Вы наверняка согласитесь с тем, что слова Руми о силе любви прекрасны, но они не очень-то уместны в наше тревожное время, когда приходится говорить именно что о выживании сильнейших. Разве не прав Дарвин, утверждая, что насилие лежит в самой основе жизни? Разве не верно, что в природе все построено на насилии? Вспомним хотя бы все эти документальные фильмы, где один зверь выслеживает другого, поджидает его в засаде, убивает… А человек – разве он от природы не склонен к насилию? Простая логика: животные склонны к насилию, человек – это животное, значит, он склонен к насилию.

Нет! Природа человека «обрекает» его на безжалостную конкуренцию не в большей степени, чем гены – на болезненность или жестокость. Насилие вовсе не является неотъемлемой составляющей нашей биологии, об этом говорит пример шимпанзе – наиболее генетически близких нам существ. Бонобо, представители одного из видов шимпанзе, образуют миролюбивые сообщества, возглавляемые самками наряду с самцами. В отличие от других шимпанзе, этика бонобо основывается не на насилии – для ее описания лучше всего подходит известный девиз «make love, not war». Разгоряченные бонобо не устраивают кровавых драк – они снимают напряжение с помощью секса.

Ученые из Стэнфордского университета Роберт Сапольски и Лайза Шер провели исследование и обнаружили, что даже у диких павианов, одних из наиболее агрессивных существ на планете, жестокость не является генетически предопределенной. В стае павианов, за которой исследователи наблюдали в течение многих лет, агрессивные самцы отравились испорченным мясом из мусорки для туристов. Вследствие этого социальная структура стаи кардинально переменилась. Согласно выводам ученых, самки сумели склонить оставшихся, менее агрессивных самцов к поведению в духе сотрудничества, благодаря чему стая превратилась в уникальное в своем роде миролюбивое сообщество. В редакционной статье в журнале Public Library of Science Biology, где были опубликованы исследования стэнфордцев, специалист по шимпанзе Франс де Ваал из Университета Эмори пишет: «…даже самые свирепые из приматов вовсе не обязательно остаются такими всю жизнь».

Ну и наконец – сколько ни смотри канал National Geographic, а человек человеку вовсе не обязательно должен быть волком. Мы находимся в конце пищевой цепи «хищник – жертва». Для своего выживания нам приходится съедать организмы, стоящие ниже в этой иерархии, но мы не обречены на поедание вышестоящими. Не имея над собой естественных хищников, человек избавлен от участи жертвы и от всего того насилия, которое предполагает этот термин.

Сказанное не означает, что человек не подчинен законам природы. Безусловно, мы тоже обречены на съедение. Мы смертны, и после кончины (каковая увенчает, будем надеяться, долгую и мирную жизнь) наши бренные останки будут употреблены в пищу и возвращены в природную среду. Ситуация подобна змее, свернувшейся в кольцо: человек, стоящий на вершине цепи питания, служит пищей организмам, находящимся в самом ее низу – бактериям.

Но если говорить о том промежутке времени, когда змея еще не успела замкнуть свое кольцо, то он вовсе не обязательно бывает таким уж мирным. Несмотря на свое высокое положение в пищевой цепи, мы – наши собственные злейшие враги. Мы воюем сами с собой, как никакой другой вид животного царства. Животным, стоящим ниже по эволюционной лестнице, тоже случается идти против своих собратьев, но даже наиболее агрессивные из них по большей части ограничиваются угрожающими позами, звуками и запахами – до убийства дело не доходит. И обусловлено внутривидовое насилие в природных сообществах прежде всего борьбой за необходимые для выживания ресурсы (воздух, воду, пищу) или же выбором партнера для продолжения рода.

