Глава 3
Первый мир. Пустоши…
Сразу за поворотом черные плиты круто забирали вверх.
Обида душила похуже чем дым извержений, от которого постоянно першило в горле, а на глаза наворачивались слезы.
Глеб упрямо шагал по древней дороге, но вскоре злость немного отпустила, беспокойство пересилило, и он оглянулся.
Большинство освобожденных пленников нестройной группой уже брели назад. Они шли, поддерживая друг друга. Используя оптику, Глеб отыскал Настю. Гримаса ужаса придавала осунувшемуся лицу девушки отталкивающее выражение. Нескоро она забудет мучительную агонию, последние секунды жизни и страшное возрождение. А если и сможет забыть, так другие напомнят. Станут коситься, опасаться, перешептываться за спиной.
Страх человеческий, порожденный невежеством, если б он только отталкивал, но нет — убивает.
Несколько крестьян задержались на месте недавней схватки. Они не проявили ни капли милосердия к побежденным. Тяжело раненных ашангов мстительно сбрасывали в пропасть, одобрительными выкриками сопровождая возникновение очередного факела, в который превращался фокарсианин, — враги сгорали заживо, ведь на дне разлома, источая жар, текла вязкая лава.
Вот так жизнь разделилась на «до» и «после».
В деревню сейчас возвращаться бессмысленно. Дед Скайл погиб, а больше у него никого не осталось. Уговаривать сельчан бросить дома и идти через Гиблый Лес к Белым Скалам — пустое занятие. Они напуганы до смерти и не станут слушать.
Но что же мне теперь делать? — тяжело задумался Глеб.
Время до Смещения еще есть. Пусть улягутся пересуды, отгорит страх.
И куда пойду? — он мрачно осмотрелся. Древняя дорога черной лентой карабкалась вверх и вдаль. А вот по ней и пойду. Посмотрю, нет ли за пустошами хороших земель?
Он достал из подсумка фрагмент карты. Черные Скалы (отмеченные на ней непонятным значком), располагались километрах в двадцати пяти к югу. Отсюда их не видно из-за множества дымов, поднимающихся над плоскогорьем.
Интересно, там тоже был опорный пункт тиберианцев? Еще одна цитадель?
Пока он размышлял, окончательно стемнело. В бездонных антрацитовых небесах, образуя дугу, проявились бледные лики планет Ожерелья. Они давали мало света. С наступлением темноты багрянец лавовых рек, пузырящихся на дне тектонических разломов, затопил округу.
После короткого отдыха свинцовая усталость немного отпустила. Мучила жажда. Вода во фляге почти закончилась, — бросившись в погоню за фокарсианами, Глеб не успел пополнить запас, а здесь, среди медленно остывающих после дневного зноя скал, вряд ли отыщется родник или ручеек.
Делать нечего. Надо идти.
Слегка подташнивало, но не от голода (мысль о еде вызывала отвращение). Он выжил, но неизвестно, какую цену заплатил организм за использование инопланетных устройств?
Шаг от шага Глеб пытался вернуть самообладание, восстановить душевное равновесие, но получалось плохо. Тяжелые мысли ворочались в голове. Жизнь резко ушла на излом. Юношеские мечты о странствиях и приключениях уже не казались такими манящими. Он шел в абсолютную неизвестность.
Вскоре логрианская дорога вскарабкалась на плоскогорье. Теперь отсветы подземного огня прорывались из ветвистых трещин. Горячий, напоенный дымом воздух обжигал легкие. Пришлось истратить последние глотки воды, оставшиеся на дне фляги, — Глеб смочил тряпицу и дышал через нее.
Места вокруг простирались абсолютно безжизненные. Куда ни глянь, — повсюду серые скалы, отсветы извержений, да кружащий в воздухе пепел.
Несмотря на усталость он упрямо шел вперед, понимая, — останавливаться нельзя. Здесь не найдешь места для ночлега.
А силы стремительно таяли. Измотанный долгой погоней и последующей схваткой Глеб уже едва передвигал ноги. Плоскогорье казалось бесконечным. Изредка, освещая окрестности, из трещин в скалах вырывались языки пламени.
Чувствуя, что вот-вот рухнет и уже не сможет встать, Глеб, тяжело дыша, остановился, привалился к скале, достал из подсумка автоматическую аптечку, прижал ее блоком анализаторов к своей шее.
Раздалось пощелкивание, затем тревожный писк.
Глаза слезились от дыма, он с трудом прочитал надпись, появившуюся на встроенном экране нанокомпа:
Запас необходимых препаратов исчерпан.
Голова кружилась все ощутимее, резче. Сказывались последствия отравления нейротоксином.
Надо было возвращаться в деревню. Наплевать на косые взгляды и пересуды. Ведь от обиды пошел дальше в пустоши, тут теперь и останусь… — подумал он.
На что способен человек перед лицом смерти?
Глеб никогда не задавался подобными вопросами. Прежний уклад жизни просто не подразумевал подобных дилемм.
Тряпица уже высохла и больше не задерживала частицы гари.
Дрожащим пальцем он коснулся сенсора кибстека, активируя самописную программу, управляющую древними устройствами.
Появилась надпись:
Выберите нужную функцию.
…
Он коснулся пиктограммы «Восполнение».
Аспирианские метаболические шунты шевельнулись под экипировкой, вновь впились в грудь, а их заостренные наконечники выпростались наружу, раздвинув сегменты брони.
