Глава 5. Биология и вера
В 1952 г. молодой английский врач Альберт Мейсон допустил ошибку, и она на короткое время прославила его имя в научном мире. Мейсон пытался лечить пятнадцатилетнего мальчика от бородавок гипнозом. Прежде и сам Мейсон, и другие врачи успешно лечили бородавки таким образом, но этот случай был особо тяжелым. Огрубевшая кожа напоминала слоновью шкуру и лишь на груди была чистой.
В ходе первого гипнотического сеанса Мейсон сосредоточился на одной из рук мальчика. Погрузив в транс, он сказал ему, что кожа на этой руке снова станет здоровой, гладкой и розовой. Когда бедняга пришел к нему через неделю, Мейсон с удовлетворением отметил, что рука и в самом деле выглядит здоровой, и решил показать его хирургу, который безуспешно пытался лечить мальчика пересадкой кожи. Вот тут-то он и узнал, что допустил врачебную ошибку. Когда хирург увидел эту руку, его глаза широко раскрылись от удивления. Он сообщил Мейсону, что юный пациент страдал вовсе не от бородавок, а от неизлечимой генетической болезни, называемой врожденным ихтиозом. Устранив ее симптомы с помощью «одной лишь» силы мысли, Мейсон и мальчик совершили нечто такое, что до той поры считалось невозможным. Мейсон продолжил сеансы гипноза – и о чудо! Бóльшая часть кожи стала выглядеть такой же розовой и здоровой, как рука после первого сеанса. Мальчик, которого одноклассники безжалостно травили из-за его внешнего вида, смог вернуться к нормальной жизни.
Статья Мейсона в «Британском медицинском журнале» о поразительном излечении от ихтиоза произвела настоящую сенсацию. Его имя попало в газеты, а пациенты, страдавшие редкой неизлечимой болезнью, потянулись к нему отовсюду. Но увы, гипноз не стал панацеей. Мейсон пытался лечить еще нескольких больных ихтиозом, но ему так и не удалось повторить результат, достигнутый с тем мальчиком. Причину неудачи он видел в своем маловерии в благополучный исход. Работая с новыми пациентами, он уже не мог вернуть себе прежнюю дерзкую самоуверенность молодого врача, который столкнулся всего лишь с тяжелым случаем бородавок. После этого случая Мейсон твердо знал, что имеет дело с заболеванием, которое все медики мира считают врожденным и «неизлечимым». Он пытался делать вид, что верит в успех, но впоследствии признался в интервью телеканалу Discovery Health: «Я притворялся».
Как же это возможно, чтобы человеческое сознание взяло верх над генетической программой? И как могла вера Мейсона в успех лечения повлиять на его исход? Новая Биология предлагает свои ответы на эти вопросы. В конце предыдущей главы мы с вами увидели, что материя и энергия тесно переплетены между собой. Отсюда вполне логично следует вывод, что точно так же тесно переплетены между собой сознание (энергия) и тело (материя), несмотря на многовековые отчаянные попытки западной медицины отделить их друг от друга.
В XVII веке Рене Декарт отверг идею о влиянии сознания на физический характер тела. Он считал, что тело состоит из материи, а сознание – из неопределенной, но безусловно нематериальной субстанции. Не будучи в состоянии выяснить природу сознания, Декарт оставил после себя неразрешимую философскую загадку: коль скоро на материю может воздействовать только материя, как может «нематериальное» быть связанным с материальными телами? В изданной в 1949 году книге Гилберта Райла «Понятие сознания» (The concept of mind) такое картезианское нефизическое сознание получило название «призрака в машине». Традиционная биология и медицина, чей научный подход основывается на ньютоновской, строго материальной вселенной, предпочли декартово разделение сознания и тела. Медикам, судя по всему, было бы гораздо проще исправлять неполадки в полностью механическом теле и не иметь дела с его вечно лезущим не в свое дело «призраком».
