Глава 4
Когда Ленни Фрозен подошел к афишной тумбе, Франка была уже там. В расклешенном светлом платье она показалась Ленни ослепительной красавицей. Он даже оробел, боясь, что Франка, увидев его в нелепом полосатом костюме, попросту рассмеется.
Однако она не рассмеялась и, оглядев Ленни сверху донизу, сказала:
– Да ты просто франт!
– Вот, это тебе, – со смущенной улыбкой Ленни протянул Франке огромный букет, обошедшийся ему в двести кредитов.
– Ой, спасибо! – воскликнула девушка, беря цветы, и крепко пожала Ленни руку.
– Куда пойдем?
– Да куда хочешь, – отозвалась Франка.
– Давай сходим в «Пробку», – предложил Ленни.
– А что это такое?
– Что-то вроде бара, где собираются всякие интересные люди.
– А что они там делают? Едят?
– Да. Едят, пьют, читают стихи, слушают психоматическую музыку.
– Ну пошли, – кивнула Франка и взяла Ленни под руку.
Бесконечно счастливый Ленни Фрозен повел девушку в «Пробку».
Франка почти на целую голову возвышалась над своим кавалером, вид странной пары привлекал внимание прохожих. Они с улыбкой оборачивались, но Ленни ничего не замечал и чувствовал себя на седьмом небе.
Реклама разливалась разноцветными огнями, блестящие бока лимузинов отражали фонари, прохожих и Ленни Фрозена, которого было едва видно из-за огромного букета.
Возле бара «Пробка» стоял седой швейцар в ливрее, стилизованной под изорванный рабочий комбинезон, но расшитой, как и положено, золотыми галунами. Увидев, что Ленни и Франка заворачивают к бару, швейцар поклонился и произнес заученную фразу:
– Все для сверчков – толковая дринкуха и кайфовый саунд.
– Что он сказал? – не поняла Франка.
– Это он так здоровается, – улыбнулся Ленни. – Не обращай внимания, все это вроде спектакля.
Пара прошла внутрь, и подоспевший официант тут же проводил гостей за лучший столик возле искусственного камина.
– Чем будем сычуг конопатить? – спросил официант.
Франка переложила свой букет в другую руку и вопросительно посмотрела на Ленни.
– С нами можете говорить нормально, мы гости, – пояснил Ленни.
– О, какое счастье, сэр, хоть иногда видеть здесь нормального человека, – облегченно вздохнул официант. – Если бы вы знали, как иногда хочется поджечь этот бардак. Так что вам принести?
– А что у вас есть?
– У нас много чего есть, сэр, но не все это съедобно.
– А что съедобно?
– Кофе, соленые сухарики, рисовые палочки, коктейль «Людовик XIV» и травяное пиво «Коу». Все остальное – только приправа для наркотиков.
– Хорошо. Принесите мне пиво, а девушке…
– Тоже пиво. С сухариками, – сказала Франка.
– С удовольствием, мисс. – Официант с поклоном удалился.
– Самое главное здесь – представление, – сказал Ленни. – Через полчаса начнут собираться завсегдатаи, и тогда ты поймешь, зачем мы здесь.
Официант вернулся через три минуты, неся заказ, а потом снова убежал и притащил огромную вазу в виде амфоры.
– Это для вашего букета, мисс. – Он с улыбкой взял у Франки букет и поставил его в вазу рядом со столиком. – Ну вот, теперь у вас свой фикус, э-э, я хотел сказать, букет.
Появились новые клиенты, и официант поспешил к ним навстречу.
– Ты часто здесь бываешь? – спросила Франка, пробуя пиво.
– Нет. Сейчас пришел во второй раз.
– А с кем ходил до этого?
– Ни с кем. То есть без девушки. Меня приглашал Джимми. Он, как и я, увлекается шахматами.
– А я в шахматах ничего не понимаю, – призналась Франка. – Даже конем ходить не умею.
– Я тоже, – улыбнулся Ленни.
– Правда? А как же увлечение?
– Я не играю в шахматы, я их коллекционирую.
