Глава 14
Обедаем мы всё так же, прежней компанией, Пётр Сентин к нам так и не присоединился. Штайн донимать его перестал, и он предпочёл, как и раньше, держаться от нас подальше. Причём я чувствую, что он почему-то меня побаивается. И не только он – очень многие, даже некоторые учителя, относятся ко мне с опаской, и я этого понять не могу. Вот взять, к примеру, Ленку – у неё никогда не заржавеет дать в торец, и она это проделывала не раз, но при всём при том её считают весёлой отвязной девчонкой, которую никому не приходит в голову бояться. Я же никому ни разу грубого слова не сказал, за исключением единственного случая со Штайном. Почему так? Как-то даже обидно быть пугалом, причём совершенно незаслуженно. Когда я поделился с Ленкой, она мне пояснила ситуацию так:
– Понимаешь, Кени, ты для народа какой-то непонятный. Слишком взрослый. Вот к примеру, Штайну папа всего лишь пообещал самобег, так он всех достал своим хвастовством. Это нормально, когда мажорчик хвастается, на его месте тут каждый первый обязательно хоть разок похвастался бы. А тебе понадобился самобег, так ты просто пошёл и купил, и у тебя даже мысли не возникло кому-то сказать. Сразу видно, что для тебя это вроде как коробку карандашей в лавке купить. Типа купил, и купил, что тут такого. И дела у тебя все какие-то очень уж взрослые. Вот как тебе ещё объяснить... представь, что вдруг Ольга Ренская пришла бы с нами учиться.
– Хех, от Ольги я бы и сам шарахался.
– Вооот, ты понял.
– Как-то не очень мне польстило такое сравнение. И что мне делать?
– Ничего не надо делать. Я тебя и так люблю, а какая тебе разница что другие думают?
Разве что этим утешаться. Удивительно, насколько наше восприятие себя всегда расходится с тем, как нас воспринимают другие.
В школе жизнь протекала спокойно, и даже скучновато. У нас добавились уроки конструирования и мы, наконец, начали изучать конструкты. Для нас с Ленкой это тоже было внове – дома мы большей частью делали упражнения на основу и развивали менталистику. Самым первым мы изучили учебный конструкт «Хлопок» – тот самый, которым меня в прошлом году пыталась атаковать Нельма Ренская, и сегодня у нас происходила сдача зачёта по нему. Жестяной круг диаметром сантиметров тридцать был приколочен к палке, которая, в свою очередь, была прикреплена через пружину к полу. Перед кругом нужно было создать конструкт, при этом для сдачи зачёта палка после хлопка должна была отклониться как минимум на сорок пять градусов.
Народ напрягался, корчил рожи от натуги, но в целом сдавал нормально, хотя далеко не все с первого раза. Я по алфавиту сдавал третьим, и тоже сдал со второго раза – первый раз не рассчитал, и вложил слишком мало силы. Дальше я сидел и развлекался, наблюдая за потугами одноклассников, и как-то не сразу заметил, что на позиции оказалась Ленка. Она сосредоточилась; я тут же захотел закричать «Стой!», но сделать ничего не успел. От хлопка все оглохли. Когда я, наконец, немного оправился от звона в ушах и взглянул на мишень, то обнаружил там только палку с обломанным концом. Сама жестяная мишень нашлась в дальнем конце зала, глубоко ушедшая ребром в деревянную перегородку.
– Ой, – виновато сказала Ленка, – я нечаянно.
Класс потрясённо молчал.
– Знаешь, Менцева, – устало сказал учитель, – мы тут давно уже смирились с мыслью, что твою учёбу школа запомнит надолго.
Я закрыл лицо ладонью. Женщины, ну почему вы такие?? Почему даже самые умные из вас временами ведут себя как тупые барби? А потом вдруг подумал – ну а я-то чем её лучше? Я же ещё год назад в том же духе выступил. Известный факт, что муж с женой со временем становятся похожи, а вот мы ещё даже не поженились, а уже сравнялись по дурости, такая вот идеальная совместимость. Надеюсь, Ленкино досье Драгана тоже убрала в свой сейф, а то там её писцов скоро начнут совращать по новой.
