54

Утром Валеев ждал соперника около Следственного комитета, Сергей Петелин опаздывал. Когда он появился на роскошном «порше», Марат не удержался от острого выпада.

— Еще не отняли за долги? — спросил он, небрежно пнув по колесу дорогую машину.

— «Порш» под арестом, как и мой дом, мать их! — ругнулся Сергей.

— От сумы да тюрьмы, как говорится…

— Слушай, ты чего меня позвал? Еще намутил, чтобы втайне от Лены.

— Дело важное. Пора нам выяснить, чей у нее ребенок.

— Ах, вон оно что! — Сергей стал напыщенным и самоуверенным. — Никаких сомнений, это мой пацан.

— С чего бы это? — набычился Марат, стараясь не показать волнения. — Она так сказала?

— А ты мозгами пораскинь. Ты с Леной несколько лет — и что? Где результат? Ведь было же у вас по страсти, без резинки.

— Не твоего ума дело, — огрызнулся Марат.

— Типичный ответ, когда нет аргументов. А у меня есть.

— Какой же?

— Настя! — гордо заявил Сергей. — Со мной Лене достаточно одного раза — и пожалуйста! Эта женщина заточена под меня, мое семя для нее родное.

— Заткнись! Не пори ерунды, а то разозлишь, — взъярился Марат.

— И что? — Сергей ехидно заглянул в глаза сопернику, чувствуя себя в безопасности.

Они стояли на пороге Следственного комитета под бдительным оком камеры наблюдения, мимо то и дело проходили сотрудники.

— Ты прав, кулаки не аргумент, — согласился Марат. — Ругаться мы не будем. Мы сдадим кровь и будем ждать результата. Пойдем, я заказал для тебя пропуск.

Друзья-соперники миновали проходную и прошли в криминалистическую лабораторию. Марат распахнул дверь, пропустил вперед Сергея и указал на скелет.

— Однажды я вспылил, не сдержался. Спасибо криминалистам, помогли оформить труп в качестве учебного экспоната.

Сергей понимал, что с ним шутят, но его смутил вид скелета. Он с тревогой озирался, осматривая причудливую лабораторию, напичканную пугающей аппаратурой.

— А мы туда попали? — усомнился он. — Я думал, мы к врачу.

Марат подтолкнул Сергея к Устинову, деловито натягивавшему латексные перчатки:

— Вот наш врач-кровосос. Закатывай рукав, будешь первым.

Тем временем Петелина заново просматривала показания Дениса Никитина. Ее первый и последний допрос талантливого химика, ставшего убийцей, длился более четырех часов. Тогда она была нацелена на получение информации, связанной с отравлениями. Все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы слова признания подкреплялись конкретными фактами, которые в дальнейшем преступник не смог бы опровергнуть. Ведь так, к сожалению, бывало — после задержания преступник дает показания, затем в деле появляется адвокат и следует заявление о самооговоре под давлением следствия. Изыскиваются процессуальные нарушения, и очевидное дело превращается в головную боль для неопытного следователя.

С Никитиным, правда, случилось иначе. Он говорил много, отвлекаясь на постороннее, ей приходилось то и дело направлять его в нужное ей русло. Тогда она не знала, что слушает предсмертную исповедь раскаявшегося человека. В такие моменты незачем врать и приукрашивать себя, человек говорит о том, что наболело.

Сейчас Елена обращала внимание на детали, напрямую не связанные с отравлениями. В самом начале Никитин упомянул Хлыстина, который получил длительный срок в результате ее расследования. Потом разговор не раз возвращался к криминальному авторитету Хлысту.

По словам Никитина, Хлыст вспоминал о Петле в колонии и грозился, что сам умеет затягивать смертельные петли и отомстит следачке своими методами. Если бы слова Хлыста остались пустым бахвальством, Никитин бы не вспомнил о них. На что он намекал?

Следователь прокручивала некоторые эпизоды допроса повторно.