Отчаянный, но, наверное, бессмысленный шаг. Здесь нет никого. Даже обычной ящерки не сыщешь. Все живое сторонится пустошей, — это факт.
На самом деле Глеб ошибался. Его представления о природе Первого Мира и разнообразии видов живых существ ограничивались однотипными личными наблюдениями сельского парня. Однако, базы данных кибстека содержали внушительные объемы необходимой информации, а аспирианские устройства и подавно. Те, кто их изобрел, канули во тьму веков, но знания загадочных существ никуда не делись, сохранились в системе.
Цена вопроса выживания на самом деле была смещена в область психологической устойчивости Глеба, — он испытал страх и беспокойство, когда шунты перехватили инициативу, начали подергиваться, жалами указывая направление.
Чего же они хотят? Чтобы я сошел с логрианской дороги?!
Ага. Я что совсем спятил? Черные плиты хоть как-то защищают от жара недр, то тут, то там хаотично прорывающегося из расселин в скалах. Углубляться в пустошь — совершенное безумие, — думал Глеб, но шунты упрямо и ритмично подергивались, вытягиваясь в определенном направлении, словно просили: «иди туда»!..
В общем-то терять было нечего, и он сошел с дороги.
Под ногами — острый гравий. Почвы тут отродясь не бывало. Вокруг только камень, нет ни единой травинки, даже обугленной или высохшей. Казалось само понятие «жизнь» чуждо этим местам.
Едкий дым высачивался из трещин горной породы. Более широкие и глубокие расселины истекали маревом раскаленного воздуха. Сердце невольно замирало, когда приходилось их перешагивать.
Эта ночь уже не забудется никогда. Аспирианские шунты напряженно подрагивали, словно принюхивались к чему-то и снова начинали вытягиваться, увлекая Глеба все дальше и дальше от дороги.
Наконец он остановился. В углублении, похожем на воронку от взрыва, тускло отблескивала мертвая вода. Над ней курился пар, остро пахло серой. Изредка со дна поднимались зловонные пузыри.
По краям небольшого, отравленного продуктами извержений водоема скопилась какая-то слизь.
Глеб уже плохо соображал. Он чувствовал, как аспирианские устройства сжали грудь. От бессилия он медленно опустился на колени, склонил голову, думая: «вот они, последние минуты жизни»…
Шунты вдруг начали удлиняться, потянулись в разные стороны. Один из них погрузил наконечник под воду, второй впился в наросты слизи, жадно всасывая налет, образовавшийся по краям каменной чаши.
Глеба мутило от отвращения. Он бы вскочил и побежал прочь, но тело изменило ему, сил уже совершенно не осталось.
Неподалеку из-под земли вырвался огненный гейзер, озарил округу.
Тошнота постепенно отступала. Зрение вдруг начало проясняться. В горле по-прежнему першило, но мучительная жажда стала терпимой.
Аспирианские устройства поглощали колонии простейших организмов, способных выжить и даже процветать среди вулканической деятельности. Древним устройствам было совершенно все равно, как воспринимает такой процесс их обладатель. Они выполняли предначертанную функцию, путем биохимических реакций восполняя силы Глеба, поставляя в его организм допустимые для человека питательные вещества.
* * *
Он очнулся спустя много часов.
Логрианская дорога темной лентой извивалась меж серых скал. Пасмурное небо роняло скупые капли дождя, — они быстро испарялись, соприкасаясь с нагретыми камнями.
Глеб со стоном пошевелился. Мышцы онемели от долгой неподвижности и едва слушались. Судя по показаниям кибстека он пробыл без сознания больше суток.
Ночные события воспринимались, как сюрреалистический сон. «Возможно так и было? Я ведь совершенно не помню, как вернулся к логрианской дороге. Может, просто упал без сил и провалялся тут в кошмарном бреду, пока организм окончательно не справился с нейротоксином?!»
Мысль удобная во всех смыслах. Она давала шанс забыть о поглощении мерзкой студенистой слизи. Глеб понял, что не готов так жить. Внезапные события последних дней беспощадно сминали психику, нашептывая: если пойдешь дальше, — смирись. Среди пустошей тебе не выжить без инопланетных устройств. Вскоре совсем озвереешь, потеряешь человеческий облик, уподобишься диким животным, жрущим всякую падаль, лишь бы не сдохнуть…
Аспирианские шунты шевельнулись под экипировкой, нагоняя еще больше страха и сомнений.
А что такое «человеческий облик»? — мысль, совсем не присущая подростку, больно зацепила за живое, потянула за собой цепочку не очень-то приятных воспоминаний. Иногда в их деревню забредали чужие. Изможденные и, по большинству, не опасные.
Никто не понимал их речь, но жесты, молящие о помощи, трудно истолковать двояко.
Глеб знал небольшой овраг за околицей, где сейчас белеют кости случайных пришельцев. Никто из них не получил глотка воды или шанса как-то проявить себя. Их убивали «на всякий случай», из въедливого передаваемого от поколения к поколению страха. Лишь мурглы прижились, по простой причине — великаны пришли в деревню целым семейством, и никто из крестьян не решился напасть на них, — оробели. А те оказались сговорчивыми и не злобными.
Так что же такое «человеческий облик»?