А среди людей насилие, непосредственно связанное с обеспечением себя средствами к существованию или выбором брачного партнера, составляет лишь малую долю. Человеческое насилие чаще всего определяется стремлением присвоить себе материальные блага, далеко выходящие за пределы необходимого, или с распространением и приобретением веществ, помогающих убежать от созданного нами же кошмарного мира, или же с тянущимся из поколения в поколение унижением жен и детей. Но наиболее частая и подлая разновидность человеческого насилия – это идеологический контроль. Во все времена служители культа и послушные им правители толкали своих приверженцев на агрессивные действия против раскольников и инакомыслящих.

Насилие человека над человеком не является ни необходимым, ни врожденным, генетически обусловленным, «животным» навыком выживания. Мы способны – более того, я верю, что именно этого требует от нас эволюция, – остановить насилие. В последней главе своей книги я уже говорил, что лучший способ сделать это – осознать себя духовными существами, нуждающимися в любви ничуть не менее, чем в пище. Но чтобы подняться на новую эволюционную ступень, мало просто думать об этом. Как и для того, чтобы изменить свою жизнь и жизнь своих детей, мало только лишь читать книжки. Нужно объединяться с людьми, которые думают так же, как вы, которые способствуют прогрессу человеческой цивилизации, памятуя о том, что Выживание любящих – единственная этика, способная обеспечить не только личное здоровье, но и здоровье всей планеты.

Помните тех недоученных, недооцененных карибских студентов, которые объединились, как изучаемые ими клетки, и сумели сообща добиться успеха? Поступая так же, вы приблизите голливудский хэппи-энд не только для погрязших в саморазрушительных убеждениях индивидуумов, но и для всей планеты. Пусть мудрость клеток поднимет человечество на новую ступень эволюционной лестницы, где наиболее любящим будет обеспечено не просто выживание, а процветание.

Более десяти лет назад, готовя рукопись для первого издания книги, я столкнулся с проблемой. Хотя в уме я твердо решил, что с точки зрения науки важно заявить о существенной роли эпигенетики и клеточной мембраны в управлении поведением и здоровьем, я хотел представить все шире, включив понятие вечной души или сознания. Меня беспокоило, что добавление духовного содержания может подорвать или девальвировать материал, изложенный в книге о клеточной биологии в научных терминах. По большому счету, традиционная наука до сих пор с недоверием относится к использованию термина «разум», а упоминание «духа» и вовсе вызывает раздражение.

Ученым-эволюционистом Стивеном Гулдом в книге «Рок веков» была высказана мысль, что наука и религия не должны пересекаться. Он поддержал идею под названием NOMA, являющуюся аббревиатурой от Non-Overlapping Magisteria («непересекающиеся магистерии» – англ.). Да, мне тоже пришлось полезть в словарь, чтобы узнать значение этого слова. Магистерия означает «владение, наделенное большой властью». Гулд имеет в виду религию и науку.

Не в пример множеству ученых, которые осуждают «иррациональную» духовность и самих верующих и которые не одобряют слишком «рациональных» ученых, Гулд утверждал, что индивидуумы и культуры должны культивировать как духовную жизнь, так и практические исследования, чтобы испытать полноту человеческого бытия. Но при этом он был сторонником того, чтобы наука и религия оставались отдельными культурами, каждая из которых занималась бы своим делом и шла своим собственным путем по собственным правилами, хотя их и объединяет общая цель – создание ясного понимания жизни. Я решил проигнорировать совет Гулда и обратиться к царству Духа еще в первом издании, потому что и сам изменился и больше не был исключительно сверхрациональным ученым, на дух не переносящим религию.

И сейчас, в очередном переиздании «Биологии веры», будет не лишним спросить, влияет ли вера в загробную жизнь на нашу биологию и поведение. В конце концов, представления о нефизической загробной жизни существовали еще 50 тысяч лет назад: неандертальцы хоронили своих мертвецов в могилах, где рядом с телами были обнаружены разные инструменты и другие артефакты. Вера, что с окончанием физической жизни «жизнь» не заканчивается, к тому времени явно уже зародилась. И ответ на вопрос о том, влияет ли вера в загробную жизнь на нашу биологию и поведение, будет звучать – ДА.