– О, как интересно! – удивленно воскликнула Франка и взяла из вазочки соленый сухарик.
– Ну а ты чем увлекаешься? – спросил Ленни.
– Я? Ничем.
– Но после работы ты что делаешь?
– Что и все. Смотрю телевизор, ем, иногда хожу на свидания.
– У тебя есть парень?
– Постоянного парня у меня нет.
– А почему?
– У нас на работе ребята простые. Они сразу зовут к себе на квартиру да еще намекают, чтобы выпивки купила. О шахматах, понятное дело, не говорят ни слова.
– А что смотришь по телевизору?
– Сериалы про любовь.
– Какие?
– А все равно какие, – Франка пожала плечами.
Количество посетителей в баре постепенно увеличивалось, и вскоре на сцену взобрался худой человек с жидкой бородкой и длинными, перевязанными тесьмой волосами.
– Он будет петь? – спросила Франка.
– Я не знаю, – признался Ленни. – Сейчас посмотрим.
Длинноволосый встал спиной к залу и замер. Около пяти минут он стоял не шевелясь, затем повернулся и объявил:
– «На злобу ночи». – И снова надолго замолчал.
– Так будет он петь или что? – не выдержала Франка, нетерпеливо хрустя сухариками.
В этот момент длинноволосый начал декламировать:
Ночь, ночь, ночь,
Дерьмо, дерьмо, много дерьма,
Плевать мне, плевать,
Но я в дерьме. А вы?
Ночь, ночь, ночь.
Длинноволосый сошел со сцены, провожаемый аплодисментами.
– Что это было, Ленни? – удивленно спросила Франка.
– Стихи.
– Стихи про дерьмо?
– Каждый художник имеет право самовыражаться.
– За такие выражения могут и в участок забрать. Мой сменщик Карл Руннельфельд обозвал одну старуху «кошелкой с дерьмом», так за ним пришли полицейские. Он как миленький выложил три сотни штрафа и с тех пор больше не выражается.
– Это другое, Франка. Одно дело – искусство и совсем другое – брань.
Тем временем на сцену вышел очередной исполнитель. В руках он держал суковатую палку, в которую были вбиты два больших гвоздя с натянутой между ними струной.
– Ну и гитара у него, – покачала головой Франка. – Слушай, Ленни, давай еще закажем пива.
– А может, попробуем коктейль «Людовик XIV»?
– Хорошо, но только пусть и сухариков еще принесут.
– Ты, я вижу, голодная?
– Ага, – кивнула Франка, – после смены только и успела, что помыться да причесаться.
– Тогда пойдем в ресторан, я знаю одно место, где…
– Да ладно тебе, Ленни, деньги только тратить, – махнула рукой девушка. – У тебя дома есть чего пожевать?
– У меня дома? Да.
– Ну вот, сейчас досмотрим концерт этих чудиков и пойдем к тебе.
– Хорошо, – согласился Ленни, не совсем понимая, что Франка имеет в виду.
А на сцене продолжался номер «гитариста». Исполнитель дергал за единственную струну и громко выкрикивал:
– Кайф от музыки! Кайф от музыки!
– Да не особенно-то и большой кайф, – оценила выступление Франка.
– Совершенно с вами согласен, мисс, – сказал официант, который принес дополнительный заказ.
– Как же вы здесь работаете? Привыкли? – спросила девушка.
– К этому невозможно привыкнуть, мисс, – трагическим голосом произнес официант и, поклонившись, ушел.
– А тебе нравится, Ленни? – поинтересовалась Франка.
– Пожалуй, чересчур длинновато.
Наконец музыкальный номер закончился, и под жидкие аплодисменты «гитарист» покинул сцену.
– Ладно, поехали к тебе, Ленни, – сказала Франка, допивая свой коктейль. – Заодно покажешь мне свои шашки.
– Шахматы, – поправил ее Ленни.
– И шахматы тоже, – согласилась девушка.
Ленни подозвал официанта и расплатился.
– А цветы? – спохватился Ленни, когда они с Франкой были уже возле выхода.
