Елизавета I Английская. «Дева нации»

Британская королева Елизавета I сделала политическое знамя из своей девственности. А ведь примерно за 100 лет до нее во Франции тоже была Дева – Жанна д’Арк. Образ этот связан с очень сложным этапом становления нации. Люди, прежде объединенные в первую очередь как подданные одного короля, начинают ощущать новое, более прочное единство. И когда это происходит, очень важны символические фигуры и события. «Дева» является к народу, которому трудно и необходим чистый символ.

Конечно, Елизавета Английская ни в коем случае не копировала Жанну д’Арк – просто разные люди приходят порой к сходным решениям.

Елизавета была на троне 45 лет. Она правила страной с 1533 по 1603 год. Именно в это время Англия вышла в первые ряды цивилизованных, сильных, стремительно развивающихся государств на пороге промышленного переворота и Нового времени. Кроме того, именно при Елизавете Англия победила владычицу морей Испанию, разгромив знаменитую Непобедимую армаду.

Интересна Елизавета и тем, что проделала путь от незаконнорожденной, презираемой, вечно боящейся за свою жизнь принцессы до боготворимой королевы, объекта восторга нации. Процветание Англии при Елизавете не было безоблачным, очень велики контрасты богатства и бедности. И все-таки имя королевы превратилось в национальный символ.

Елизавета совершенно не подозревала, что живет в эпоху великого Шекспира, не замечала его, хотя он уже начал свою актерскую карьеру. Известно, что она была на премьере его «Комедии ошибок», но не догадывалась, что автор обретет мировую славу. Во всяком случае, ни покровительницей драматурга, ни вообще меценатом в отношении театра она не стала. Напротив, издавала указы, фактически вводившие цензуру для театров и ставившие их под контроль местных властей.

Больше всего Елизавета была занята «лепкой» собственного образа. А тем временем в Англии происходили разнообразные объективные процессы, лучшие из которых общественное мнение и историческая память твердо приписали ей.

Год рождения Елизаветы – 1533-й. И ее появление на свет стало трагедией. Дело в том, что ее отец – знаменитый тиран Генрих VIII – был убежден, что он может повелевать буквально всем. Он приказал природе, чтобы его вторая жена Анна Болейн родила мальчика, и не сомневался, что наследник родится. К тому же какая-то угодливая гадалка предсказала Анне Болейн, что у нее точно будет мальчик. В связи с этим уже состоялись преждевременные торжества.

Наследника ждали уже давно. Первая жена Генриха VIII, испанка Екатерина Арагонская, родила 11 младенцев. Три из них были мальчиками, но все они жили несколько дней и умирали. Выжила только одна девочка – Мария, будущая страшная правительница королева Мария Кровавая.

Из-за отсутствия наследника Генрих VIII решил развестись с Екатериной Арагонской. Для развода имелся формальный предлог: юридически Екатерина сначала была женой старшего, вскоре умершего брата короля. Это можно было при желании назвать кровосмесительством.

Но Римский Папа отказал английскому королю в праве на развод. Развод в католической церкви – процедура сложная. В принципе, такую санкцию можно было получить. Однако в данном случае возражал Карл V – всемогущий правитель Испании, племянник Екатерины Арагонской. И Папа просто не решился идти против него.

Тогда яростный, необузданный Генрих VIII сам возглавил английскую церковь и провел то, что сегодня называется реформацией, опираясь на учение Джона Виклифа и Мартина Лютера. Произошел великий культурный переворот – реформация в монархической форме, поводом для чего стало желание короля расторгнуть брак.

После этого Генрих VIII женился на фрейлине разведенной и заточенной в монастырь Екатерины Арагонской Анне Болейн, чья старшая сестра Мэри уже побыла его любовницей. Анна была хороша собой, образована, знала языки, интересовалась теологией, прошла «придворную стажировку» в Париже и обладала прекрасными манерами. С 1528 года она фаворитка короля, активная участница дворцовых интриг, потом жена. В 1533 году, перед рождением ребенка, она была коронована. И у нее рождается девочка! Генрих VIII с большим трудом преодолел свое желание объявить траур по поводу появления на свет этого ребенка.

Девочка, названная Елизаветой, ненужная и нежеланная, родителей своих почти не видела. А через три года – в 1536-м – Генрих VIII приказал Анну Болейн казнить. Казнить за измену сразу с пятью мужчинами, что было, конечно, полной бессмыслицей. Один из них – придворный музыкант – под пытками признался в прелюбодеянии, остальные – дворяне высокого ранга – не признались ни в чем. И все, естественно, были казнены.

