Глава 12

По тонкому льду

Из-за дверей бального зала, занимавшего целое крыло дворца, доносились звуки «Императорского вальса» Иоганна Штрауса. Сотни гостей в самых невероятных карнавальных костюмах танцевали в такт, зал был наполнен музыкой – в буквальном смысле. Ноты парили в воздухе; они ожили, оторвались от черно-белых нотных листов, превратились в разноцветные живые существа. Вереницы музыкальных символов образовывали «строки», заливали волшебным сиянием причудливые маски и живописные прически танцующих.

По потолку двигались созвездия – но нет, так казалось лишь на первый взгляд. Это был оркестр. Из звезд складывались очертания музыкантов и их инструментов. Весы были первой скрипкой, Большая Медведица – второй. Орел играл на альте, Скорпион – на контрабасе, Орион – на виолончели, Геркулес – на ударных инструментах. Итак, звезды исполняли вальс, пары в масках танцевали, а над головами гостей витали ноты.

Магнус спустился по ступеням из каррарского мрамора, которые вели из холла в бальный зал. Алек и Шинь Юнь следовали за ним, держась немного позади, и со стороны их можно было принять за телохранителей.

– Принц Адаон, – воскликнул чародей, узнав друга.

Принц Адаон, чья маска лебедя сильно контрастировала с темной кожей, улыбнулся Магнусу поверх голов своих придворных.

– Ты близко знаком с принцем? – удивился Алек.

– С большинством принцев Неблагого Двора я бы не стал заговаривать по доброй воле, – усмехнулся Магнус. – Ты не поверишь, если я тебе скажу, в каких делах они все там замешаны. Им следует благодарить судьбу, что у фейри нет желтой прессы. Адаон из них еще самый приличный.

У подножия лестницы их встретил мужчина в лиловом смокинге и маске Смерти, закрывавшей все лицо. Его белые волосы были прилизаны и тщательно зачесаны назад. Магнус усмехнулся.

– Насколько я понимаю, перед нами сам хозяин.

– Почему вы так думаете? – спросил неизвестный с английским акцентом.

– А кто еще мог устроить подобную вечеринку? Превосходный прием, ты выложился на все сто процентов. Думаю, выкладываться на пятьдесят просто нет смысла. – Магнус пожал руку человеку в маске. – Малкольм Фейд, давненько не виделись.

– С начала нынешнего тысячелетия. Помню, когда мы беседовали в последний раз, у тебя был особенно отвратительный период.

– Что ж, можно и так сказать. Я был очень удивлен, когда до меня дошли слухи, что ты переехал в Лос-Анджелес, и тебя сделали Верховным Магом.

Малкольм приподнял маску, и Магнус увидел, что чародей улыбается. Выражение его лица было, как всегда, приятным, но печальным.

– Я тебя понимаю. Какие глупцы!

– Прими мои запоздалые поздравления, – продолжал Магнус. – Как жизнь? Насколько мне известно, ты постоянно трудишься над чем-то, но, очевидно, не над собственным загаром.

– Ну, я занимаюсь всем понемногу, в том числе, и организацией праздников. – Малкольм махнул рукой в сторону переполненного бального зала. Он великолепно изображал рассеянность и равнодушие, но Магнус видел чародея насквозь – слишком давно они были знакомы. – Рад, что тебе нравится моя скромная вечеринка.

К Малкольму подошли двое – фейри с голубой кожей, лиловыми волосами и перепонками между пальцами и еще один старый знакомый Магнуса. На носу у Джонни Грача, как обычно, красовались темные очки, хотя было странно видеть человека в солнечных очках ночью в полутемном помещении. Маг, который смотрел на торговца сверху вниз, заметил, что, узнав новоприбывших, тот вытаращил глаза и быстро отвел взгляд.

– О, вы знакомы? Я так и думал, что вы друг друга знаете, – мечтательно произнес Малкольм. – Это Гиацинта, моя незаменимая помощница в организации вечеринок. А это Джонни Грач. Уверен, для кого-то он тоже незаменим.

Магнус представил своих спутников.

– Александр Лайтвуд, Сумеречный охотник из Нью-Йоркского Института, и Шинь Юнь Цзюн, загадочная воительница с загадочным прошлым.

– Как загадочно, – начал Малкольм, но тут его отвлекло появление целой горы подносов с сырым мясом. Он беспомощно огляделся по сторонам. – Кто-нибудь может сказать, что мне с этим делать?

– Это для оборотней. – Гиацинта взмахом руки указала рассыльному, куда везти тележку. – Об этом я позабочусь. Насколько я понимаю, в данный момент твое присутствие требуется в гостиной.

Она коснулась пальцем сверкающей раковины, укрепленной в ухе, и прошептала несколько слов, обращаясь к Малкольму. Лицо Верховного Мага Лос-Анджелеса, и без того бледное, стало белым, как мел.

– О боги. Прошу меня извинить. Русалки захватили фонтан с шампанским и пытаются топить в нем гостей. – И он поспешно удалился.

– Ты был на Сумеречном базаре, – произнес Алек, узнав Джонни Грача.

– Ты никогда прежде меня не видел, – быстро проговорил Джонни. – И сейчас ты меня тоже не видишь. – И бросился бежать прочь из бального зала.

Алек обвел помещение пристальным взглядом. На его лице застыло суровое, подозрительное выражение. Многие из присутствующих с интересом рассматривали его.

Магнус привел на вечеринку «копа». Чародей прекрасно понимал это. И не мог упрекать Алека за то, что тот держится настороженно. Почти у всех существ Нижнего Мира в прошлом были темные пятна. Вампиры пили кровь, фейри и чародеи применяли магию отнюдь не в благих целях, оборотни теряли над собой контроль, и в результате кое-кто терял конечности. С другой стороны, Магнус отлично понимал и своих собратьев из Нижнего Мира, которые сторонились Алека. Не так уж много времени прошло с тех пор, как Сумеречные охотники перестали украшать интерьеры черепами оборотней.

– Привет, Магнус! – воскликнула чародейка с темно-синей кожей в простом зеленом платье и белой маске чумного доктора.

Магнус тут же пришел в восторг.

– Здравствуй, дорогая моя! – воскликнул он, сжал женщину в объятиях и закружил так сильно, что даже оторвал от пола. Затем, придя в себя, он с гордостью представил чародейку спутникам. – Алек, Шинь Юнь, это Катарина Лосс. Мы старые друзья.

– О, – произнесла Катарина. – Я много о вас слышала, Александр Лайтвуд.

На лице Алека отразилась тревога.

Магнусу так хотелось, чтобы эти двое понравились друг другу. Он с грустью смотрел на их настороженные, недоверчивые лица. Что ж, не все сразу, на это потребуется время.

– Можно тебя на пару минут, Магнус? – спросила Катарина. – Нужно поговорить наедине.

– Пойду поищу каменного козла, – бросила Шинь Юнь и ушла.

Катарина проводила ее озадаченным взглядом.

– Это всего лишь одна из свойственных ей цветистых фигур речи, – пояснил Магнус. – У нее загадочное прошлое.

– Я тоже должен идти, – сказал Алек. Он быстро догнал Шинь Юнь, и они начали что-то оживленно обсуждать – Магнусу показалось, что они решают, кто где будет искать.

– Встретимся здесь, в холле! – крикнул ему вслед Магнус. Алек, не оборачиваясь, поднял большой палец.

Катарина взяла Магнуса под руку и повела прочь, словно школьная учительница, поймавшая провинившегося ученика. Завернув за угол, они очутились в какой-то небольшой нише, куда почти не доносился шум вечеринки. Катарина сурово уставилась на чародея.

– Недавно мне пришлось исцелять раны Тессы, полученные, как она сказала, от рук каких-то поклонников демона, – заговорила она резким тоном. – Она утверждает, что ты, цитирую: «руководишь» сатанинской сектой. Будь добр, объясни, что происходит!