В эти минуты Глеб здорово разозлился на самого себя. И так на душе погано, а тут еще и эти вопросы дурацкие…
Пытаясь унять внутреннее смятение, он вернулся на логрианскую дорогу, дошел до ближайшего взгорка и принялся осматриваться, все еще не решив, возвращаться ли назад или идти дальше?
Порывистый ветер сминал шлейфы дыма. Сквозь рваное эфемерное кружево то и дело проступали особенности окрестного ландшафта. Оказывается прошлой ночью он все же пересек плоскогорье, — неподалеку виднелась кромка обрыва. Черные плиты, следуя своей загадочной природе, образовывали плавный спуск, висели в горячем воздухе без видимой опоры.
Внезапно Глеб увидел Черные Скалы. Ошибиться невозможно. Это были именно они, — остроконечные пики, совсем не похожие на творения природы, вонзались в бледно-фиолетовые полуденные небеса, поднимались так высоко, что некоторые дождевые облака цеплялись за их вершины.
Глеб бегом преодолел с десяток метров, отделяющих его от обрыва, и снова замер, до глубины души потрясенный открывшейся взгляду картиной.
Черные Скалы были похожи на исполинский, но явно не человеческий город! У основания титанической постройки плавал туман и виднелась зелень. Скорее всего там простиралось неглубокое болото. Отдельные пики конического сооружения, имевшего множество уровней, были отломлены и валялись внизу. С запада таинственный город выглядел оплавленным, словно его материал исказился, как пластик, под воздействием высоких температур. Глеб мог судить об этом с достаточной долей уверенности, ведь пластмассовые изделия не редкость в Первом Мире. Их обломки попадались на полях так же часто, как и куски металла. Еще мальчишкой он иногда забавлялся, поджигая куски пластмассы, завороженно глядя, как плавится твердый материал, срываясь огненными каплями…
Все тяжелые мысли моментально улетучились. Далеко внизу виделась зелень, — значит там найдется чистая вода и нормальная еда. Глеба снова охватил азарт исследователя, и он, уже не терзаясь сомнениями, пошел в направлении Черных Скал, благо логрианская дорога (в силу своих уникальных свойств), образовывала безопасный спуск.
* * *
Идти пришлось долго. Черные Скалы располагались километрах в пятнадцати от края плоскогорья, в низине. Большое видится на расстоянии, вот уж точнее не скажешь. По мере спуска воздух становился чище, а общее восприятие монументальной постройки начало распадаться на отдельные детали, и вскоре Глеб заметил нечто совершенно удивительное!
У подножия загадочного черного города, среди туманной дымки болотных испарений в выбитом при падении кратере лежал разломившийся на несколько частей космический корабль! Его длина составляла не меньше километра, корпус бугрился очертаниями множества надстроек. Кое-где темнели выбитые внутренними взрывами люки. Судя по некоторым деталям облика, космический странник вполне мог принадлежать людям!
Неожиданное открытие придало Глебу сил. Предчувствия, догадки теснились в голове. Он вновь ощутил себя первооткрывателем. Каким же маленьким, ограниченным был его прежний мирок!..
Примерно на середине пути, незадолго до вечера, он остановился, позволив себе передохнуть. Самый опасный и ненадежный участок логрианской дороги пройден. Древние технологии казались непостижимыми, внушали скорее опаску, чем доверие. Непонятно, что за сила поддерживала плиты в воздухе, формируя из них плавный, пересекающий пропасть спуск?
Заметив первые отроги невысоких, сглаженных временем известняковых скал, он вздохнул с облегчением.
Воды и еды у Глеба не осталось, но чувство голода давно притупилось, а жажду он терпел. Еще несколько километров и напьюсь вдоволь.
Он присел на пыльной обочине, осматривая кратер в оптический прицел.
Густая сочная зелень древесных крон скрывала основание загадочного черного города. В том, что это искусственно созданное сооружение, а не случайная игра природных сил, Глеб убедился, заметив множество террас, площадок и фрагменты ранее соединявших их дорог, расположенные на разных высотах. Если следовать понятным юноше аналогиям, Черные Скалы больше всего напоминали исполинский термитник, — однажды в детстве ему приходилось видеть постройки пустынных муравьев, обитающих на краю бесплодных земель.
Быть может это город фокарсиан? — промелькнула неприятная, холодящая душу догадка. Не сюда ли вели пленников?
Подберусь ближе, узнаю точно, — подумал он, переключив внимание на космический корабль.
Похоже, от техногенного объекта остался лишь корпус. Сквозь пробоины проросли деревья, — верный признак давнего запустения.
Незаметно подкрались сумерки и Глеб, немного передохнув, прибавил шаг. При других обстоятельствах он бы предпочел заночевать на логрианской дороге, но жажда мучила все сильнее. Хотелось поскорее добраться до низин, где вдоволь воды.
Темнело.
Далеко внизу под пологом лиственного леса внезапно пробилось неяркое, приглушенное сияние. Свет не резал глаза, он казался призрачным и загадочным, плавно перетекающим вдоль поверхности земли, не имеющим определенного источника.
События последних дней научили Глеба осторожности. Светящаяся субстанция могла оказаться чем угодно. Например каким-нибудь хищным туманом, подстерегающим беспечного путника…
Он шел почти до полуночи, пока логрианская дорога не влилась в небольшое ущелье.
Дальше простиралась заболоченная котловина, — настоящий оазис, созданный природой среди пустошей.
