6. 24 марта. Ленинградская область, побережье Финского залива
Поспать Насте так и не пришлось. Собственно, было негде и не на что. Хуже было то, что и есть нечего, и опять же не на что. В вокзал не пускали менты, в незапертых подъездах ютились местные бомжи, Посматривающие на вошедшую девушку столь недвусмысленно, что Настя осталась довольна, что успела исчезнуть из парадного до того, как бомжи смогли привести свои рассыпающиеся тела в движение. В общем, когда она наконец нашла хоть какое-то пристанище на лавочке в небольшом скверике, уже начинало светать.
Серый безжизненный свет пробивался из-под низких свинцовых туч, которые, казалось, придавливали небо к земле. Тяжелый промозглый воздух северной весны непосильным грузом навалился на Настю. Ей уже не хотелось ничего. Слез уже не было, казалось, за прошедшую ночь они вышли все, и больше она никогда не сможет плакать. К утру, когда было непонятно, где сон, а где явь, а ее одежда пропиталась холодной влагой, она почти утратила веру в себя и свое будущее. Что у нее было раньше? Немного, почти ничего, как ей казалось. Теперь у нее действительно не было ничего. Как страшно это понимать.
Ничего, совсем ничего. Ничего нет, и ничего не может быть. Ей некуда податься, не на что жить. Можно попытаться найти какую-нибудь незамысловатую работу. Можно, это позволит как-то влачить жалкое существование. Только вот долго ли? Сколько времени понадобится тем людям, чтобы найти ее? Тем, из команды бритоголовых, что теперь безжизненными горами мяса лежали на полу в «Медведях», или тем, кто послал кибера-убийцу? Ее им убивать не надо. Пока. До тех пор, пока она не расскажет им все, что знает. Только после этого она станет не нужна. Наверное, даже себе самой. Современные методы получения информации не предусматривали хорошего самочувствия ее источника после обработки. Выхода не было.
Вернее, был, только один. Почти что нереальный — на самом деле утащить тот файл. Знать бы еще какой. Если он так им нужен, то, имея его, можно будет и поторговаться. Вот только в Сеть ей нельзя. Доля секунды в виртуальности, и ее местоположение будет известно всем, кому это будет нужно. Тайна идентификационного номера нейроконтакта — миф для дурачков. Ничего сложного нет в том, чтобы его узнать, это сможет сделать даже подкованный в компьютерной грамоте школьник. Имея мощные станции и нормальных программистов, нет никакой проблемы определить точку входа в Сеть конкретного нейроконтакта. И все. Здрасте, Настя. Мы тута. Где файлик?
А нужен старый чип. Почему старый? Усталость брала свое, и Настя периодически отключалась от реальности происходящего. Она почти забыла, зачем приехала сюда. Она искала какой-то чип. Спать хотелось неимоверно. И есть очень хотелось. Съеденная накануне берлога давно ушла в небытие в недрах ее пищеварительных органов, и организм снова требовал восстановить энергию. Чип. Какой же чип она искала? Ее раздумья прервал хриплый голос:
—Эй, красавица, пойдем прогуляемся?
Настя открыла глаза. Перед ней стоял оборванный, но вместе с тем жизнерадостный бомж. Он страшно смердел. В ответ на запах желудок Насти попытался было зайтись в спазме и выдать содержимое наружу, но за отсутствием содержимого быстро успокоился. Растянутый в дебильной улыбочке рот бомжа периодически подергивался с очевидной ритмичностью. Понятно — жертва левой киберсистемы. Перемыкает беднягу.
—Ты чипа знаешь? — неожиданно для себя спросила его Настя. В общем-то, не собиралась, вопрос вырвался как-то сам собой. Скорее, среагировала на эти конвульсии бомжевого рта. Что-то это навеяло. И чипа он должен знать. Вернее — Чипа.
—Чипа-а-а? — протянул бомж.
—Да, да. Его родимого, — у Насти в голове немного прояснилось, постепенно всплывали воспоминания о раздумьях сегодняшней ночи. Чип — это местный кибергений. Тоже вроде как бомж. Может, они тут все друг друга знают. Тем более что этот тоже чем-то электронным снабжен. И ставили ему это уж точно не в киберсалоне. Вон рот-то как перекосило.
—А тебе-то он зачем? — бродяга критично окинул ее взглядом с ног до головы. — Ты вроде как на приличную тянешь.
—Нужен, — коротко ответила Настя. Она не совсем поняла, почему ей не может быть нужен Чип, если она «тянет на приличную».
—Слушай, — тут бомж вдруг весь подобрался, улыбка сползла с его перекошенного лица, уступив место подозрительному прищуру, — а чего это я тебе за просто так должен рассказывать-то? Не знаю я никаких Чипов. Что у нас тут, чиповый завод, что ли? Отродясь таких не видали. Ты чего платишь?
Бродяга говорил с бешеной скоростью и совершенно без знаков препинания. Затуманенный усталостью и голодом мозг Насти воспринимал сказанное постепенно, но последняя фраза все расставила по своим местам. Настя прикинула, сколько еще денег осталось у нее в кармане. Получалось совсем немного. Сколько точно, ни в коем случае считать было нельзя. Знает она эту публику — им только покажи купюру, так сразу останешься без нее, а то и вообще по голове получить недолго. Видимо, те же мысли пришли и в немытую голову бомжа, подернутую коротким замыканием. Он стал озираться, маленькими шажками приближаясь к лавочке, на которой расположилась Настя.
—Ты, это, — залопотал он, — давай там, что там у тебя?
Похоже, бомж был не из смелых. Видно, не часто промышлял разбоем. Как только выжил с такими манерами? Настя поняла, что надо брать контроль в свои руки, пока не поздно.
—Так, так, спокойно, — она решительным жестом остановила сомневающегося налетчика, преградив ему путь рукой, — а то сейчас я тебе дам, ногами задергаешь. К Чипу веди, там сочтемся.