Магнус скривился.

– Все факты указывают на то, что я действительно приложил руку к основанию этой секты.

– Приложил руку? А подробнее можно?

– Ну, скажем так, обе руки.

Катарина ощетинилась.

– Я же тебе несколько раз говорила: не делай этого!

– Говорила? – переспросил Магнус. В глубине его души ожила крохотная искорка надежды. – Значит, ты помнишь, что тогда произошло?

Чародейка с расстроенным видом смотрела на друга.

– А ты не помнишь?

– Кто-то стер мои воспоминания о том времени, – объяснил Магнус. – Понятия не имею, кто это сделал и зачем.

В его голосе против воли прозвучала печаль, и он отвел взгляд. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то догадался об охватившем его отчаянии. Он так боялся утратить надежду и уверенность в себе. На лице подруги отразилось сочувствие.

– Я ничего об этом не знаю, – вздохнула она. – Я встретилась с тобой и Рагнором, мы собирались вместе провести короткий отпуск. Мне показалось, что ты чем-то озабочен, но на все расспросы ты отвечал шутками и смехом. Как всегда. Вы с Рагнором сказали, что у вас возникла замечательная идея, основать свой «игрушечный» культ. Я сказала вам, что этого делать не следует. Вот и все.

За прошедшие столетия Магнус, Катарина и Рагнор множество раз путешествовали вместе. После одной такой особенно запоминающейся поездки Магнусу запретили появляться в Перу. Он всегда наслаждался этими каникулами больше, чем любыми другими. Быть с друзьями – это было почти как вернуться домой.

Он знал, что эти счастливые дни никогда не вернутся. Рагнор погиб, а сам Магнус, судя по всему, сделал что-то ужасное.

– Почему ты меня не остановила? – воскликнул он. – Ты же всегда меня останавливала!

– Мне тогда нужно было перевезти через океан ребенка-сироту, чтобы спасти ему жизнь.

– Верно, – согласился Магнус. – Веская причина.

Катарина покачала головой.

– Стоило мне отвлечься всего на секундочку, и вот, пожалуйста!

Несколько десятков лет она работала в Нью-Йорке, в больницах для простых людей. Она спасала жизни сиротам. Исцеляла больных. Она всегда была голосом разума в их троице – Рагнор, Катарина и Магнус.

– Итак, я вместе с Рагнором планировал в шутку основать секту поклонников демона, и, судя по всему, замысел все-таки был воплощен в жизнь. Шуточный культ превратился во вполне реальный культ, и у него появился новый лидер. Они замышляют что-то с участием Верховного Демона.

Даже Катарине он не желал называть имя своего отца.

– Похоже, ваша «шутка» несколько вышла из-под контроля, – сухо заметила Катарина.

– Похоже, соль этой шутки заключается в моей персоне. Все в один голос утверждают, что новый глава секты – не кто иной, как я. Мне необходимо найти этих ребят. Ты знаешь чародея по имени Мори Шу?

Катарина покачала головой.

– Ты же понимаешь, что я не могу знать всех и каждого.

Мимо, спотыкаясь, прошла кучка пьяных фейри. Вечеринка набирала силу – шум и голоса стали громче, вино лилось рекой. Дождавшись момента, когда они снова остались вдвоем, Катарина продолжала.

– Ты угодил в такую передрягу и все равно таскаешь за собой Сумеречного охотника? – возмущенно шипела она. – Магнус, я знаю, что ты с ним встречаешься, но сейчас уже не до развлечений. Все серьезно. Его долг – сообщить Конклаву о том, что ты основал культ демона. Рано или поздно до них дойдут слухи о том, что ты возглавляешь секту, и неважно, расскажет ли им этот твой Лайтвуд или нет. Нефилимы не станут тратить время и силы на поиски истинного виновника. Нефилимы нетерпимы к слабостям. В их сердцах нет места ни состраданию, ни милосердию. Я видела, как дети Ангела убивали своих собратьев за нарушение их драгоценного Закона. Магнус, сейчас речь идет о твоей жизни.

