Возмездие

Через несколько недель после «чудесной» находки Цецилия Моисеевна почувствовала неладное и позвонила любимой соседке.

– Софочка, вы уж извините меня за беспокойство, но доверяю только вам. Не могу понять, что происходит с моим ногтем на большом пальце правой ноги. Сначала появилась желтая полосочка, потом стала расширяться и доросла вот до такого пятнышка. Я подстригала, но не помогает. Желтизна медленно и верно ползет наверх. Деточка, это то, о чем вы меня предупреждали?

– Цецилия Моисеевна, пожалуйста не переживайте раньше времени. Даже если это и произошло, то, поверьте, все успешно лечится. Вы мне позволите взглянуть на вашу проблему?

– Позволю ли взглянуть?! Деточка, я вас умоляю зайти ко мне и пролить свет на предмет моего беспокойства.

Войдя в квартиру Шнайдер, Софа на короткое время потеряла дар речи. За несколько месяцев общения с соседкой она всякое могла предположить, но только не то, что предстало перед ее взором. Всеми уважаемая и себя обожающая Циля, согнувшись в три погибели, сидела в кресле у окна и, водрузив ногу на журнальный столик, рассматривала пораженный ноготь под Бениным микроскопом. Рядом с прибором лежали размотанный рулончик ваты, щипчики, пилочка, ножницы с загнутыми и прямыми концами, лак для ногтей, бутылка ацетона и что-то еще, что, по соображению хозяйки, совершенно необходимо для наведения красоты.

– Ничего не понимаю, – по-деловому произнесла она, не отвлекаясь от процесса исследования. – Может быть, я натерла это место и теперь оно плохо кровоснабжается? Деточка, взгляните сами на это физическое недоразумение, – попросила она, вытаскивая ногу из-под микроскопа.

Хоть результат ношения чужой обуви был налицо, Софа, зная впечатлительную натуру соседки, решила ее не огорчать на ночь глядя и как можно мягче подвести разговор к неприятному диагнозу. Она долго и внимательно рассматривала больной ноготь и вынесла вердикт:

– Возможно, я ошибаюсь, но очень похоже на трихофитию.

– Не пугайте старую женщину страшными словами. Выражайтесь яснее, – взмолилась Цецилия Моисеевна.

– Я не специалист и могу ошибаться. Нужен соскоб с пораженного места. Хочется вам или нет, но придется идти к кожному врачу.

– В кожно-венерологический диспансер? Это ужасно! Я наказана за свою беспечность! Меня предупреждали, но куда там! Опыт! Театральная закалка! Винить некого. Сама виновата.

Цецилия Моисеевна откинулась на спинку кресла и для большей убедительности глубокого душевного страдания положила руку на лоб.

– Не переживайте раньше времени, – стала успокаивать Софа не на шутку разволновавшуюся соседку.

– С меня снимут ноготь, и я не смогу нормально передвигаться! Кто за меня сходит в магазин? Как купить пожилому человеку бутылочку молока и хлеб?

– Никто вам не станет убирать ноготь! С чего вы взяли? Есть много консервативных методов лечения. Конечно, это лечится не так быстро, но во всех случаях результат будет положительный.

– Это все из-за продавщицы в магазине. Я померила одну пару, другую, третью. Мне ничего там не понравилось. Работница торговли, молоденькая девушка, упрекнула меня в излишней требовательности и капризах. Знаете, она сказала так убедительно, что в глубине души я даже согласилась с ней. Нельзя. Нельзя быть такой внушаемой! Всю дорогу я думала над ее словами. И тут… эта злосчастная коробка! Судьба посмеялась надо мной, наказала за беспечность и халатное отношение к советам специалиста. Вы же говорили про уксус, а я проигнорировала.

– Цецилия Моисеевна, успокойтесь. В конце концов все поправимо. Вы женщина аккуратная, исполнительная и будете четко выполнять предписания врача.

– Буду. Буду очень строго и четко выполнять назначения, – с готовностью ответила Циля.

– Ножницы и щипчики после процедуры нужно обязательно обрабатывать, а лучше иметь отдельные для больного ногтя.

– Лучше иметь отдельные, моя спасительница и утешительница! Софочка, что бы я без вас делала? А что теперь с этими туфлями? Какую казнь мы им придумаем?

– Выбрасывайте их на помойку без всякого сожаления и купите себе новые домашние тапочки.

– Прям так категорично?

– Конечно. Какой толк лечиться, если вы будете вновь и вновь себя заражать.

