112
Увидев этого четвертого помощника – тщедушного, одетого в вылинявшее обмундирование и смятое, похожее на блин кепи, Джим дернул Рихмана за локоть.
– Те чего? – спросил тот.
– Это Морган.
– Чего?
– Это – Том Морган.
Рихман бросил взгляд на работников кухни и понял, кого имел в виду Джим.
– Вы же говорили, что все погибли…
– Как погибал он, мы не видели.
– Это точно он, – подтвердил Тони.
Морган сидел, сгорбившись, машинально очищая луковицы и бросая их в бак. Подняв глаза на проходивших мимо, он моментально их узнал и едва удержался от возгласа, но вовремя спохватился и снова, ссутулившись, продолжил заниматься луком.
Когда разведчики прошли, Морган отложил нож и сказал:
– Пойду в сортир сбегаю – что-то живот прихватило…
– Давай быстрее! – подогнал его повар. – Мне скоро лук закладывать!..
Том вытер руки о штаны и поспешил за разведчиками.
– Он идет за нами… – через некоторое время сообщил Джим.
– Пусть идет, – напряженно ответил Рихман.
Между тем Морган уже перешел на бег и жалобно заблеял, оказавшись в двух шагах от разведчиков:
– Ребята-а… Подожди-ите… Не бойтесь, здесь никого нет…
Они остановились, и Рихман осмотрелся.
– Ребята, заберите меня отсюда! Я ведь не по собственной воле… Я ведь ничего не знал, пока они мне не рассказали, – говорят, ты нам помог. Потому и в живых оставили, чтобы потом насмехаться… Говорят, ты нам помогал форт взорвать, а я ведь не по собственной воле. Я же ничего не помню… Не по собственной воле… А я все разузнал, вот чем они меня… вот…
Трясущимися руками Морган выдернул висевший на шее шнурок, на котором болтался тот самый, похожий на датчик предмет с четырьмя иголками, одна из которых была полой – как игла шприца.
– Ладно, убери, – сказал Рихман. – Где все люди?
– Ушли. Большая часть вчера, остальные сегодня – три часа назад вместе со всей техникой. Они двигаются вдоль речного рукава, чтобы потом атаковать с юга. Со стороны речки. «Мальбрук» уже уничтожен, вы знаете?
– Знаем, – кивнул Рихман, продолжая осматриваться с таким видом, будто его не интересовало, что говорил ему Морган.
– Что у них за самолеты?
– Партизанский штурмовик «альбатрос». Вертикального взлета. Бомбы берет – четыре штуки, сам видел. Всего их десять, они после «Мальбрука» здесь отдыхали, а вот недавно улетели базу бомбить. Сейчас уже вернуться должны, чтобы еще бомбы взять.
– К посадочным площадкам проводить можешь?
– Конечно, могу!
– Тогда – вперед, времени нет совсем.
Пройдя до конца палаточных рядов, разведчики не стали сворачивать и прямиком углубились в лес. В это время раздался вой турбин, и над лесом стали снижаться вернувшиеся штурмовики.
– Эх, пораньше бы! – досадовал Рихман и подгонял проводника. Было слышно, как что-то кричали механики, как лязгали бомбовые захваты и скрипели тележки, на которых подвозили бомбы и баки с горючим. В ожидании полной заправки пилоты выключали движки и выбирались из кабин, чтобы быстро размяться и обменяться впечатлениями.
Скоро «альбатросы» начали стартовать. С громким ревом машины поднимались над деревьями и, постепенно разгоняясь, уходили на восток. К моменту, когда разведчики выбрались на угол аэродрома, машины, все, кроме одной, покинули свои квадраты.
У оставшегося «альбатроса» дымился корпус, который был буквально изрешечен пулями крупного калибра. Из боков машины торчали выбитые куски обшивки.
– Это наши дали ему прикурить, – прошептал Джим.
Механики ходили вокруг подбитого штурмовика и лишь покачивали головами. Восстановить его в лесу было невозможно. Оставалось лишь удивляться тому, как пилот сумел посадить машину, находившуюся в таком состоянии.
Между тем сам герой, прихрамывая, удалялся прочь, втайне радуясь, что кошмар позади и можно в тишине выпить чашечку горячего кофе.
– Надо же… – произнес Рихман, – такой маленький самолетик. Почти игрушка, а поди ж ты – пушки, бомбы. Значит, самолетов всего десять было, Морган?
– Десять, сэр.
– Сейчас девять. И каждый цепляет по четыре пятидесятифунтовые бомбы. С теми, что ушли сейчас, получается семьдесят шесть бомб. Это много, это очень много. Больше нельзя отпустить ни одного, ребята, иначе зачем мы здесь сидим. Своего задания мы пока не выполнили.
– Что предпримем?
– Если попытаемся повредить самолеты – можем не успеть. Пока пробежишь по всей длине взлетной полосы – как пить дать подстрелят.
– Подстрелят, – согласился Тони, который знал, что говорил.
– Тогда сделаем так – ты, Тайлер, остаешься здесь, а мы пойдем дальше. Как только машины сядут и пилоты выберутся размять ножки, ты начинаешь их методично отстреливать. В голову целиться необязательно. Если прострелишь хотя бы руку, он уже никуда не полетит.
– Это проще, – кивнул Тони, с угла аэродрома до самой дальней посадочной площадки было метров семьдесят.