С момента первого издания книги были получены научные данные, что религиозная вера людей или духовность оказывает значительное влияние на их здоровье и жизнедеятельность. В 2005 г., когда книга только вышла в свет, ежегодно публиковалось около 800 статей о влиянии религии или духовности на наше здоровье. Спустя десять лет на эту тему ежегодно пишутся 5 тысяч статей, и все они о том, что пациенты медицинских учреждений и психиатрических клиник часто прибегают к религиозным и духовным верованиям, помогающим справляться с болезнью и другими стрессовыми изменениями в жизни.

Профессор медицины Университета Дьюка доктор Гарольд Г. Кениг рассмотрел более 600 таких исследований и пришел к выводу, что люди, отличающиеся большей духовностью, психически намного более устойчивы и быстрее адаптируются к проблемам со здоровьем, чем менее религиозные пациенты. Духовность, идущая на пользу психическому здоровью и благополучию, имеет физиологические последствия, укрепляющие здоровье, уменьшающие риск заболеваний и способствующие успешному исцелению после лечения. Духовные убеждения оказывают прямое положительное влияние на деятельность иммунной и эндокринной систем, имеющих ключевое значение для профилактики заболеваний. Указанные люди демонстрируют значительно лучшие показатели иммунных функций, например более высокие уровни лейкоцитов и антител, а также существенно более низкий уровень инфекций. У них также ниже уровни гормонов надпочечников кортизола и адреналина (секреции, которые напрямую подавляют активность иммунной системы), чем у недуховных пациентов.

Оздоровительное воздействие духовного сознания, хотя бы частично, связано с тем, что дает надежду и является альтернативой нашему врожденному страху смерти. Большинство детей впервые видят смерть, будучи очень юными, – когда погибает их золотая рыбка, попугай, кошка или собака. Мы уже в детском возрасте узнаем, что наши друзья ушли навсегда. Но это не так ужасно, чем когда мы понимаем, что нашим родителям уготовано такое же будущее. А более всего нас ужасает смерть, когда мы начинаем понимать, что и сами смертны.

Причина тут в том, что в каждый организм, начиная от бактерий, встроен фундаментальный механизм, известный как биологический императив – система запрограммированного «желания выжить». Этот императив автоматически задействует поведение для поддержания жизни организма, для которого необходимы дыхание, питьевая вода, поиск пищи и защита от угроз. Животные, не осознающие свою смертность, включают этот механизм только перед лицом неизбежного, опасного для жизни опыта, например появления этого отвратительного, старого саблезубого тигра. Но после того как человек однажды осознал собственную смертность, императивный механизм работает на постоянной основе, анализируя потенциал угрозы каждого движения и намерения.

Биологический императив «желание выжить» управляется подсознанием. В результате нам не приходится сознательно обременять себя хроническими страхами возможных последствий наших действий. По сути, когда сознательный ум индивидуума становится озабоченным постоянными страхами смерти, это может привести к тревожности – поведенческой дисфункции, при которой люди поддаются хроническому чувству страха по поводу прекращения своего «бытия».

Разумный ум может пребывать в блаженном неведении о сверхбдительной активности подсознательного ума, но на клетки, ткани и органы организма влияет постоянное высвобождение гормонов стресса. Однако человек (будь то мужчина или женщина), реально осознающий свою духовную природу, больше не обременен страхом смерти – знанием, которое непомерно тяготит нас в течение всей жизни. Лично я узнал об этой ноше, когда ощутил мгновенную и необычайную легкость в момент соединения разумом рецепторов моих клеток с моим духовным источником. С тех пор я слышу одно и то же описание физического освобождения многих других людей, чей жизненный опыт ускорил «мгновенную» духовную трансформацию. В каждом случае исчезновение страха смерти ведет к проявлению до сих пор непризнанного значения личности, росту энергии и расширению ее прав и возможностей.