– Вы правы. Абсолютно правы. Идемте на кухню, дорогая моя, я вас буду кормить вкуснейшими голубцами. Надеюсь, это отвлечет меня от грустных мыслей. Усаживайтесь поудобнее. Накладывайте в тарелочку, не стесняйтесь. Ешьте на здоровье, а я тем временем заварю чай. Вам, как всегда, ставить небольшую чашку?

По лицу Сони пробежала благодарная улыбка.

– Вы знаете мою слабость к красивой посуде.

– Правильно, лучше маленькими порциями несколько раз, чем упиваться неизвестно из чего. Несу вашу любимую чайную пару. У вас прэлестный вкус, деточка! Этот сервиз нам Бенина мама подарила, когда я хотела от него уйти. Да, да. Не удивляйтесь, Софочка. В семейной жизни всякое бывает. Вы же видели, какая я была красавица в молодости. Ах, эти поклонники, цветы, ухаживания! Сколько соблазна! Вы знаете, меня даже в Ла Скала петь приглашали. Слышали о таком театре?

– Конечно! Говорят, там прекрасная акустика и он очень напоминает Одесский оперный театр. Несбыточная моя мечта побывать в Италии.

– Ах, какие ваши годы! Никогда не теряйте надежды и верьте. Рано или поздно ваше желание исполнится.

– Лучше раньше, – пошутила Софа.

– Абсолютно поддерживаю. И в этом наши взгляды тождественны. У интеллигентных людей много общего. Так вот, когда я дома рассказала, что меня пригласили в Италию, у нас начался жуткий переполох. Больше всех беспокоилась Бенина мама. Она боялась, что я оттуда не вернусь.

«Сыночка, тебе достался-таки в жизни изумрудный бриллиант, но если ты будешь и дальше сидеть в своем институте до поздней ночи, то в его прозрачности появятся вкрапления, – назидательно сказала Нелли Львовна. – Беня, нужно сделать так, чтобы Цилечка немножко была врагом народа и никогда не покинула нашу замечательную страну. Ты же понимаешь, что эти итальянцы уже преподавали там, где мы только еще учились».

«Мама, ты преувеличиваешь», – не отрываясь от книги, буркнул Беня.

«Твоя мама все чувствует и наперед знает. Сыночка, давай напишем на нее жалобу в комитет театрального комсомола, а потом, когда она перестанет на нас обижаться, мы ей подарим что-нибудь ценное. За успех мероприятия не переживай. Если твоя мама захочет, она сделает все в лучшем виде для вашего советского счастья».

Вы представляете, что мне пришлось пережить после того, когда меня вызвали в райком комсомола за то, что я якобы не хотела подписываться под письмом в защиту Луиса Корвалана, которое Нелли Львовна написала собственноручно от лица нашей семьи и отправила в Чили. Конечно, меня никуда не выпустили, но после этого у нас появилась квартира и этот замечательный чайный сервиз.

– Цецилия Моисеевна, а может быть, оно того стоило? От государства вы бы навряд ли получили квартиру, а от Нелли Львовны – пожалуйста!

– Это да. Теперь я уже очень благодарна, но тогда!.. Наслаждайтесь, деточка, чаем из этой прекрасной чашки. Последняя она у меня осталась. Какая память о свекрови! Мудрая была женщина. Вы не верьте, когда говорят, что посуда бьется к счастью. С каждой разбитой чашкой счастья у нас не прибавлялось, а даже наоборот. Счастье нужно беречь. Оно дороже и тоньше, чем этот костяной фарфор. А вообще, счастье в жизни есть, только никто не знает, каким оно должно быть в своем апогее, поэтому все ждут чего-то большего и не замечают настоящего. Это эфемерная субстанция, деточка, а вот голубцы, которые я сегодня сделала, совершенно реальные и очень даже вкусные. Съешьте еще один голубчик, ведь вкусно есть – это тоже счастье.

– Спасибо вам огромное, Цецилия Моисеевна. Вы меня так накормили, что пропало желание готовить ужин дома. Наверное, пожарю картошку. Сема с Мишкой ее обожают.

– И то правильно. Мужчин нельзя баловать разносолами. Пища должна быть простой и сытной. Мой дорогой врач, может быть, вы посоветуете еще какой-нибудь метод борьбы с грибком? Мне жаль выбрасывать эти туфли. Они мне нравятся.

– Циля Моисеевна… – строго произнесла Софа.

– Поняла. Все поняла, деточка. Вы сейчас пойдете домой жарить картошку, а я сразу же на помойку, избавляться от злосчастной пары, – грустно произнесла Циля и многозначительно посмотрела на кухонный шкаф, в котором хранилась бутылка с уксусной эссенцией.