– Пусть останутся там, в большой вазе, – сказала девушка. – Как настоящий фикус.
Швейцар помог Ленни поймать такси и вежливо придержал дверцу, пока Франка садилась в машину.
– В Старый город, – сказал Ленни, и таксист кивнул, бросив на клиента короткий профессиональный взгляд.
Машина быстро покатилась по вечерним улицам, притормаживая на перекрестках и сигналя пешеходам. Ленни Фрозен сидел рядом с Франкой, ее голова покоилась на его плече. Ленни было так хорошо, что он едва не расплакался, а когда такси остановилось возле дома, ему стало даже немножечко жаль.
– На каком этаже ты живешь? – спросила Франка, оглядывая здание.
– На восьмом. А что?
– Да ничего. Просто так.
Они зашли в темный двор, и тут девушка остановила Ленни и жарко его поцеловала.
– О Франка, – только и сумел сказать Ленни, когда отдышался. От поцелуя у него сильно закружилась голова. Ленни и не подозревал, что целоваться так приятно. Он встречался с женщинами, но это, за исключением одной пьяной студентки, были встречи за деньги. И ни о каких поцелуях не могло быть и речи. А тут…
– Крошка, поцелуй и меня тоже! – прозвучал чей-то грубый голос.
Ленни обернулся и в свете тусклого фонаря увидел Джада Килхера, хулигана-переростка, который частенько вымогал у Ленни деньги. Рядом с Джадом стояли два его дружка: гигант Пит Хотберг и Декс Санчес по кличке Шило.
– Привет, толстячок. Рад, что ты не теряешь время даром, – улыбнулся Джад Килхер, демонстрируя зубы из нержавеющей стали.
– Привет, Джад, – с наигранной бодростью произнес Ленни. – Извини, друг, мы спешим.
– Тю-тю-тю. – Джад шагнул навстречу и загородил дорогу. – Ты не хочешь познакомить нас со своей подружкой, Ленни? Не очень-то это хорошо по отношению к старым друзьям.
Пит и Декс Санчес радостно загоготали.
– Что тебе нужно, Джад? Денег? Изволь, я дам тебе, у меня есть. – Ленни трясущимися руками полез в карман. – Вот возьми, здесь больше трехсот кредитов, только оставь нас в покое.
Джад взял деньги и, положив их в карман, сказал:
– Надеюсь, ты понимаешь, Ленни, что я беру только взаймы и обязательно тебе отдам. Веришь?
– Верю, Джад. Конечно, верю, – с готовностью закивал головой Ленни. – А теперь пропусти нас, пожалуйста, домой.
– Проходи, Ленни, тебя я не держу, а твоя красавица пусть задержится. Ненадолго, уверяю тебя. – Джад Килхер снова улыбнулся, демонстрируя блестящий металл вставной челюсти. – Мы быстро.
Пит и Декс Санчес снова засмеялись. Затем Санчес дал Ленни пинка, а Пит Хотберг схватил своими клешнями Франку.
– Пусти, подонок! – закричала девушка и ухитрилась заехать Питу локтем по лицу.
– Ах ты, сука! – взревел тот и начал срывать с Франки платье.
Ленни вскочил на ноги и бросился на Пита с кулаками, однако Джад подставил ему подножку, и Ленни упал, больно ушибив колено.
– Обожаю, когда сопротивляются, – радовался Пит. – Кто первый, Джад?
– Я, кто же еще? – отозвался Джад и начал расстегивать ремень.
Ленни на четвереньках рванулся к Питу Хотбергу и впился зубами в его ногу.
– Куда смотришь, Шило! – завопил Пит, но Франку не выпустил.
Санчес ударил Ленни ногой в лицо, и тот отлетел на пару метров.
– Отдохни, приятель, – проговорил Санчес и, повернувшись к рычавшей, точно пантера, Франке, запустил ей руку под платье. – Хороша девка! Я второй!
– А я что же, последний? – обиделся Пит.
