59

Сержант Рихман, Джим и Тони забрались в непроходимые заросли и стали с трудом пробиваться сквозь чащу. Бич здешних мест, колтуны из лиан и кустарника, дополнялись вьющейся колючей травой. Ее цветы, напоминавшие по виду гусениц-сабельников, заставляли разведчиков отвлекаться – они то и дело замирали, ожидая кислотной атаки этих опасных древесных червей.

Наконец, устав от непосильной борьбы, сержант Рихман сшиб с ближайшей ветки затаившегося черного паука и сказал:

– Хватит, дальше не пойдем. Здесь все и устроим.

– Что устроим?

– Нападение мятежников, что же еще? Ревизор прет как танк, нужно пугануть его по-настоящему.

– Может, дальше пройдем? Там, кажется, просвет есть, – предложил Тони.

– Пройдем, – согласился Рихман. – Но на проплешину выходить не будем – это опасно.

– В смысле мятежников?

– Конечно, – сержант отвел в сторону облепленную слизнями ветку и шагнул на свободное место. – И мятежники, и следы от нанофабрикатов…

– Да, я помню, – сказал Джим и вовремя отскочил – красная змея ударила зубами в стебель лианы и свернувшись, точно пружина, вбуравилась в землю.

Разведчики миновали непроходимые заросли и остановились перевести дух на окраине проплешины, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь. Многие растения в джунглях пахли совсем по-иному, если их тревожили – сминали или обрывали листья.

– Как-то тревожно мне, – сказал Тони и опустился на траву, отбросив ботинком ядовитую жабу-бульдозер.

Джим и сержант Рихман тоже присели. В отличие от нацеленной на штурм пехоты, где разговоры о предчувствиях могли принять за паникерство и трусость, разведчики с большим вниманием относились к предчувствиям, очень часто от этого зависела жизнь всей группы.

Тони внимательно вглядывался в джунгли, стараясь заметить среди растительности какое-нибудь движение, однако ничего не было. Тогда он расфокусировал зрение, как учил его Шульц, и попытался взглянуть на все вокруг разом. При таком методе угловым зрением можно было засечь суету мигрирующих мошек, распрямлявшуюся траву, примятую кем-то секунду назад, или замерших на ветках древесных грызунов, следивших за невидимыми разведчику врагами.

– Чего-то есть… – шепотом произнес Рихман, опередив Тони.

– Будем отходить? – так же тихо спросил Джим, чуть сдвигая разгрузку, чтобы удобнее было снимать гранату.

– Нет, у нас задание – устроить пальбу… Вот и будем его выполнять. Давайте, вы вдвоем – по кустам короткими очередями.

– А вы, сэр?

– А я понаблюдаю.

Джим и Тони подняли автоматы и открыли огонь. Они успели сделать лишь по паре очередей, когда на них обрушился ответный огонь такой силы, что Рихман толкнул обоих и прижал к земле.

Пули вспарывали землю, обрушивали стены лиан. Деревья вздрагивали от тяжелых ударов – кто-то бил по разведчикам из крупнокалиберного пулемета. Свинцовый ураган длился всего несколько секунд, но Джиму показалось – целую вечность.

Разведчиков спас небольшой бугорок, за которым они укрывались, однако огненный шквал его почти срыл.

Едва возникла пауза, сержант выставил автомат и, держа его одной рукой, расстрелял по кустам весь магазин, чем вызвал новую волну ответного огня. Несколько гранат шлепнулись неподалеку во взрыхленную почву, но, взорвавшись, не принесли вреда, только обдали разведчиков сырой грязью.

На звук боя стали подтягиваться Шульц, Верди, Саскел и Госкойн. Ревизора капитан тащил с собой, заставляя его пригибаться к самой земле. Вскоре подмога заняла позиции на флангах и открыла огонь по противнику.

Мятежники снова перешли на ручные гранаты, и разведчики ответили им тем же. Их броски были точнее, и противник стал откатываться в глубь леса.

Лишь после этого наступило затишье, и капитан связался с диспетчером базы.

– Говорит капитан Саскел! Просим огневое прикрытие в квадрат 2-12, отметка приблизительно шестнадцать, но лучше начать с девятнадцати, а то вы и нас накроете.

– Понял вас… – ответил оператор, однако с линии не уходил.