Известны предсмертные слова Анны Болейн: «Вы, Ваше Величество, подняли меня на недосягаемую высоту. Теперь Вам угодно еще более возвысить меня, на эшафоте, – Вы сделаете меня святой». Такова была мать Елизаветы.

Будущая королева была еще маленькой девочкой и ничего не понимала. Но с каждым годом ей становилось все яснее, каково ее место при дворе. Акт Парламента и папская булла, объявившие ее по воле Генриха VIII незаконнорожденной, не были отменены. Она росла на положении бастарда.

У самого же Генриха VIII случались припадки очень странного поведения: он начинал всем и каждому рассказывать, видимо стремясь как-то оправдаться, что Анна Болейн изменяла ему с сотнями мужчин. Один иностранный дипломат написал об этом своему государю: «Никогда не встречал рогоносца, который бы так гордился своими рогами».

Эволюция Генриха VIII была страшной. Он начинал с идеи стать королем гуманистов. Ему верил Томас Мор, позже им же казненный. Эразм Роттердамский умер от горя, узнав о казни этого прекраснейшего человека.

Король быстро трансформировался в абсолютного тирана. После Анны Болейн он казнил еще одну свою жену – Екатерину Ховард – в 1541 году. И развелся еще с очередной женой – Анной Клевской.

Это был его четвертый брак, состоявшийся в 1540 году. Генрих VIII выбрал себе новую жену по портрету работы Ганса Гольбейна Младшего. На миниатюре светленькая, нежная девушка выглядела ангелом красоты. Когда же король приехал встретить приплывшую к нему на корабле из Германии Анну Клевскую, он был в ужасе от того контраста, который обнаружился между образом, созданным гениальным художником, и реальностью. И иначе как «немецкой телкой» Генрих Анну Клевскую больше не называл. Участь ее была решена, но стала не самой трагической: король ограничился разводом, который по протестантскому обряду был не очень сложным.

Но чтобы испытать удовлетворение, Генрих VIII должен был обязательно снести чью-нибудь голову с плеч. На сей раз это была голова Томаса Кромвеля, его первого министра, того, кто устроил это сватовство.

Отец Елизаветы был не только любителем женщин, но и совершенно невероятным, раблезианским обжорой в самой крайне форме. Славился он и цинизмом. Например, пировал сразу после казни Анны Болейн. Страшный человек!

Но Елизавета была предана его образу, не раз говорила и писала о своем пиетете перед отцом и о том, что хотела бы быть ему подобной. Она хотела походить на него в его величии.

Ее шансы на престол равнялись нулю. Ведь у нее была старшая сестра Мария от первого, узаконенного католической церковью брака Генриха VIII с Екатериной Арагонской.

Затем эти шансы опустились как бы «ниже нуля», ибо третья жена Генриха VIII – Джейн Сеймур, с которой он сочетался браком по протестантскому обряду, родила наконец мальчика – принца Эдуарда, а сама умерла при родах в 1537 году.

Король не только не интересовался младшей дочерью, но и содержал ее не очень хорошо. Подчас она просто бедствовала. Ее любимая няня и воспитательница писала, обращаясь с просьбами к королевскому двору, что девочка выросла, не влезает в прежние платьица, ей малы туфельки, – и просила помочь материально. Помощь приходила, но не очень щедрая.

Елизавета не могла не быть изломанной, потому что воспитывалась в обстановке жестокости и страха. Ведь при всех казнях присутствовали в том числе и дети. Во дворе Тауэра была зеленая лужайка, где ставили плаху, и палач топором сносил очередную голову, причем довольно часто женскую.

При этом Елизавете все-таки давали образование. И она любила учиться. Овладела латынью. Не так блестяще знала, но изучала греческий. Увлекалась языками всю жизнь. У нее был настолько свободный французский, что французы даже не догадывались, что она иностранка. Изучала она также испанский, итальянский, немецкий.

Учитель Елизаветы Роджер Эшем, человек гуманистически образованный, избрал себе такой девиз: «Науки – убежище от страха». Это очень важно для понимания той атмосферы, в которой росла Елизавета, и этой сложной натуры, лицемерной, но вовсе не бездарной.

В 1548 году Генрих VIII умер. В завещании он восстановил законность рождения Елизаветы. Ведь он по-прежнему считал, что ему подвластно все. Была незаконной – стала законной. Он описал порядок наследования, который и был воплощен. Ему наследует принц Эдуард, тогда еще малолетний; если Эдуард вдруг умрет, правит старшая дочь, принцесса Мария.