Едва передвигая ноги, Глеб преодолел и этот отрезок пути. Скалы наконец-то расступились. Впереди виднелись стволы деревьев, светящаяся мгла извивалась между ними, конденсируясь под тенистыми кронами, создавая таинственное пространство.
Поблизости отчетливо журчала вода, и он, измученный жаждой, пошел на звук. От логрианской дороги в разные стороны отходило с десяток троп. Наверняка их проложили обитающие тут звери, значит загадочный город давно покинут, как и фрагменты потерпевшего крушение корабля.
Родник бил из скал, сбегал по камням каскадом небольших ручейков.
Ни один из страхов Глеба пока не оправдался, впрочем как и робкие надежды. Он вдоволь напился, наполнил флягу, затем долго сидел у источника, вслушиваясь в звуки ночной жизни.
В отличие от Гиблого Леса, здесь стояла относительная тишина. Где-то неподалеку вязко пузырилась топь, время от времени ветерок приносил с той стороны неприятные запахи. Вместо рычания хищников и криков их жертв тут слышались совершенно иные звуки. Помимо шелеста листвы и журчания воды, слух тревожил монотонный гул, словно в чаще работали некие механизмы?
Неопределенность давила на психику. Утолив жажду, он вновь почувствовал острый голод. Надо бы осмотреться. Лучше всего вернуться на логрианскую дорогу, чем плутать по заболоченными чащобам.
В тусклом свете текущего под кронами тумана Глеб заметил полуистлевший фокарсианский инкубатор. Плохой признак. Поблизости вполне могут таиться ашанги!
Непонятно, кто проложил тропы? И откуда исходит монотонный гул? Явно не со стороны Черных Скал, его источник где-то левее.
В ту сторону вело широкое ответвление дороги, вымощенное отнюдь не логрианскими плитами, — ровное твердое покрытие выглядело как серая лента, кое-где припорошенная прошлогодней листвой.
Глеб свернул, и вскоре увидел два бронепластиковых бастиона, погнутый шлагбаум между ними, и пластиковый щит со схемой. Ниже читалась надпись:
Лагерь третьей археологической экспедиции. Организатор: Элианский институт всеобщей истории Обитаемых Миров.
Внимание, объект находится под охраной гарнизона Конфедерации Солнц. Вход на территорию только для сотрудников.
Глеб прошел чуть дальше. Одноэтажные строения образовывали поселок, но все они пострадали при крушении космического корабля. Однако, это произошло очень давно: деревья успели вырасти повсюду.
Наконец ему повезло. Среди строений он увидел планетарную машину. Вездеход врос в землю, в лобовом скате брони зияла пробоина, — кабину управления разворотило взрывом, но грузовой отсек, похоже, не пострадал.
Точно! Кормовой люк на месте. Замки взломаны, — кто-то уже похозяйничал внутри, но все равно это отличное убежище на ночь!
Глеб не просто устал, — он был изможден, доведен до крайности лишениями последних дней. Используя найденную поблизости железку, действуя ей как рычагом, он отжал приоткрытый люк, забрался внутрь боевой машины, включил кибстек, снова используя нанокомп, как своего рода фонарик.
Следов пожара нет. Здесь явно побывали мародеры. Неизвестные унесли груз, но не позарились на НЗ.
Ножом подцепив край облицовочной панели, Глеб снял ее с фиксаторов и увидел закрепленные в нише комплекты выживания. Устройство типовых вездеходов подробно рассматривалось в «наставлении по подготовке тиберианцев» и он точно знал, где расположены скрытые отсеки с неприкосновенным запасом.
При виде еды рассудок юноши помутился. Словно оголодавший зверь он разорвал пластиковую упаковку и впился зубами в брикет пищевого концентрата, — тот мог храниться веками, не теряя свойств.
Глеб ел жадно, запивая сухую, чуть солоноватую массу большими глотками воды из фляги.
Утолив голод, он почувствовал неодолимую слабость и решил устраиваться на ночлег.
«Утром осмотрюсь, выясню, что это за место…»
* * *
Его разбудил бубнящий голос.
Юноша вздрогнул, проснулся, машинально схватился за оружие.
Фрайг… — спину обдало холодным потом. На улице уже занялось утро, сквозь щель приоткрытого люка проникали лучики света, а внутри отсека стоял призрак!
— Помоги мне… Помоги мне… Помоги мне… — повторял он, глядя на Глеба.
— Кто ты такой?!
— Райбек… Райбек Дениэл…
— Ты — ненастоящий! — Глеб не впервые видел призраков, знал, насколько они опасны, но этот не пытался напасть, да и выглядел странно. Слишком уж детализировано. Энергоматрицы недавно погибших существ обычно сохраняют лишь общие черты оригинала.
— Логр поврежден… Утечка памяти… Помоги мне…
Слушая его глухое бормотание Глеб взял себя в руки, присмотрелся.
Да это же голограмма! И генерирует ее маленькое сферическое устройство, едва заметное в окружающем сиянии.
— Ты аватар?
— Я человек. Известный археолог.
— Работал здесь? — ему сразу вспомнился указатель, расположенный подле пропускного пункта. — Что ты знаешь о Черных Скалах?
— Не понимаю тебя…
— Ну, высоченные черные пики поблизости!
Усмешка исказила черты аватара.
— Ты невежда. Это город инсектов. Насекомоподобных существ, понимаешь?
— Фокарсиан?
