Ложь во спасение

14 февраля 1986 года мы впервые вместе встретили День святого Валентина. Из салона я заказал в Гарден Лодж утреннюю доставку букета из двадцати четырех красных роз с запиской: «Для Ф. М.» Фредди не оставил мой романтичный порыв без ответа. Около полудня в салон зашел флорист отеля с прекрасным букетом красных роз.

Мария, мой ассистент, завизжала от радости:

– Ой, это для меня!

Каким же было ее разочарование, когда флорист пояснил:

– Нет, это для Джима!

Клиент в кресле изумленно посмотрел на меня, а я едва не провалился сквозь землю от смущения. В букете я нашел открытку. На ней было написано: «От Ф.».

Друг Фредди Дэйв Кларк, лидер и барабанщик популярной группы 1960-х «Дэйв Кларк Файв», занимался постановкой рок-мюзикла Time в театре «Доминион». Главную роль исполнял Клифф Ричард, а также была использована голограмма с лицом Лоуренса Оливье. Дэйв попросил Фредди сочинить для шоу две песни, одна из которых носила одноименное название – Time.

Премьеру мюзикла назначили на 9 апреля, и Фредди был приглашен на торжественный предпоказ. Он хотел, чтобы я составил ему пару. Недели за две до премьеры Джо было поручено купить элегантные черные костюмы и лаковые туфли для себя, Фиби и меня.

Как ни парадоксально, заглавная песня Time, которую Фредди написал для мюзикла, начиналась со слов «Время не ждет никого». Но уже задолго до премьеры наше общее время едва не закончилось. Я узнал, что он снова изменяет мне. Почти все вечера я проводил дома за просмотром телевизора и рано ложился спать, а Фредди продолжал где-то тусоваться. Иногда он вовсе не приходил ночевать. Оправдывался, что якобы был в своей квартире на Стаффорд Террас, но слухи доносили другое. Друзья нашептывали, будто видели, как Фредди в открытую знакомится с мужчинами.

Я был уверен, что Джо всегда в курсе, где Фредди. Однажды в воскресенье я проснулся около девяти утра. Фредди, как обычно, не ночевал дома. Джо спустился вниз и сразу же направился к двери. Я проследил за ним, держась на безопасном расстоянии. Он привел меня к Фредди, который, как и говорил Джо, был в квартире на Стаффорд Террас.

Джо вошел в дом через парадную дверь и примерно через двадцать минут появился вместе с Фредди. Но я успел заметить, как некий молодой парень выскользнул из двери и быстро зашагал по улице. Выходит, что слухи о Фредди были правдивы.

Я помчался в Гарден Лодж, опережая Джо и Фредди. Они приехали, но я ничего не сказал: нужно было все обдумать. Вместо того чтобы скандалить из-за похождений Фредди, я решил пойти развеяться. Спросил, не возражает ли он, если я пойду выпить в свое старое логово «Маркет Таверн». Он не был против и поручил своему новому водителю Терри Гиддингсу отвезти меня туда.

В «Таверн» я выпил несколько кружек пива и поболтал со старыми друзьями. Все как один говорили, что я выгляжу несчастным.

– Ну-ка, попробуй вот это, – предложил мне кто-то.

– Что это?

– Неважно. Просто положи в рот. Это тебя взбодрит.

Взбодриться мне бы не помешало, поэтому, долго не думая, я послушался. Оказалось, это был ЛСД. Вскоре меня сильно накрыло. Следующее, что помню, как я вышел с друзьями из «Маркет Таверн» и мы направились в «Хэвен».

Обычно, сколько бы я ни выпил, я никогда не терял контроль над собой. Но из-за кислоты слетел с тормозов и превратился в зомби. В «Хэвен» я повстречал старого приятеля Джея, которого не видел лет сто.

– Джим, что случилось? – спросил он. – Ты странно выглядишь.

Я рассказал ему все, что вспомнил – про «Таверн» и как я что-то проглотил и оказался на другой планете. Джей взял меня под крыло, чтобы больше ничего не стряслось.

– Не стоит возвращаться домой сегодня, – сказал он мне. – Оставайся у меня, я присмотрю за тобой.

Я проснулся утром в квартире Джея с ужасной головной болью. Я предполагал, что в Гарден Лодж Фредди вне себя от ярости, поэтому отправился к Мэри и рассказал ей о скверном происшествии, из-за которого не пришел ночевать. По словам Мэри, Фредди страшно злился и всю ночь разговаривал по телефону с Питером Стрейкером, ожидая моего возвращения.

Зазвонил телефон. Это был Фредди.

– Джим у меня, – сообщила Мэри.

– Отлично, – сказал он, – передай, чтобы возвращался, паковал вещи и проваливал. Чтобы к моему возвращению из студии его в доме не было.

И бросил трубку.

Я опять стал бездомным. Из таксофона я позвонил Джону Роуэллу и спросил, можно ли снова пожить в его гостевой комнате. Он заверил, что я смогу оставаться сколько захочу.