—Не, ну ты это… — было ясно, что бомж потерял инициативу навсегда. Однако расслабляться не стоило. До времени, когда в парке появятся приличные люди, было еще как минимум полчаса, а вдали, в самом конце длинной мокрой аллеи, окруженной темными силуэтами голых деревьев, появились две или три фигуры. Эти были явно более решительно настроены и двигались, вне всякого сомнения, в ее сторону. Надо было уносить ноги, так недолго к торговцам органами на разборку угодить. А то и просто на завтрак к этим. В газетах еще и не такое пишут. Хотя наверняка половину — врут. Но вряд ли больше половины.
—Давай, давай. Вон, видишь, дружки твои уже сюда сползаются. Ты чего, со всеми поделиться хочешь? Давай, веди меня к Чипу, быстренько, пока успеваем. Вот, держи, — Настя вынула все деньги, что были у нее в кармане, и быстро сунула их в грязную лапу бомжа. При виде денег, пусть и небольших, у того аж дыхание сперло. Пару секунд он завороженно разглядывал замусоленные купюры, потом, видимо, воображение в переглюченной башке нарисовало сцену отнятия этих купюр у него тремя быстро ковылявшими в их направлении соплеменниками, и он, схватив Настю под локоть, решительно потащил ее в сторону выхода из парка.
—Ага, быстренько пошли. Нам туда.
Они быстро дошли, скорее даже добежали, до станции и, не останавливаясь, нырнули в удачно подъехавший автобус. Робот-водитель расплылся в своей идиотской кукольной улыбке и попросил оплатить проезд. Настя мысленно стала прощаться со своими органами, ибо платить было нечем, а с роботом никак не договоришься, как вдруг тот заткнулся и автобус, приятно прожужжав сервомоторами дверей, тронулся в путь. Настя обалдело смотрела на бомжа, который, улыбаясь, отдернул большой, палец правой руки от считывающего устройства кредитных карт.
—А что, — ухмыляясь, сказал он, — удобно. Универсальный идентификатор. Конечно, это только по мелочи срабатывает, у меня программа простецкая, сложные коды не сломает, но за такую ерунду, как проезд на автобусе, никто и искать-то не будет. Чип-то я сам свой подкрутил.
—А не зря? — спросила Настя, показав на дергающийся рот бомжа.
—Да нет, это с самого начала было. Нравятся мне эти штуки. С детства хотел кибером быть. А денег-то нету. Вот и поставил в подворотне. У мастеров, так сказать. Самопал. Финская, что ли, сборка. Там у них завод какой-то с древности еще. Раньше разную цифровую ерунду выпускал типа телефонов. А сейчас предприимчивые ребята там левые платы мастерят. Только не всегда удачно выходит. Хотя не так уж и страшно. Ну, дергается, ну и что? Вот если бы не вырубало периодически, было бы совсем неплохо.
—М-м, — понимающе промычала Настя. — А что у тебя там?
—Так, всякое, — уклончиво ответил бродяга. — А тебе Чип-то зачем? Тоже, что ли, хочешь железо в голову воткнуть? Чип, он мастер в своем деле. Говорят, раньше был большим человеком. Но чего-то у него там не срослось. То ли кинули его, то ли сам ушел. В общем, теперь — свободный художник. Ставит изредка железо, с хакерами какие-то свои дела водит. Только не любит он это все. Говорит, что больше ничего не умеет, а жить-то надо. Так-то оно.
—А ты-то сам чего в бродягах? — спросила Настя, и как будто оборвалось внутри что-то. Теперь, как ни крути, она и сама от этого бедняги ничем не отличается. Разве что одежда еще обтрепаться не успела.
—А, получилось так. Я вообще программером начинал. Так, в фирмах по мелочи подрабатывал, на усовершенствование копил, — он ткнул указательным пальцем себе в область виска. — Усовершенствовался вот. Оно ж с этими прибамбасами даже думать в Сети особо не надо. Вот перед тобой чей-то виртуальный счет. Берешь его, штука эта, в голове, сама автоматически срабатывает, и счет уже на твое имя. Неси куда хочешь. Поначалу обрадовался, увлекся немного. А потом бандиты на фирму, где я работал, наехали. Я же через их локейт в Сеть выходил. А фирме-то что, виновного довольно быстро нашли, долги возместили. За мой счет. Оно, конечно, и правильно. Я ведь и правда украл, получается, эти деньги. Только когда крал я их, так не думал. Просто красивая сказка о хакерах. Этакие робингуды Сети. Книжек, стало быть, красивых про сетевую круть начитался в детстве. Выпендрился, теперь вот… — он красочно развел руками. Жест говорил о его положении куда лучше любых слов.
—А выбраться не пробовал? — спросила Настя.
—Выбраться? А чего пробовать? Куда меня теперь возьмут? Базы-то все хранятся, кто вора на работу-то возьмет? С деньгами, оно, конечно, можно было что-нибудь продвинуть. Но красть я больше не буду. Лучше уж так.
—Угу, — промычала Настя, — а в автобусе ты не крал? Или ты на самом деле за билеты заплатил?
—Так у тебя ж денег-то нет, — невозмутимо ответил бомж. — А тут эти, что ж я, совсем не человек, что ли? Здесь уж вопрос жизни и смерти, здесь не до рассуждений о воровстве. А я — чего? Живу себе. Перемыкает вот только периодически, это плохо. Может когда-нибудь и совсем перемкнуть.
—Ну, денег у меня на самом деле больше нет, — потупив взор, сказала Настя. Сердце в ее груди бешено колотилось — все предыдущие фразы бродяги могли быть проверкой. Но что-то не позволяло ей врать этому несчастному человеку. Или, может, она дура такая? Все люди как люди, хапают и бегут, а ей честность подавай. Тоже ведь угораздило в хакеры податься с такой натурой. Типа у корпорации воровать — воровство праведное, это не у людей. Они, эти корпорации, и так жиреют, с них не убудет.
—Зовут тебя как? — спросила Настя.
—Мухомором меня зовут все, — ответил бомж.
—Настя, — представилась она и протянула Мухомору руку.