* * *
Улица носила не очень лестное название Грязная, но на удивление, была довольно чистой. Чего нельзя было сказать о протянувшимся вдоль неё тыльном заборе «Артефакты». Вот он-то был как раз грязноват, а кое-где и штукатурка отвалилась. «Надо будет ткнуть носом Штемеля, так ведь можно и на штраф нарваться», – подумал я. На фабричных окраинах на такие вещи часто смотрят сквозь пальцы, но не стоит надеяться, что это будет сходить с рук до бесконечности. Рано или поздно инспекция градского благоустройства и сюда доберётся.
Несмотря на позднюю осень, день выдался на удивление тёплым и солнечным, и найти тусующихся пацанов оказалось несложно. Возле одного из трёхэтажных домов на другой стороны улицы топтались трое моих ровесников, и судя по тупому гыгыканью, обсуждали девок. К ним я и направился.
– О, кто тут у нас нарисовался! – обрадованно встретил меня вожак гоп-компании, – И кто тебе, дворянчик, разрешал по нашей улице шляться? Придётся штраф заплатить.
Я приветливо ему улыбнулся и сходу зарядил под дых. Паренёк сложился пополам.
– Кто тут ещё штраф хочет? – с улыбкой обратился я к его товарищам. Те попятились.
Я посмотрел на заводилу, который судорожно пытался вдохнуть воздух.
– Экий ты, дружок, дохлый. Давай разгибайся скорее, дело есть.
Наконец тот более-менее пришёл в себя.
– Чё сразу драться-то начал? – угрюмо спросил он.
– Чтобы привлечь твоё внимание и завязать разговор. – объяснил я. – Заработать хочешь? Хорошо заработать.
– Ну, хочу.
– Знаешь что за этим забором напротив ?
– Это «Артефакты» забор, батя у меня там работает. Только у них вход с Малой Ремесленной, надо квартал обойти.
– Бывал там? Территорию знаешь?
– Раньше бывал, бате обеды носил.
– А сейчас что?
– Сейчас охрана сменилась, дальше проходной не пускают. Вообще звери.
– Значит, задача такая: перелезаешь забор в любом месте на Грязной. Проходишь территорию, и выходишь на Малой Ремесленной, хоть в ворота, хоть через забор. Я там тебя жду – подходишь ко мне и получаешь вот это. – я показал ему шестикуновую бумажку.
– Четверть гривны просто за то, чтобы территорию пройти? – недоверчиво спросил он.
– Пройти, проползти, пробежать – неважно. Главное, что залез тут, а вылез там.
– Как-то слишком красиво выходит, врёшь поди?
– Я дворянин, мне врать невместно. Клянусь честью, что если пройдёшь территорию, то честно заплачу полдюжины кун.
Я не торопясь обошёл квартал, и сев в машину, занялся бумагами, временами поглядывая на длинный забор и ворота «Артефакты». Пацан не появлялся. Прошло полчаса, я решил, что ждать дальше не имеет смысла, и зашёл в проходную.
– Как служба? – спросил я у вытянувшихся охранников. – Новости есть?
– Всё нормально, – отрапортовал старший, – задержали нарушителя, командир сейчас с ним в караулке разбирается.
В караулке и обнаружился мой наёмный работник с фингалом под правым глазом.
– Нарушителя поймали. – доложил Антон Кельмин, командир охраны «Артефакты».
В своё время я взял Антона буквально по объявлению – он только что уволился из небольшого вольного отряда, где служил заместителем командира. Опыта руководства охраной у него не было, но и у меня особого выбора не просматривалось, так что после некоторого колебания я решил рискнуть. И не прогадал – охрану «Артефакты» он поставил на отлично, и дисциплину поддерживал как в хорошем воинском подразделении.
– Где его взяли? – спросил я.
– Засекли когда он за складом материалов прятался, но поймали у ворот почти. Шустрый, гадёныш.
– А синяк откуда?
– Да случайно вышло. Он вот Петра за руку укусил, ну тот рукой и дёрнул нечаянно.
Ну конечно, нечаянно. Рукой дёрнул. Но это ничего, раз сам кусаться начал, то это рабочий момент.