Я вернулся в Гарден Лодж, забрал свои вещи из спальни и поехал к Джону в полной уверенности, что между мной и Фредди все кончено.

Несколько дней спустя, в день премьеры мюзикла Time, у меня дома зазвонил телефон. Это был Фредди.

– Ты вернешься? – спросил он.

– Нет.

– Но я хочу, чтобы мы вместе поехали на премьеру, – вкрадчиво проговорил он.

– Возьми своего друга. Мой вечерний костюм будет ему как раз.

– Приходи, – настаивал он, – давай все обсудим.

Я взял такси. У дома меня встретил Джо:

– Он наверху, ждет тебя.

Не успел я шагнуть в комнату, как Фредди бросился на меня. Не говоря ни слова, мы упали на кровать и занялись любовью. Потом Фредди сказал:

– Возвращайся домой.

Я согласился. Мы стали собираться на премьеру. Фредди явно дал понять, что я – единственный, с кем он хочет быть в театре тем вечером.

После этого случая мы зажили привычной счастливой жизнью.

В антракте Фредди придумал «поработать» мороженщиком, и сразу началась такая давка, что ему пришлось, не глядя, кидать мороженое зрителям. Такое же приподнятое настроение он сохранял и на фуршете после премьеры, который проходил в Ипподроме на Лестер-сквер. Там он представил меня Клиффу Ричарду: «Это Джим, мой мужчина». Фредди восхищала долгая карьера Клиффа в музыкальном бизнесе. Хотя к тому времени он сам уже выступал семнадцать лет, по сравнению с Клиффом чувствовал себя новичком.

Однажды Фредди признался Дэйву Кларку, что преклоняется перед Лоуренсом Оливье, и тот организовал ему приватный ужин с Оливье и его женой Джоан Плаурайт. На ужине речь зашла о критиках, и Фредди пожаловался, что часто подвергается резким нападкам прессы. Лоуренс высказался недвусмысленно: «К черту этих гребаных критиков!»

Фредди вернулся домой под впечатлением. Таким я его никогда не видел. Он радовался как ребенок: «Я ужинал с одним из величайших людей современности!»

Помню, как-то я вернулся с работы, и Фредди рассказал, что у него был невероятный гость – Дастин Хоффман собственной персоной. Он подыскивал идеи оформления интерьера для одного из своих домов и решил нанять того же дизайнера, который занимался интерьером в Гарден Лодж. Дизайнер позвонил Фредди и спросил, можно ли показать Дастину некоторые комнаты. Фредди был польщен. Примерно на час Гарден Лодж превратился в образцовый выставочный зал.

Дастин оказался намного ниже ростом, чем представлял себе Фредди, вел себя очень вежливо и даже немного нервничал. Но Фредди быстро расположил его к себе – показал предметы искусства ручной работы из своей коллекции, поговорил об интерьере, театре и рок-музыке. Фредди признался, что был на седьмом небе от счастья.

В первой половине наступившего года Фредди, Брайан, Роджер и Джон снова приступили к работе над альбомом A Kind of Magic в студиях Лондона и Мюнхена. Оставались последние штрихи. Обычно работа начиналась около полудня и продолжалась часов двенадцать. Фредди возвращался домой не раньше десяти вечера, но, как правило, не позже часа ночи. Врывался в комнату и сразу давал мне послушать демозапись новой песни, попутно указывая на отрывки, которые, по его мнению, требуют доработки или добавления новых эффектов. В некоторые особо удачные дни во время вечернего прослушивания он не говорил ни слова – это значило, что работа завершена и мы слушаем лучший вариант песни.

Сингл A Kind of Magic вышел в марте, а видеоклип к песне снимали в тогда полуразрушенном театре «Плейхаус» на авеню Нортамберленд. Однажды я заскочил после работы, чтобы проведать Фредди и посмотреть на съемки клипа. Очень скоро дело чуть не дошло до кулаков – Фредди опять показал свою ревнивую натуру.

Обычно я без дела слонялся по студии, а в тот вечер одиноко сидел в глубине партера и наблюдал за Фредди. Ко мне подсел один из водителей группы, и между нами завязался разговор. В итоге мы пошли где-нибудь выпить. Когда я вернулся в театр, Фредди сидел в своем фургоне, припаркованном возле служебного входа.

Он явно злился, и я знал, что лучше не маячить у него перед глазами. Мы не общались до тех пор, пока не сели в машину. По дороге в Гарден Лодж Фредди повернулся ко мне и процедил:

– Меня тошнит от тебя. Кто тебе разрешил приводить на съемки своего приятеля?

Я расхохотался.

– Никакой он мне не приятель, – ответил я. – Это один из водителей вашей группы, черт бы его побрал!

