Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
От кого: Пьер-Мари
Кому: Аделина
Дорогая нарушительница!
Я надеялся, что вы повеселите меня рассказом о своих любовных подвигах, но должен признаться, что внезапная смена программы нисколько меня не разочаровала. Я совершенно пленен повестью о ваших воскресных злоключениях. Но ответьте мне на один вопрос. Не случилось ли вам посреди наихудшего эпизода (правда, тут еще надо определить, какой эпизод считать наихудшим: отравление тухлыми яйцами? ссору с подругой? пребывание в вытрезвителе? чек на 1000 евро, выписанный брату?) расслышать доносящийся из скрытых глубин мозга тонюсенький голосок, вещающий с утешительной интонацией: «Вот будет классно все это рассказать моему старому другу Пьеру-Мари Сотто»?
Итак, в минуту отчаяния вы хотели позвать на помощь именно меня? Скажу честно, читая эти слова, я чуть не расплакался. Видно, с возрастом становлюсь сентиментальным. Плюс не будем забывать о психологическом состоянии, в котором я пребываю последние два с половиной года. Порой достаточно строчки из песни, услышанной по радио в машине, или реплики в даже не лучшем фильме, или строчки в книге – и готово дело. Теперь я лучше понимаю своего деда, на которого простое название Шемен-де-Дам производило оглушительное впечатление: голос у него садился и он торопливо снимал очки, чтобы утереть глаза. Похоже, меня ждет то же самое, хоть я и не воевал в Вердене. И мою реакцию вызывает другое слово. Другое имя. Вы знаете какое.
Разумеется, Аделина, позвони вы мне, я помчался бы к вам на выручку. Если в начале письма я над вами и подсмеиваюсь, то исключительно с целью поднять вам настроение. На самом деле мне крайне неприятна мысль о том, что вам плохо, хоть я вас в действительности никогда и не видел. Да, это чистая правда: ради вас я совершил бы безрассудный поступок, на какой способен по просьбе весьма ограниченного числа людей (не считая родных): я нужен ему (или ей) – значит, надо действовать, а рассуждать будем потом. Кстати, вам известно определение такого понятия, как друг? Друг – это тот, кому вы можете позвонить в три часа ночи и сказать: «Мне кажется, я совершил большую глупость. Можешь приехать с лопатой и большим куском пленки?» И он приедет.
Не бойтесь, ни капли уважения к вам я не потерял, и табличку, на мой взгляд, можно оставить. Разве что приписать внизу мелкими буковками (или в скобках) что-нибудь вроде: «Аделина Пармелан, выдающийся консультант (не прочь выпить)». Мне кажется, это только прибавило бы вам человечности, не находите? Относительно моей второй корреспондентки из Сарты вы абсолютно правы. Меня обуяла паника, и я растерялся. Я ей отвечу – пока не знаю, что именно, но отвечу. Если вы не передумали нанести ей визит, не стесняйтесь. Она живет по адресу: Ле-Ман, улица Абель-э-Гордон, дом 7.
А теперь, без всякой связи с предыдущим, по поводу многоточий. Я вовсе не против многоточий, если они выражают колебание или используются для поддержания напряжения, например, когда вы описываете появление на сцене своего… брата! В подобных случаях многоточие исполняет функцию барабанной дроби и вполне допустимо. Я ненавижу многоточия, за которыми ничего не следует, которые выдают леность или попытку скрыть собственную некомпетентность. Ладно, урок окончен. Профессор Сотто, ау! Вы заметили, что вас давно никто не слушает?
Пьер-Мари
P. S. Нет, не могу с вами расстаться, не затронув тему, которая волнует меня больше всего. Ваше длинное письмо меня, конечно, обрадовало, позабавило и взволновало, но… (скромное многоточие) я ждал другого. В следующий раз?
От кого: Пьер-Мари
Кому: Жози
Дорогая Жози!
Ближе к вечеру говорил с Максом по телефону. Мне показалось, он какой-то вялый – наверное, действие лекарств? – и мрачный. Мы проговорили полчаса, и в конце он все-таки рассказал анекдот. Стоило мне услышать: «Помнишь, про то, как приходит к врачу…» – и я понял, что старина Макс снова с нами. Соль анекдота я не уловил, но в нужный момент засмеялся и заметил, что смеюсь сквозь слезы. Что-то я с годами становлюсь сентиментальным. Теперь я лучше понимаю своего деда, на которого простое название Шемен-де-Дам производило оглушительное впечатление: голос у него садился и он снимал очки, чтобы утереть глаза. Меня, Жози, ждет то же самое, хоть я и не воевал под Верденом.
Получил письмо от твоей подруги Лисбет. Ну и темперамент! Я сказал ей, что не смогу приехать в Ле-Ман, так она заявила, что приедет ко мне сама! Конечно, ради нашей с тобой дружбы я ее приму, но должен признаться, что слегка ее побаиваюсь.
На самом деле я пишу тебе не по поводу Макса и Лисбет.
А пишу я тебе по поводу мейла, который отправлял Максу 15 марта и который ты читала (с его разрешения, то есть я ни в чем тебя не упрекаю) – я просил его кое-что для меня разузнать. Когда ты отвечала мне вместо него, ничего про это не писала. Поэтому спрошу напрямую: ты ездила в Ле-Клуатр проверить, на самом ли деле некая Аделина Пармелан живет в тупике Марка Блока, дом номер 1?
Так была ты там или нет? Если да, что увидела? Как она выглядит? Живет одна? Какая у нее машина? Какие у машины номера?
Я перечислял вам признаки, выловленные в ее письмах, например употребление «почему» вместо «потому что». Жози, я не валяю дурака. Мне не слишком весело, но я не в депрессии. Голова у меня по-прежнему на плечах. Просто я удивлен, что эта женщина притягивает меня, и я хочу понять, в чем причина.
Ты, наверное, знаешь, как много это для меня значит. Если я не получу разъяснений от вас двоих, то сам сяду в машину и поеду разбираться, в чем дело. Возможно, именно это мне и следовало сделать с самого начала. Но ты в состоянии избавить меня от необходимости совершать столь долгое путешествие.
Жду новостей. Обнимаю.
Пьер-Мари
P. S. За Еву не беспокойся, она сильный человек.
Войти с помощью соц. сетей: