65

Белый «Бентли Континенталь» вырвался из городских пробок и выехал на широкое шоссе. Давтян установил круиз-контроль чуть выше разрешенной скорости и снял ногу с педали газа. Навигатор отсчитывал километры до заветной цели. Двадцать шесть минут расслабленной езды — и он на комбинате «Нанохиммед». Дни скорби по убитым акционерам позади, пора вступать в права законного владения. Теперь он единоличный хозяин успешного бизнеса!

Хозяин — правильное слово, ласкающее слух, не то что царапающее — акционер, или вульгарное — совладелец. Сейчас он стал хозяином бизнеса, потому что всегда был хозяином своей судьбы. Это закономерный итог его усилий. Его награда.

Все началось с появления в его лаборатории Дениса Никитина. Одаренный химик быстро нащупал путь к революционной технологии. Молодой ученый упивался научными формулами, а Давтян тайно думал, как превратить их в золотой кран для денежных знаков. Свой личный кран.

Однако Никитин соображал, какую прибыль могут принести его разработки. Его требовалось устранить. Давтян познакомился с женой Никитина, узнал об их неустроенном быте и семейных конфликтах. Алиса была нетерпеливой красоткой, хотевшей всего и сразу, ею не сложно было манипулировать. В нужный момент глупышка сыграла роковую роль в судьбе влюбленного мужа. И жизнь всех троих коренным образом изменилась. Давтян разбогател, Алиса заполучила перспективного ухажера Волкова, а Никитин отправился гнить в колонию.

Казалось, что перемены к лучшему навсегда. Но нет, Никитин вернулся. Когда перепуганная Алиса появилась у Давтяна, в первый момент он почувствовал страх. Он сразу поверил, что Волков умер не просто так. Для умного химика сделать хитрый яд не проблема, годы заключения озлобили Дениса, он обзавелся криминальными связями и будет мстить. Не только предательнице жене, но и завлабу, присвоившему его достижения. Смертельная субстанция может таиться в самом обычном напитке или пище, а то и в парах воздуха. Жить в вечном страхе и всего опасаться — губительная тактика. Что делать?

И Давтяна осенило. Надо перехитрить противника, вновь использовать его талант для достижения собственных целей.

К тому времени Сурен убедился, что денег много не бывает. Да, он живет в достатке, ни в чем себе не отказывает, но рядом Шильман и Веригин, им достается большая часть прибыли комбината. Они не только тратят деньги на себя, но и вкладывают капиталы в новый бизнес. Их доходы растут, а он застрял на одном уровне, а значит, отстает. Разве это справедливо? Ведь в основе их благополучия его технология. Его!

И Давтян разработал хитрый план. Он умрет для видимости. Но сначала заполучит яд-невидимку, летальный подарок от бывшего ученика. Когда Сурен обнаружил, что коньяк в его доме отравлен, он стал действовать. Лучшей помощницы, чем насмерть испуганная Алиса, и желать не приходилось. Девушка вызвала нужного врача и переехала в дом Шильмана.

А Давтян превратился в своего выдуманного дядю Рубена Аракеляна. Парик, очки, борода, накладной животик и армянский акцент, дополненные неопрятной одеждой, превратили его в нового человека. В таком образе он явился в дом Шильмана и, улучив момент, подлил остатки отравленного коньяка в бутылки из бара. Он слышал, какие напитки предпочитает Артур и его жена Анна.

План сработал. Шильманы умерли той же смертью, что и Волков, и якобы умер сам Давтян. И рядом с каждым были сломанные астры, которые добивали психику Алисы.

Затем настала очередь Веригина. Проблема была в том, что яд-невидимка закончился. Но Давтян тоже был неплохим химиком и придумал ловкий трюк с хлорцианом. И опять получилось. Да здравствует химия!

Теряющая рассудок Алиса пустилась в бега. Но Давтян знал, где ее искать, — на малой родине. Смерть ее отца-инвалида и сломанные цветочки доконали девушку. Она бросилась под поезд, и, хотя выжила, необратимые изменения психики уже были налицо. Отличный кандидат в убийцы, наряду с уголовником Никитиным.