– Молодец, – сказал я пацану, протягивая ему купюру, – держи.
Охранники в изумлении вытаращили глаза, а Кельмин понимающе усмехнулся.
– Я же не добежал. – угрюмо сказал пацан.
– А меня так даже больше устроило. – засмеялся я. – Бери, заслужил.
Пацан взял деньги, затем у него на лице отразилась работа мысли, и он заявил:
– А за фингал ещё надо бы добавить.
– Нет проблем. Сейчас под другой глаз добавлю для симметрии. – охранники заухмылялись.
– За что? – насупился паренёк.
– За наглость. Ладно, с тобой мы в расчёте. Антон, я распоряжусь небольшую премию выписать, распредели её сам среди парней, которые его ловили.
Новость вызвала в охране радостное оживление.
– Парни, проводите его за ворота. А мы с тобой, Антон, давай прогуляемся.
Мы вышли наружу и остановились чуть в стороне от главной дороги, возле клумбы с небольшой скульптурой. Скульптура была достопримечательностью завода – каждый видел в ней что-то своё, и не было двух человек, у которых мнения совпали бы. Лично я обычно видел в ней сапёра, который ошибся, но иногда мне казалось, что это просто такая экзотическая рыба.
– Антон, у тебя есть человек, которому ты бы смело мог передать дела?
Кельмин подумал.
– Вообще мой зам должен справиться. Да тут у нас сложностей особых и нет, всё как-то устоялось.
– У нас строится новый завод, там пора организовывать охрану. Как ты к этому относишься – готов взяться?
– Готов, конечно. Я же так понимаю, это повышение?
– Верно, повышение. Здесь командир охраны тоже под тобой останется, будешь за оба завода отвечать. Но там работы будет гораздо больше. Там абсолютно всё секретно, так что охрану надо ставить гораздо серьёзнее. Там уже не пацанов придётся ловить, а реальных шпионов.
– Я со шпионами дела не так много имел, но основы знаю. Думаю, справлюсь.
– Я тоже помогу, если что. – учитывая, сколько шпионской макулатуры я перечитал, может я тут и есть самый большой специалист. – Значит, передавай дела и переходи на «Мегафон». Составляй штатное расписание, проект бюджета, заявку на техническое обеспечение, в общем, всё как положено, и подавай госпоже Кире на проверку. Исходи из того, что скоро нас придут трогать за вымя, так что особо не скромничай. На данный момент у нас в приоритете безопасность.
Расходы удручали. Я уже полностью истратил всю полуторагодовую прибыль «Артефакты» и почти обнулил её депозиты. Скоро придётся залезать в резервную сотню тысяч. Но по нашим расчётам, самый трудный период мы всё-таки сможем пережить, а к лету динамика должна прочно смениться на положительную.
* * *
По пустынному полю арендованного полигона мела позёмка, ещё больше затрудняя видимость. Кое-где проглядывали клочки сухой травы, и бойцы в белом, с грязными разводами камуфляже настолько хорошо сливались с неоднородным пейзажем, что даже в бинокль было непросто отслеживать их передвижения. Бойцы двигались перебежками, стреляя на ходу. Дружина отрабатывала штурм укреплённой позиции, пока что получалось не особо.
– Что скажешь? – спросил я Станислава, кивнув на поле.
– Слабовато пока, – неохотно признал он, – прогресс есть, но им пока даже до хорошего вольного отряда далеко. Полигона всё-таки недостаточно для полноценного обучения. Когда в тебя стреляют холостыми, к этому трудно всерьёз относиться.
– Идеи, предложения?
– Надо бы взять контракт. Пусть самый простой, но ребятам это помогло бы почувствовать себя ратниками, а не школьниками в военной игре.
– Так-то я возражений не имею, но ведь дружины-то ещё нет. У нас только пехотинцы с лёгким стрелковым, для них и контракта нормального не подобрать. Разве что охрана объекта, вот только какой толк от такого контракта?
– Так что, будем продолжать тренироваться?
– Пожалуй, потренируемся ещё немного, – задумчиво сказал я, – а вот ещё, кстати: как у тебя работа со Второвыми продвигается?
– Хорошо продвигается. Эти их мобилки просто мечта.