– Это не шутка, мы действительно вляпались! – прокричал капитан, поняв сомнение диспетчера. – Тут не меньше десяти мятежников!..

Потянулись томительные секунды ожидания.

– Сэр… А вы не погорячились с отметкой девятнадцать? – спросил Шульц.

– Может, и погорячился. Сейчас узнаем – пробная серия уже в полете.

Под пробной серией понималась очередь из четырех мин с небольшим зарядом. Если они ложились хорошо и от корректировщиков не поступало возражений, оператор-артиллерист переходил на более мощные заряды.

Однако сейчас почему-то сразу прилетела боевая серия из десяти мин. Они легли на пустошь аккуратной строчкой, всего в тридцати метрах от припавших к земле разведчиков. Темная грязь встала дыбом и, повисев в воздухе, обрушилась на деревья и людей.

– Але, диспетчер! Слышишь меня?! – закричал в рацию капитан, сплевывая грязь.

– Слышу, сэр! Куда добавить – на восемнадцать?

– Я тебе дам на восемнадцать, здесь мы сидим! Давай с двадцатой по двадцать пятую через десяток! Понял?

– Сейчас сделаем! – пообещал диспетчер.

– Сейчас сделают, – передал капитан разведчикам.

Вскоре, одна за другой, с легким шелестом стали подлетать очередные серии. Мины взрыхляли грунт, срубали деревья и обрушивали связки лиан. Шальные осколки осыпали джунгли, врезаясь в деревья и разбрасывая белую щепу.

Наконец канонада стихла. От воронок поднимался пар, а над оголенными стволами, словно бабочки, порхали сорванные взрывами листья.

Одна из присыпанных кочек шевельнулась и из-под разрыхленного грунта появилась голова майора Бражника.

– Ну и что теперь будем делать? – спросил он.

– Не знаю, – покачал головой Саскел и с его кепи посыпалась земля. – Если противник накрыт минами, можно продолжить путь до места аварии…

– А если нет?

– Тогда он даст о себе знать и нам придется отойти. Никто не знает, сколько их тут.

– А не может это быть спектаклем, а? – спросил майор и хитро подмигнул, дескать, вижу все насквозь.

– Теперь уже нет, – честно сказал капитан, однако ревизор не понял подтекста.

– Эта стрельба, якобы по противнику, минометные залпы… – майор усмехнулся. – Я почти поверил в вашу игру.

– Хотите меня проверить? – На лице капитана появилась нехорошая улыбочка. Ему надоел этот придурок. – Валяйте, майор, пройдите по выкошенной площадке. Если не получите в кишки разрывную пулю, значит, все в порядке и все это только спектакль…

Майор задумался, но прийти к какому-либо решению не успел. С правого фланга прилетела пятидесятимиллиметровая граната и, ударившись в крону ближайшего дерева, с треском взорвалась, осыпав разведчиков мелкими осколками.

Сразу появились раненые.

У Шульца пострадала левая рука, Тони получил осколок выше колена, Рихману оцарапало шею, а лежавшему на животе майору Бражнику острый осколок впился в правую ягодицу.

– А-а!.. А-а-а-а! – закричал он. – Я ранен! Вызывайте вертолет!

– Рана пустяковая, сэр! Мы прямо здесь можем сделать вам операцию, вашим же ножом!..

– Нет, я хочу в госпиталь! Я ранен! А-а-а!..

Саскел приказал Рихману снова вызвать огневое прикрытие, а сам взялся обстреливать показавшееся ему подозрительным трухлявое дерево.

– Я истеку кровью! Я ранен! – напомнил майор.

– Минутку, сэр, сейчас все уладится, – пообещал Саскел.

Снова зашелестели мины, и трухлявое дерево разлетелось в пыль.

– Госкойн, Симмонс! Возьмите майора и тащите обратно на тропу!.. Тайлер, сам идти можешь?

– Могу…

– Тогда уходим. Рихман – вызывай вертолет!

Под звуки канонады и треск расщепляемых деревьев группа стала отходить к болотцу. Майора тащили волоком Джим и Госкойн.

– Куда меня ранило, солдат? – едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, спросил ревизор.

– Туда же, – криво усмехнулся Джим. – А говорят, что снаряд дважды в одну воронку не попадает…