— Нет. Фокарсиане — другая цивилизация. Инсекты насчитывают миллионы лет истории. А эти появились недавно, — речь Райбека стала связной, словно он преодолел какой-то сбой. — Если бы я успел остановить Смещение, они б вообще не вторглись в Первый Мир…
— Ты можешь остановить Смещения? — неподдельно удивился Глеб. — Да, ладно, не ври!
— Я знал. Точно знал как это сделать. Утечка памяти…Помоги мне…
— Как я тебе помогу?! Ты ведь умер, да?!
— Не знаю. Не помню. Я в логре. Он поврежден.
— Вот заладил! Логр невозможно повредить. Это все знают! Лучше расскажи о фокарсианах. Ты их видел поблизости?
— Видел. Просил помочь. Они согласились.
— Что?! Ты попросил фокарсиан? О чем?!
— Я попросил отыскать людей и привести их сюда. В обмен я согласился помочь с исправлениями генетического кода. Фокарсиане вымирают. Произошла мутация. Они больше не могут производить рабочих особей. Их инкубаторы дефектны.
Слова Райбека воздействовали на Глеба, будто оглушающий удар по голове. Сознание на миг помутилось, а потом события последних дней вдруг встали на свои места, словно из разрозненных фрагментов сложился небольшой пазл.
— Что ты сделал?! — похолодев, переспросил он.
— Попросил фокарсиан отыскать и привести сюда людей, — спокойно повторил аватар.
До этой секунды Глеб не подозревал, как сильны, глубоки и безжалостны могут быть таящиеся внутри человека эмоции. В душе образовалась пугающая пустота, в то время как рассудок пожирала неконтролируемая ярость, вспыхнувшая в одно мгновенье, будто лесной пожар, высеченный ударом молнии.
Зрение помутилось, кулаки непроизвольно сжались.
— Ты убил их! Убил! Убил десятки человек!
Кулаки молотили воздух, проходя сквозь голограмму, пока под руку не подвернулось маленькое сферическое устройство. Его с силой ударило о переборку грузового отсека. Оболочка не выдержала, изнутри сыпанули искры. Изображение Райбека подернулось искажениями, затем угасло.
Глеба трясло.
Вот зачем фокарсианам понадобились пленники! Безумный аватар дал им задание! Тупые насекомые! Их попросили привести сюда людей, а они знают лишь один способ, как это сделать. Захватить и притащить силой. Иного им и на ум не могло прийти!
* * *
Рассудок Глеба заблудился во тьме.
Он не знал, что делать дальше, лишь понимал — случившегося не исправить. Время не отмотаешь вспять.
Ярость, клокотавшая внутри, постепенно угасла, оставив гложущую пустоту.
Все потеряло смысл. Куда теперь идти?
Он подобрал с пола поврежденное кибернетическое устройство, положил его в подсумок и вылез наружу, пытаясь хоть как-то унять чувство безысходности. После неконтролируемой вспышки эмоций вдруг навалилась оглушающая слабость, граничащая с безразличием.
А городок-то не пустует! — он невольно вздрогнул, когда неподалеку послышались шаги и голоса: один грубый, басовитый, другой скрежещущий, негромкий.
Автоматически включился кибстек. На экране промелькнуло несколько надписей:
Загружен модуль семантического процессора.
Активировано автоматическое распознавание речи и функция перевода.
Не обнаружено связи со стандартным имплантом. Нейроинтерфейс недоступен. Для получения результатов перевода воспользуйтесь микрогарнитурой.
…
В утолщении кибстека открылся крохотный порт. Глеб едва успел поймать в ладонь шарик, что выдавило оттуда. Слово «гарнитура» было знакомо из книг. Он вставил устройство в ухо и тут же услышал голос:
— Куда подевался Райбек? — из-за угла здания в этот самый миг появился устрашающего вида норл. Роста в нем было метра два с половиной, не меньше. Одет в боевую броню без шлема. Тяжеленную экипировку он носил с легкостью, будто обычную одежду. Элементы норлианской защиты выглядели потертыми, хранили следы множества схваток и частых ремонтов.
Рядом с великаном спокойно вышагивало насекомоподобное существо. Явно не фокарсианин, — он был выше, но тщедушнее ашангов, какой-то сутулый, нескладный, внешне не опасный. Хитин его покровов имел оливковый оттенок, с немногочисленными бурыми крапинками и множеством царапин.
— Не знаю, — инсект остановился. — А ты действительно веришь его аватару? Сколько лет он тут бродит, твердит, что может остановить Смещения. Безумец, на мой взгляд.
— Как посмотреть, — басовито возразил норл. — Если портал в мой мир снова не откроется, почему бы не проверить его слова? Может этот загадочный «механизм управления» поможет нам найти путь?
— Не исключено, — согласился инсект.
— Время еще есть. Тоннель успеем пройти, — решительно подытожил норл. — По тут сторону гор хоть зверья обезумевшего не будет. А здесь еще неизвестно — отобьемся ли?
Глеб, слушая их разговор, отступил на несколько шагов и затаился в зарослях кустарника. Об инсектах он слышал. Говорили, что эта раса обладает одним опасным свойством, — они способны к телепатии. Норлы — агрессивны и сильны.
— Стой, — инсект внезапно насторожился. — Там кто-то есть! Прячется! — он безошибочно указал на участок заросших руин, где затаился Глеб.