Фредди тоже любил продемонстрировать чувство юмора. В 1986 году я получил от него открытку по случаю Дня святого Патрика. В тот вечер мне не разрешили заходить на кухню. Джо или Фиби передавали мне оттуда кофе, лишь бы я им не мешал. Потом Джо объявил, что ужин готов. Я направился на кухню, но он преградил мне путь. «А тебе в столовую! – сказал он. – Фредди дал мне строгое указание приготовить для тебя особый ужин по случаю Дня святого Патрика!»

Я увидел стол с обилием свечей, накрытый для меня одного. На нем стояло большое блюдо с огромным сочным стейком в окружении гарниров из картофеля на любой вкус – жареный, пассерованный, пюре, вареный, крокеты, чипсы, дофинуа, запеченный и так далее. «Фредди велел приготовить картофель всеми возможными способами», – объяснил Джо.

Фредди всегда думал, что раз я ирландец, то обязательно должен любить картошку. И он не ошибался. Я сел за стол и съел самый вкусный ужин в моей жизни.

Несколько раз в год Фредди приглашал меня на романтические ужины. Помню, однажды я вернулся с работы. Он, как обычно, обнял меня, а потом сказал: «Собирайся, мы идем в ресторан».

Терри отвез нас в одно из любимейших мест Фредди, индийский ресторан под названием «Шазан». Мы пошли туда вдвоем, нигде не маячили друзья Фредди, что было непривычно. Он попросил усадить нас за самый романтично оформленный столик в подвальной части.

Весь ужин Фредди постоянно касался меня, возможно, для того, чтобы проверить, будет ли мне неловко перед другими гостями ресторана. Наклонялся ко мне через стол и держал за руку, а когда подали мороженое, даже покормил меня с ложечки. Некоторые посетители бросали презрительные взгляды, но он относился к этому просто – «Да пошли они!»

Я так не мог. Знаю, он старался ради меня, но перед незнакомыми людьми я сильно тушевался и даже покраснел.

Дома Фредди бывал особенно романтичен. Мы никогда не обсуждали, как долго будем вместе. Просто думали о настоящем и с надеждой смотрели в будущее. Иногда он спрашивал, чего я хочу от жизни.

– Умиротворения и любви, – всегда отвечал я.

Именно это Фредди и давал мне.

Он часто, вплоть до самой смерти, признавался мне в любви. Слова «Я тебя люблю» никогда не были для него проходными, он произносил их осознанно.

Мне не удавалось так свободно выражать свои чувства. Я достаточно много лет провел в лондонской гей-среде, чтобы понять: когда отношения заканчиваются, тебе могут сделать очень больно. После каждого расставания ты выстраиваешь вокруг себя защитный барьер, который трудно преодолеть. Но со временем Фредди удалось пробить эту защиту.

Чего мы оба боялись, так это одиночества. «Тебя может окружать множество друзей, но это не избавляет от мучительного одиночества», – часто повторял Фредди. Мы прекрасно понимали, что многих наших друзей-геев ждет перспектива быть одинокими, отверженными и нелюбимыми.

В мае Фредди выпускал новую сольную песню Time. В том же месяце Queen стали хедлайнером ежегодного рок-фестиваля Golden Rose в Монтрё. Я сопровождал Фредди в поездке.

После концерта в честь группы устроили вечеринку на яхте. Фотографы попросили Фредди немного попозировать, и вскоре я воочию убедился, что он обладает властью над прессой. Фотосессия прошла очень хорошо, и через пять-десять минут, подарив им массу кадров, Фредди поблагодарил их и был готов к началу вечеринки.

Он сел за стол и увлекся беседой с певцом Белуа Сам, который постоянно менял сценическое имя и хотел посоветоваться на эту тему. Через несколько минут пронырливый фотограф подкрался к ним, чтобы незаметно снять Фредди. Но не успел сделать и трех снимков, как на него налетели пятеро других папарацци, оттащили его и устроили потасовку.

– Готов поспорить, этих фото завтра в прессе вы не увидите! – ликовал Фредди.

Он оказался прав. Очень хорошо, что на самой вечеринке никто не снимал: на яхте в ту ночь творился невообразимый разгул.

Таблоид «Сан» все-таки напечатал фотографию Фредди, сделанную во время выступления на фестивале, от чего он был не в восторге. Из-за неудачного ракурса на животе у него образовалась складка. Репортеры злобно пошутили, видать, что у Фредди вздутие живота, и подписали фото «Фредди раздулся от гордости». Увидев это, Фредди посмотрел на меня и расстроенно покачал головой:

– Что ж, они в своем репертуаре. Если я стройный, газеты пишут, что слишком тощий, а если немного полнею – что жирный. Порочный круг.

Фредди возобновил репетиции с группой, готовясь к европейскому турне Magic Tour. Оно должно было начаться 7 июня в Стокгольме на футбольном стадионе «Расунда» и продолжиться до августа. Завершить триумфальное шествие Queen предстояло в Небуорт Парке в Хартфордшире перед самой многочисленной аудиторией в истории группы – 120 тысяч человек.