– Катарина, – ответил Магнус. – Я люблю его.

Женщина пристально смотрела на него. У нее были глаза цвета морской воды, цвета бушующего моря, на дне которого покоятся затонувшие корабли с бесценными сокровищами. Она носила чумную маску во время настоящих эпидемий чумы. Она видела за свою жизнь так много трагедий. И оба знали, что причиной самых жестоких трагедий является любовь.

– Ты уверен? – тихо спросила она. – Ты всегда надеешься на лучшее, но на сей раз риск слишком велик. Он может причинить тебе гораздо больше боли, чем все прочие. Из-за него ты можешь погибнуть.

– Да, – отрезал Магнус. – Уверен ли я в том, что у нас что-то получится? – Он вспомнил мимолетное отчуждение, холодность, возникшую между ним и Алеком, когда они приехали на вечеринку. Он вспомнил, сколько тайн у него осталось, тайн, которыми он не собирался делиться с возлюбленным. – Нет. Но я твердо знаю, что люблю его.

В глазах Катарины он увидел печаль.

– Но он… он любит тебя?

– Да – пока что, – ответил Магнус. – А сейчас прошу прощения, мне нужно отправляться на поиски каменного козла, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Не понимаю, – усмехнулась Катарина, – но, наверное, следует пожелать тебе удачи.

Следующий час Магнус посвятил упорным поискам этого дурацкого козла. Он решил заняться первым этажом, поскольку Шинь Юнь и Алек отправились в другие места, и принялся тщательно исследовать комнаты, одну за другой. Из гостиной он перешел в музыкальный салон, затем в бильярдную; при этом он использовал практически незаметные чары, предназначенные для обнаружения скрытых засовов, рычагов или кнопок, с помощью которых можно было проникать в потайные ходы. К несчастью, дворец был накрыт гигантским «одеялом» магии, поэтому все заклинания возвращались к чародею в искаженном виде, ответы не имели никакого смысла.

Тем не менее, Магнус не оставлял своих попыток; он лавировал среди толпы, не спеша обследовал помещения, проводил пальцами по подозрительным предметам, ощупывал канделябры, снимал с полок книги, двигал статуэтки. Один раз, дернув за шнур звонка, который, как оказалось, представлял собой кусок водоросли, он обнаружил комнату, почти доверху заполненную водой. Несколько русалок развлекались с одним-единственным вампиром.

Магнус знал этого вампира, по имени Эллиотт, и знал, что у него не все дома. Вампир махал магу до тех пор, пока на поверхности воды не появилась пена.

– Не обращайте на меня внимания, – крикнул Магнус. – Продолжайте плескаться.

Он не заметил ничего необычного, ничего из ряда вон выходящего.

На очереди была курительная, расположенная в конце западного крыла. Огромный камин являлся центральным предметом обстановки в этой роскошной комнате, заставленной викторианской мебелью с гнутыми ножками и обилием бархата. Все предметы казались чудовищно непропорциональными. Гигантский алый диван с пуговицами, размерами напоминавший автомобиль, красовался рядом с парой синих кресел с высокими спинками, которые походили на детские стульчики. Живые обои на стенах чередовались с медными канделябрами и граммофонами; над всем этим гремел джаз.

На качелях, свисавших с люстры в центре комнаты, сидел дриад, но не тот, которого Магнус встретил днем на крыльце палаццо. У дальней стены вертикально висел серо-коричневый шезлонг; какая-то вампирша прохлаждалась в шезлонге с таким видом, как будто кресло стояло на полу, в нормальном положении. Магнус не знал, что Малкольм балуется антигравитационной магией, и про себя восхитился многосторонними талантами Верховного Мага Города Ангелов.

– Вид у тебя такой, словно тебе не помешало бы выкурить сигару, Магнус Бейн, – раздался откуда-то сбоку знакомый голос.