– Без команды не стреляй. Я скажу, когда будет можно.
– А мне с ним остаться? – спросил Морган.
– Нет, пойдешь с нами.
– Слушаюсь, сэр!..
Рихман хотел сделать Моргану замечание за его многословие, но, увидев в глазах освобожденного пленника собачью преданность, ничего не сказал и, включив минный сканер, стал пробираться дальше.
Пройдя еще метров тридцать, Рихман, Джим и Морган остановились. Сержант попытался связаться с капитаном Саскелом, однако никто не отвечал. Не отвечал и диспетчерский пост, который должен был работать на общей аварийной волне.
– Неужели все? – угрюмо произнес Рихман, глядя на рацию.
– Они могли повредить передатчик, сэр… – предположил Джим. – А капитана могло ранить – легко…
– Да, такое тоже бывает, – кивнул Рихман. – Вот что, Джим, основную работу будет выполнять Тайлер – он у нас специалист. Мы же с тобой будем прикрывать его и, если нужно, подчищать его огрехи. Наша задача – не допустить, чтобы отсюда поднялся еще хоть один игрушечный самолетик, понял?
– Как не понять.
– Сэр, там дальше – горючее. Шестидесятилитровые баки, их механики на тележках подвозят, – сообщил Морган. – И бомбы – тут неподалеку склад, где их целая пропасть. Охрана – человек десять.
– Бомбами и горючим мы обязательно займемся, если не удастся ничего сделать здесь, – ответил сержант. Подрыв складов без специального оборудования означал только одно – верную смерть. За себя Рихман не боялся, он не первый год ходил по самому краю, однако подставлять Джима и Тони ему не хотелось. Да и неграмотно это было, мчаться с гранатой в склад.
Не прошло и пятнадцати минут с момента последней перезарядки, когда послышался свист возвращавшейся эскадрильи.
– Что-то они быстро… – сказал Джим.
– Основные цели уже уничтожили, – пояснил Рихман. – Теперь сыплют наугад.
На дорожках показались бригады механиков, кативших на тележках бомбы и баллоны с горючим.
«Альбатросы» словно пчелы стали зависать над посадочными квадратами и опускаться на них. Некоторые пилоты делали это безупречно, другим вертикальная посадка давалось сложнее.
Горячие вихри раскачали деревья, и на разведчиков посыпались прятавшиеся в ветках насекомые.
Джим надеялся рассмотреть новые пробоины на крыльях и корпусах машин, однако повреждений не было. Это могло означать, что сопротивление полностью подавлено или пилоты стали более осторожны.
Наконец все девять вернувшихся самолетов поочередно заглушили двигатели. Пока механики проверяли в технологических лючках какие-то датчики и подкатывали тележки с бомбами, пилоты, жестикулируя, делились впечатлениями. В больших шлемах с болтавшимися разъемами они походили на каких-то инопланетян-уродцев из третьесортного фильма.
– Радуются, – сказал Морган.
– Сейчас перестанут, – пообещал Рихман и, включив рацию, скомандовал: – Давай, Тони…
– Есть, сэр.
И сразу, без раскачки, Тайлер приступил к работе.
Пилоты начали валиться как кегли, кто вскидывая руки, кто хватаясь за ногу или плечо. Тони ухитрялся нанизывать на одну пулю по два человека, ведь сержант определил ему задачу – выводить пилотов из строя.
После некоторого замешательства механики подняли панику. Одни залегли прямо на бетоне, прячась за тележками с бомбами, другие помчались за подмогой, истошно крича, что на них напали.
Рихман и Джим дали им убраться, но тотчас пресекли попытки к бегству трем пилотам. Те были сбиты прямо на бегу, и шлем одного из них покатился по бетону.
– Сколько всего летчиков, Морган? – спросил Рихман.
– Я слышал, что по два человека на самолет.
– Похоже на правду.
Сержант прицелился и сделал пробный выстрел по ближайшему «альбатросу», проверяя прочность обшивки. Пуля срикошетила, оставив лишь неглубокую царапину.
– На совесть сделали, сволочи, – заметил Рихман и, взявшись за рацию, предупредил: – Тони, смотри по сторонам, на шум могут явиться люди Хэкмана.
– Я смотрю, сэр, – ответил Тайлер, хотя плохо представлял себе, что сможет сделать против опытных бойцов, тем более что он был привязан к позиции и просто так уйти не мог.
Ни он, ни Рихман не знали, что в палатке капитана Хэкмана в этот момент происходил разговор.
– Какой-то переполох, сэр. Пойти посмотреть? – спросил лейтенант, останавливаясь возле кровати Хэкмана.
– Это не переполох. Это разведчики с базы – я ждал, что они здесь объявятся.
– И мы дадим им побить местных грязнуль?
– Разумеется. Они ведь дали нам шанс, значит, и мы должны ответить тем же. Войны без правил не бывает. Мы выравняем счет и в следующий раз не будем ничем связаны. К тому же мы подчиняемся команданте Ферро, а его нет. Он ушел воевать без нас.
Хэкман замолчал, прислушиваясь к грохоту нескольких ручных пулеметов, которые стреляли без пауз.
– Слышишь, что там творится?
Лейтенант усмехнулся:
– Эти вояки могут перестрелять друг друга.
– Вот и я о чем говорю, когда у камрадов в руках пулеметы, они пострашнее разведчиков будут.