– Нет, ты всего лишь третий, а последним будет Ленни! – сказал Джад, и все трое рассмеялись. – Ленни! О, да тебе все мало? Шило, добавь ему.
Санчес вышел навстречу поднявшемуся Ленни.
– Ты смотри, Джад, он со мной драться собрался! А вот это видел? – В руке Санчеса блеснул нож.
Ленни стоял неподвижно, глядя прямо перед собой. Санчес сделал резкий выпад и, припав к Ленни, как к стене, замер. Через секунду он качнулся назад и упал на спину, демонстрируя рукоять ножа, торчавшего из его груди.
– Вот дерьмо, – выдохнул Джад, глядя на распахнутые глаза Санчеса. – Убей его, Пит!
– Моментально, – отозвался Хотберг и с силой отшвырнул в сторону Франку. Девушка ударилась о дерево и повалилась без чувств. – Моментально, Джад, – повторил Хотберг и двинулся на Ленни, ожидая, что тот начнет отступать. Однако противник сам сократил дистанцию, и в грудь Пита, как в барабан, ударила серия тяжелых ударов.
Хотберг запоздало махнул кулаком, и его рука попала в жесткий захват. Взвыв от боли, он упал на колени, затем последовал хруст позвонков, и огромное тело завалилось на бок.
– Эй, Ленни! Мы же друзья, Ленни, – бормотал Джад Килхер, отступая все дальше, к стене дома.
Но Ленни, казалось, не слышал его, сокращая дистанцию для следующей атаки. Джад хотел было убежать, но взгляд Ленни парализовал его, заставив трястись от страха и ужаса в предчувствии неминуемой смерти.
– Ле… Ленни, – только и успел пролепетать Джад Килхер, когда стальные пальцы сомкнулись на его горле. И наступила тишина.
Франка поднялась с земли и, прислонившись к столбу, дотронулась до своего лба. Там была здоровенная шишка. Девушка поморщилась и только сейчас заметила своего знакомого.
– Что произошло, Ленни? – спросила она.
Ленни дернулся и, повернувшись, увидел Франку. В его глазах не отразилось никаких чувств, и он двинулся к девушке. Казалось, он собирается уничтожить и ее тоже.
– Ленни, ты что?! – почувствовав неладное, вскрикнула Франка.
Ленни остановился, его лицо приняло наконец осмысленное выражение.
– Франка, что здесь случилось?
Со стороны улицы послышался вой полицейских сирен. По всей видимости, кто-то из жильцов вызвал патруль. Не долго думая, Франка схватила Ленни за рукав и потащила вдоль дома.
– Где твой подъезд?
– Следующий, – показал Ленни, едва не падая.
Франка втащила его в лифт и, спросив этаж и квартиру, нажала кнопку.
В лифте Ленни стало совсем плохо, и, когда двери открылись, он вывалился из него мешком.
Ощупав его карманы, Франка выудила ключи и, открыв квартиру, втащила хозяина внутрь. Там она с трудом забросила тело на тахту и только после этого оглядела свое платье.
Это было уже не платье, а несколько едва связанных между собой лоскутьев.
Ленни застонал, Франка озабоченно потрогала его лоб. С Ленни что-то было не так, однако о том, чтобы вызвать карету «Скорой помощи», не могло быть и речи. Там внизу, во дворе, Франка была в этом уверена, находилась целая армия полицейских.
Сбросив остатки нарядного туалета, Франка нашла в ванной купальный халат Ленни. Халат оказался коротковат, но это было все, что удалось найти в берлоге закоренелого холостяка. Никаких «дежурных» женских пеньюаров Франка не нашла, и это ей понравилось.
Девушка раздела Ленни до трусов и укрыла его одеялом. Тот как будто бредил и обильно потел, однако температура была невысокой, и Франка решила подождать до утра.
Вспомнив, что все еще голодна, она сходила на кухню и сделала себе бутерброд. Потом помыла посуду, которая копилась в мойке, наверное, не меньше месяца.
После всех этих трудов девушке захотелось спать, и она, раздевшись, скользнула к Ленни под одеяло.