Все это дорого далось Англии. Шесть лет у власти был болезненный Эдуард, страдавший, вероятно, костным туберкулезом. В возрасте 12 лет он писал: «Распространились слухи о моей смерти, и потому пришлось проехать через Лондон». Когда он скончался, ему наследовала дочь первой жены Генриха VIII Мария I Тюдор, получившая заслуженное прозвище Кровавая. Она правила пять страшных лет. Ярая католичка, она организовала преследование тех, кто перешел из католичества в протестантскую веру. Были массовые казни, бесконечные подозрения в изменах, в том числе и в отношении Елизаветы, которая провела три месяца в тюрьме Тауэр.

В 1558 году Мария умерла бездетной. И двадцатипятилетняя Елизавета в отсутствие других наследников взошла на престол. Что это значило для нее в тот момент? Она получила во владение страну, которую мотало, как кораблик, попавший в бурю: поражение в войне с Францией, затем страшная, истребительная война Роз, насильственная реформация, а следом массовые казни тех, кто принял протестантизм.

Главное же, что является истоком будущего величественного образа Елизаветы, – ее тяготение к равновесию. Она не бросилась ни в какую крайность, не начала истреблять католиков, хотя сама была протестанткой.

Даже когда у нее со временем оказалась в заточении ее родственница, католичка Мария Стюарт, Елизавета далеко не сразу решилась с ней расправиться. Она думала почти 20 лет, прежде чем казнить Марию. Так проявлялась взращенная в ней осторожность.

Англия была одной из ведущих держав того времени. Правда, пережив тяжелые времена, она сильно отставала от Испании. Управлять было чрезвычайно сложно. И Елизавета не побоялась окружить себя умными людьми.

Ей было вдвойне трудно потому, что она женщина. Ее окружение не сомневалось в том, что она должна избрать себе мужа. Быть, так сказать «за мужем». Но Елизавета ни за кем быть не хотела. Она унаследовала от отца нежелание с кем-либо делить власть.

Кто только к ней ни сватался! Она 20 лет играла в сватовство, никому резко не отказывая. И Габсбурги, и Филипп II Испанский, и герцог Савойский, и кронпринц Швеции, который стал затем шведским королем, принцы Анжу, Алансонский, даже царь Московии Иван Васильевич.

Молодой Иван Грозный решил наладить контакты с Англией, считая, что она может стать его союзником против Литвы и Швеции в Ливонской войне. Он добился подписания договора о взаимном убежище. Это означало, что, если ему потребуется, он найдет убежище в Англии, а если понадобится Елизавете, она найдет убежище в Московии. (Для королевы английской Московия была, конечно, символом края света.) Правда, Иван Васильевич в толк не мог взять, что значит «договор подписан королевой, но должен быть утвержден Парламентом». В одном из писем царь задал Елизавете вопрос в таком духе: ты, мол, кто там у себя дома-то, царица али какая-то девица в терему? И затем надумал свататься.

Переписка Ивана Грозного с Елизаветой была осложнена отсутствием общего языка. Европейские государи называли друг друга в письмах «возлюбленный брат мой», «любезнейшая сестра». Поэтому и Ивана Васильевича поименовали в одном из английских писем «возлюбленный брат и племянник». Русские были возмущены: какой же царь Иван племянник английской королеве? Но толмачи разъяснили, что это просто недоразумение.

Елизавета предложила русскому царю в качестве возможной кандидатуры не себя, а свою дальнюю родственницу. Иван Васильевич послал боярина Писемского «проверить, дородна ли» невеста. Боярин понаблюдал за девицей, когда она гуляла в парке, и в отчете сообщил: «Больно руки худы». Представления о красоте у русских и у англичан явно не совпадали.

Итак, Елизавета сделала из сватовства большую и небесполезную дипломатическую игру. Она постоянно говорила о своей девственности, что являлось вопиющим лицемерием: у нее были фавориты, в том числе и очень заметные. Прежде всего – лорд Сэсил, а также друг детства Роберт Дадли, который когда-то помогал ей материально. Другие ее фавориты – Уолтер Рейли и граф Эссекс – очень яркие натуры. Когда однажды королева дала Эссексу пощечину на заседании Совета, он схватился за меч. Позже, в 1601 году, он все-таки оказался во главе заговора и поплатился головой за свой характер.