Как только в июне они покинули Великобританию, вышел альбом A Kind of Magic и одновременно с ним пластинка, на одной стороне которой была песня Friends Will Be Friends, а на другой – сингл Queen 1974 года Seven Seas of Rye. Именно с этой песни началось покорение группой вершин хит-парадов. Альбом занял первые строчки чартов Британии и более чем тридцати других стран.

А «Мэджик-тур» тем временем прибыл в Париж. Я решил сделать Фредди сюрприз – навестить его. Рискованная авантюра – Фредди любил разыгрывать других, но сам ненавидел, когда его застигали врасплох.

После работы я поехал домой, переоделся, собрал сумку и отправился в Хитроу. Прилетев в Париж, добрался до отеля «Рояль Монсо» и спросил, не останавливались ли у них Фредди Меркьюри или другие участники Queen, но администратор лишь хлопала глазами. Я был уверен, что это нужный мне отель, и догадался, что группа регистрировалась под псевдонимами, дабы не привлекать внимания прессы и поклонников (позже я узнал, что Фредди всегда бронировал гостиницы на имя А. Мейсон).

К счастью, в лобби я наткнулся на одного из техников группы. Он подтвердил, что Фредди действительно остановился в этом отеле, но сейчас группа на Венсенском ипподроме на саундчеке. Я сел и стал ждать. Когда Фредди вернулся и увидел меня, то мимоходом бросил: «О, приветик».

Казалось, Фредди не удивлен – скорее, раздражен. Позже он наехал на Джо за то, что тот не сообщил о моем приезде: он хотел контролировать абсолютно все, что происходит.

На следующее утро к нам в люкс приехала Диана Моузли, художник по костюмам для «Мэджик-тура». Она создала для Фредди самое вычурное одеяние из возможных: алую мантию с отделкой из искусственного горностая и корону, украшенную драгоценными камнями, – в самый раз для Его Величества Меркьюри. Забавно было наблюдать, как Фредди расхаживает по номеру в этой мантии поверх банного халата и с короной на голове.

Во время царственного дефилирования Фредди заметил, чего в его образе не хватает. Внезапно чисто по наитию он схватил банан, начал петь в него, как в микрофон, и при этом метался туда-сюда так, что мантия резко вздымалась вверх. Он был в восторге от своей идеи. Как и все его поклонники тем вечером.

Толпа скандировала, а я с гордостью думал: «Это мой мужчина!»

В следующую субботу, 21 июня, Queen выступали на стадионе Маймарктгеленде, в германском городе Мангейм. Я был дома в Гарден Лодж. В воскресенье около четырех утра раздался телефонный звонок. Звонил Фредди. Он кричал, что заперт в номере и не может выбраться. На грани истерики он требовал, чтобы я немедленно прилетел. Я приехал в его отель, и оказалось, что Фредди в полном порядке, разве что устал немного.

Было приятно почувствовать себя нужным.

Из Берлина мы отправились в Мюнхен. Стоило нам приехать в отель, как Фредди вышел из себя: ему достался простой и невзрачный люкс. Мы расселились по номерам, а потом поужинали с остальными участниками группы в маленьком кафе. Все объелись и ужасно напились. Помню, как болтал с помощником Роджера Тейлора, Крисом по прозвищу Кристал, и Джобби, ассистентом Брайана. Вечеринка закончилась глубокой ночью, после чего мы вернулись в отель.

Из Мюнхена группа полетела в Цюрих, а я вернулся в Лондон. 5 июля они выступали в Дублине, единственном городе, где их приняли недружелюбно. Несколько бухих безбилетников прорвались через ограждение и начали швыряться всякой ерундой во Фредди и остальных. После того выступления Фредди дал зарок, что ноги группы не будет в Ирландии. Больше они туда не приезжали.

И, наконец, перед возвращением в Лондон, где намечались очень особые события, группа отыграла концерт в Ньюкасле.

Пятница 11 июля и суббота 12 июля стали памятными датами в истории Queen – группа дала два аншлаговых концерта на стадионе «Уэмбли». Это было их первое выступление такого масштаба после невероятного успеха на «Лайв Эйд» годом ранее. За два вечера они выступили перед 150 тысячами человек.

У Фредди время от времени воспалялись узелки на голосовых связках – такую цену приходится платить за то, чтобы быть знаменитым певцом. Он всегда брал с собой на гастроли небольшой паровой ингалятор, в эффективность которого свято верил. И постоянно рассасывал «Стрепсилс», леденцы от боли в горле. В первый вечер на «Уэмбли» у Фредди снова начались проблемы со связками, но он счел их недостаточно серьезными, чтобы отменять шоу. Как и всегда, оба этих концерта я наблюдал, стоя за кулисами.

В субботу в клубе «Руф Гарденс» в Кенсингтоне состоялся банкет в честь успеха этих двух выступлений, и из-за присутствия прессы Фредди хотел, чтобы его сопровождала Мэри. Иногда ему приходилось маскировать наши чувства, но то была ложь во спасение. Он извинился передо мной:

– Прости, так нужно, ведь там будут журналисты.