—Очень приятно, — серьезно ответил он и пожал Настану руку. Странно, подумала Настя, но при этом ее не посетили мысли о том, куда он эти руки совал раньше. А то, что он их давно не мыл, было совершенно очевидно. Видимо, начинала привыкать к бродячей жизни.
—А откуда ты узнал, что денег у меня нет? — спросила она.
—На богатую ты не похожа, им-то, понятно, никакая сумма не деньги. А когда небогатый человек так легко предлагает большие деньги, значит, у него их нет. Чего жалеть то, чего нет?
—Интересная у тебя логика.
Автобус сделал еще несколько остановок в черте города, а затем, как смогла заметить Настя, за окном показалась пустынная, густо поросшая лесом и утыканная огромными голографическими щитами, призывающими что-нибудь пить, курить, смотреть или еще чего с ним делать, местность. Странно, но лес здесь так и не вырубили. С тех пор как лет пятьдесят назад отсюда выгнали финнов, что берегли свой лес и рубили здесь, больше ничего не рубили. Скорее было недосуг, а не потому, что природу берегли. Но красиво, таких мест почти и не осталось уже.
—Долго до Чипа ехать? — спросила Настя.
—Да нет, — ответил Мухомор, — еще минут пятнадцать-двадцать. Потом немного пешком. А он-то тебе вообще зачем?
—Понимаешь, я думаю, что лучше тебе этого не знать. Для твоей же безопасности. В какую-то очень нехорошую историю я попала. Из всех, кого я знаю, помочь может один Чип.
—Так ты его знаешь?! — удивился бродяга.
—Ну, истории разные слышала про него. А где он живет, знаю только приблизительно. Вообще мне повезло, что я попала на тебя. Ты, как я понимаю, с Чипом довольно хорошо знаком?
—Ну. В общем — да. Вот это, — он постучал себя указательным пальцем по голове, — то, что замыкает, это он мне ставил. Когда еще чего-то ставил. Сейчас-то он совсем головой тронулся. Все бухтит про зло от машин, чистые мозги и прочую лабуду. Это у Чипа-то чистые мозги! Да он себе железяк повтыкал всяких — куда только влезло. Видно, они-то ему мозги и замкнули, — Мухомор хохотнул.
—Так он, что же, совсем кибертехнологиями не занимается? — Настю пробрал холодок. Ведь если Чип не поможет ей, она просто не знала, что ей делать дальше. Разве что присоединиться к честному бомжу Мухомору. Не сказать чтоб у нее был четкий план действий в случае, если Чип сможет изменить ее код идентификации. Но так была хоть какая-то надежда. Та, что, говорят, умирает последней.
—Ну, почему ж совсем-то? Ковыряет железки по мелочи. На жизнь зарабатывает. Но бухтит все время. Я ему помогаю.
—Тоже зарабатываешь?
—Нет, ему — бесплатно. Он-то ведь на самом деле крутой чувак раньше был. Да если серьезно-то говорить, то крутым и остался. Если б крыша не съехала, виднейший кибернетик бы был. Я учусь у него. Интересно. А что мне еще делать-то?
—Так ты тоже кибернетик? — спросила Настя и бросила, как бы невзначай: — А идентификационный код нейроконтакта можешь изменить? Чип, говорят, мог.
—Да врут. Код изменить — это раз плюнуть. Но в вынутом из мозгов нейроконтакте. А смысла — обратно-то его уже не вживишь, это только новый ставить. И то вопрос, приживется ли.
—А на мозгах?
—А на мозгах-то — без мозгов останешься. Они этого не любят, мозги то бишь, когда их поджаривают. А без высокотемпературной обработки нейроконтакта код не поменяешь. Технология такая, она не программная, специально спецслужбы ее физической сделали.
На этих словах Мухомора опять замкнуло. Улыбка на его лице сделалась какой-то кукольной, глаза остекленели, правая рука забилась в судороге, а из уголка рта медленно стекала струйка слюны. Зрелище было довольно устрашающим. Настя потрясла бродягу за плечо, но он не приходил в себя. Не зная, чем еще помочь бедному человеку, она аккуратно усадила его сползающее вниз тело на пол. Немногочисленные пассажиры автобуса никак не отреагировали на происходящее. Страдания других людей были для них обычным делом. Их не трогают — уже хорошо.
Приступ продолжался еще минуты три. Потом так же внезапно, как и начался, он закончился. Глаза Мухомора мгновенно ожили, идиотская улыбка сошла с его губ. Он потряс головой и сказал:
—Ух, что-то тряхануло меня. Долго я в отрубях-то лежал?
—Да нет, минут пять, не больше, — ответила Настя.
—Это еще ничего. Блин, рука-то прям занемела вся, — он усиленно мял ладонью левой руки правое предплечье. — И не вынешь плату эту, она ж теперь кусок мозга-то замещает. И правда, зло в железках этих, правильно Чип говорит.
—Тебе ж вроде нравилось, — с сомнением сказала Настя.
—Да мне и нравится. Но — зло. А где мы едем-то? Выходить не пора?
—А я откуда знаю? Ты же меня везешь.
Мухомор вскочил и стал внимательно рассматривать окружающий их лес и рекламные щиты. Немного поцокал языком и стал свирепо долбить кнопку остановки по требованию. Робот-водитель остановил транспорт и все пытался вежливо предложить выйти, но каждое повторное нажатие Мухомора на кнопку запускало его программу вновь, и все, что он успевал произнести, было: «Пожалуйста, ваша ос… Пожалуйста, ваша ос…».
—Эй, эй, — Настя с трудом оторвала руку Мухомора от кнопки, — приехали, выходим.
—Пожалуйста, ваша остановка, — наконец произнес робот-водитель.
—Без тебя знаем, — зачем-то огрызнулся Мухомор и направился к выходу.
Перед ними лежала изрытая трещинами серая полоса мокрого асфальта, скрывающаяся за недалеким холмом, а вокруг, с обеих сторон, сразу, буквально на обочине, начинался лес. Сейчас, ранней весной, он был мрачным и неприветливым. Густые темные ветви замысловато переплетались, исчезая в испарениях, медленно поднимающихся от влажной, укутанной многолетним плотным ковром опавших листьев почвы. Автобус, выплюнув на прощанье из своих древних и, похоже, давно не ремонтированных недр облако черного дыма, скрылся за холмом.