При всем этом Елизавета повторяла, что будет вполне удовлетворена, если на ее мраморном надгробии напишут: королева была девственницей и такой осталась навсегда. Очень уж привлекателен был образ Девы, признаваемый как католиками, так и протестантами.

Елизавета была отнюдь не глупа. Ее отличали гибкий ум, умение приспосабливаться к обстоятельствам. Она фактически объявила себя обрученной с нацией. Не случайно ей нравился фольклорный образ белого пеликана, который якобы вырвал мясо из собственной груди, чтобы спасти своих птенцов от голодной смерти. Медальон с изображением этого белого пеликана королева носила на груди.

Елизавете принадлежит еще одно открытие в области политики. Она создала феномен, условно говоря, «государственного пиратства». Ведь она приласкала, пригрела, приблизила ко двору таких людей, как Фрэнсис Дрейк, и несколько других могучих капитанов. Елизавета стала раздавать им королевские патенты и благодарности за то, что они грабили на морях других грабителей – испанцев.

Испанцы вели по морям корабли, нагруженные американским золотом, а какой-нибудь Дрейк выслеживал их у берегов Панамы, отнимал эти килограммы золота и привозил своей королеве немыслимое богатство. За это он был посвящен в рыцари.

А в 1588 году пятидесятипятилетняя Елизавета предстала, можно сказать, официально в обличии Девы нации. Испанский король направил к берегам Англии Непобедимую армаду – громадный, невиданный дотоле в истории Европы флот – мощные, тяжелые галеоны. Их команды составляли люди опытные, умелые, бесстрашные, имевшие огромный опыт курсирования между континентами.

Возникла серьезная угроза Британии. И королева Елизавета повела себя так, как должна была: облачилась в светлые доспехи, вызывавшие ассоциации с Жанной д’Арк, надела шлем с плюмажем и на берегу, перед сухопутным войском и флотом, произнесла речь. Это было выдающееся выступление: «Знаю, выгляжу я слабой и хрупкой женщиной, но у меня сердце и дух короля, короля Англии. Защищая мое королевство, клянусь честью, я сама возьмусь за оружие, стану вашим военачальником».

Солдаты кричали от восторга. При этом королева не забыла пообещать им выплатить то, что казна задолжала за службу в предыдущие годы. Потом она этого так и не сделала.

Вероятно, главным полководцем, который одержал победу над гигантским испанским флотом, была все-таки природа. Важную роль сыграла и тактическая ошибка испанцев: нельзя было в узкий пролив Ла-Манш загонять флот, состоявший из многочисленных тяжелых кораблей, маневр которых затруднен самим их размером. Началась буря. Английские корабли не так сильно от нее пострадали, а испанский флот был уничтожен.

По поводу Армады остроумные англичане стали говорить, переиначивая знаменитую фразу Юлия Цезаря «Пришел, увидел, победил»: «Пришла, увидела, бежала».

Есть ли в победе английского флота заслуга Елизаветы? Конечно, есть. Восторг, который она вызвала у подданных своими светлыми доспехами, хрупкой фигурой, знаменитыми красивыми белыми руками, обеспечил тот самый дух войска, о котором гениально написал в «Войне и мире» Лев Николаевич Толстой. Слабая женщина, претендующая на особую роль хранительницы чистоты и девственности, – такова важная часть морального капитала, который она копила всю жизнь.

Конец правления Елизаветы – это угасание. Она рано состарилась. Все источники свидетельствуют о том, что к 60 годам она была абсолютной старухой и внешне, и внутренне. Потеряла практически все зубы, которые тогда не умели лечить. Речь ее стала не очень связной. Обострились черты характера, унаследованные от отца: безумная вспыльчивость, припадки ярости. Для них были мотивы. Англия не достигла того состояния безоблачного процветания, которое, казалось бы, сулили ей развитие сукноделия, успехи в войнах, захваченное у испанцев золото. В сущности, правление Елизаветы – прощальный триумф абсолютизма. До публичной казни в 1649 году ее внучатого племянника Якова I, сына Марии Стюарт, оставалось меньше 50 лет. А эта казнь и стала страшным, жестоким символом расставания Англии с идеей абсолютной королевской власти.

Елизавета же умерла своей смертью в 1603 году. Показывая на перстень, который надела в день коронации, она произнесла последние слова: «Это мое единственное обручальное кольцо». Так и ушла – в образе Девы. И вместе с ней ушел в прошлое абсолютизм, который стал непригоден для эпохи уже стучавшейся в двери промышленной революции.