— Точно? — норл сморщил нос, принюхался. Его лицо с грубыми, будто вытесанными из камня чертами, приняло угрожающее выражение. — А то в прошлый раз…
— Оно вооружено. Очень громко думает. Злится.
— Эй, — пробасил норл. — Ну-ка вылезай! Мы тебя не тронем. Чего прячешься?
Глеб едва не выжал спуск. От напряжения слегка подташнивало. Вид двух инопланетных существ, мирно беседующих, будто на прогулке, никак не стыковался с прежним жизненным опытом.
Выручил модуль семантического процессора. Благодаря ему речь чужих звучала вполне понятно, — поначалу это сбивало с толку, заставляло медлить, но в конечном итоге уберегло от роковых поступков.
«Выстрелить всегда успею. Хотя лучше бы сразу. Они ищут аватар Райбека, а я, похоже, сломал передающее устройство».
Нервы сгорали.
— Да ладно тебе! — миролюбиво пробасил норл. — Здесь у нас так не принято. Никто ни на кого не нападает без причины.
Значит обломки корабля населены?! — метнулась мысль.
Набравшись храбрости, Глеб выбрался из заросших руин здания, с вызовом посмотрел на ксеноморфов. «АРГ-8» он закинул за спину, но выхватить пистолет из набедренной кобуры — дело одной секунды.
— Хомо? — неподдельно удивился норл, ничуть не испугавшись. — Ты чего такой нервный?
Его добродушие не выглядело фальшивым или наигранным. Инсект же по-прежнему ощущал опасность, исходящую от Глеба, — он незаметно сместился, прячась за спиной закованного в броню великана.
— Эй, давай знакомится! — норл вновь проявил инициативу.
Глеб напряженно молчал. Рефлексы кричали — они чужие! Стреляй!
Однако где-то в глубине рассудка таилось сомнение. Норл и инсект вели себя миролюбиво. Так почему я должен бросаться на них?
Они чужие!
Ну и что?!
— Слушай, лишние дырки в шкуре никому не нужны. Мы ищем призрака. Не видал его тут? Зовут Райбек. Такой же хомо, как и ты.
— Нет, — сквозь зубы процедил Глеб.
— Ну, ладно, — вздохнул норл, теряя интерес. — Пошли, Хашт, может он у дальних утесов бродит?
— Эй подождите! — Глеб опомнился. — Я пришел с пустошей. Искал Черные Скалы.
— Старый город инсектов? — сообразил норл. — Так вот же он, — великан жестом указал на глянцевито-черные пики, царящие над местностью. — Только там ничего интересного не осталось. Пустует он уже тысячи лет. Если нужны артефакты или припасы, на рынок иди. Это прямо по дороге, примерно шагов пятьсот, не заблудишься. Только оружием не размахивай, здесь у нас типа всеобщего перемирия, перед Смещением. Меня кстати Ронгом зовут. А он — Хашт.
— Глеб, — выдавил юноша и тут же спросил: — Фокарсиане тут есть?
— Не-а, — норл зевнул, видимо не выспался. Вел он себя на удивление спокойно. — Их инкубатор сдох, а ашанги зачем-то в пустоши ушли. Никто пока не вернулся.
* * *
Норл и инсект ушли по своим делам, оставив Глеба в полнейшем замешательстве. Он думал, что одолел все самые страшные испытания, но ошибся. Ему предстояла еще одна схватка. На этот раз с самим собой.
Он привык делить мир на черное и белое, на «своих» и «чужих». Сейчас эти устои пошатнулись.
Сжав зубы, он проводил взглядом удаляющие фигуры, и пошел в указанном норлом направлении. Надо взглянуть на местных, посмотреть, чем они торгуют.
Глеб еще не решил, что делать дальше. Судьба оскалилась, будущее виделось туманным и неопределенным.
Шагая по дороге, он увидел разломившуюся от удара носовую часть корабля. Похоже, от него остались лишь балки силового набора, да скорлупа обшивки, — все остальное растащили.
В тени нависающих бронеплит стихийно возник небольшой городок. Здесь соседствовали постройки различных цивилизаций, возведенные из подручных материалов. Над ними царила дугообразная локационная надстройка космического корабля, где еще читалось название:
«РЕШИТЕЛЬНЫЙ»
«…открывая мост между Вселенными, я видел, как крейсер «Решительный» и два сопровождавших его фрегата Конфедерации Солнц пытались остановить «Тень Земли», не дать тиберианцам совершить прыжок, но, к счастью, они не успели. Позже корабли эскадры Рогозина были сбиты системами противокосмической обороны скелхов…»
«Вот, значит, куда упал крейсер?..» — Глеб осматривался. Повсюду взгляд находил осколки древнейшей и новейшей истории, — казалось, в Первом Мире каждый клочок земли хранит причудливо перемешанные свидетельства эпох и событий, о которых уже никто не помнит. Стоило лишь взглянуть на очертания древнего города инсектов, царящего над обломками человеческого крейсера, как вдруг становилось не по себе.
Короткая заметка, сделанная рукой Урмана на полях книги, рассказывала о каких-то очень важных, но пока непонятных Глебу событиях. Он повсюду видел их отголоски, но пока не мог уразуметь, что именно произошло тридцать с лишним лет назад? Кто такие «омни»? Почему старый тиберианец остался коротать свой век в одиночестве, когда другие покинули планету на борту «Тени Земли»? Что такое «Вселенные» и как образуется мост между ними?
Впрочем и эти вопросы угасли.