—Вот черт! — выражение лица у Мухомора сделалось расстроенно-озадаченным. — Это ж надо, проехали остановку! Теперь через лес топать придется. Оно тут, правда, сильно углубляться-то не стоит. Но не по дороге ж идти. Так оно еще хуже будет. Давай, пошли. Только живо ногами-то шевели, не отставай. Тут отставать — оно ни к чему совсем. Гнилой тут лес. Да и вообще…
Что «вообще», Настя уточнять не стала, но лес и правда был гнилой. Заблудиться в нем, отстав от ломящегося напролом, не глядя ни на ветки, ни на периодически попадающийся довольно колючий кустарник, Мухомора ей совсем не хотелось. Под ногами хлюпала темная зловонная жижа, то там, то здесь виднелись выбеленные ветром скелеты довольно странной формы. Кому принадлежали эти кости, Настя определить не могла. Вроде бы не людям, уже хорошо. Хотя и животных с двумя хвостами в зоологических атласах не значилось. И жижа эта… Насте начало казаться, что подошвы ее ботинок медленно, но все более уверенно расползаются под напором этой мерзкой субстанции. Что это тут разлили? Настя озиралась по сторонам, стараясь не упустить момент, когда к ним начнет подкрадываться какой-нибудь из еще живых обладателей ужасных скелетов, но ничто не подавало признаков жизни. Интересно, летом на деревьях листья бывают или тоже что-то мутированное на них распускается?
Мухомор бежал уверенно, видно, не впервой ему в этом загадочном лесу.
—Далеко еще? — задыхаясь, спросила Настя.
—Да нет, не очень, — ответил бомж. Несмотря на продолжающую подергиваться щеку, бежал Мухомор довольно активно, да и, похоже, не запыхался вовсе. Видно, частенько ему приходилось бегать. Волка ноги кормят. Хотя какой из него волк? Скорее, в данном случае, зайца ноги кормили. — Тут сейчас поле начнется, там можно уже сильно не спешить. Там заразы нет почти. Да и эти, — он кивнул в сторону ближайшего скелета, наполовину утонувшего в грязи, — туда не выходят. Открытого пространства боятся, что ли.
Настя хотела спросить об обладателях скелетов, но поняла, что долго с такой интенсивностью движения говорить не сможет. Дыхание и так перехватывало.
Лес закончился внезапно. Как будто кто-то прочертил совершенно прямую линию, за которой деревьям расти было запрещено. Даже подлеска за этой условной чертой не было. Чудеса творились буквально в двух шагах от города. Хотя, подумала Настя, в городе чудес тоже хватало, Своих, правда, не таких, как эти, но неизвестно, что лучше. Дальше, чуть не до горизонта, простиралось бескрайнее и столь же безжизненное, как и лес, поле. На черной, казалось, недавно вспаханной земле нигде, насколько хватал глаз, не было ни одной травинки. Ни засохшей, ни поникшей. Ничего. Только черная влажная земля. К счастью, вонючей жижи здесь не было, под ногами не хлюпало. И только далеко-далеко, километрах в трех, а то и в пяти, виднелась группка перекошенных серых домиков, жавшихся друг к другу в надежде спастись от наползающей пустоты. Но отсюда домики казались такими же безжизненными, как и поле. Во всепоглощающем однообразии и серой монохромности местной природы ярким, просто каким-то матерным, пятном смотрелся голографический рекламный плакат, призывающий неизвестно кого купить новые ботинки. С подошвой, сделанной по какой-то новой, доселе невиданной технологии. «Вообще, конечно, место, подходящее для такой рекламы», — подумала Настя, разглядывая свою обувь, подошва которой начала странным образом пузыриться и при каждом шаге на почве оставляла липкий пластиковый след. Жижа и впрямь разъедала ботинки. Не показалось.
—Вот туда нам и идти, — Мухомор ткнул грязным пальцем в сторону серых домишек. — Ничего, иди себе да иди. За час с небольшим доберемся. Это ж надо, остановку проехали. По дороге бы за полчаса дошагали.
—Туда еще и дорога есть? — спросила Настя.
—Конечно. Ты думаешь, туда народ, что, через лес-то ходит? — бомж искренне рассмеялся. — Я бы тогда туда вообще не ходил, если б они через лес все время. Тут знаешь крокодилы какие выползают. А заползают змейки-зайчики всякие.
—А что там?
—А черт его знает. Разлили что-то. Даже не знаю кто — то ли финны, то ли наши. Давно разлили. Мутагены какие, что ли. Так что там особо долго гулять не стоит-то. У тебя хвост не вырос еще?
Настя непроизвольно обернулась, глянув за спину. Мухомор засмеялся.
—Да я пошутил. Так быстро ничего страшного не случится. Это, конечно, если каждый день там ползать, да еще пикничок устроить. Знаешь, видал я идиотов, которые там жили неделю-другую. От ментов прятались. Страх один.
—И что с ними было? — спросила Настя.
—Да жуть, — Мухомор неопределенно махнул рукой и так же легко рванулся дальше, по распаханной черной земле. Настя поспешила следом, гадая, хватит ли до деревни ботинок. Идти по мягкой рыхлой земле было не очень просто, но все же лучше, чем по зловонной топи в лесу. Да и ветки не мешались.
Примерно через час изнуряющего пути безжизненная пахота стала постепенно сменяться более утоптанной землей. Здесь уже все чаще стали попадаться островки жухлой прошлогодней травы, а вскоре появились и первые деревья, росшие вразнобой, как обычно бывает в населенных пунктах. Учитывая царящую кругом тишину, у Насти стали закрадываться сомнения, что пункт этот населен. Но грубо попирающий сопением первозданную тишину природы Мухомор шел уверенно и никакой настороженности не выказывал.
—А много тут народу обитает? — спросила Настя. Сказать «живет» язык не поворачивался. Тут можно было только обитать.
