88

Во дворец к императору для ежедневного доклада Квардли прибыл за полночь. Несмотря на позднее время, император ждал, сидя возле камина, в котором потрескивали ивовые сучья.

– Ваше Императорское Величество… – произнес начальник охраны, появившись из темного угла.

– Он пришел? – прервав длинное вступление, спросил император.

– Так точно, Ваше Величество.

– Пусть его приведут.

Спустя полминуты под сводчатым потолком зала прозвучали слегка подпрыгивающие шаги Квардли. Для вечерних докладов он избегал надевать парадный мундир, чтобы не оскорбить властную сущность императора.

Чаще всего для этих целей Квардли применял одежду почтовых служащих или мундир низших чинов духовых оркестров. Вот и теперь он явился в оранжевом хавоне со ста тридцатью восемью медными пуговицами, что должно было соответствовать валторне или гобою. В папке для нот, которые Квардли не преминул прихватить с собой, лежало несколько пустых листов, которые штандартенфактор выдавал за приготовленный конспект – благо император никогда не интересовался его записями.

– Ну? – коротко спросил монарх и швырнул в огонь веточку медника, отчего пламя брызнуло красноватыми искрами.

Император знал, что Квардли не любит огня, и не упускал случая досадить ему поизящнее.

– Одну минуту, Ваше Величество, – со значением и в то же время максимально доброжелательно произнес штандартенфактор и развернул папку для нот. – Сегодня, Ваше Величество, я показал им экспозицию. Как и следовало ожидать, они очень эмоционально отреагировали, увидев места для их будущих тел, и пытались взывать к моей порядочности.

– Напрямую? – поинтересовался император.

– Не совсем, Ваше Величество. Они еще тешат себя надеждой, что будут отпущены, выполнив все условия договора.

– Почему они так думают? Неужели змеи – существа, столь искусные в коварстве и сильные в смертоносных пассах, – могут довериться моему слову? Ты нашел этому какое-то объяснение?

– О да, Ваше Величество, чрезмерная энергия предмета Инвертус, сила его безгранична, заставляет их находиться в пресыщении и принимать неверные решения.

– Сумел ли ты узнать хоть что-то о том, где они могут хранить этот драгоценный предмет?

– Увы, Ваше Величество. Эти колдуны на удивление скрытны. Однако я не думаю, что нам следует так уж преследовать эту цель. Пусть предмет Инвертус, сила его безгранична, поможет им совершить величайшие завоевания и прославить Ваше Величество, а уж потом мы убьем их и узнаем, где спрятан предмет.

– Ты говорил о селезенке?

– Да, Ваше Величество, на селезенке одного из них начертаны руны, произнесение которых сразу откроет тайник с предметом Инвертус, сила его безгранична.

– Кого из них ты подозреваешь в большей мере?

– Думаю, это герцог Ангурский, Ваше Величество. От него исходит некая величавая разумность, и гнев его имеет разрушительную силу.

– А граф?

– Графу Гронсару недостает твердости, Ваше Величество. Он часто бывает неустойчив, однако чрезвычайно гибок в экстремальной словесности…

– Попроще, я ведь университетов не оканчивал, – недовольно напомнил монарх.

– Одним словом, он талантливо врет, и его невозможно подловить ни на какой самой бессовестной лжи.

– Это редкий дар, – заметил император и поднялся с низкого расшитого диванчика.

– Безусловно, редкий, Ваше Величество, – тут же подтвердил Квардли, поворачиваясь вслед за императором, который шагал кругами, заложив руки за спину.

Император сделал круг, другой, третий. Наконец пробили часы, и монарх остановился. Он внимательным и долгим взглядом посмотрел на Квардли и произнес негромко, словно для себя самого:

– И почему я связался с орденом Матрицы? Как будто, кроме вас, никого не было…

– Но мы верны вам, Ваше Величество, – немного смутившись, напомнил Квардли и низко поклонился, словно только сейчас присягнул на верность монарху.

– Ну хорошо, верны так верны, – кивнул император, словно речь шла о каком-то пустяке. – Когда нам следует нанести удар по северным государствам?