Важно отметить, что польза для здоровья и облегчение жизни, сопутствующие вере в духовное загробное существование, действуют независимо от того, есть ли для этого осознания некие реалии или нет. Влияние духовного сознания на здоровье – еще один пример силы веры.

Прежде чем мы рассмотрим свидетельства о реальности загробной жизни, нужно упомянуть, что современная физика не рассматривает вопрос о смерти. Фундаментальной характеристикой квантовой механики является принцип неопределенности Гейзенберга, из которого следует, что некоторые измерения невозможны. Вместо этого описывается ряд ситуаций, каждая из которых существует с определенной вероятностью. Обычный вариант обсуждения таких результатов – толкование о «множестве миров», где каждое из наблюдений связывается с другой вселенной. Другими словами, одновременно существует множество миров, называемых «мультивселенной».

Новая научная теория биоцентризма усовершенствовала это понятие в предположении, что есть бесконечное количество вселенных и все, что может произойти, в какой-то из них и происходит. Теоретически смерти нет, потому что все возможные вселенные реализуются одновременно, независимо от того, что делается в любой из них. И хотя мы теряем наши тела, знаменитая декартова фраза «я думаю, следовательно, я существую» – выражает энергию, пульсирующую внутри и вокруг нашего мозга. Такая энергия не может быть ни создана, ни уничтожена – это один из постулатов науки. Энергия, связанная с нашей идентичностью, не исчезает после смерти.

Означает ли это, что наш уникальный энергетический профиль выходит за пределы этого известного нам мира и переносится в другие миры? Его Святейшество Пространства-Времени и мой личный герой Альберт Эйнштейн написал семье своего недавно умершего друга Микеле Бессо: «И вот Бессо ушел из этого странного мира чуть раньше меня. Это ничего не значит. Такие люди, как мы… знают, что различие между прошлым, настоящим и будущим – не что иное, как упрямая и настойчивая иллюзия». Эйнштейн имеет в виду свою теорию относительности, которая утверждает, что не существует ни одного особого момента «настоящего» и все моменты времени одинаково реальны. Если нет никакого различия между прошлым, настоящим и будущим, то смерть – это иллюзия. Для Эйнштейна бессмертие не означает бесконечного существования во времени, не имеющем конца: наоборот, в целом оно всегда находится вне времени.

Это относится и к тем, кто как будто имеет опыт прошлых жизней. Известно великое множество забавных и удивительных историй о людях, обладавших точным знанием о тех местах, где они раньше никогда не были. Пожалуй, одним из самых убедительных и задокументированных случаев опыта прошлой жизни был рассказ о Джеймсе Лейнингере из книги «Уцелевшая душа», написанной его родителями.

Спустя три недели после второго дня рождения Джеймса Лэйнингера каждую ночь стал мучить один и тот же кошмарный сон. Во сне Джеймс выкрикивал странные фразы, например: «Самолет в огне! Малыш не может выбраться!» Беспокоясь о состоянии сына, Брюс и Андреа Лейнингер собрали все возгласы своего сына и обнаружили, что его переживания – прошлая жизнь летчика-истребителя Второй мировой войны Джеймса Хьюстона. Этот Хьюстон служил на авианосце ВМС США «Натома Бей» и был сбит над Японским морем. Когда юного Джеймса привезли на встречу ветеранов, служивших на «Натома Бей», то многих из них он узнал по имени. Лейнингерам сообщили, что одна из сестер Джеймса Хьюстона еще жива, и они с ней связались. Джеймс смог в точности вспомнить историю семьи Хьюстонов, пережитую им в прежней жизни, когда он был Джеймсом Хьюстоном. «Уцелевшая душа» – захватывающая история о том, как система убеждений четы Лейнингеров, никогда не верящих в реинкарнацию, была потрясена до основания. Им пришлось признать, что их малыш, чтобы там ни думали скептики и они сами, дал прибежище душе другого и давно умершего человека.