—Да нет. Так, пяток вольноотпущенников.
—Типа тебя?
—Ну, типа меня. Только я к таким условиям не привык. С какой-то стороны здесь оно и лучше-то, конечно, все-таки тихо, менты не трогают, да и провиант какой-никакой самому вырастить можно. Но не могу я здесь. Я — городской житель, тут мне тоска. Так, иногда к Чипу в гости загляну. Хотя последнее время он напрягает своими идеями насчет зла от машин. Мне как раз про машины с ним и поговорить-то интересно. Вон, — Мухомор ткнул грязным пальцем в направлении близлежащего бетонного строения, — вот там он и живет. Что-то тихо у него сегодня. То ли ушел куда, то ли спит.
Обиталище Чипа представляло собой небольшое, примерно четыре на шесть метров, бетонное сооружение, неизвестно кем и с какой целью здесь возведенное. Собственно, домом оно не являлось. Это был то ли навес, то ли какое-то военное укрытие, но одной из стен у здания не наблюдалось вовсе, а крыша была монолитной и отлитой из того же бетона. Справа, метрах в двух-трех от открытой стороны сооружения, росло корявое невысокое дерево неопределенного сорта. Тут же, судя по хаотично разбросанному хламу, находилось подворье. Из-под груды поломанных на вид кибернетических железяк раздавались ритмичные хриплые звуки, отдаленно напоминающие рычание. Настя на всякий случай остановилась.
—О, — восторженно заявил Мухомор, — это ж чипов Крендель. Крендель, Кренделюша, иди сюда. Не бойся, выходи.
—Крендель — это кто? — не двигаясь с места, поинтересовалась Настя.
—Это собачка Чипова. Вон под кучу барахла забилась. Да ты ее не бойся, это она только на вид такая грозная, а так добрая. Главное — резких движений-то в ее сторону не делай. А то у нее рефлексы, знаешь ли.
В куче зашуршало, осыпалось с металлическим грохотом, и на свет божий показалась «собачка» размером с хорошего теленка, и сзади, как успела заметить Настя, у нее было три лапы вместо положенных двух. Правда, как и говорил Мухомор, физиономия у монстра светилась радушием, а огромный, полный острых белых зубов рот истекал вязкой слюной, которая падала на землю, образуя небольшие лужицы.
—Это она на тех мутагенах так отъелась? — спросила Настя, кивнув головой на темную полосу леса, не сводя, однако, глаз с огромного пса.
—Ага. Чип рассказывал, что щенком она нормальная была, только совсем еще маленькой в лес забрела. Вроде всего полдня там пробыла, а вот…
—Слушай, а чего здесь тишина такая? — Кроме тяжелого, с примесью тихого скулежа дыхания собаки-мутанта, не было слышно ни звука. Только завывания ветра. Настя начала побаиваться, что Чипа дома нет, и где он — неизвестно. Мысли о том, что Мухомор мог сюда специально завести, ее не посещали. Да и какой ему смысл тащить ее так далеко?
—Где Чип? — опять спросила Настя. — Тут что, кроме него, больше никто не живет?
—Да вроде жила пара каких-то бродяг, когда я последний раз у Чипа был. Вон в том доме, — бомж показал рукой на точно такое же, как Чипово, бетонное сооружение, располагавшееся метрах в семидесяти отсюда. Оттуда тоже никаких звуков не доносилось.
—А ты когда у Чипа последний раз был?
—Да не так чтобы давно, Месяца полтора назад.
—Ну, и где он?
—А кто его знает. Чи-и-ип, — позвал он. — Ушел, что ли, куда? Сам не пойму.
—Слушай, чего-то я не то делаю, — Настя обреченно опустилась на землю. Ей представилась вся комичность нынешней ситуации — за ней охотятся как минимум две бандитские группировки, возможно, что и хищники покрупнее (ведь еще неизвестно, сколь сильно она успела наследить в «Мацушите»), а она бродит с бомжом по каким-то богом забытым местам, пытаясь именно здесь найти спасение. Смешно! А с другой стороны, что ей еще оставалось делать? Податься к хакерам — так те, не будь дураками, сдадут ее со всеми потрохами в один момент. Не одним, так другим. Хакеры — публика известная. Это только в книжках, в тех, которыми Мухомор в детстве обчитался, все очень красиво, все спешат на выручку, работают в командах и тэде и тэпэ. На деле ситуация обстоит несколько иначе — кто не спрятался, я не виноват. Тем более что Настя в Сеть ходила сама, ни с кем делиться не собиралась. Так чего ж теперь ее кому-то защищать, когда как раз можно, сдав ее, убить двух зайцев. Даже трех: быть на хорошем счету у того, кому сдадут (а это заказы, а заказы — это деньги), нагреть руки прямо на самой сдаче (опять же деньги в чистом виде) и заодно остальным новичкам показать, каково впереди батьки в пекло лазить. Но что тогда делать-то? К ментам пойти, так зачем она им сдалась? Тем более что эти в первую очередь проверят, не ищет ли ее кто. Этим до всей компьютерной фигни дела нет, им только до денег дело есть. Ну, еще, если начальство прикажет. А по ее, Насти, поводу ментовское начальство уж точно ничего приказывать не будет. Оставался только Чип с его фантастическими способностями, как рассказывает народная молва. Правда, вон он, щекой подергивает, жертва его способностей. Да и сам он где? Вообще идея с Чипом с самого начала была бредовой.
—Да ладно, — попытался успокоить ее Мухомор, — найдем его. Видишь, хлам его валяется, так что здесь он, никуда не съехал. И Крендель тута. Пошли, у бродяг посмотрим.
—Пошли, чего тут еще делать? — Настя неохотно поднялась и на вдруг ставших ватными ногах двинулась следом за Мухомором к следующему бетонному навесу. Вообще, она все больше и больше удивлялась поведению бомжа. Ну скажите на милость, на кой черт она ему сдалась? Чего он так с ней носится? И тут ее осенила догадка. Сердце затрепетало в испуге, а и так уже замерзшие руки онемели.