Зря я это название предложил. Вот прикололся, и кто этот прикол оценил? А мне от этих воспоминаний только грустно делается.
– Что, вот прямо так всё хорошо? – недоверчиво спросил я.
– Да нет, были у нас замечания, по удобству использования в основном. Но Второвы все недоработки быстро исправляют, они к нашим замечаниям нормально прислушиваются.
– Они и должны прислушиваться, это же им нужно в первую очередь. Ну ладно, есть для тебя хорошие новости. – я полистал свои записи, – Во-первых, через неделю в дружину придёт шестеро Владеющих – пять боевиков и лекарка.
– Пятеро боевиков? – поразился Станислав.
– Да, две пятого ранга, и три четвёрки. – подтвердил я. – Все девчонки, конечно, но физически крепкие, так что должны справляться.
– Вообще принято считать, что на одного Владеющего должно приходиться пятнадцать-двадцать ратников.
– Я знаю. Берём больше с расчётом на расширение дружины. Я ориентируюсь на молодых выпускников Академиума, а выпуск только раз в году. Новую заявку сможем подать только следующей зимой.
– А чем плохи Владеющие постарше?
– Тем, что постарше, мы же это с тобой обсуждали. В новую дружину, где один молодняк и нет установившихся традиций, лучше брать только молодых. Иначе те, кто постарше, начнут давить авторитетом и заводить свои порядки. Тебе же самому придётся с этим бороться.
– Ну да, обсуждали, – согласился Станислав, – но я думал, что это только ратников касается.
– С Владеющими то же самое. Это в большой дружине их много, и они обычно своей компанией держатся, а в нашей крохотной они наверняка в том же котле будут вариться. Так что радуйся, что к тебе придут молодые девчонки, а не тётки с большим гонором.
– Всё так, – сказал Станислав с сомнением, – но молодые девушки будут сильно бойцов отвлекать. Ребята же сами все молодые, гормоны кипят.
– Станислав, если у твоих ратников хватает энергии, чтобы к девкам приставать, значит десятники позволяют им бездельничать, а ты стало быть, дружину не контролируешь.
Станислав только крякнул.
– Имей в виду, спрос будет с тебя в первую очередь. – добил его я. – А вообще, подумай над тем, чтобы девчонок набрать. Они нормально работают как снайперы и лёгкие пехотинцы. Иначе у тебя парни на контрактах будут дичать. Полезут крестьянок насиловать, а тебе их вешать придётся – да-да, не смотри так. Дворянская дружина — это не вольная ватага, которую от банды временами не отличить. Честь семьи ронять нельзя, все твои ратники должны понимать, что это серьёзно. Иначе дело и впрямь до казней дойдёт. Атмосферу в дружине это не улучшит, пусть уж лучше со своими шуры-муры крутят.
Станислав хмыкнул на это, не проявляя энтузиазма. Может он этот, как его... шовинист? Сексист? Не разбираюсь я в этих половых терминах. Ну ладно, моё дело предупредить, ответственность на нём.
– Следующий вопрос... Мы с госпожой Кирой прикинули и решили, что мы сможем снабдить всех ратников защитными амулетами. Нужно, во-первых, обучить ими пользоваться, а самое главное, нужно как следует объяснить, что на них полагаться нельзя. Если под пулями гулять, то никакой амулет не спасёт, это всего лишь шанс выжить. Во-вторых, надо как-то наладить контроль, чтобы их не теряли. Сам знаешь, сколько они стоят, для нас это очень серьёзные траты.
– Знаю. – с заметным удивлением ответил Станислав. – Неожиданно. В вольных отрядах ими даже офицеров не снабжают.
– Ими даже в дружинах не всех офицеров снабжают. Но нам они обходятся немного дешевле, потому что наш завод их и делает. Но дешевле именно что «немного». Так что надо до людей как следует донести, что если боец пролюбил амулет, то новый он получает только когда выплатит стоимость утерянного. Пару лет будем из жалованья вычитать, а он эту пару лет будет голым в атаку бегать.
– Справедливо. – кивнул Станислав. – Я думаю, все поймут, что их терять нельзя. Достаточно один раз под пулями пробежаться и сразу всё дойдёт.