Когда Дениса Никитина задержали и он покончил с собой, настал момент, чтобы воскреснуть. Давтян сделал это публично, приписав идею следователю, тем самым обезоружив ее. Будет опровергать, значит, разозлилась, и ее возможные подозрения следует воспринимать как мелкую месть. А если согласится, то не станет рыть под него глубоко. На всякий случай Давтян нанял ловкого адвоката, который смог поставить на место ретивого следователя.

Последним препятствием к полному владению комбинатом оставался Максим Шильман. Давтян планировал избавиться от сопляка позже, когда все уляжется. Но обдолбанный дурью кретин сам угодил в автомобильную аварию. И Сурен под видом нотариуса натравил убитую горем Кураеву на якобы виновника ее несчастий. Опять сработало!

Он настоящий хозяин своей судьбы. Он в десять раз талантливее Никитина, зацикленного на химии! Кто-нибудь смеет спорить? Где сейчас суперталантище — гниет в могиле, а он приближается к моменту своего триумфа.

Давтян припарковался у административного здания комбината, поднялся в кабинет генерального директора, поприветствовал на ходу вытянувшуюся ассистентку, обернувшись у самой двери:

— Капучино, пожалуйста.

Долгие годы этот престижный кабинет занимал Артур Шильман. Давтян бывал здесь на совещаниях, решал рабочие вопросы, но никогда не находился внутри один и не сидел по ту сторону главного стола. Сейчас он полноправный владелец не только кабинета, но и всего комбината.

Давтян уселся в высокое кресло, положил руки на подлокотники, качнул упругой спинкой — удобное. Потрогал солидную столешницу, осмотрелся и с удовлетворением отметил, что ассистентка убрала все личные вещи Шильмана. Умная и предусмотрительная — можно не увольнять.

Ему принесли капучино в широкой чашке с маленькой шоколадкой. Сурен одобрительно кивнул и качнул пальцем:

— Приготовь приказ о моем назначении генеральным директором. — Он стал диктовать: — Главный акционер в моем лице назначает… Ну, ты сама сообразишь.

Вкуса капучино Давтян даже не почувствовал. Он наслаждался своим новым положением и строил планы на будущее. Белый «бентли» он оставит для личных нужд, сюда будет приезжать на черном лимузине с водителем. Машина должна быть новой, премиум-класса, надо выбрать достойную марку и модель. Двух раз в неделю его присутствия на комбинате достаточно, чтобы держать руку на пульсе. С персоналом он будет строгим, никакого панибратства. Он рискнул и сорвал куш, теперь он один на вершине.

Ассистентка принесла документы. Давтян со сдержанной гордостью прочел приказ о собственном назначении и расписался.

— Печать в правом верхнем ящике, — любезно указала ассистентка. — Если позволите, я поставлю и зарегистрирую.

— Я сам, — остановил ее Давтян.

Он выдвинул ящик, взял печать с автоматической оснасткой, нацелил ее на свою подпись и решительно надавил. Он никогда не пользовался печатью и в первый момент не понял, что произошло. Что-то острое кольнуло его в ладонь. Сурен отдернул руку. Из крышки печати торчала медицинская игла. Капля крови из проколотой ладони упала на лист приказа. Давтян опустил взгляд — черные буквы его имени на белой бумаге окрасились кровью.

Ассистентка продолжала улыбаться. Она взяла документ и только тут заметила, что лист испорчен.

Давтян чувствовал, как стремительно немеет рука, волна паралича докатилась до плеча и переползла на грудь. В выдвинутом ящике на том месте, где только что находилась печать, он заметил перевернутую фотографию. Левой рукой, которая пока его слушалась, Сурен вытащил карточку и посмотрел на снимок. На ней молодой лаборант, изображая маньяка, растопырил руки, а за его спиной на стене висел плакат с крылатой фразой Ломоносова: «Широко распространяет химия руки свои в дела человеческие».

И Давтян все понял. Лаборантом на снимке был не кто иной, как Денис Никитин. Сурен сам сфотографировал молодого ученого девять лет назад. Химия, благодаря которой он обогатился, теперь стискивала невидимыми руками его сердце. Под действием света на карточке проявилась подпись: прости, Астра.

В тот самый момент, когда Давтян прочел ее, паралич окончательно сковал его сердце и его голова рухнула на стол. Ассистентка с криком выбежала из кабинета.