—Мухомор, — спросила она прямо, — тебя кто ко мне подослал?
—В каком смысле? — Мухомор изобразил искреннее удивление.
—В прямом. — На ее глаза навернулись слезы, то ли ярости, то ли бессилия. Отчаяние навалилось с новой силой, и она бросилась к стоящему с застывшей недоуменной улыбкой на лице бомжу, схватила его за шиворот и, колотя свободной рукой по лицу, выкрикнула: — Говори, сволочь, кто тебя нанял? Говори! Обложили, да? Куда ни пойди, везде уже поработали? Вот вам файл, вот вам доступы, — кричала она, сопровождая каждое «вот» ударом по дергающемуся лицу Мухомора.
Бомж оторопел от такого натиска. Секунд тридцать он просто стоял, безвольно опустив руки, и только голова периодически подергивалась в такт ударам Настиной руки. Потом он вдруг спохватился, схватил девушку за руки и с силой оттолкнул. Настя не удержала равновесие и повалилась на землю. Свернувшись калачиком, она продолжала громко рыдать, размазывая испачканными гнилой почвой руками грязные круги на лице.
—Ты чего? — с неподдельным испугом на лице спросил Мухомор. — Совсем ополоумела?! Какие файлы, какие доступы? Ты чего бормочешь?
—Не-не-не надо прикидываться, — рыдая, говорила Настя. Напряжение, накапливающееся в ней последние сутки, наконец выплеснулось наружу. Ей стало совершенно все равно, что будет дальше. В данный момент она сожалела только о том, что не может принять яду или еще чего типа того, чтобы все закончилось быстро.
—С ума сошла! — удивление, вызвавшее кратковременный ступор у Мухомора, прошло, и теперь его переполняло негодование. — Надо ж было так вляпаться! Верно — дураком был, дураком и остался! Добрые дела никто никогда не ценил. Ей помогаешь, черт-те куда с ней тащишься, Чипа ей разыскиваешь, а она с кулаками бросается!
—Не знаю я ничего, — рыдания Насти плавно переходили в истерику.
—Да ну тебя! Пойду я от… — Возмущение Мухомора прервали звуки возни и вялый крик, донесшийся из соседнего бетонного убежища.
—Какая сволочь в такую рань орет? — просипел охрипший, но вместе с тем донельзя возмущенный голос. — Кого сюда принесло? Чего орать-то так? Вы вообще — кто?
—О, вот и Чип, — с улыбкой на лице сказал Мухомор. — Слышь, Настя, Чип нашелся.
Рыдания Насти начали постепенно затихать, однако в себя она до конца еще не пришла:
—Да толку с этого твоего Чипа… Крышка мне, понимаешь, — крышка. Что Чип сделает?
—Да ты у него сама-то и спроси. Вон он идет. Недовольный такой. Разбудили мы его. Точно в гости к соседям ходил. Видно, вчера выпить чего-то нашли. Бодун у них, значит, — ухмылялся Мухомор.
—Алкоголик! — продолжала причитать Настя. — Что с него толку? Господи, да чего ж меня сюда принесло?
Мухомор обреченно махнул в Настину сторону рукой и вразвалочку пошел навстречу Чипу. Тот продолжал ругаться; правда, при виде Мухомора лицо его постепенно утратило гневное выражение и даже немного повеселело.
Одет непризнанный гений кибернетики был в совершенно драные лохмотья, цвет которых определить не представлялось возможным. На ногах болтались неопределенной формы ботинки, на удивление, сделанные когда-то, как видно, очень давно, из натуральной кожи. Как они еще держались на ногах, оставалось загадкой, но до того, чтобы привязывать порвавшуюся обувь к ногам веревкой, Чип еще не опустился. А может, просто недосуг ему было привязывать. Если судить по степени немытости ног, на которые эти ботинки были надеты, логично было предположить, что обувь к ногам приклеилась. Отдельного внимания заслуживала прическа кибергения. Длинные, давно не стриженные и не чесанные волосы, практически полностью седые, от времени скатались в грязные и лохматые дреды, непрерывно покачивающиеся в такт шагов его дерганой неровной походки. То же самое являла собой и его борода, в связи с чем он походил на индийского гуру, что недавно вышел из транса и вот-вот начнет проповедовать. Что, впрочем, он и не преминул сделать спустя несколько минут после того, как появился из соседского дома.
—Мухомор! — обрадованно вскинул руки Чип. — А тебя чего так рано принесло?
—Да вот, тут хакеры помощи твоей просили, — неопределенно ответил тот.
—А это кто тут с тобой? Что за деваха, чего на земле валяется?
—Так она ж и есть из хакеров. Чего-то натворила. Говорит, мол, только Чип мне и может помочь теперь. Только где тебя искать, не знала. Так я ей помог-то.
—А ты чего валяешься? — обратился Чип к Насте. — Тебя как звать?
Настя уже более или менее пришла в себя, во всяком случае, слезы течь перестали, оставив только широкие грязно-черные полосы на щеках, и лишь только одинокие всхлипы напоминали о ее недавней истерике. Чип тем временем критично осматривал непрошеную гостью.
—Настя я, — представилась девушка.
—Ну, и чего с тобой, Настя, приключилось? Чем это я тебе помочь могу?
—У меня денег нет, — первым делом предупредила Настя. Зачем — трудно сказать. Наверное, из-за слов Мухомора, что Чип работает в кибернетике только для того, чтобы хоть как-то заработать. Хотя, что он зарабатывает, представить себе было трудно, учитывая его внешний вид.
—Слушай, Мухомор, — обратился Чип к бомжу, — вы, то есть молодежь, чего, все такие? Кроме денег, на уме ничего нет?
—Да ладно тебе, Чип. Ты бы, что ли, в дом нас пригласил-то. Чего на улице-то киснем?
—Ну, пошли, — согласился Чип, — в дом, так в дом.