– Думаю, в ближайшие три дня они будут полностью готовы к нашему вторжению и как следует встретят адмиралов Вашего Величества, которые так опасны для вашего трона…

– Ну хорошо, они погибнут в боях, и, пока их трупы будут теплыми, мы разложим их в таллийский спектр. Выделится огромное количество энергии, которую…

– Десять процентов ордену Матрицы, – напомнил Квардли.

– …которую мы направим на нужды державы, – не слушая штандартенфактора, продолжал монарх. – А вдруг северяне не устоят и наши удачливые солдаты захватят новые территории? Что тогда делать с этой тундрой?

– Думаю, что на этот раз все произойдет, как и было задумано, Ваше Величество. Прошлой ночью я снова изучал руны и…

– То же самое ты говорил и перед штурмом Ангура, а в результате они одержали верх да еще отрубили голову великану.

– На этот раз, Ваше Величество, все будет замечательно, – стал заверять Квардли, забывая даже заглядывать в нотную папку, где подразумевались его конспекты. – Я не только читал руны, но и бросал на овечьих костях. Кости дали видение, где адмиралы оглашают приказ к отступлению.

– Ну и что же было дальше? – нетерпеливо спросил император, поскольку бросание овечьих костей давало точные результаты.

– Дальше видение прервалось, но могу сказать, что за этим, безусловно, последует строгий суд Вашего Величества, после которого мы удушим змей шерстяной веревкой и разложим их теплые трупы на таллийский спектр.

Штандартенфактор замолчал. Молчал и император. Он представлял себе, как произносит гневную обличительную речь, а поскольку преступники будут подавлены тяжестью собственной вины, они даже не окажут сопротивления.

Потом острые ножи, чтение рун на селезенках и разложение на спектры.

– М-да, – произнес он и вернулся на низкий диванчик. – Умеешь ты, штандартенфактор, показать невидимый снаружи оптимизм. Но так ли будет? А вдруг они захватят север?

– Ну и захватят, Ваше Величество, отдадите им эти земли за заслуги. Они и так уже господа, ну пусть правят еще льдами да едким мхом… И отправим мы их тогда в поход на Чашу. И тут уж они зубки-то обломают!

– Но в этом случае, штандартенфактор, ты окончательно потеряешь мое доверие и станешь обычным представителем…

– Мне это понятно, но к кому же перейдет доверие Его Величества? – полушутя спросил Квардли.

– К моему советнику Гиллайну Хьюборну.

– Хьюборны – древние колдуны, Ваше Величество, им непонятны чаяния теплокровных существ.

Император издевательски захихикал и сказал:

– Уж кто бы говорил! Как будто твоя матрица – это символ чувств и всеобщей любви.

В этот момент в зал вошел придворный медикус с подносом, на котором стоял сосуд с лекарством.

– Птичье молоко с серой, Ваше Величество, – произнес медикус гнусавым, но уверенным голосом, и монарх обреченно поднялся с дивана.

Штандартенфактор отступил в тень. Он умел это делать, когда монарху не хотелось показать свою слабость. Между тем Квардли был посвящен в смысл этой процедуры, в которой так нуждался император. Птичье молоко с серой сохраняло монарху форму, не давая сползать к облику предков, некогда живших в глубоких норах, вырытых в склонах Зеленых Холмов.

Монарх приблизился к подносу и, собравшись с силами, взял сосуд с лекарством, затем резким нервным движением запрокинул его, и Квардли услышал надрывные спазматические звуки, свидетельствовавшие о том, с каким трудом император пропускал внутрь себя столь необходимую микстуру.

Вскоре это душераздирающее зрелище закончилось, и монарх снова гордо держал голову, хотя время от времени по его лицу пробегали остаточные судороги.

Квардли надеялся на продолжение беседы, но, как видно, лекарство плохо улеглось и просилось наружу. Увидеть его извержение из императора не должен был никто, и штандартенфактор, что-то быстро проговорив, низко поклонился и стал пятиться к выходу.

Император его не провожал, а только стоял в напряженной позе, разрываемый между желанием править высшими существами и необходимостью соответствовать своему природному состоянию.