Он обернулся на голос и увидел женщину с красновато-коричневой кожей, одетую в модное платье металлического цвета, которое превосходно сочеталось с ее бронзовыми волосами. Маска ее представляла собой каскад золотых звезд, спадавший с макушки на шею. Маска была явно подобрана под глаза женщины: ее зрачки тоже имели форму звездочек.

– Гипатия, – произнес Магнус. – Спасибо за предложение, но я бросил уже в позапрошлом веке. У меня тогда был период отрицания.

Чародейка Гипатия Векс основную часть времени проводила в Лондоне, где занималась различного рода бизнесом и приобретением недвижимости. Магнусу случалось несколько раз иметь с ней дело за долгие годы жизни, и в какой-то момент они даже были довольно близки, но это закончилось очень давно. Больше ста лет назад.

Он сел напротив Гипатии, на такой же стул с высокой спинкой, который казался немного тесным для взрослого человека. Гипатия закинула ногу на ногу и, наклонившись вперед, сделала затяжку.

– До меня дошли довольно-таки грязные слухи насчет тебя.

Магнус тоже положил ногу на ногу, но откинулся назад.

– Рассказывай, прошу тебя. Я обожаю грязные слухи.

– Ведешь секту под названием «Багровая Рука» к славе и разрушению? – усмехнулась Гипатия. – Плохой мальчик.

Магнус решил, что, пожалуй, не стоит удивляться осведомленности Гипатии насчет культа. В отличие от второсортного жулика Джонни Грача, Гипатия, так сказать, принадлежала к высшей лиге. В начале двадцатого века она являлась хозяйкой салона для жителей Нижнего Мира, который служил местом действия большинства лондонских скандалов. Магнус помнил все тайны, которые ей тогда были известны. А поскольку она имела страсть к коллекционированию, он прекрасно понимал, что за сотню лет в ее «коллекции» набралось гораздо больше тайн.

– Не буду отрицать, я был плохим мальчиком, но в более широком смысле слова, – признал Магнус. – Все-таки слава и разрушение – это не мой стиль. Грязные слухи не имеют под собой совершенно никаких оснований.

Гипатия грациозно пожала плечами.

– Да, мне эта история тоже показалась притянутой за уши, но за последние несколько дней она распространилась среди наших со скоростью лесного пожара. Можешь себе представить, как это выглядит со стороны: ты руководишь демонической сектой и в то же самое время встречаешься с Сумеречным охотником! И не просто с каким-то там Сумеречным охотником, а с сыном двух членов Круга Валентина!

– Вот это уже не просто слухи.

– Рада слышать, – заметила Гипатия. – Судя по тому, что о нем рассказывают, парень просто ходячая катастрофа.

– Что есть, то есть, – усмехнулся Магнус. – И это приводит меня в полный восторг.

На лице Гипатии появилось совершенно невероятное выражение. За все годы их знакомства Магнус никогда не видел ее по-настоящему потрясенной.

– Тебе не помешало бы вспомнить о том, что ты – один из самых знаменитых магов планеты, – заговорила Гипатия, взяв себя в руки. – В Нижнем Мире есть личности, которые видят в тебе образец для подражания. К тебе приковано множество взглядов.

– Как обычно, – самодовольным тоном отозвался Магнус. – Это все моя эффектная внешность.

– Хватит болтать глупости, – резко произнесла Гипатия.

– Гипатия, – взмолился Магнус. – Разве ты меня не знаешь, разве ты не понимаешь, что меня меньше всего интересует внешняя сторона вещей?

Женщина тряхнула головой, и золотые серьги блеснули на фоне темной кожи.

– Знаю. Но тебя интересует мнение других. Я уверена, что тебя весьма интересует мнение этого Алека Лайтвуда. Не забывай, Магнус: я знаю, кто твой отец. Мы с тобой когда-то были довольно близки.

Нет, Магнус не забыл.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к Алеку.

– Ты сказал ему насчет своего отца? – требовательно спросила она.

После долгой паузы Магнус ответил:

– Нет.

Услышав это, Гипатия немного успокоилась.