Я все прекрасно понимал и всегда держался на безопасном расстоянии в нескольких шагах от них с Мэри.

Вечеринка прошла с обычным для Queen размахом: сотни бутылок шампанского и счет больше 80 тысяч фунтов.

Собралось около пятисот гостей. У лифта приглашенных встречали девушки, одетые только в боди-арт от художника Бернда Бауэра. Вечеринку посетили многие знаменитости: Джефф Бекк, Ник Роудс из группы «Дюран Дюран», «Шпандау Балет», Пол Кинг, Лималь, Клифф Ричард, Гари Глиттер, Мел Смит и Грифф Риз Джонс, Джанет Стрит-Портер и Фиш из группы «Marillion», который нравился мне больше всех.

В какой-то момент Queen поднялись на сцену и начали играть рок-н-ролл. Фредди вошел в раж, тем более что выступал он в дуэте с Самантой Фокс, «моделью с третьей страницы» газеты «Сан». Он вытащил Саманту на сцену, и они зажгли под Tutti Frutti и Sweet Little Rock and Roller. Когда я встретил ее после выступления, она все еще дрожала от возбуждения.

Следующая остановка Мэджик-тура была запланирована на среду 16 июля на стадионе «Мейн-Роуд» в Манчестере, и мы с Фредди и группой вылетели на север Англии. На этот раз мы трое, Мэри, Фиби и я, изъявили желание посмотреть шоу с трибуны. Организатор концерта проводил нас на места. Минут через десять объявились трое мужчин и стали утверждать, что места принадлежат им. Мэри пришла в ярость и попыталась козырнуть тем, что она подруга Фредди Меркьюри. Это был не очень умный поступок – в итоге ей пришлось выслушивать ругань одного из мерзкой троицы. (Позже мне рассказали, что это был Питер Мурс, наследник империи Литлвуд.) Нам не удалось отвоевать наши места, и остаток шоу мы наблюдали из-за кулис.

После концерта нас провели через визжащую толпу фанатов. В какой-то момент возник серьезный риск, что толпа прорвется к группе, поэтому мы укрылись в специальном двухэтажном автобусе. Входить в него нужно было не в обычные двери, а через скрытый лаз. Чтобы никого не задерживать, Мэри, я и остальные уже сидели наготове в салоне автобуса в ожидании ребят. Когда они забежали в автобус, мы все забрались на второй этаж, чтобы увидеть толпы восхищенных людей, которые заполонили все улицы. Вот это проводы!

Мы уезжали в сопровождении полицейских машин с мигалками, голубоватый свет которых озарял ночное небо. Беспрепятственно выехали из города, и полицейский кортеж еще несколько километров держал нас в поле зрения. На пути в Лондон я размышлял над теми сценами, свидетелем которых я только что стал. Они напомнили мне материалы кинохроники 1960-х годов о The Beatles, которых преследовала толпа фанатов. Я впервые осознал, какой угрозе подвергаются ребята из Queen. Только благодаря таким мерам безопасности им удается избежать преследования тысяч восторженных и обезумевших поклонников.

После манчестерского концерта Фредди в сопровождении Джо отправился в следующие по списку города – Кельн и Вену. В воскресенье 27 июля Queen должны были выступать в Будапеште и тем самым войти в историю как первая западная рок-группа, давшая концерт за железным занавесом. Группа решила на несколько дней отправиться в круиз по реке Дунай, после чего торжественно прибыла в Будапешт на личном катере генсека Советского Союза Михаила Горбачева.

Мэри редко путешествовала с Фредди в турне, но в этот раз он захотел устроить ей небольшой отдых и позвал с собой в круиз. Она очень переживала, что оставляет в одиночестве Джерри, кота, которого подарил ей Фредди, и я вызвался пожить несколько дней в ее квартире, чтобы присмотреть за ним.

Но все же я не пропустил концерт, который позднее называли не иначе как «Волшебство в Будапеште». Лондонский офис группы организовал мне перелет в Будапешт за три дня до события. Терри и Джо встретили меня в аэропорту и отвезли на машине прямиком в отель, где Фредди забронировал президентские апартаменты. Номер оказался просто волшебным, с просторным балконом, где могла уместиться вся наша компания. Там были Мэри, Фредди, менеджер Queen Джим Бич, Брайан Мэй, Джон Дикон, Роджер Тейлор, которому разминал плечи персональный массажист группы, и папарацци Ричард Янг.

После саундчека мы все отправились на грандиозный банкет и отведали щедро приправленные жгучей паприкой блюда национальной венгерской кухни. Потом вернулись в отель, но перед сном я захотел еще разок неспешно пройтись по улочкам этого волшебного города.

В Венгрии было довольно сложно приобрести пластинки и аудиокассеты, поэтому одному богу известно, каких усилий стоило каждому из 80 тысяч зрителей купить билет на концерт. Для большинства жителей Будапешта билеты были слишком дорогие – почти как месячная зарплата.

