34
Лагерь мирно спал. Возле горящих костров суетились кашевары, готовя на завтрак похлебку, у вырытых рвов перекликались дозорные.
Птицы уже подавали голоса, собираясь встретить восход. А в полуразбитой туряками кибитке вторую ночь подряд Морис и Анупа наслаждались любовью, пользуясь относительным уединением, пока их утехи не прервал посыльный.
Горнист еще не заиграл подъем, а Морис в сопровождении личного раба Аххи уже следовал в пурпурный шатер военачальника. Когда они подошли к входу, завешенному тяжелым пологом, раб жестом пригласил Мориса войти внутрь.
В центре шатра на походной вытертой подушке сидел Ахха с чашкой зе в руках. Не глядя на Мориса, он произнес:
– Здравствуй, муюм. Проходи и садись, выпей со мной зе, как с равным. Напиток взбодрит тебя и прояснит твою голову. – Морис шагнул вперед, но Ахха снова заговорил. – Любовные утехи туманят разум, – сказал он нравоучительным тоном и протянул Морису наполненную чашку.
Гость сел на подушку и, неловко подогнув под себя ноги, сделал маленький глоток. Он пробовал зе уже второй раз, и напиток ему нравился.
– Как тебя зовут, муюм? Если вообще муюмы имеют добрые имена? – спросил Ахха.
– Я не муюм, вельможа. Я из других мест, а зовут меня Морис.
Ахха недовольно поморщился.
– Муюм, не муюм – в этом нет большой разницы. Ты, Морри, – при этом Ахха ткнул в Мориса пальцем, – являешься моей добычей. Пленником… Вместе со своей подругой. И твоя дальнейшая судьба, я имею в виду жизнь в Тротиуме, полностью зависит от того, как я буду к тебе относиться.
Нарвад отхлебнул из чашки. Морис заметил, как на старческой шее дернулся острый кадык.
– Надеюсь, ты понимаешь, муюм, что я не буду просто так устраивать твои дела. Сейчас ты пленник, но можешь заслужить иную участь. Ты должен помочь мне в одном очень важном деле. – Ахха сделал паузу и, внимательно посмотрев на Мориса, уточнил: – До тебя доходят мои слова или думаешь о своей подружке?
– Я слушаю и понимаю вас, вельможа.
– Тогда слушай дальше. Я видел, как ты действовал в бою с туряками. Ты прекрасно обучен, Морри. – Ахха поставил зе и уставился на гостя, словно стараясь проникнуть взглядом в самые потроха. Морис тоже отставил чашу и смело посмотрел на нарвада. – Ты должен убить одного человека, Морри. Цена – твоя жизнь, а в пределах империи – жизнь свободного гражданина…
– Я согласен, – ответил Морис и поднялся.
Ахха поднялся следом.
– Ты так легко согласился, даже не спросил имя будущей жертвы.
– Мне все равно. Я не собираюсь жить рабом, – ответил Морис, вытянувшись по стойке «смирно» и подобострастно пожирая Ахху глазами.
– И тем не менее. – Старик опустил глаза. – Это мой племянник Ирри… Что скажешь? – Он взглянул исподлобья на пленника.
– Я убью его, – отрезал Морис, не моргнув глазом.
«Каков подлец, – подумал про себя Ахха, окидывая взглядом ладную фигуру Мориса. – Такой, видать, и отца родного порешит, если заплатить. Ну что ж, такой мне и нужен…»
– Такой мне и нужен, – повторил он вслух. – До благословленной столицы еще два дня пути, а твои руки теперь развязаны – действуй. Полагаю, тебе не нужно напоминать, что все, о чем мы говорили здесь, абсолютная тайна.
– Не нужно, вельможа, – подтвердил Морис.
– И тем не менее я должен преподать тебе урок. Сейчас нас, посвященных в тайну, трое: ты, я и Роро, он охранял нас снаружи и все слышал. А теперь смотри, Морри, что я сделаю…
Ахха негромко позвал:
– Роро…
Раб тотчас явился перед господином и покорно склонил голову.
– Роро, подойди ко мне, – приказал нарвад, и слуга немедленно повиновался. – Смотри же, Морри, смотри внимательно.
В руках Аххи появилась боевая игла. Короткий взмах, и она прошила сердце раба. Не проронив ни звука, тот рухнул на пол.
– Теперь нас двое. Можешь идти. – И старик отвернулся от Мориса, давая понять, что разговор окончен.
Днем колонна опять тянулась по пыльным дорогам. Однако теперь солдаты шли налегке, без тяжелых доспехов, которые везли в сопровождающем войско обозе.
Морис управлял починенной им же повозкой, которую тянули два мощных буйвола. Иногда к нему на козлы выбиралась из кибитки Анупа, и тогда они сидели рядом, глядя друг на друга счастливыми глазами.