– Хорошо. Надеюсь, ты не собираешься этого делать.

– Мои разговоры с бойфрендом, то, что я рассказываю ему, и чего не рассказываю, тебя не касаются.

– Я уверена, Магнус, что ты считаешь Алека существом, наделенным высочайшими моральными качествами, – произнесла Гипатия, тщательно подбирая слова. – Возможно, ты и прав. Но представь, в какое положение ты поставишь его, если он узнает, что представитель магов в Совете одновременно приходится сыном демону, которому поклоняется «Багровая Рука». Секта, занимающаяся похищениями и убийствами. Если ты ему действительно небезразличен, он скроет эти сведения; а когда вся история выйдет наружу, оба вы поплатитесь за молчание. Тебе прекрасно известно, что нефилимы способны на жестокость не только по отношению к существам из Нижнего Мира, но и к своим собратьям. Особенно это относится к тем Сумеречным охотникам, которые так или иначе отличаются от остальных.

– У всех нас, чародеев, имеются родители-демоны, Гипатия. Не такой уж это большой сюрприз, – возразил Магнус.

– Тебе не хуже меня известно, что не все демоны одинаковы. Не все вызывают у прочих существ такую ненависть, отвращение и страх, как твой отец. Но раз уж мы об этом заговорили, позволь не согласиться с тобой. Твое происхождение оказывает влияние на каждого из нас. На протяжении многих веков взаимоотношения между магами и нефилимами оставались весьма напряженными. Нас терпят, потому что наши таланты им полезны. Многие из нас имеют профессиональные связи с Конклавом. Ты – один из самых знаменитых чародеев в мире, и поэтому, нравится тебе это или нет, то, как тебя воспринимают нефилимы, влияет на отношение к остальным магам. Прошу тебя, не делай ничего такого, что сможет поставить под угрозу нашу безопасность и наше нынешнее положение. Мы боролись за него долго и упорно; ты знаешь, что ради него принесены немалые жертвы.

Магнусу хотелось разозлиться. Хотелось сказать Гипатии, чтобы она не лезла в его дела, в его личную жизнь.

Но он понимал, что ее слова – это в буквальном смысле «крик души». В ее тоне он чувствовал напряжение и даже отчаяние. Она боялась.

Чародей откашлялся.

– Я обдумаю твой совет. Гипатия, я вижу, ты очень хорошо информирована. Не можешь ли ты снабдить меня кое-какими сведениями? Ты случайно не знаешь мага по имени Мори Шу?

– Знаю, – ответила чародейка, откинувшись на спинку стула. Судя по всему, собственная вспышка несколько смутила ее. – Разве он не из твоей секты?

– Это не моя секта, – упрямо повторил Магнус.

– Он здесь, во дворце, – сообщила Гипатия. – Я недавно его видела. Мне кажется, вам двоим стоит поболтать, чтобы прояснить всю эту ситуацию с культом.

– Что ж, возможно, и стоит.

– Если тебя интересуют мои советы, – продолжала Гипатия, – я бы на твоем месте прояснила заодно и ситуацию с Сумеречным охотником.

Магнус одарил ее ослепительной улыбкой.

– Непрошеный совет – это вмешательство в частную жизнь, дорогая моя.

– Ну что ж, дело твое. Если попадешься в лапы к нефилимам, сам расхлебывай, – пожала плечами Гипатия. – Только боюсь, хлебать тюремную баланду тебе уже не придется; скорее всего, они тебя просто казнят, да и все.

– Очень приятно было пообщаться с тобой, Гипатия, – заметил Магнус.

Он почувствовал, что нужно выпить, и бродил по переполненному гостями палаццо до тех пор, пока не обнаружил бар. Усевшись у стойки, он заказал коктейль «Тьма и буря», который вполне соответствовал его настроению в данный момент. Тревога Катарины и страх Гипатии несколько поколебали присущий ему оптимизм и надежды на будущее.