Глеб вошел под сень нависающих над городком бронеплит и его рассудок погрузился в иные, не менее стрессовые ощущения.
Гомон множества голосов доносился теперь отовсюду. Чужая речь резала слух. Модуль семантического процессора переводил лишь некоторые из фраз, по-видимому большинство обитающих тут ксеноморфов на момент создания программы еще не контактировали с людьми.
Глеб внезапно осознал, что находится в окружении десятков, если не сотен чужих. Их вид (в силу инерции мышления) внушал отвращение, оторопь, — как будто ночные кошмары впечатлительного мальчишки, наслушавшегося страшных историй от взрослых, материализовались, обрели плоть и кровь. Взгляд заледенел, выцвел от напряжения, пальцы невольно сомкнулись на пистолетной рукоятке «Гервета», однако, шли секунды, но на него никто не обращал особого внимания. Чужие спешили по своим делам, торговались, спорили, а странного хомо, застывшего, будто столб среди толчеи рыночной площади, просто обходили стороной, стараясь не задевать, лишь посматривали мельком, искоса.
Глеб отошел в сторонку, пытаясь взять себя в руки, не наделать глупостей.
Бессистемно построенный городок особого впечатления не производил, — россыпь разномастных домов и домишек, кривые улочки. Лишь несколько гнездовий амгахов, расположенные под сводом обшивки крейсера, невольно притягивали взгляд. Гомон голосов плыл над рыночной площадью. Пестрый конгломерат инопланетных существ казался бурлящим средоточием хаоса.
Можно потратить целый день, рассматривая диковинных тварей. Глеб сразу подметил, далеко не всем по душе его взгляд. Многие отворачивались, некоторые скалились в ответ, — непонятно, улыбаются или проявляют агрессию?
Он почувствовал прикосновение, вздрогнул, посмотрел вниз. Существо, похожее на змею, кольцами захлестнуло его ногу, приподняло голову, что-то прошипело.
Сработал автоматический перевод:
— Еда для хомо? Универсальный белок?
— Спасибо, не нужно, — едва совладав с собой, выдавил Глеб.
— Прибежище? Уютная нора? — ксеноморф пластично изогнулся, недвусмысленно указывая движением тела в направлении самого высокого строения, виднеющегося в паре кварталов от рыночной площади.
— Не сейчас.
— Как пожелаешь, — пресмыкающееся утратило к нему интерес, проползло дальше, бесцеремонно приставая к прохожим, ловко лавируя в толчее.
Как ни странно, но после этого случая туго сжатая пружина невероятного нервного напряжения начала медленно разжиматься. Он все еще дышал часто, прерывисто, в ушах шумело, сердце билось неровно, но рука соскользнула с рукоятки «Гервета».
Значит, тут действует всеобщее перемирие перед Смещением? — вспомнились слова норла.
Посмотрим, — Глеб заставил себя пройтись по рыночной площади, делая вид, что присматривается к товарам, разложенным прямо на земле.
В основном здесь торговали различной снедью. Сушеные плоды, видимо подходящие в пищу большинству ксеноморфов, прессованный мох, залитый субстанцией янтарного цвета, неприятно пахнущие волокнистые стебли незнакомых растений, куски сушеного и вяленого мяса, белковые брикеты подозрительно происхождения (их название доверительно сообщил огромный мохнатый паук), личинки, корни, клубни, — все это вызвало чувства, варьирующиеся от откровенного отвращения до вполне оправданного недоверия.
Хорошо, что у меня есть небольшой запас пищевого концентрата, — думал он, переходя от одного «развала» к другому.
Вскоре торговцы провизией остались позади. Начались оружейные ряды. Глебу постоянно приходилось держать себя в руках, ведь среди выставленного на продажу оружия и снаряжения он часто замечал образчики человеческих технологий.
Все это было снято с погибших, найдено среди руин, либо в таких потаенных, пропитанных трагедией местах, как Белые Скалы.
Впрочем, для ксеноморфов это всего лишь вещи, технические артефакты, оставшиеся от сгинувшей цивилизации хомо.
«Я ведь использую аспирианские шунты», — Глеб старался контролировать эмоции, урезонивать их доводами рассудка.
Пока, с грехом пополам, получалось.
* * *
К полудню он изрядно устал. Где найти место для отдыха?
Взглянув по сторонам и не найдя ничего подходящего, он снова пошел вдоль торговых рядов.
На рынке Глеб пробыл уже достаточно долго, но острые эмоции лишь немного притупились, не перегорели.
Диковинные разумные существа вели себя довольно сносно. Никто из них не хотел связываться с вооруженным хомо, разглядывающим товары. К нему и приставали не так навязчиво, как к другим, а иногда и вовсе замолкали, только таращились.
Единой валюты здесь попросту не существовало. Торговля носила меновый характер. Особо ценились боеприпасы и разные, заготовленные впрок, продукты.
Незаметно Глеб добрался до противоположного края площади. Здесь торговали различным оборудованием. Среди выставленных на продажу устройств то и дело попадались уникальные образчики чужих технологий. Их предназначение оставалось неясным, кибстек в большинстве случаев просто не мог опознать и классифицировать изделия иных цивилизаций, но, судя по коротким системным сообщениям, постоянно пополнял базы данных, сканируя предметы.
Глеб снова осмотрелся. Отсюда к городу инсектов вела прямая дорога. Может сходить туда, поискать временно прибежище?