Фредди решил преподнести особенный подарок зрителям и отблагодарить преданных поклонников Queen исполнением Tavaszi Szel, трогательной национальной венгерской песни. Текст ему дали только за несколько часов до выступления, и все это время он расхаживал по номеру или балкону, лихорадочно пытаясь выучить слова.

Прибытие Queen в Будапешт стало мегасобытием. Когда мы направлялись к стадиону под охраной полицейского эскорта, город затаил дыхание. Двадцать минут мы сломя голову мчались во главе кортежа лимузинов в сопровождении десятков полицейских на мотоциклах. Машина с визгом тормозов поворачивала на углах, проезжала на красный свет и, казалось, вот-вот взлетит как ракета. Мы с Терри и Джо нервничали из-за превышения скорости, но Фредди, казалось, совсем не замечал, что нас подбрасывает из стороны в сторону. Он тихонько напевал песню, пытаясь выучить мудреные венгерские слова.

Тот концерт стал настоящей сенсацией. Порядок на стадионе обеспечивали сотни полицейских. Первую половину выступления я наблюдал за кулисами, но после антракта переместился к сцене и провел остаток концерта в тесных объятьях восторженной толпы. Завороженный, я смотрел, как мой мужчина перемещается с одного края сцены на другой. Сцена была огромной, но Фредди использовал все это пространство, чтобы охватить всех зрителей без исключения. Для пущей зрелищности над сценой установили огромные прожекторы и дымовые генераторы.

Исполнение народной песни сразило слушателей наповал. Фредди записал слова на ладони и то и дело поглядывал на нее, но для фанатов это все было неважно. Как только он открыл рот, толпа венгерских зрителей просто обезумела и не могла поверить, что зарубежный музыкант отважился исполнить их самобытную сложную песню. В конце зал разразился громом аплодисментов, и, хотя Фредди был настолько далеко от меня, что казался лишь точкой, я мог поспорить: он вздохнул с облегчением. В конце выступления Фредди царственно вышел из-за кулис, облаченный в мантию с горностаевым мехом и с короной на голове, зрители впали в эйфорию. Еще несколько часов после концерта Фредди не мог унять свою разбушевавшуюся энергию.

На следующее утро с Джо случилась небольшая неприятность. Он носил контактные линзы, но в тот раз забыл взять в тур контейнер для них и вместо него использовал стакан с водой. Пока его не было в комнате, пришла горничная и помыла стакан, не заметив в нем линзы.

– Безнадежная балда, – прокомментировал Фредди. Непонятно было, кого он имеет в виду – горничную или Джо.

По возвращении в Британию я прочитал статью Дэвида Вигга в «Дейли экспресс». Вигг писал, что на просьбу Мэри зачать от Фредди ребенка тот ответил, что скорее заведет еще одну кошку. Кроме того, Дэвид упомянул, что Фредди ни с кем не состоит в отношениях. На самом деле Фредди считал, что такая политика облегчает существование нам обоим, и был прав. Однако в статье приводились такие его слова: «Впервые в жизни я обрел душевное равновесие».

Он объяснил мне, что имел в виду наши отношения.

Мэри для прессы уже давно стала частью его личной жизни и знала, как себя вести с назойливыми журналистами. Но меня от них он всегда пытался скрыть. Славу он воспринимал как обоюдоострый меч, способный как защитить, так и ранить своего обладателя.

В пятницу, 1 августа после работы я вылетел в Барселону к Фредди. Он давал интервью испанскому телевидению и сделал дерзкое заявление, что главная причина его визита в Испанию – надежда на встречу с великой оперной дивой Монтсеррат Кабалье. Оперой Фредди увлекся благодаря Фиби – у того была обширная коллекция дисков с оперной музыкой, которая, очевидно, включала и полное собрание арий в исполнении Кабалье. Фредди часами заслушивался ими и выведывал у Фиби все, что тот знает о символике, главных и второстепенных сюжетных линиях в опере.

После концерта в Барселоне все мы отправились в изысканный рыбный ресторан. Я спросил Роджера Тейлора, как проходит тур.

– В этом году Фредди какой-то не такой, – признался Роджер. – Что ты с ним сделал?

По его словам, Фредди стал совершенно другим человеком. Уже не срывался в гей-бары, когда все возвращались в отель, и перестал прожигать жизнь.

Замечание Роджера говорило о многом. В его словах я услышал обнадеживающие и одобряющие нотки, за что был крайне ему признателен. Будучи одним из ближайших друзей и по совместительству коллегой по группе, Роджер считал, что наши серьезные отношения явно идут Фредди пользу. В его взгляде читалось: «Джим, продолжайте в том же духе».

Из ресторана мы направились в стильный ночной клуб, совладелицей которого была сногсшибательная дама в довольно откровенном платье. Она решила присоединиться к нашей компании, прямиком устремилась к Фредди и вклинилась между нами. Правой ягодицей нагло взгромоздилась на половину кресла Фредди, а левой – на половину моего кресла. Затем закинула ногу на ногу и то и дело задирала платье, обнажая загорелые бедра.