– Ладно, с этим разобрались, пошли дальше. – перешёл я к следующей пометке в ежедневнике. – Раз уж твои воины чему-то минимально научились, пора усложнять им задачу. Жду от тебя предложений по комплектации дружины бронеходами, пусть вместе с железками побегают. Заодно подумай насчёт миномётов и прочей артиллерии.
– Миномёты нам пока ни к чему, тем более с пятью боевиками, а вот бронеходы нужны. По текущему составу дружины мы потянем два, ну пусть три лёгких бронехода.
– Это которые с гранатомётом?
– Ну да. С тяжёлыми полно мороки, да и нужны они только если не хватает Владеющих.
В этом мире владение Силой заметно повлияло на тактику сражений. Например, Владеющий пятого ранга в дуэли с артиллерийским орудием гарантированно уничтожал орудие – просто в силу того, что одного-двух снарядов для него было мало, а выстрелить получалось только раз. Не говоря уже о том, что обнаружить и накрыть одного человека было гораздо сложнее, чем орудие с расчётом и штабелем снарядных ящиков. Пушки были экзотикой; распространение получили лишь миномёты и гаубицы, которые могли стрелять с закрытых позиций и имели какие-то шансы на выживание. Причём использовались в основном небольшие калибры, с которыми можно было быстро менять позицию, так как сама по себе закрытая позиция выживания не гарантировала. В результате такого специфического уклона в малые калибры и навесные траектории, нишу танков в конечном итоге заняли шагающие бронеходы, по сути огромные бронескафандры, вооружённые крупнокалиберным пулемётом и автоматическим гранатомётом, а в случае тяжёлого бронехода – лёгким пулемётом и скорострельной пушкой пятого[26] или шестого[27] калибра. Тяжёлые бронеходы, однако, использовались реже – считалось, что для небольших отрядов их более высокая огневая мощь не компенсирует сложности с обслуживанием, транспортировкой, и подготовкой пилотов.
[26, 27 - Калибр 5/10 вершка, то есть 22 мм. Калибр 6/10 вершка, то есть 26,4 мм.]
– Мне кажется, тяжёлые тоже понадобятся, – возразил я, – по мере роста дружины лёгких всё равно перестанет хватать, так может лучше сразу начать привыкать к тяжёлым?
– Тогда надо сразу брать в пропорции один тяжёлый на два лёгких.
– Ну вот и договорились, – одобрил я, – три бронехода тебе хватит?
– Хватит. У нас пехотного сопровождения и на три не набирается, больше мы не потянем.
– Значит решили, – подвёл я итог, – выбирай бронеходы и готовь заявку на пилотов. Счёт передашь госпоже Кире, она проверит, а я подпишу. Месяц тебе на слаживание в полном составе, после этого я регистрирую вас в гильдии и будем подбирать несложный контракт.
– Всё понял, господин, – вытянулся Станислав, – будет сделано.
* * *
Бам! Здоровенный снежок расплескался у меня на лбу, залепив пол-лица. Пока я пытался очистить лицо и протереть глаза, прилетел второй. «Ну всё, тебе конец!» – мрачно пообещал я, и рванулся к Ленке. Она, взвизгнув, пустилась наутёк.
Зима в этом году опять выдалась снежная, дворники не успевали сгребать снег с тротуаров. После вчерашнего снегопада наш Кропотов Луг завалило так, что невозможно было открыть ворота, а на газонах между тротуарами и мостовой скопились сугробы высотой чуть ли не по пояс. В этот сугроб я и свалил пойманную бандитку. Некоторое время она прикидывалась побеждённой, а затем, ловко вывернувшись, поменялась со мной местами. Усыпив мою бдительность поцелуем, она проворно нагребла мне снега за шиворот, и снова пустилась в бега.
Путь от сугроба к сугробу был долгим, и домой мы ввалились как два снеговика. Арина, выглянув из кухни, ахнула, прикрыв рот рукой. На шум из гостиной вышла мама; глядя на нас, засмеялась, потом нахмурилась, потом опять засмеялась.
– Мама, ты представляешь, – с возмущением наябедничала Ленка, – он меня схватил и извалял в снегу!
