48
Прежде чем войти в комнату для допросов, Петелина изучила задержанного по монитору. Денис Никитин почти не отличался от собственного портрета, состаренного компьютером. Только взгляд на рисунке был колючим и ожесточенным, как подобает человеку после долгих лет в колонии, а в действительности она увидела потухшие глаза умного человека. Его понурая фигура и опущенные плечи свидетельствовали о покорности судьбе. Она готовилась допрашивать озлобленного преступника, но, судя по увиденному, ей предстоит разговор с оклеветанным химиком.
Старший следователь вошла в допросную, представилась, сказала, что будет вести его дело. Никитин оживился, услышав фамилию Петелина, и с интересом посмотрел на женщину. Елена достала из папки пожелтевшие грамоты, придвинула их к задержанному.
— Ваши награды как победителя олимпиад, фотография в момент награждения. А это красный диплом об окончании химического факультета МГУ.
Никитин бережно перебрал документы, поднял потеплевший взгляд.
— А я вас знаю, Петелина-Петля. — Он пояснил: — Слышал, в колонии рассказывали.
Раз речь зашла о колонии, можно переходить к делу, решила следователь. Она спросила:
— Кто рассказывал? Виктор Хлыстин?
Никитин промолчал, чуть нахмурив брови.
— Давайте угадаю, — предложила Елена. — В колонии вас стали унижать, а Хлыст защитил, помог. Предстал этаким сильным и благородным.
— Справедливым, — уточнил Никитин и затряс головой, словно хотел избавиться от налипшей боли. — Для меня это был новый мир с дикими законами, о которых я не имел никакого понятия. Я делал ошибки и не выжил бы без помощи.
Петелина подождала, пока задержанный успокоится, и продемонстрировала заключение о его смерти.
— По документам вы мертвы.
— Это недалеко от истины. Прежнего Дениса Никитина давно нет, — грустно изрек химик.
— Его место занял безжалостный Тайпан? — спросила следователь.
— И это вам известно. — Никитин тяжело вздохнул и согласился: — Да, я Тайпан, но не безжалостный.
— Смерть Волкова, Давтяна, Артура и Анны Шильман. Продолжать? — Петелина говорила, не повышая голоса, но каждый ее вопрос словно затягивал петлю на шее подозреваемого.
— Это не так. Хотя, конечно, со стороны кажется, что я… — Никитин мотнул головой. — Долго объяснять.
— Слушать я умею, — заверила следователь.
— Тогда я начну издалека. Меня предала любимая женщина, подбросила домой наркотики. — Никитин смотрел в глаза Петелиной, ища сочувствия.
— Я читала уголовное дело. Но вот незадача, на упаковках с наркотиками ваши отпечатки пальцев.
Никитин сорвался и выпалил:
— А еще неучтенный расход химикатов, и заведующий лабораторией дал показания против меня. Да черт с ним, с Давтяном, он просто гнида. Но Алиса… Она сказала, что это я принес сумку. Я! Это ложь, такого от нее я не ожидал! Вы не представляете, что я чувствовал, когда меня предал самый близкий человек.
— И вы решили мстить Алисе?
— Сначала я хотел просто выжить в колонии, перетерпеть тот кошмар, в котором оказался. Да, мне помог Хлыст в обмен на обещание работать на него. Это была честная сделка. А потом долгие годы я только и думал о мести. Я разрабатывал планы, как превратить жизнь Алисы в череду ужасов, хотел, чтобы она поняла, кто ей мстит, но ничего не могла с этим поделать. Для этого мне тоже потребовалась помощь Хлыста и его людей.
Петелина слушала. На сухом языке следствия подозреваемый стал давать признательные показания. Ее задача теперь — направить диалог в нужное русло. Для начала ненавязчиво выяснить про самую первую жертву.
— Зачем инсценировали собственную смерть?
— Идея Хлыста. Новая жизнь, новое имя, новые возможности. Я согласился, ведь месть с того света на впечатлительную Алису подействовала бы десятикратно.
— Кто был вместо вас? — мягко спросила Петелина о жестоком убийстве.
— Не знаю. Хлыст нашел какого-то бомжа, ему разбили лицо, а дальше… — Никитин выставил перед собой раскрытые ладони, словно отгораживался от неприятностей. — Я спрятался и ни в чем не участвовал. Мне Хлыст дал адрес, где я потом смог отсидеться и получить новые документы.
— Хлыстин немало сделал для вас, — заметила следователь.
— Я отработал. Сполна! — отрезал Никитин.
— Мы знаем, что вы изготавливали для него наркотики, — уверенно сказала Елена, хотя точной информацией не обладала.
Никитин сморщился. Слово «наркотики» ему явно не нравилось.
— Я организовал производство особых химических препаратов, чистое и эффективное. И всякое другое делал.
— В том числе яды? — гнула свою линию следователь.
— Мне было интересно, химия — великая сила, — оправдывался бывший ученый. — Вы поймите, у меня отняли будущее. Ни в одну серьезную лабораторию меня бы не взяли. А тут я практически занимался любимой наукой, применял собственные идеи, до которых никто не допер. Никто, кроме меня! Ведь ваши эксперты ни черта не обнаружили у Волкова?