Вот Никитин подробно рассказывает, как организовал лабораторию по производству наркотиков. Кстати, лаборатория до сих пор не найдена и, видимо, успешно функционирует. Это плевок в ее сторону? Вряд ли. Ей поручают расследование грабежей и убийств. Искусное устранение братьев Агеевых больше похоже на профессиональный вызов. Ликвидация была проведена так изящно, что даже уголовное дело не завели, и братва поверила в скоропостижную смерть своих главарей.

И все благодаря талантам химика. Никитин создал яд, не оставляющий следов, чистейшие наркотики, приносящие бешеную прибыль, и про самовоспламеняющуюся смесь упомянул.

Петелина нашла момент, где Никитин рассказывал про свое изобретение.

— Сделал порошок по заданию Хлыста, назвал «зажигалкой». Порошок с секретом, испытал на паркетном лаке «Саяны». Добавляешь «зажигалку» в лак, не размешивая — ничего не происходит. Но стоит перевернуть закрытую банку — и процесс пошел. Через три часа лак взрывается и пока не выгорит — хрен потушишь.

Елена прослушала отрывок еще раз.

«Саяны» — где-то ей попадалось такое название. Где? Квартирный ремонт она сто лет не делала, рекламу ее память игнорирует, чтобы лучше фиксировать детали уголовных дел. Что тогда? Пожар на складе, — припомнила Елена. Про лакокрасочные материалы она читала в заключении пожарно-технической экспертизы!

Она схватила трубку и позвонила Сергею:

— Какой лак или краску тебе завезли на склад перед пожаром? Название.

— «Саяны», кажется. А что?

— Так и есть, — выдохнула Елена. — Хлыст думал, что мы еще женаты.

— Какой Хлыст? Ты о чем? — Сергей не стал ждать ответа и пообещал: — Я сейчас зайду.

Он появился в кабинете Елены спустя всего пять минут. Вместе с ним был Марат.

— Вы откуда? — удивилась Елена, но гораздо больше ее интересовали другие детали, и она задала новый вопрос: — Петелин, во сколько к тебе на склад завезли лакокрасочные материалы?

— Поздно вечером, — припомнил Сергей. — Пришлось задержать рабочих, первый клиент все-таки.

— А возгорание случилось после полуночи, внутри закрытого склада. Так?

— В том-то и странность.

— И кто был клиентом?

— Ночной клуб собирался делать ремонт и арендовал место под стройматериалы.

— А ночной клуб называется «Формула скорости»? — чувствуя нарастающее возбуждение, спросила следователь.

— Да, но в документах их названия не было, мне на словах сказали. А ты откуда знаешь? — удивился Сергей.

— Проделки Хлыста? — стал догадываться Марат.

— Хлыстин сел, когда я была замужем. Он не знал, что я развелась, и первым делом ударил по мужу, решил разорить его.

— Вы о ком, ребята? — недоумевал Сергей.

— Хлыст хвастался в колонии, что поквитается со мной, — рассказывала Елена. — И сдержал слово. Сожженный склад — месть не тебе, а мне.

До Сергея постепенно дошел смысл сказанного. Он возмущенно выпалил:

— Так это все из-за тебя!

А Елена уже думала, как быть дальше.

— Хлыст хотел, чтобы я узнала, что он причастен к поджогу. Но подстроил все так, чтобы у меня не было доказательств. И просчитался! — заявила она.

— Меня разорили, чтобы отомстить тебе! Ты думаешь только о своей работе, — продолжал возмущаться Сергей. — К черту такую службу! Я потерял столько, сколько ты в этой конторе за всю жизнь не заработаешь.

Елена сжала пальцами виски, чувствуя, как учащается пульс, и обратилась к Марату:

— Уведи его, пожалуйста. Мне надо сосредоточиться.

Валеев принялся рьяно выполнять просьбу. Сергей брыкался, упрекая Лену:

— Тебе хоть стыдно? Мы дома еще поговорим!

— У тебя есть свой дом, — шипел ему на ухо Марат, силой выпихивая из кабинета.