Проселочная дорога, наполовину выложенная бетонными плитами, ведёт в сторону от 24-го км Калужского шоссе. Здесь недалеко от здания Газпрома, как указывает высокий щит, находится памятник истории «Спецобъект “Коммунарка”». Лес плотно обступает извилистую дорогу. Может, так специально проектировалось, чтобы лишний раз даже визуально не сталкиваться со встречным транспортом. Ведь места эти связаны с НКВД 1930—1940-х гг. И делом их рук – политическими репрессиями того времени. На открытых местах – аккуратные кучи строительного и бытового мусора, видно, люди облагораживают и помнят о местах захоронений.

И вот, наконец, плотный зеленый забор выше человеческого роста. Всё осталось, как было в те времена, – не броско и почти секретно. И лишь современная табличка говорит о том, кто лежит в этой земле… Без надежды нажимаем на звонок. Оказывается, работает, где-то раздается сигнал. Слышатся шаги, к нам выходит священник храма Святых Новомучеников и Исповедников Российских подворья Свято-Екатерининского монастыря. Приход недавно освящен. Так начинается наша экскурсия по трагически памятным местам.

Разные слухи ходили об огороженном высоким забором с колючей проволокой земельном участке в 20 га, расположенном рядом с процветавшим когда-то совхозом «Коммунарка». Сюда по ночам свозили расстрелянных в подвалах на Лубянке, в Лефортове, Бутырке или в подземельях бывшей Сухановской тюрьмы, кощунственно расположенной в Свято-Екатерининском монастыре. Сотнями – на грузовиках. Следственная (а попросту пыточная) тайная тюрьма в Сухановке (ныне Расторгуево – Видное) было настолько зловещим местом, что ходил слух, будто бы оттуда до «Коммунарки» вел подземный тоннель (около 10 км) для вывоза трупов.

Территория «Коммунарки» была когда-то провинциальной лесной дачей с господским домом, липовой аллеей, хозяйскими постройками и прудом. С 1920-х гг. здесь, в Ленинском районе Подмосковья, располагались совхозы и объекты, подведомственные ОГПУ-НКВД. Но то, что в этом уединенном месте оказались захороненными жертвы репрессий, оказалось неожиданностью даже для сотрудников органов в 1990-е гг. Предполагалось, что спецзона находится неподалеку от Бутова, но вот и территория дачи Г.Г. Ягоды попала в это определение. После его расстрела в марте 1937 г. дача какое-то время пустовала. Есть мнение, что первоначально эта территория предназначалась для тайных захоронений самих чекистов. Они и входили в первые расстрельные списки 1937 г. Потом здесь стали хоронить и людей других категорий, погибших в московских тюрьмах как «враги народа». По современным данным ФСБ, всего в этой земле покоится 10–14 тыс. казненных, причем известны имена лишь 4,5 тыс. человек.

Тропка ведет сквозь ровные ряды деревьев, видимо, подсаженных уже искусственно, чтобы не бросались в глаза холмы и ямы – следы варварских захоронений. По дошедшим до наших дней слухам, трупы людей сбрасывали с грузовиков прямо во рвы. Засыпанные, со временем они проседали, появлялись ямы. Их кое-где можно увидеть на открытых местах, заросших высокой травой. Нехорошо становится от одной мысли, что находится под землей, как сбрасывали безжизненные груды тел, рук, ног. Подмосковный Бухенвальд… Оттого и ходит слух о частых ДТП на этом «гиблом» участке Калужки. После сооружения храма Святых Новомучеников, говорят, место начали замаливать, дорожные происшествия уменьшились.

Проходя по заросшей тропке, в лесу встречаешь фото красноармейцев, прибитые прямо к стволам деревьев. Рядом лежат цветы. Ни могил, ни цветов. Хорошо, что установлены имена. Хоть некоторых…

Имеющиеся списки захороненных в «Коммунарке» отличаются от всех подобных списков. Здесь погребена, по формулировке тогдашних чекистов, «заговорщическая верхушка» – высшие должностные лица и военачальники, дипломаты и сотрудники НКВД, наркомы и рядовые чекисты, председатели совнаркомов. Одним словом, «люди в форме»… Высший эшелон власти, в этом отличие элитной Коммунарки. А ещё интеллигенция – писатели Борис Пильняк, Артем Веселый, Бруно Ясенский, главные редакторы центральных газет и журналов. В трагическом списке – премьер-министр Монголии, лидеры Коминтерна… В «Коммунарке» захоронены представители более шестидесяти национальностей. Образовательный ценз очень высок: многие имели высшее образование. «Коммунарка», в отличие от Бутова (Московское управление НКВД), была в подчинении центрального аппарата госбезопасности.

Перед наступлением немцев поздней осенью 1941 г. дача вместе со сторожевыми собаками на цепях и другими постройками была сожжена, а имущество расхищено. Этим свидетельствам местных жителей можно доверять, учтя, какая неразбериха творилась в столице при наступлении врага. В те трагические для Москвы дни расстрелы продолжались (июль, октябрь 1941 г.). Правда, вскоре после отступления немцев снова выстроили дом (одноэтажный, дощатый, он-то и сохранился поныне возле храма), в нем опять размещалась служба НКВД; причем как спецобъект место строго охранялось до конца 1990-х гг. даже без использования по назначению.