Известны тысячи сообщений о людях, описывающих схожие опыты жизни после смерти и другие реалии, в особенности это относится к так называемым «околосмертным переживаниям». Они происходят, когда человек теряет сознание, обычно под угрозой смерти, а затем переживает то, что обозначают как внетелесный опыт. Традиционный сценарий – ощущение «перехода к Свету», сопровождаемое переполняющими чувствами любви и покоя. Люди с такими переживаниями рассказывали, что в Свете они общались с умершими родственниками и друзьями, уже «совершившими переход».

Как и родители Джеймса Лейнингера, доктор Эбен Александер скептически относился к околосмертным переживаниям. Будучи очень успешным нейрохирургом, он слышал много подобных историй от своих пациентов, но вместе со своими коллегами считал их галлюцинациями. Хотя он признавал, что эти переживания кажутся реальными для данных больных, но считал их не более чем фантазиями, создаваемыми мозгом под действием сильного стресса. А то, что верующие люди называли «душой», доктор Александер относил к деятельности химии мозга.

Все твердые убеждения доктора Александера в том, что околосмертные переживания есть галлюцинации, претерпели радикальные изменения после перенесенного им неврологического кризиса. Мозг доктора Александера был заражен опасным штаммом грамотрицательной бактерии E. coli, чрезвычайно редкой и обычно смертельной инфекцией, которая разрушала его неокортекс – часть мозга, контролирующую мысли и эмоции. Активность неокортекса включает в себя высшую мозговую деятельность, например сенсорное восприятие, моторный мышечный контроль, пространственное мышление, язык и подсознание. Повреждение неокортекса часто приводит к семантической деменции, заключающейся в потере памяти (иными словами, постоянной амнезии). Агрессивные бактерии превращали кору головного мозга доктора Александера в сгустки гноя. В итоге его сознательные процессы полностью отключились, и он пролежал семь дней в глубокой коме.

Выздоровление доктора Александера считается, по общему убеждению, чудом медицины. Но история его более интересна тем, что пока его тело находилось в коме, сам он путешествовал за пределами этого мира и встречался с ангелоподобным существом, направившим его в сферы сверхъестественного. Уникальность околосмертного переживания доктора Александера в том, что этот яркий опыт внетелесного существования проявился, когда его неокортекс стал чистым месивом, а мозг не работал. В других зарегистрированных случаях «путешественники» признавали, что они сохранили знания о том, кем они были, а также воспоминания обо всех сущностях, с которыми встречались. Но доктор Александер понятия не имел, кем (или даже – каким) он был помимо сознательного наблюдателя, что свидетельствует о потере мозгом всей памяти.

После выхода из комы у доктора Александера не было понятия, кто он, и никаких воспоминаний о своей жизни. Со временем история жизни доктора Александера медленно и полностью восстановилась. Это произошло, хотя если воспоминания хранятся в структуре мозга, то инфекция и гибель огромного количества нейронов неокортекса должны были бы навсегда уничтожить его память. Возвращение памяти доктора Александера после регенерации его кортикальной мозговой ткани означает, что воспоминания не встроены в структуру мозга, а «загружаются» функционирующим мозгом, как программы радиоприемником. Эти наблюдения подтверждают выводы доктора Лорбер, о которых говорилось в главе 7, что хотя гидроцефалия может разрушить большую часть коры головного мозга, пациенты в состоянии сохранить разум и продолжать жить нормальной жизнью.

Пожалуй, самым показательным из всех околосмертных переживаний является удивительная история Аниты Мурджани и ее мужа Дэнни, описанная в ее книге «Мое путешествие к смерти… и обратно». Я лично считаю жизнь Аниты и ее путешествие во время онкологического заболевания своего рода символом «Биологии веры». После четырех лет борьбы с мучившим ее раком тело Аниты достигло точки невозврата. Когда ей оставалось жить не больше недели, жизненно важные системы стали прекращать функционировать. Она была подключена к аппаратам жизнеобеспечения, когда тело начало поглощать ее ткани – Анита была настолько истощенной, что ее многочисленные раковые опухоли можно было наблюдать в форме выступающих шишек на коже. Когда она погрузилась в кому, ее онколог предупредил семью, что Анита уже вряд ли очнется и им стоит подготовиться к худшему.