На признание в убийстве не тянет, подумала следователь и решила уязвить самолюбие химика.
— Не нашли, потому что Волков умер своей смертью, — возразила она.
— Ха! Вы только что бросали обвинение про яды.
— Любое лекарство, если превысить дозу, становится ядом, — равнодушно ответила Петелина.
— Такой препарат обнаружат при вскрытии, а мое средство исчезло бесследно. Разве не так?
— В химии я не разбираюсь, но как ваше так называемое средство попало в организм Волкова?
— С ним было просто, он пьяница, — брезгливо махнул рукой Никитин. — На какой-то вечеринке дарили коньяк, я этим и воспользовался. Прошел в ресторан через подсобку, украл бутылку и добавил в нее свое средство. Когда Волков вышел из ресторана и садился в такси, я столкнулся с ним так, чтобы его бутылка разбилась. Извинился и заменил на свою. Вот и все. Он выжрал ее в тот же вечер.
На лице Никитина прорезалась победная улыбка. Он гордился проделанной работой.
— За что с ним так? — спросила следователь.
— Как за что? Он жил с Алисой — этого мало? Он начал крутить с ней еще при мне, я не мог этого простить.
— Даже через восемь лет?
— Да хоть через сто!
— Я думаю, что вашей целью была Алиса, ведь это она изменила вам, а не Волков. Вы рассчитывали, что она тоже выпьет коньяк?
— Наоборот, я знал, что она терпеть не может крепкие напитки, — эмоционально ответил Никитин.
Петелина постаралась скрыть удивление.
— А как же месть к ней? В начале допроса вы признались…
— Это был первый шаг моего плана, — прервал ее Никитин. — Волков сдох, чтобы Алиса осознала, что я охочусь за ней. Даже не я, а мой дух из загробного мира.
— Поэтому появились сломанные астры?
Никитин улыбнулся затаенной улыбкой, словно вспомнил что-то приятное. Он уходил в себя, чего нельзя было допустить. До сих пор он говорил охотно, требовалось его растормошить.
Петелина добавила голосу нотки давления:
— Чтобы ускорить дальнейший разговор, сразу сообщу: мы задержали вора-домушника Синицына. Погонялово Синий.
— Туда ему и дорога, — хмыкнул Никитин.
«Не отрицает знакомство, уже хорошо. Нужно давить в ту же точку», — решила следователь.
— По вашему приказу Синий проник в квартиру Волкова и подменил отравленную бутылку коньяка. Ведь ваш гениальный яд нейтрализуется в биологическом организме, но сохраняется в спиртовом растворе.
— И это вы знаете. Хлыст не преувеличивал ваши способности.
— А еще Синий подбросил в квартиру цветы.
— Сломанные астры. Послание Алисе от меня. Она поняла намек.
— С цветами вы не ошиблись, Алису охватила паника. Она убежала к Давтяну, и вы расправились с ним. Проникнуть в квартиру вам тоже помог Синий. Он признался.
Никитин вцепился в железный стол и подался вперед. Его взгляд полыхал праведным гневом.
— Сдал, сука! Вот за что таких воров уважают на зоне? По сути Синий хороший слесарь, только и всего. А я великий химик, единственный и неповторимый. Ему честь, а об меня ноги готовы вытирать. — Никитин разразился ругательствами.
Петелина решила поддержать его исключительность:
— Если то, что вы говорите, правда, вы действительно талантливый химик.
— Думаете, вру? Спрашивайте.
— Как вы подобрались к Давтяну?
— Еще проще. Синий вскрыл его квартиру. Я нашел там початую бутылку армянского коньяка и добавил в нее свое средство. Долго ждать не пришлось, на следующий день он ее выпил.
— Затем Синий опять заменил бутылку. Куда он ее дел?
— Вылил или выбросил. Если бы выпил, — Никитин усмехнулся, — вы бы с ним не познакомились.
— Когда Алиса спряталась в доме Шильмана, вы наведались туда?
— К смерти Шильмана я отношения не имею, тем более к смерти Веригина, — резко возразил Никитин.
— Откуда вы знаете про Веригина? — прищурилась Елена. — Я про него ничего не говорила.
— Слежу за этим делом. Комбинат «Нанохиммед» мне не безразличен. Ведь там используют мою технологию. Мою! Это я должен был стать совладельцем комбината, а не гнида Давтян.
— И все-таки, расскажите про Шильманов.
— Сдохли и хорошо. Да что вы все про гнусных людишек спрашиваете. Думаете, невидимый яд и синтез наркоты — главные мои достижения? Нет. Моя технология, которую только сейчас стали копировать на Западе, вот что действительно ценно. И эту главную ценность у меня украли, присвоили! Меня посадили, а воры обогатились за счет моего таланта. Почему вы допустили эту вопиющую несправедливость?
— Я могу ходатайствовать о пересмотре дела.