Бар располагался у гигантского окна. За рядами бутылок находилась стеклянная стена, и Магнус мог видеть внутренний двор палаццо. Танцы были в самом разгаре. С улицы доносилась негромкая музыка, звук проникал сквозь светящийся зеленый «пузырь», который окружал танцующих. Магнус представил себе, как танцует с Алеком в разных местах в красивейших городах Европы… но этому не суждено было случиться. Из-за некоего необдуманного поступка, совершенного Магнусом в далеком прошлом.

Магнус щелкнул пальцами, и в руке его очутился хрустальный бокал; бокал сам собой наполнился янтарной жидкостью, а бутылка, стоявшая на полке, опустела.

– Привет, – окликнула его Шинь Юнь, подходя к бару с бокалом красного вина.

Магнус протянул к ней руку, зазвенел хрусталь.

– Есть какие-нибудь сдвиги?

– Увы. Я попыталась применить специальные заклинания для обнаружения потайных дверей, но результаты получились невнятными.

– У меня та же проблема, – отозвался Магнус, отпил глоток коктейля и пристально уставился в неподвижное лицо Шинь Юнь. – Я вижу, что ликвидация этого культа для тебя – личное дело, – произнес он уверенным тоном. – Ты много говоришь об охоте на демонов, но не желаешь распространяться о своих отношениях с сектой. Дело не только в том, что эти люди убили тех, кого ты любила. Тебя гложет чувство вины, и оно как-то связано с «Багровой Рукой». Можешь мне рассказать, что произошло?

Оба некоторое время смотрели сквозь стеклянную стену во двор, на танцующих. Так прошла минута.

– Ты умеешь хранить тайны? – спросила Шинь Юнь.

– Это зависит от того, какого рода тайну ты собираешься мне доверить, – ответил Магнус.

– Эту тайну я тебе все-таки доверю. А ты можешь делать с ней все, что тебе вздумается. – Она повернулась к нему лицом. – Я… я тоже была членом этой секты. В «Багровой Руке» преимущественно состоят люди, но, кроме того, они вербуют детей-чародеев. – В голосе Шинь Юнь прозвучало нечто вроде мрачной иронии. – Было время, когда я поклонялась тебе, Великому Отравителю, священному основателю и пророку «Багровой Руки», секты фанатиков Асмодея.

– Асмодея? – хрипло переспросил Магнус. Последняя жалкая надежда на то, что Джонни Грач ошибся насчет имени демона, разбилась вдребезги.

Он вспомнил, как в юности, несколько веков назад, ему страстно хотелось узнать имя отца. Именно тогда он обнаружил, что при помощи крови фейри можно привести в этот мир Верховного Демона.

Магнус не причинил вреда ни одному созданию Нижнего Мира для того, чтобы вызвать к себе отца. Он нашел для этого иной способ. Молодой маг взглянул в лицо своему отцу, он говорил с ним, а потом отвернулся от него, и сердце его обливалось кровью.

– Никто никогда не пытался вызвать Асмодея, по крайней мере, за последние несколько сотен лет, – продолжала Шинь Юнь. – Это какое-то новое веяние. Однако мы о нем постоянно говорили. Каждый осиротевший маг-ребенок был его ребенком, так утверждали лидеры секты. Я думала, что я его дочь. Все, что я делала, я делала ради служения ему.

Маги-дети. Он помнил, каково это, быть магом-ребенком, он помнил собственное одиночество и отчаяние. Любой негодяй мог тогда воспользоваться его безнадежным положением ради собственной выгоды.

Он ощутил приступ леденящего ужаса. Да, за многие годы он не раз слышал это название, «Багровая Рука»; это была кучка дилетантов, так он говорил Тессе, и Тесса соглашалась. А может быть, не только новый лидер представлял собой проблему, может быть, они стали проблемой намного раньше, когда никто еще ничего не понимал? Неужели им столько лет удавалось сохранять в тайне свой истинный облик?

– Ты поклонялась мне? – повторил Магнус, из последних сил стараясь скрыть охватившую его тревогу, отчаяние, боль. – Рад, что ты излечилась от этой чепухи. И долго это продолжалось?