Они переместились в бетонное укрытие, закрытое со стороны отсутствующей стены широким пологом из того, что когда-то, по всей видимости, было брезентом, а теперь превратилось в тряпку такого же неопределенного цвета, как и все остальные вещи Чипа. Из мебели в убогом жилище нейрокибернетика были покосившийся от времени стол, два стула и куча тряпья, являющаяся лежанкой кибергения, куда он и плюхнулся, предварительно шумно выпив из замызганной пластиковой бутыли с пол-литра воды.
—Вон там умывальник, — он показал на стену напротив своей лежанки, где висел бак, — можешь умыться.
Настя с опаской — кто знает, что могло водиться в этой воде, — ополоснула лицо, руки, смыв с них грязные разводы. Умываясь, она успела заметить, что, несмотря на всю оборванность и лохматость, руки у Чипа были чистыми. Совсем не такими, как у Мухомора. Возможно, сказывались старые привычки — все-таки нейрокибернетики работали с живыми тканями людей, и работа их в большинстве случаев требовала стерильности.
— Ну, рассказывай, — как бы повелевая, сказал ей Чип, когда она закончила с водными процедурами.
— Подробности рассказывать не буду. Для вашей же безопасности. В общем, за мной охотятся как минимум две группировки, кто такие — не знаю. Также не знаю точно, что им от меня нужно. Вернее, знаю, что файл, знаю, что они предполагают, что я его слила с некоего сервера. Но я не знаю, что это за файл. Как, впрочем, не знаю, слила я его на самом деле или нет. Но это все не очень важно. Важно то, что мне надо все это выяснить, чтобы хоть как-то себя защитить. А в Сеть мне нельзя, накроют меня там.
— Ну, это и козе понятно, что накроют, — хихикнул Чип.
— Вот я и подумала, что единственный выход — это изменить идентификационный номер моего нейроконтакта. Я слышала только об одном человеке, кто такое умеет. Это — вы.
Чип нервно перебирал руками, разглядывая их, будто увидел впервые. Повисла неловкая пауза.
— Вот, — подвела итог Настя.
— Ага, — Чип принялся колотить кончиком указательного пальца себя по лбу. — Стало быть, тебе кто-то наплел, что я могу номер нейроконтакта изменить. Так?
— Ну, так, — согласилась Настя.
— Боги! — Чип театрально возвел руки к потолку.
Глаза его закатились, казалось, он совершенно утратил связь с реальностью. — Куда катится мир?! Люди просто свихнулись на этой Сети! Файлы, программы, нейроконтакты! Другие идиоты себе железки в голову пихают!
—Ну, началось, — сказал Мухомор тоном, как будто давно ждал начала проповеди. — Насчет железок — это, я так понимаю, в мой огород камень? Сам-то давно ревизию своей черепушки проводил? Там, поди, и мозгов-то уже не осталось.
Чип, однако, никак не отреагировал на замечание бомжа. Судя по всему, он действительно перестал замечать происходящее вокруг. Крыша у него, похоже, съехала основательно.
—Неужели вы не понимаете, — вещал он, — Сеть — это зло. Там что-то есть. Истинно говорю вам. Дождетесь вы со своими контактами и киберсистемами. Придет Зло из Сети в нашу жизнь. Тогда поздно будет. Эти же железки к мозгам крепятся. Им дай команду, так они поджарят мозги враз! Сидит там, в Сети, что-то. Сидит и ждет своего часа, когда сможет вырваться из оков своих! Тогда ничто не остановит его! Тогда все сметет оно на своем пути, все! И зря вы думаете, что царствовать оно собирается только в Сети. Не нужна ему Сеть. Ему нужны наши души. Мы поменяли их на электричество кибернетических плат…
—Чип, я этот твой бред слышал уже, — с недовольной миной на лице попытался прервать его Мухомор. — Ты бы лучше девушке-то рассказал, что туфта это все с нейроконтактами. А то человек-то надеется.
Всеми умами завладеет Оно, всеми, кто электричество в голову засунул! И будет повелевать, но будем думать мы, что это мысли наши, исполняя волю Его! — не унимался Чип.
—Чип, — спокойно, но настойчиво обратился к нему Мухомор, — что с нейроконтактами?
—Не слушаешь ты меня, — устало посетовал нейрокибернетик. Руки его безвольно опустились, глаза вернулись в обычное положение, но было видно, что он расстроен оттого, что проповедь не удалась. Настя, в принципе, с интересом послушала бы его россказни, но времени было в обрез, и вообще пришла она сюда совершенно не за этим. — Что там с нейроконтактами?
—Вы можете изменить идентификационный номер моего нейроконтакта? — вкрадчиво, чтобы опять не вызвать реакции нейрокибернетика, спросила Настя.
—Могу, если голову тебе оторвать и железку эту гадкую из нее вынуть, за пять минут могу. Даже, наверное, быстрее.
От такого предложения Настю передернуло. Хотя она совсем не думала, что Чип на такое способен.
—А если голову на месте оставить, то часа два-три уйдет, да гарантии никакой, что при памяти останешься, — как ни в чем не бывало продолжил он. — Только зачем это тебе? Нет, я за такое не буду браться. Повяжут — потом проблем не оберешься. Никогда.
—Я же говорила. За мной… — вновь начала рассказывать Настя.
—Да понял я уже. Вы, двое, меня что — за идиота держите? Все я понял. Только зачем это тебе, и уж тем более зачем это мне?
Настя не знала, что ему ответить. Он ведь совершенно прав. Уж ему-то точно это никак не надо. Просто вот так ни за что взять и нажить себе на одно место о-очень больших проблем. Совсем больших. Ей хотелось как-то убедить бывшего нейрокибернетика помочь ей, но нужных слов она найти не могла. Да и не было их, наверное, этих нужных слов.
—И что там за файлы ты сперла? — спросил Чип.