— Издеваетесь? Я отмотал полный срок, я уже не я, и ваши подачки мне не нужны. Я сам добьюсь справедливости. Если комбинат не может принадлежать мне, он будет принадлежать народу, — пафосно заявил Никитин и перешел к угрозам: — Главные акционеры сдохли, остался только сыночек Шильмана. Но не думаю, что он задержится на этом свете. Никто не останется в живых!
— Так это вы его? — осторожно поинтересовалась следователь.
— Что?
— Макс Шильман попал в автокатастрофу, разбился под действием наркотиков.
— Прекрасно, — обрадовался Никитин.
— Он выжил, — обронила Елена, наблюдая за реакцией отравителя.
— Добейте его. Когда он загнется, всем станет лучше, и вам в том числе. И знаете почему? Потому что комбинат «Нанохиммед» отойдет государству.
— Я повторю вопрос. Это вы подсунули наркотики Максу Шильману?
Химик подался вперед и сверкнул яростным взором:
— Я буду рад, если никчемный олух обожрался моим продуктом.
После этой фразы он быстро сник, словно огонь мщения, питавший его силы, стал затухать. Он попросил воды, взял стакан двумя руками и медленно выпил половину. Стало заметно, что он очень устал, допрос вымотал его.
— На сегодня хватит, — решила Петелина. — Продолжим наш разговор завтра.
Она встала, собираясь вызвать конвой.
— Нет, сегодня! — неожиданно возразил Никитин. Его расширенные глаза цеплялись за следователя, умоляя остаться. Он тихо добавил: — Или никогда.
Петелина села. Она тоже устала, но знала, что идет видеозапись допроса, и если сейчас она что-то упустит, то потом сможет пересмотреть все неясные моменты свежим взглядом. Пусть говорит, исповедь преступника нельзя останавливать.
— Ну что ж, продолжим, — согласилась она. — Хочу уточнить про ваш уникальный яд. Когда вы его разработали?
— Недавно. После того, как переродился в Тайпана.
— Откуда такая уверенность в свойствах яда? Испытывали на крысах?
— Можно сказать и так. На очень больших крысах.
— Вы работали на Хлыстина, делали наркотики. Он обеспечил вам прикрытие, оборудование, химикаты. И он использовал вашу продукцию, в том числе яды. Это так?
— Яд был вначале, а уже потом я наладил производство волшебных таблеток.
«Ну да, конечно, — сообразила Елена. — Сначала Хлыстину требовалось устранить конкурентов, расчистить район для сбыта наркотиков. Устранить так, чтобы никто не подумал на него. Яд для этого идеальное средство».
Она показала фотографии братьев Агеевых:
— Вы знаете этих людей?
— Их знал Хлыст. Он очень обрадовался, когда их не стало, и похвалил меня.
— Выходит, на них вы испытали…
— Считайте их моими подопытными крысами, — кивнул Никитин.
— Кто еще?
— Да что вы все к яду цепляетесь. Это не самое сложное дело.
Никитин стал говорить быстро и много. Он рассказывал про Синего, Хлыста, свои разработки, упомянул самовоспламеняющуюся смесь, что-то еще. Его буквально было не остановить.
«Отчего он такой разговорчивый? — удивлялась Елена. — Уже на несколько особо тяжких статей наговорил. Валит себя, сдает Синего и даже Хлыста подставляет, тем самым наживает себе смертельно опасного врага. Конечно, мы его изолируем на период следствия, но у Хлыста большие возможности в криминальном мире. Неужели Никитин не понимает, что его ждет?»
В какой-то момент Никитин захотел воды и взялся за стакан. Петелина воспользовалась паузой, чтобы задать важный вопрос:
— Вернемся к Алисе. Вы долгие годы вынашивали месть, убрали близких ей людей, почти довели бывшую жену до самоубийства, а сегодня явились к ней в больницу с астрами. Как вы планировали с ней расправиться?
— Вы ничего не поняли. Астры, которые я принес, не были сломаны. — Никитин болезненным взглядом смотрел на следователя. — Да, я мечтал отомстить Алисе, но, когда увидел ее после долгой разлуки, сердце екнуло. Я раз за разом тайно наблюдал за ней и убедился, что, несмотря ни на что, я до сих пор люблю ее и всегда буду любить свою Астру. Она единственная звезда моего черного небосвода.
Он поднял уже пустой стакан и, прикрывая им рот, прокусил воротник рубашки.
— Прощайте, Петля-Петелина. Я выговорился и готов умереть.
В первые секунды Елена подумала, что о смерти он говорит образно, но затем догадалась: «Ах, вот в чем дело! Он принял свой яд!»
Она вскочила, бросилась к двери и крикнула конвойному:
— Врача, немедленно вызовите сюда врача!
Она обернулась и увидела умиротворенное лицо Никитина.
— Бесполезно — противоядия нет. Меня бы все равно убили, что на воле, что в камере. — Его глаза затуманились, речь стала похожей на бред, он смотрел на следователя, но обращался к любимой женщине: — Алиса, Астра моя ненаглядная… Не бойся, ты же знаешь, что я… Ты для меня звезда… Прости.
Его тело обмякло, а голова упала на стол.
