Завершение долгого рабочего дня, затянувшегося почти на сутки с половиной, Сергей предложил торжественно отметить собственноручно приготовленным ужином. Их с Алиной отношения складывались странно. Обычно, прежде чем начать жить под одной крышей и вести совместное хозяйство, пары, испытывающие взаимную симпатию, проходят несколько последовательных стадий, которые в данном случае были пропущены. Однако Сергей, довольствовавшийся ролью друга, не оставлял надежды, что отношения перерастут в нечто большее и разовьются в полноценный роман.

– Представляешь, сегодня на кладбище встретила совершенно гамлетовских могильщиков, – поделилась Алина, сделав глоток вина.

– Ты была на кладбище? – Сергей, как и сама Алина, рассчитывал, что возвращение к работе хоть немного отвлечет ее от траура по сыну.

– Даже голос покойника слышала, – Алина уловила нотку недовольства в голосе друга и повернула все так, будто на кладбище она ходила не к Сашке, а чтобы выяснить детали, связанные со странным самоубийством.

– Интересно, – заключил Сергей, выслушав ее рассказ. – Знаешь, когда я еще всерьез размышлял о карьере ученого, собирал материал для кандидатской по городскому погребальному фольклору. Все это, конечно, бред и суеверия, но если принять во внимание убежденность наших предков, что покойник не войдет в дом к живым, если его не пригласят, то в истории появляется смысл. Раньше, когда люди жили в отдельных домах, попроситься внутрь было несложно. Помнишь, у Пушкина в «Утопленнике»?

– Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца?

– Почти, только чуть дальше, – Сергей улыбнулся и на разные голоса продекламировал: – «Кто там?» – «Эй, впусти, хозяин!» – «Ну, какая там беда? Что ты ночью бродишь, Каин? Черт занес тебя сюда. Где возиться мне с тобою? Дома тесно и темно».

– И ленивою рукою подымает он окно.

– Точно. И ничем хорошим для хозяина это не кончилось. С многоквартирными домами все иначе: покойник может сколько угодно торчать у подъездной двери – жильцы в квартирах о его приходе не узнают, и пригласить, соответственно, не смогут. Если, конечно, в подъезде не установлен домофон. Теперь, услышав знакомый голос, жильцы «на автомате» могут нажать кнопку «Впустить». Некоторые и вовсе открывают, не вникая, кто пришел, что тоже равносильно приглашению.

– То есть в домофоне реально можно услышать умершего родственника?

– Эй, мы же сейчас не всерьез это обсуждаем.

– Да-да, конечно. Просто интересно, вот эти мертвецы из фольклора – это действительно умершие родные и близкие? И если так, почему от них столько вреда живым?

– Ну, тут сложно что-то утверждать с определенностью. Очевидно, что-то, какие-то аспекты личности – память, опыт – у гостей с того света сохраняются. Однако это все-таки уже сущности из иного мира, преследующие собственные цели. Вспомни того же «Гамлета». Призрак отца вроде возвращается с сыном поболтать и восстановить справедливость, а в итоге в Эльсиноре ни одной живой души не остается. Мой научный руководитель в эту тему глубоко погружался. Даже чересчур, – Сергей недвусмысленно покрутил пальцем у виска. – Погоди, у меня где-то его книжка была. Правда, это больше эзотерика, чем наука… Сейчас поищу.

Сергей скрылся в своем кабинете. Спустя пару минут оттуда донеслось:

– Вот, нашел. Слушай. «…Суммируя представления, изложенные в сакральных текстах различных народов, можно прийти к выводу, что так называемый загробный мир являет собой иной план реальности, и призраки умерших – суть проекция этого плана на наш мир. Пользуясь накопленными в течение жизни знаниями, призраки производят впечатление отдельных личностей, хотя, по сути, представляют собой фрагменты коллективного сознания, цель которого – расширение за счет новых смертей».

Окончание фразы совпало с хлопком входной двери. Выглянув из кабинета, Сергей увидел, что Алина ушла.