Пока он думал, как поступить, взгляд зацепился за смутно знакомые очертания, а кибстек отреагировал бодрой вибрацией.
«Что это?» — юноша взглянул на крохотный экран нанокомпа, не рискнув пользоваться голографическим дисплеем.
Модель «Gessel-117(adaptive).
Класс — гражданский флайкар повышенной проходимости.
Материал шасси — керамлит. Привод 4х4.
Максимальная скорость на дороге 250 км/ч.
Максимальная скорость на бездорожье — вариативна, зависит от типа местности.
…
Он завороженно смотрел на машину, не в силах оторвать взгляд. Видимо флайкар почти не эксплуатировался, стоял в каком-то ангаре, пока его не нашли и не отбуксировали сюда сборщики металла.
«Гессель», почти скрытый среди разного ржавого хлама, произвел на юношу сильное впечатление.
Глеб не понимал, что происходит? Почему вид случайно уцелевшей машины, принадлежащей к сумме человеческих технологий, внезапно оказался столь притягательным?
На самом деле рассудок юноши, едва устоявший под напором смертельных обстоятельств, инстинктивно искал новую точку опоры в пошатнувшемся мире.
Обладание мощным, комфортабельным флайкаром, адаптированным под экстремальные условия Первого Мира, даст иную степень свободы, — вкрадчиво нашептывал внутренний голос.
Мгновенно вспомнилось напоенное дымами пространство пустошей, изгибающаяся лента логрианской дороги, и разыгравшееся воображение тут же нарисовало иную картину: управляя машиной он мог бы пересечь пустоши и добраться до Белых Скал за пять-шесть часов, ведь «Гессель» спокойно пройдет по руслу реки, — мелководье для него не помеха…
— Нравится? — из-за груд металлолома появился ящер. — Машина — зверь, — переводил его слова кибстек, используя простые, общепонятные семантические формы.
На экране нанокомпа тем временем появилась предупреждающая надпись:
Раса — зирунг.
Предыдущие контакты — первая степень сложности.
Склонности: мародерство, меновая торговля.
…
— Хлам, — с деланным безразличием ответил Глеб. Помогая в лавке, он волей или неволей научился от Сыти, как нужно торговаться.
— Посмотри! Ни одной царапины! Ни единой вмятины!
— Он хоть ездит?
Торговец запнулся.
— Он на ходу?
— Не знаю… — с тяжелым сиплым выдохом ответил ящер. — Мне внутрь не влезть. Это машина для хомо! Ты хомо!
— Ладно. Я посмотрю. Что хочешь за флайкар?
— Логр.
— С ума сошел? Логрианский кристалл за груду железа? Не зарывайся, ладно?
Ящер, явно сбитый с толку, угрожающе засопел.
Глеб тем временем с трудом открыл багажник и водительскую дверь. Механизмы застоялись без работы, протяжно поскрипывали, сопротивляясь прилагаемым усилиям.
В багажном отделении помимо запасного колеса, хранился технический серв. «Наверняка исправный», — мысли понеслись вихрем. Торговец явно не понимает его ценности. Скорее всего он принимает ремонтный кибермеханизм за какую-то обыденную деталь.
А это что? — Глеб заметил сферический кожух, упакованный в пористый пластик. Непонятно. Похоже на корпус крупного зонда? — взгляд подметил диафрагмы, закрывающие сопла струйных движителей, но сканер кибстека показывал, что внутри сферы пусто.
«Ладно, потом разберусь», — он перебрался в кабину управления, уселся в кресло, потрогал руль.
Машина действительно адаптированная. Минимум электроники. Управление ручное. Для условий Первого Мира — это наиболее надежное техническое решение.
Глеб коснулся сенсора запуска двигателя. В значении пиктограмм на панели управления разобрался бы даже ребенок, имеющий лишь общие понятия о «технике», как таковой.
Водородный движок не завелся. Не произошло вообще ничего.
Вздохнув, он вылез из кабины, открыл капот, взглянул на силовую установку. Внешне все выглядело целым, но слот для микроядерных батарей пустовал.
Ясно. Наверняка и серв обесточен. Кто-то позарился на элементы питания, — они ценились очень высоко.
— Не работает. Деталей не хватает. Говорю же — хлам.
Ящер угрожающе рыкнул, но желание сбыть машину пересилило.
— Отремонтировать сможешь?
— Если найду запчасти.
— Посмотри вон там, — торговец указал на сваленные в груды, в большинстве покореженные и уже бесполезные устройства. Окинув их взглядом, Глеб понял, — микроядерных батарей здесь не сыщешь. Нужно сходить в разрушенный поселок археологов.
— Я не буду ничего ремонтировать, — ответил он. — Ты просишь слишком много.
Ящер снова засопел. Интуитивно он понимал, машина представляет для хомо ценность. Но она не работает. Откуда слабый человечишко добудет логр? На Равнине Порталов ему и дня не выжить.
С другой стороны ящера одолевало желание сбыть машину. За все время на эту железяку никто даже не посмотрел. Она стоит тут уже несколько лет. И неизвестно сколько придется ждать другого покупателя? Почти все хомо вымерли. Волей или неволей, а цену придется сбросить. Надо получить хоть что-то, — ящер прикинул свои текущие потребности и рыкнул, давая понять, что цена окончательная, а торга больше не будет:
— Принесешь сердце норла, — машина твоя!