Реальность квантового мира воссоединяет то, что разделил Декарт. Да, Декарт был прав, что сознание (энергия) произрастает из физического тела. Но наше новое понимание мироустройства показывает, как нематериальное сознание может воздействовать на материальное тело. Мысли, эта энергия создания, напрямую определяют то, как мозг управляет физиологией. Мысленная «энергия» может активизировать или, наоборот, подавлять функциональные белки клетки посредством описанного в предыдущей главе механизма конструктивной и деструктивной интерференции. Именно поэтому, задавшись целью изменить свою жизнь, я первым делом решил выяснить, на что именно уходит энергия моего мозга. Мне необходимо было понять последствия вложения энергии в мысли так же тщательно, как я изучал энергозатраты своего физического тела.
Несмотря на открытия в области квантовой механики, концепция отдельности сознания и тела все еще преобладает в западной медицине. Будущих исследователей учат не принимать во внимание случаи, подобные тому исцелению мальчика, считать их необъяснимыми аномалиями. А я полагаю, что эти аномалии обязаны стать предметом научных исследований. Подобного рода удивительные примеры таят в себе ключ к более правильному пониманию природы живого – более действенному, потому что принципы, стоящие за этими исключениями, превосходят так называемые «незыблемые истины». Овладение силой собственного сознания может оказаться более эффективным средством, чем таблетки, в необходимость которых нас заставляют верить. Исследования из предыдущей главы свидетельствуют, что энергия – это более эффективное средство воздействия на материю, чем химические вещества.
Увы, ученые гораздо чаще отбрасывают исключения, нежели принимают их во внимание. Больше всего я люблю приводить в качестве примера случай игнорирования взаимодействия сознания и тела, который связан с немецким ученым XIX века Робертом Кохом, который наряду с Луи Пастером стоял у истоков учения о микроорганизмах. Было постулировано, что источником заболеваний являются бактерии и вирусы. В наши дни это общепризнанно, но во времена Коха все еще вызывало споры. Один из критиков ученого был настолько уверен в ложности его теорий, что в пылу спора залпом выпил стакан воды с холерными вибрионами. Ко всеобщему удивлению, этот поступок прошел для него совершенно бесследно. Описывая этот инцидент, автор статьи в журнале Science заключил: «По непонятным причинам он остался невредим, хотя явно был неправ».
Вдумайтесь: человек остался жив, но журнал Science, отражая общепринятое мнение о теории микроорганизмов говорит, что он был неправ! Если теория гласит, что бактерия – в озбудитель холеры, а некто демонстрирует свою неуязвимость, то как он может быть неправ? Вместо того чтобы попытаться разобраться, каким образом человек смог избежать страшной болезни, ученые закрывают глаза на эти и другие «досадные» исключения, бросающие тень на их теории. Помните догмат об управлении генами всем живым? Вот еще один пример, как ученые, озабоченные установлением своей собственной истины, отмахиваются от не устраивающих их исключений. Беда только, что из теории не может быть исключений, они говорят лишь о том, что теория не вполне верна.
Наглядным примером реальности, бросающей вызов установившимся научным представлениям, может служить древняя религиозная практика хождения по раскаленным углям. С помощью такого ежедневного упражнения его адепты расширяют рамки своего повседневного восприятия. С чисто медицинской точки зрения температура углей и время контакта со стопой вполне достаточны, чтобы на коже образовались вполне отчетливые ожоги, однако тысячи людей проделывали подобное и оставались целыми и невредимыми. Да, и не торопитесь делать вывод, что угли не так уж горячи. Вспомните о тысячах усомнившихся, которые сожгли себе ступни на тех же самых углях!
Точно так же в науке нет двух мнений по поводу того, что ВИЧ вызывает заболевание СПИДом. Однако никто не может объяснить, почему у огромного количества людей, инфицированных этим вирусом, в течение десятилетий не проявляются симптомы болезни. Еще более обескураживающим является пример неизлечимых онкологических больных, у которых вдруг ни с того ни с сего исчезают все признаки болезни. Поскольку подобные ремиссии не укладываются в рамки общепринятых теорий, наука предпочитает делать вид, что этого вообще не происходит. Случаи спонтанной ремиссии отбрасываются как необъяснимые исключения – или вообще как ошибка диагноза.