– Несколько десятков лет, – горько ответила она. – Целую человеческую жизнь. Мне случалось… я убивала по их приказу. Я думала, что убивала ради тебя, во имя тебя. – Она помолчала. – Прошу, не рассказывай этому Сумеречному охотнику – Алеку – о том, что я убивала людей, когда состояла в секте. Если это необходимо, можешь рассказать, что я была поклонницей Асмодея.

– Не нужно, – прошептал Магнус. Но он не мог бы сказать, ради кого это делает: ради Шинь Юнь или ради себя самого. Шинь Юнь сказала, что считала себя дочерью Асмодея. Он мог представить, в какой ужас придет она, если узнает, что Магнус на самом деле сын Асмодея. Он подумал о Гипатии, вспомнил ее совет: ему ни в коем случае нельзя раскрывать Алеку тайну своего рождения. «Представь, в какое положение ты поставишь его. Тебе прекрасно известно, что нефилимы способны на жестокость не только по отношению к существам из Нижнего Мира, но и к своим собратьям».

– Много поколений людей сменилось на этой земле с того дня, как я вырвалась из их лап. С тех пор я пыталась уничтожить их, но в одиночку у меня ничего не получилось, а потом появился этот загадочный новый лидер. Мне не к кому было обратиться. Я почувствовала себя совершенно беспомощной.

– Но как же случилось, что ты вступила в секту?

Шинь Юнь опустила голову.

– Я уже и так рассказала тебе гораздо больше, чем собиралась.

Магнус не стал настаивать. Он тоже не любил говорить о своем детстве.

– Это очень смелый поступок с твоей стороны – вернуться и встретиться лицом к лицу с собственным прошлым, – негромко произнес он. – Я бы даже сказал «встретиться со своими демонами», но в данном случае это прозвучало бы слишком банально.

Шинь Юнь невесело усмехнулась.

– Думаю, бесполезно спрашивать тебя о том, где находится эта тайная Комната «Багровой Руки»? – Шинь Юнь покачала головой, и Магнус добавил без особой надежды: – Или эти «Красные свитки магии»?

– Мори это наверняка известно, – сказала Шинь Юнь. – Члены «Багровой Руки» доверяли ему больше, чем мне. Когда-то мы были близкими друзьями, но после побега мне пришлось оборвать все связи с ним. Прошло много лет, но все же мне кажется, что я узнаю его, если увижу. Думаю, он по-прежнему считает меня своим другом.

– Он где-то здесь, – ответил Магнус. – По крайней мере, мне так сообщили.

Магнус щелкнул пальцами; бокал с коктейлем ослепительно вспыхнул и исчез. Он потянулся к бутылке шампанского, которая стояла поблизости в ведерке со льдом. Вечеринка была шикарная, но Магнус находился в дурном настроении. День выдался неудачный. Он не обнаружил никаких тайных комнат, никаких следов этого неуловимого Мори Шу, и это его раздражало. Ему хотелось танцевать, хотелось забыть о том, что из его памяти выпало несколько лет жизни.

– Я поспрашиваю о нем, – пообещала Шинь Юнь.

– Будь так добра, – попросил Магнус, поднимаясь. – Мне нужно здесь еще кое с кем повидаться.

Он любил Алека, он хотел положить свое прошлое и истину о своей жизни к ногам Алека, как волны сверкающего шелка. Он хотел рассказать Алеку о своем отце и надеялся, что Алека это не оттолкнет. Но как мог он признаться возлюбленному в том, чего не помнил? И как он мог поведать Алеку секреты, которые, если верить Гипатии, навлекут на молодого человека гнев Конклава?

Он доверял Алеку. Верил ему безоговорочно. Но это доверие не гарантировало Алеку безопасность. Кроме того, Магнус в своей жизни уже не раз доверялся другим – и ошибался. Когда он направился на поиски Алека, его преследовал голос старой подруги:

«Но он… он любит тебя?»