—Зачем вам это? Они же вас…
—А так они меня не тронут? — не дал ей закончить Чип. Настя покраснела. Ей стало стыдно, что она все больше людей вовлекает в свои проблемы. Ведь он прав — если то, что она была здесь, станет известно кому-нибудь из тех, кто за ней охотится (а это было ох как вероятно), Чипу и Мухомору не поздоровится в любом случае. Да что там не поздоровится! Просто пристрелят их или разрядом по мозгам шарахнут. Кто будет бомжей искать? Как неправильно все получалось, ведь люди вокруг совсем не виноваты в ее глупости! Ну кто просил ее лезть на этот чертов сервер! Ведь знала же, что это очень и очень серьезно. В игрушки не наигралась, в робингудов Сети. Хакером себя возомнила. Да настоящие хакеры прежде, чем какой-нибудь мало-мальски серьезный сервер рушить, формировали мощнейшее прикрытие. Действия в Сети занимали самое большее десятую часть их усилий, остальное происходило в реале. Киберкиллеры не в Сети ходили, в реальном мире. Здесь от них в первую очередь защищаться надо было. Ведь знала же это Настя, знала. Понаслышке, правда, но знала. Но, видно, детство для нее еще не закончилось. Все так, думала, пройдет. Сломала и ушла. А ведь не очень-то и сломала. А как теперь уйти, и ума приложить не могла.
—Извините, — виноватым голосом сказала она.
—Да чего уж там, — ответил Чип, — старый я уже. Все равно мне уже. Вот Мухомор у нас парень молодой, ему еще жить да жить. Ты его лучше с собой забери. Он и поможет, если что, и скрываться ему теперь надо так же, как тебе.
—Ты, Чип, уже, смотрю, за меня все решил-то, — сказал Мухомор.
—А ты молчи, — оборвал его нейрокибернетик, — я уж побольше твоего или этой твоей красавицы в таких делах смыслю. Если хотите, чтоб я помог вам, то сначала рассказывайте, что и откуда сливали. И делайте, что я вам говорю.
—Хорошо, — согласилась Настя. Она кратко, в общих чертах, рассказала все, что произошло с ней за последние шесть дней. Начиная с того, как Свифт сказал ей про заказ на мацушитовский файл, и заканчивая тем, как они с Мухомором добирались сюда. Чип остановил ее рассказ только в самом начале, пытаясь выяснить, в какой тип ловушки она попала и как все-таки выпуталась из нее в конце концов. Вот этого как раз Настя рассказать и не могла. Она сама не понимала, как выпуталась. Судя по отрывочным картинам, что сохранились в памяти, попала она в ловушку очень даже серьезно. Из тех, что блокируют выход пользователя из Сети, и службы безопасности без особого труда могли бы найти взломщика. Могли и не искать — отключить человека снаружи, просто выдернув провод из нейроконтакта, в таком случае невозможно, даже если рядом с ним сидел напарник. Это была верная смерть для хакера. Постоянное подключение к Сети тоже со временем привело бы к летальному исходу по самой банальной причине — от голода. Вместе с тем Настя была уверена, что сама она из этой ловушки выпутаться не могла. Ее кто-то освободил. Но кто?
—И кто это мог быть? — повторил ее немой вопрос Чип.
—Не знаю. Точно не Свифт, — ответила Настя. — А больше вроде бы никто и не знал, что я в Сеть ходила. И уж тем более не знал — куда. И в любом случае я очень сильно сомневаюсь, что Свифт смог бы, даже если бы захотел (что маловероятно), вытащить из ловушки кого бы то ни было.
—Ага, — задумчиво произнес нейрокибернетик. Было совершенно ясно, что ему ничего не понятно. — Так все-таки, кто мог тебя вытащить?
—Не знаю, — повторила Настя. — Я вообще практически ничего не помню. Как будто по голове огрели. Все какой-то ангел мерещится. Я же понимаю, что это бред. Но не помню я. Я не помню даже, что мне там нужно было взять. Свифт что-то путано рассказывал, наверное, имя файла говорил или локейт какой. Так иногда делают, тогда приходится брать все подряд.
—Ну, как оно делается, ты меня не учи, — с усмешкой сказал Чип.
—Хорошо, — улыбнулась Настя.
—А вот эти твои ангелы мне уже не очень нравятся. Точно из Сети зло выйдет наружу. Помяните мое слово. И не ангелы это. Продали душу электронному дьяволу люди! Доиграетесь — не выбраться будет!
Чипа опять понесло. Мухомор, хорошо знакомый с повадками нейрокибернетика, дернул его за рукав ветхой робы и сказал:
—Чип, мы уже слышали про грядущее зло из Сети. Давай ближе к делу. Ты номер поменять можешь или нет? Ты серьезно говори, не морочь-то голову людям.
—Мухомор, молодой ты еще. Дурной, как я погляжу. Пойдешь с девкой с этой. — Мухомор было попытался возразить, но Чип остановил его: — Пойдешь! Ты мое мнение уважаешь?
—Уважаю. Только не то, что про зло в Сети, это точно.
—И зря. Но делай, как я тебе говорю, может, цел и останешься.
—Так что с номером? — вкрадчиво спросила Настя.
—Да поменяю я твой номер. Даст бог — жива останешься. И еще кое-чего подправлю тебе, да пользоваться этим научу. Вы же все программами Сеть ковыряете, ведь так?
—Конечно, а как же еще? — удивилась Настя.
—Да, молодежь пошла ограниченная, — пробурчал себе под нос Чип и тихо добавил: — Узнаешь как. Может, и мир спасешь.
Внезапным резким движением он поднялся, стряхнул весь мусор, накопившийся на поверхности его лежанки, и сказал ставшим вдруг решительным голосом:
—Ты, девка, ложись сюда, затылком кверху. А ты, Мухомор, пойди погуляй где. Нечего тут заразу разносить. Наше дело чистоты требует.
Порывшись в ящике покосившегося стола, Чип вынул, аккуратно держа подушечками двух пальцев, маленький темно-серый квадрат не больше сантиметра в размере. Повертел его, рассматривая в тусклом свете, падающем из-под полога, показал его Насте:
—Вот он, красавец. Его тебе и поставим.
—Что это? — с интересом спросила девушка.
—Нет, ну это не хакеры, а просто дети малые! — возмущенно всплеснул руками старый нейрокибернетик. — Процессор это. Очень мощный и современный!