– У тебя есть подруга? – спросила она Фредди.

– Нет.

– А жена у тебя есть? – не унималась она.

Он наклонился через нее, положил руку мне на колено и сказал:

– Есть. Вот моя жена!

Услышав такое, бедная женщина едва не провалилась сквозь землю. Поспешно пролепетав невнятные извинения, она встала и поспешно скрылась в толпе.

Очередной концерт тура должен был состояться воскресным вечером в Мадриде. Перед вылетом из Барселоны я заказал для Фредди букет цветов, который должны были доставить ему в номер отеля в Мадриде к нашему приезду. На карточке я написал: «От жены!»

Приехав в Мадрид, цветов я нигде не обнаружил. Их доставили только спустя несколько часов, и выглядели они жалко – замызганный веник из полузасохших роз. Что еще хуже, на карточке значилось: «От желны». Фредди полдня пытался разгадать, что такое «желна», и в итоге я избавил его от мучений, рассказав все как есть. Он разразился хохотом.

В Британии Queen оставалось выступить в Небуорт Парке, что в городе Стивенейдж графства Хертфордшир. Концерт состоялся в субботу 9 августа и стал последним выступлением в карьере группы. Тот знаменательный день как нельзя лучше подходил для того, чтобы выйти на прощальный поклон. Мы с Фредди, Брайаном, Роджером и Джоном вылетели на вертолете из Баттерси. По официальным данным, в тот день на стадионе собралось 120 тысяч человек, но некоторые источники утверждали, что зрителей было двести тысяч. Так или иначе, но движение транспорта по всей округе парализовало. В нескольких километрах от Небуорта в окне вертолета я разглядывал бесконечные ленты крошечных машин, припаркованных бампер к бамперу.

– Это все из-за нас? – спросил Фредди.

– Да, – ответил я.

– Ох, – вздохнул он, расплываясь в улыбке.

На вертолетной площадке уже ожидали машины, готовые отвезти группу прямо к гримеркам. Я поехал на другом автомобиле и встретился с Фредди в его комнате. Он всегда нервничал перед выступлениями. За несколько минут до выхода на сцену адреналин у него зашкаливал, и он не мог совладать с волнением. Это продолжалось до той самой секунды, когда он выбегал на подмостки, ведущие на сцену, и, как только видел зрителей, его отпускало. Он полностью принадлежал им.

Обычно на концертах я шел в зал и пробирался к звукооператорской вышке, откуда открывался прекрасный обзор. В Небуорте пролезть сквозь толпу было нереально, и большую часть концерта я ошивался у края сцены. Ближе к завершению концерта ко мне подошел парень, лицо которого показалось знакомым. Так оно и было, мы виделись в Будапеште. Он рассказал, что получил специальное разрешение на полет из Венгрии в Небуорт на концерт Queen. Я растрогался и провел его с собой за кулисы, чтобы он увидел Фредди. Венгр был вне себя от радости.

Как и всегда, за концертом последовала грандиозная вечеринка, хотя Фредди и остальные участники группы не смогли остаться на всю ночь. Нас уже ждал вертолет, чтобы доставить обратно в Лондон. Во время полета до нас дошли слухи, что на концерте один из фанатов погиб, получив удар ножом. Из-за огромного скопления зрителей ему не смогли вовремя оказать помощь и спасти жизнь. Фредди очень расстроился.

На следующее утро Джо подтвердил самые страшные опасения Фредди; официальные источники сообщили о смерти зрителя – он действительно скончался от ножевого ранения. Фредди был очень подавлен, и приехавшие на воскресный обед друзья пытались его взбодрить. Я отправился за газетами и с опаской ожидал, что желтая пресса проявит себя во всей красе, мусоля подробности заключительного концерта Queen. К моему удивлению, я не нашел ни одного плохого отзыва, несмотря на трагическую гибель фаната. Хорошая реакция прессы немного ободрила Фредди, но смерть поклонника продолжала терзать его разум. Он хотел, чтобы его музыка всегда приносила людям только счастье.

Мы проводили остаток дня в безделье, и Фредди строил новые планы. Несмотря на оглушительный триумф в Британии, он уже задумывал новый проект. Его опять тянуло в студию.

Но сперва Фредди собирался несколько недель отдохнуть и провести кое-какие важные мероприятия. Во-первых, хотел отметить свое сорокалетие в Гарден Лодж. А потом съездить в Японию вместе со мной и Джо. Фредди обещал, что отпуск будет незабываемым.

Он посвятил много времени организации своего дня рождения. Решил устроить вечеринку в стиле Безумного Шляпника и разослал больше двухсот приглашений на вторую половину воскресного дня 7 сентября. Некоторые гости сгорали от нетерпения. Например, двое приятелей Фредди из Королевского балета заявились в Гарден Лодж неделей раньше, чтобы продемонстрировать Фредди свои немыслимые головные уборы.