Уже в коме Анита оставила тело, и процесс ее осознанного внимания стал углубляться. Сначала оно было сосредоточено на происходящем в ближайшем окружении в блоке интенсивной терапии больницы в Гонконге. Она лежала без сознания, но имела представление не только о разговорах рядом с ее койкой, но – по мере того, как сознание всплывало над телом, – она отчетливо слышала беседы сотрудников больницы в других частях здания. Ее сознание поднималось все выше и выше, и вскоре она живо наблюдала за своим братом за тысячи километров от нее в Индии, когда тот узнал о ее предстоящей смерти.

Как свидетельствуют другие сообщения об околосмертных переживаниях, Анита оказалась в нефизической реальности, где испытала глубокую любовь, здоровье и покой, не чувствуя при этом мучительной физической кончины тела. В этой потусторонней обстановке Анита встретила своего покойного и горячо любимого отца, а также других умерших членов семьи и знакомых. Благодаря общению с отцом и с ними, а также обозрев всю свою жизнь, Анита поняла, что рак напрямую связан с ее переживаниями в годы взросления. Она четко осознала, что именно страхи и волнения вызвали тяжелое заболевание.

Как и во многих других сообщениях об околосмертных переживаниях, Аните предстоял выбор: вернуться в свое тело или же остаться в этой любящей и безмятежной среде. И хотя Анита предпочла бы не возвращаться в свое измученное болезнью тело, она понимала, что смерть станет сильным ударом для ее любимого мужа Дэнни. А Дэнни, не отпускавший ее руку с момента, когда она погрузилась в кому, бросил работу и был рядом с ней вот уже несколько лет.

Вернувшись в тело, Анита принесла с собой все, чему она научилась во время своих потусторонних путешествий. В результате она очнулась и потрясла все медицинское сообщество быстрым восстановлением вышедших из строя жизненно важных функций организма.

Через две недели после выхода из комы биопсия костного мозга не выявила следов рака, который ранее ее практически уничтожил. Я приведу довольно-таки забавный отрывок из ее книги, где она описывает реакцию лечащего врача.

Пока медики упорствовали в своем стремлении отыскать «пропавшую» болезнь, через пять недель после выхода из комы Аниту выписали из больницы совершенно здоровой! Она поняла, какую роль в ее болезни сыграла вера, и записала: «Я ощутила победу, и до такой степени утратила страх всего – от смерти от рака до химиотерапии, что поняла: именно он уничтожал меня». Да, как и я неоднократно подчеркивал в своей книге – страх убивает.

Сегодня Анита и Дэнни путешествуют по миру и рассказывают, как противоположное страху чувство, т. е. Любовь, побеждает неизлечимую болезнь. Анита делится удивительными знаниями, полученными в своих потусторонних путешествиях. Я настоятельно рекомендую ее книгу всем и особенно тем, кто столкнулся с опасной для жизни болезнью. Эта книга не только о том, как существенные изменения убеждений могут сказаться на болезни, но и об удивительной мудрости, которую приобрела Анита, о природе нашей жизни на этой планете, а также о судьбе наших душ, когда мы покидаем свои бренные останки.

Кризис ускоряет эволюцию. По состоянию нашей планеты очевидно, что если мы хотим пережить сегодняшние глобальные кризисы как личности и как вид, то должны эволюционировать. Как показывает жизненный опыт Аниты Мурджани и тысяч других людей, идеи и предложения «Биологии веры» могут существенно содействовать нам в этой эволюции и помочь исцелить мир.