– Было дело. – не стал отпираться я.
– Да он просто зверь! – продолжала негодовать Ленка.
– Я такой. – скромно признался я. – Лютый.
– Немедленно переодеваться и в горячий душ. – сдерживая улыбку, распорядилась мама. – Ну прямо как маленькие дети!
– Я сделаю чай с малиной. – сказала Арина, возвращаясь на кухню.
Наконец мы, умытые и согревшиеся, приткнулись к маме с боков, по-хозяйски отобрав у неё очередной медицинский талмуд.
– Кени, у меня к тебе просьба… – как-то нерешительно начала мама. – У меня помощницей работает девочка, очень способная. Я в ней вижу признаки будущей целительницы. Ей бы надо в Академиум, но на платное обучение у неё денег нет, а на бесплатное сам знаешь какие условия. Мы могли бы ей помочь?
– Не вижу проблемы, – ответил я, – мы можем оплатить ей обучение и назначить стипендию. После окончания постепенно вернёт заем, подберём ей гуманный график выплат. Пусть подойдёт к Зайке, я ей скажу. А у меня тоже есть к тебе вопрос: какое у тебя сейчас жалованье?
– Очень хорошее. После аттестации на девятый ранг у меня выходит пятьсот с небольшим в месяц. А почему ты спрашиваешь?
– Мне тут Зайка сделала небольшой доклад по твоей работе.
– Да, она ко мне подходила, расспрашивала.
– Так вот, она выяснила, что с твоих пациентов лечебница получает как минимум двенадцать тысяч гривен в месяц. Ты одна зарабатываешь считай, как вся «Артефакта».
– Так много? – мать была потрясена.
– Омоложение стоит очень дорого, а ты единственный специалист в княжестве. Ты знаешь, что к тебе очередь на полгода вперёд? Невзирая на совершенно дикие расценки. Так вот, мне не нравится, что моя мать является наёмным работником, и ещё больше мне не нравится, что эти тысячи идут князю, а не семье. Как ты относишься к тому, чтобы открыть собственную лечебницу?
– Неожиданно. – мать задумалась. – А я смогу принимать там какое-то количество бесплатных пациентов? Мне нужна практика сложных случаев.
– Конечно, ты сможешь принимать бесплатных пациентов, это же будет твоя лечебница. Меня даже не столько деньги интересуют, сколько возможность лечения для наших слуг. Сама возможность получить медицинскую помощь такого уровня для многих будет серьёзным стимулом служить нашей семье.
– Я подумаю, хорошо?
– Конечно, подумай, никакой срочности нет. И вот ещё один вопрос: ты же вроде читаешь лекции в Академиуме, или я ошибаюсь?
– Всего лишь факультативный курс на два-три месяца, и даже не каждый год.
– А кто его посещает?
– Много кто. Студенты старших курсов в основном, но много и вольнослушателей. Наши молодые лекарки ходят, а некоторые и из других городов приезжают на это время.
– Даже так? – я и не подозревал, что мать настолько популярна.
– Да, меня знают, – мама улыбнулась, – нас же на все княжества только две девятки, ещё в каганате одна, и ещё одна императора лечит. Ещё у муслимов есть. Мы все на виду.
Тогда понятно – это всё равно как у нас бы нобелевский лауреат лекции читал, причём настоящий учёный, а не руководитель.
– Я к чему про это заговорил – я хочу учредить персональную стипендию Милославы Арди для лучших студентов лекарского факультета. Для нас это необременительно, гривен пятьдесят в месяц деньги небольшие. Зато из этих лучших ты сможешь выбирать с кем заключить контракт для работы в твоей лечебнице. Пока ты свой курс ведёшь, понемногу и присматривай себе будущих сотрудников.
– Заманчиво звучит. – мама посмотрела на меня с удивлением. – Я об этом как-то даже и не подумала. Знаешь, я иногда рядом с тобой ощущаю себя несмышлёной девочкой.
– Глупости говоришь, – немедленно открестился я от такой похвалы, – ты просто о другом думаешь, вот и всё. Если бы ты занималась тем, чем я, то и не хуже бы справлялась. В общем, давай решай, и будем присматривать участок для строительства.