В этот день рождения я собирался вручить Фредди особенный подарок: золотое обручальное кольцо. Я держал свое намерение в тайне и, чтобы узнать размер его пальца, взял старое помятое кольцо, когда-то подаренное ему Винни, а ныне завалявшееся среди всяких безделушек в ящике прикроватной тумбочки. Оно идеально сидело на моем мизинце. Я купил Фредди гладкое золотое кольцо и рассказал об этом только Мэри, которая сочла идею прекрасной.

Всю неделю перед торжеством небо хмурилось. Фредди хотел, чтобы гости по достоинству оценили не только дом, но и сад, поэтому мы усиленно молились о хорошей погоде и даже разучивали танец солнцепоклонников. Дни перед вечеринкой прошли в хлопотах по заготовке продуктов и устиланию Гарден Лодж цветами. Фредди лично контролировал каждую деталь, а мы с Фиби и Джо выполняли любые его приказы.

В саду был небольшой беспорядок – Фредди хотел соорудить пруд и завести там японских карпов. Так что посреди сада зияла дыра, и Фредди волновался, как бы гости не покалечились.

В четверг, в ночь перед днем рождения Фредди, в доме находилось несколько человек. Среди них был и Питер Стрейкер, и это означало, что они с Фредди не сомкнут глаз. Перед тем как пойти спать, я позвал Фредди в столовую.

– Хочу, чтобы мой подарок был первым.

И я вручил ему коробочку. Он сразу открыл ее и примерил кольцо. Оно сидело как влитое. Фредди поцеловал меня, и пару минут мы просто стояли обнявшись.

Он никогда не надевал много драгоценностей – разве что изящные браслеты и тонкие цепочки. Дома всегда носил мое кольцо, но, выходя в свет, обычно снимал его. Неважно, гей ты или натурал, кольцо на безымянном пальце поведает миру о том, что ты связан узами. Он не хотел делать таких заявлений.

В субботу я ходил по магазинам, подыскивая, чем же обезопасить зияющую дыру в саду. В итоге я купил ночники и сотни свечей для барбекю, чтобы огородить ими яму.

Воскресным утром чистое голубое небо обещало нам солнечный день. Расставляя свечки вокруг ямы, я увидел, как Фредди выглядывал из окна. Он был поражен и озадачен. Когда я вернулся в дом, он спросил, чем я занимался. Я хотел, чтобы подсветка стала для него сюрпризом, и сказал:

– Вечером увидишь.

После полудня начался праздник – с таким буйством красок, перед которым бы померк даже Пасхальный парад шляп. Гости надели самые разные шляпы, от консервативных до совсем безумных. Диана Моузли предложила Фредди несколько шляп от разных дизайнеров, но в итоге он остановил выбор на одной – «бонго» с двумя торчащими проволочками, декорированными причудливыми пушистыми помпонами. Я надел большую шляпу с обвисшими полями, изготовленную из поролона и украшенную лентами от цветочных букетов, которые доставляли для Фредди всю неделю.

У Джо шляпа выглядела аппетитно – бонбоньерка с настоящими шоколадными конфетами на верхушке. Фиби своей шляпой отдал дань уважения Мисс Пигги. Мэри надела шляпу матадора, пронзенную мечом. Все участники группы Queen пришли со своими женами. Все замечательно проводили время: Джим Бич, Питер Стрейкер, Тревор Кларк, Дэйв Кларк, Тим Райс, Элейн Пейдж и Сюзанна Йорк (был еще Уэйн Слип, которого Фредди потом вычеркнул из списка друзей из-за того, что тот напился и начал всех доставать). Пришли и некоторые мои друзья, например, Джон Роуэлл, который прикрепил на шляпу игрушечный столик, сервированный миниатюрными чашками и блюдцами.

Вечеринка продолжалась до утра, но, так как мне днем нужно было на работу, я проскользнул в спальню и лег спать. Уже проваливаясь в сон, я услышал, как открылась дверь. Фредди устроил гостям экскурсию по дому.

– Тс-с-с, – прошептал он, – мой муженек спит. Не будите его.

Позже внизу раздался громкий смех – для Фредди и Стрейкера праздник продолжался. Я отключился, хотя никогда не подозревал, что смогу уснуть под такой галдеж.

Проснувшись, я обнаружил, что всю ночь в постели был один. Фредди со Стрейкером проболтали всю ночь и все еще пребывали в каком-то чудаковатом настроении. Я поднялся, надел на работу новый костюм с белой рубашкой и галстуком. Заскочил к ним сказать «привет и пока» и направился в прихожую надевать пальто. И услышал, как Фредди спрашивает у Питера:

– Это кто был?

– Дорогуша, это же твой муж!

Фредди аж завизжал.

Я до сих пор не уверен, что Фредди тогда узнал меня в том одеянии. Даже купив мне два костюма на день рождения, он никогда не придавал большого значения, во что я был одет.

Вечером он сказал мне, что впервые видит меня в костюме. Я расценил его слова как признание того, что я выгляжу шикарно.