Со временем Кремль превратился в неприступный остров, окруженный Неглинкой, Москвой-рекой, системой запруд и Алевизовым рвом, наполненным водой. Одновременно с крепостными стенами закладывали и инженерную систему передовых и предмостных укреплений. А под землей проходили фортификационные колодцы и своеобразные галереи для прослушивания возможных подкопов с внешней стороны. Оттого эти тоннели для разведчиков и назывались «слухами».

Как только выяснялось, что неприятель подбирается к кремлевским стенам с пороховым зарядом, тут же «слуховая» галерея взрывалась, и автоматически уничтожался вражеский подкоп. Так что из-под кремлевских стен должно выходить немало секретных подземных ходов-«слухов», расположенных на приличной глубине, где-то 18–20 м. Некоторые из них простирались даже за пределы оборонного рва, глубиной в 30 м (значит, «слухи» располагались ещё глубже). Но всё это в теории.

Основная цель подобных тоннелей (их ещё называли контраминными ходами) – предотвращать подрыв стен, но не исключено и тайное их предназначение, когда они уходили далеко от Кремля, ведь секретные контакты во все века были присущи верховной власти.

Ни один из этих тоннелей ныне не восстановлен. А была бы крайне интересна такая реконструкция. Они заилены или обрушились. Перед наполеоновским нашествием засыпали оборонный ров, и при этом пострадали ходы, ведущие под ним на Красную площадь. За «слухами» перестали смотреть, держать их в готовности, потому что нужда в них отпала. Но не пропал интерес у экскурсантов и посетителей Кремля к этим подземным диковинкам.

Ходы разрушались, обваливались и зарастали. Такая участь, например, постигла тайный лаз, ведущий от Боровицких ворот к Неглинке, которая ныне проходит по подземным трубам Александровского сада. Изначально его прорыли для высадки десанта в расположение вражеских войск. Но в XVIII в. начали проседать своды белокаменных палат под Боровицкими воротами, и тоннель завалило.

Сейчас уже трудно восстановить всю систему ходов под Кремлем. Отдельные фрагменты свидетельствуют об изрытых, словно сотами, подземельях. Так во время строительства Государственного Кремлевского дворца был обнаружен выложенный белым камнем ход. Оказывается, таких ходов было три, и вели они от Потешного дворца под великокняжеский, что на Дворцовой улице. В таком древнем и полном тайн месте ни от чего нельзя быть застрахованным. И от таинственных подземных коридоров в том числе. А они, говорят, связывают Архангельский и Успенский соборы с Большим Кремлевским дворцом.

Самая древняя кремлевская башня – Тайницкая, внутри которой был открыт тайник-колодец. Через несколько строений – угловая Беклемишевская башня, служившая в давние времена тюрьмой, где сидел и был казнен «за высокоумие» боярин Беклемишев. В наше время её называют ещё Москворецкой – по расположенному рядом мосту. Далее кремлевская стена поворачивает на север и поднимается по склону Васильевского спуска. В Константино-Еленинской башне в XVII в. находился Разбойный приказ и производились допросы с пытками. Соответственно внутренние казематы были толстостенными, и башня нередко называлась Пыточной.

В Кремле наравне со строительством постоянно идут раскопки, и археологи все время что-то находят. Так, недавно в Нижнем Тайницком саду добрались до слоя XVI в., где были расчищены срубы и найдены останки живших там людей.

Кстати, «слухи» – тайники – были и у стен и башен Китай-города. Так, в 1934 г. при постройке метрополитена в нижней части башни Никольских ворот (площадь Лубянка в начале XIX в. носила название Никольской) обнаружен подкоп под стены. Проход в «слух» был закрыт ещё в XVII в., однако через его маленькие окна-амбразуры, заложенные давно сгнившими досками, ход наполнился подпочвенной водой, которая и хлынула в котлован станции метро «Лубянка». Воду вскоре откачали, а открывшееся подземное помещение XVI в. служит теперь одной из вентиляционных камер метро.

Интенсивные разработки белого камня начались в XII в. в каменоломнях по берегам реки Москвы, у устья Пахры и вверх по Пахре. Для строительства Кремля этот камень, очевидно, добывался в районах современных Домодедова, Сьянова и Подольска. Белый камень применяли также и для отделки соборов и церквей (например, резной декор храма Покрова на Нерли у Владимира, портал Спасского собора Андроникова монастыря в Москве).

Наибольшее применение в строительстве белый камень получил в XVIII–XIX вв., когда основная добыча производилась из карьеров у села Нижнее Мячково. Его предпочитали использовать в своих творениях архитекторы В.И. Баженов, М.Ф. Казаков, Д.И. Жилярди и другие. Так, им облицованы цокольный этаж главного фасада и пилоны ворот старого здания Московского университета, а также портик здания Опекунского совета (Солянка, 14). Его применяли при отделке Дома Пашкова (сейчас РГБ), здания Странноприимного дома (больница им. Склифосовского на Сухаревке) и около 100 других зданий и сооружений в столице. Широкое применение белого камня наряду с другими материалами при строительстве культовых и гражданских сооружений Москвы придало ей облик «белокаменной»…

От белого камня пошло название Белого города и его стены. Протяженность её составляла свыше 9,5 км, при высоте около 10 и толщине 4,5–6 м; она построена в конце XVI в. под руководством зодчего Федора Коня и начиналась от Водовзводной башни Кремля, шла вдоль современной Кропоткинской набережной, по линии Бульварного кольца до реки Москвы, затем по Москворецкой набережной до стены Китай-города. Вдоль стен проходил ров, заполнявшийся водой; река Неглинная протекала под стеной через «трубу» (отсюда названия Трубной площади и Трубной улицы). К середине XVIII в. стена потеряла оборонительное значение и к концу столетия была разобрана; на её месте поверх белого камня и большемерного кирпича (с внутренней забутовкой) разбиты бульвары, название этого «города в городе» сохранилось в наименовании Белгородского проезда у Покровских ворот.