Время от времени раздавался топот копыт, в ту или иную сторону проносился всадник. Чаще всего это был Ирри. Проезжая мимо, он придерживал своего буйвола, чтобы еще раз взглянуть на ускользнувшую от него добычу. Не мог он, сын императора, смириться со своим поражением, пусть и временным. Он был уверен, что по возвращении войска в Тротиум отец подарит ему прекрасную муюмку и она умрет так, как Ирри пожелает.
Снова раздался топот буйвола, и снова мимо проскакал Ирри. Он впился глазами в такую желанную и недосягаемую пока женщину. Принца трясло от гнева: ведь этот вонючий раб все еще рядом с прекрасной муюмкой. Он спит с ней, и она отдается ему по первому требованию – Лело докладывал. Докладывал и даже кривлялся, показывая под смех солдат, как эти презренные ласкают друг друга.
– Эй, ты! Принц! Шакал паршивый, что ты головой крутишь, болван! Здесь я, здесь!
«Кто посмел?!» – пронеслось в голове Ирри.
– Да ты что, ослеп? – послышалось снова.
– Так это ты?! Желудь… Тля… Раб… – Ирри накрыла волна ярости.
Морис сидел на козлах и с издевательской улыбкой оскорблял наследника престола бранью.
– Если ты не боишься, что я на ходу отрежу тебе уши, подожди меня на дороге. А теперь пошел вон!
Глаза Ирри превратились в щелочки, лицо побелело, однако он нашел в себе силы улыбнуться и, круто развернув своего буйвола, поскакал в конец колонны.
Вдали, у самого горизонта, клубилась пыль от уходящего войска. Морис стоял посреди дороги, широко расставив ноги, и смотрел на приближавшегося всадника. Буйвол мчался во весь опор, всхрапывая и сбрасывая с губ клочья пены, а Ирри со злостью нахлестывал его, отчетливо видя стоящего на дороге врага.
– Ну, держись, раб! – И Ирри, выставив вперед руку с иглой, пустил буйвола чуть левее стоявшего человека.
Ирри ударил, целясь в голову, но промахнулся.
– Проклятье! – выругался он и, развернув своего скакуна, снова понесся на врага.
И снова удар, и снова мимо.
– Ну, держись, желудь! – завизжал Ирри, исходя бессильной злобой. Теперь он отпустил поводья, и разъяренное животное само бросилось на человека, низко опустив голову.
Морис сделал навстречу шаг, потом другой и, когда рога находились от него уже в нескольких шагах, резко прыгнул вверх. Всей тушей буйвол пролетел под ним, а незадачливый всадник на всем скаку налетел на выставленную Морисом ногу. От такого страшного удара Ирри вылетел из седла, оборвав веревочные стремена, и тяжело упал в дорожную пыль. Его шлем слетел с головы и, словно ореховая скорлупа, запрыгал по дороге.
Потеряв наездника, буйвол проскакал по инерции еще метров сто, а потом перешел на шаг и, тяжело поводя боками, поплелся вслед за уходящим войском.
Морис проводил его взглядом и, слегка прихрамывая, подошел к лежащему телу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: задание нарвада Аххи выполнено. Проломленная грудь Ирри еще вздымалась, а из горла доносились булькающие звуки.
«Мучается, бедняга», – подумал Морис и оборвал страдания принца, наступив ему на горло.
– Вот теперь мы в полном расчете, парень, – сказал Морис и, повернувшись, пошел догонять далеко ушедшую колонну.
– Ну что, меня никто не искал? – вскакивая на козлы рядом с Анупой, спросил Морис.
– Нет, но где ты был? Пропал наследник, и все вокруг забеспокоились, ищут его. Видишь, войско пока еще не остановили, но всадников уже разослали во все концы. Я за тебя так переживала, Мо-рис… А почему ты такой потный и грязный, словно валялся в пыли?
Морис поспешно поджал ноги, но Анупа заметила забрызганные кровью сандалии.
– Ты? – тихо спросила она.
– Я, – ответил он.
– О, ты мой настоящий мужчина, – прошептала Анупа, восхищенно глядя на Мориса. – Ты отомстил ему за меня, да?
– Да, любовь моя, – подтвердил Морис, поскольку сказать ему было больше нечего. А глаза девушки светились восторгом.
– О Железный Отец! Пошли мне счастье родить сына от храброго и красивого Мо-риса! – Произнося эти слова, Анупа нежно гладила лицо своего возлюбленного.
Где-то вдали возник и начал приближаться истошный вой нескольких глоток. Группа всадников, не переставая кричать, скакала вдоль колонны. В середине группы бежал белый буйвол с перламутровыми рогами, а на спине его подпрыгивал холщовый мешок с бурыми потеками.
Колонна была остановлена, и Ахха со свитой выслушал доклад старшего группы, прерываемый рыданиями. Из его слезливого повествования все узнали, где и при каких обстоятельствах был найден труп наследника.
– Кто?! Какой злодей смог поднять руку на сына великого Тро?! – вскричал Моххад, сорвав с головы свой зубастый шлем.
– Кто бы он ни был, сам Железный Отец должен помочь нам найти злодея! – воздев руки к небу, торжественно проговорил Ахха. – Собрать всех, мы выявим его.
– Мудрый Ахха, неужели ты думаешь, что это мог сделать кто-то из наших верных солдат? – спросил командир пращников.
– Боюсь, что это так, Сеик. Ирри был строг с подчиненными. Держал свою сотню в кулаке, как и положено, но мерзавцы пропили свои мозги. Вконец пропили! – перешел на крик нарвад. – И, клянусь гробом императора, я найду убийцу моего любимого племянника!
Колонну свернули в кольцо, в центре которого оказались Ахха с ближайшими подчиненными и тело наследника. Солдаты уже знали, в чем дело, и тревожно гудели. Вдруг из их рядов выскочил один и, подбежав к мертвецу, с рыданиями упал на его изуродованное тело. Это был Лело.
– Отец мой, благодете-е-ль! – завыл он, поднимая голову покойника и заглядывая в лицо Ирри, неузнаваемо смятое и облепленное мухами.
Неожиданно Лело вскочил на ноги и уставился на нарвада безумным взглядом.
– Благородный Ахха, я знаю, знаю, кто виновен в нашем горе!
– Кто же?! – В глазах Аххи мелькнуло беспокойство. – Я видел, видел! – Лело повернулся к солдатам, кого-то выискивая среди них. Наконец он заметил и, с разбегу нырнув в толпу, вытащил на середину круга Мориса.
– Я видел, – продолжал Лело, – как он бежал откуда-то и очень спешил! Куда ты так торопился, муюм проклятый?! – завизжал Лело, разбрызгивая слюну. Он попытался ударить Мориса, но тот невозмутимо ударил нахала в челюсть, и Лело покатился по земле.
– А теперь буду говорить я! Хватит, наслушался! – Нарвад поднял руку. – Железный Отец поможет нам найти убийцу! Как? Очень просто. Священное животное, благородный буйвол был свидетелем убийства, и пусть этот белый буйвол сам покажет нам убийцу своего хозяина.
Пока шли разговоры, двое рабов стояли возле буйвола-свидетеля и готовили его к выступлению. Один совал ему под нос свою натертую полынью ладонь, а другой одновременно больно колол животное деревянной иглой. Сначала буйвол недовольно мотал головой, затем рассвирепел и попытался боднуть стоявшего перед ним раба.
– Ну что, все согласны со мной?! – обратился Ахха к толпе солдат.
– Согласны, нарвад!
– Делай как знаешь, мудрый Ахха! – раздались одобряющие крики.
– Пусть муюм и Лело встанут рядом! – распорядился нарвад.
Лело удивленно посмотрел на Ахху.
– Становись, Лело, тебе ведь нечего бояться… Ты же больше всех любил наследника – это все знают, – произнес Ахха с плохо скрываемой угрозой в голосе.
Лело по-прежнему не трогался с места, поэтому к нему подошел раб и, взяв за одежду, потащил на середину круга. Он поставил Лело рядом с Морисом, зачем-то похлопал его по плечу и по животу и наконец отошел.
Видя, что приготовления закончены, нарвад махнул рукой, и двое рабов повели буйвола по кругу.
Солдаты с неподдельным интересом разглядывали животное, как будто видели его впервые. Тут же они обсуждали решение Аххи и заключали пари: узнает ли буйвол злодея и если узнает, то кто им окажется?
Все войско гудело, как пчелиный рой. Но вот наконец белый красавец, направляемый рабами, двинулся к двоим испытуемым, стоявшим в центре большого круга. Разговоры стихли. Ахха и его свита, смешавшись с солдатами, наблюдали за происходящим из общего строя.
Первым по ходу стоял пленник. Животное остановилось и уставилось ему в глаза. Морису показалось, что в этой коровьей голове зреет какое-то страшное решение, и он весь напрягся. В наступившей тишине слышен был стрекот кузнечиков и далекие крики птиц.
Буйвол покачал рогами: «Что, брат, дрейфишь?» – и, повинуясь понуканию погонщиков, направился к Лело. До него оставалась пара шагов, когда белый гигант шумно потянул носом и, оттолкнувшись задними ногами, ударил рогами в источник этого невыносимого запаха.
Лело, отлетев от чудовищного удара на несколько метров, пытался подняться. Он кричал что-то нечленораздельное, но вопли толпы заглушили его оправдания. Еще через минуту все было кончено. Солдаты разошлись, а на траве остался лежать труп Лело.
