Глава 3

На юг империи степенно продвигалась цепочка из четырёх крытых и зарешёченных повозок, представлявших собой не столько транспорт, сколько клетки на колёсах. То был конвой с заключёнными из Фьерилана, едущий по окружённому плотной стеной деревьев тракту, за несколько дней пути от ближайшего города. Два монструозных жеребца-тяжеловоза шли первыми и тащили за собой всю колонну. Серый волос, густо обрамляющий конские копыта, пропитался влажной грязью ещё на первый день, но просохнуть так и не смог. Противная морось не переставала накапывать с неба на протяжении нескольких суток, размывая дорогу и не улучшая настроение отряженной группе сопровождения: четвёрке стражников на четырнадцать заключённых. По четыре заключённых на повозку, за исключением хвостовой. В той на влажном деревянном полу сидели лишь двое.

Летар неотрывно пялился в лицо своего соседа, сидящего напротив. Игра в гляделки с товарищем по несчастью продолжалась всё свободное время, а уж его у убийцы было в избытке. Летар по достоинству бы оценил иронию свободного времени в руках узника, будь это его первый раз в неволе. Однако все эти мысли уже посещали его голову, ведь он попадался и до этого. Один раз специально, подбираясь к цели. В другой раз случайно, уже расправившись с целью. Оба раза с помощью магии и гибкого ума удалось совершить побег. Вот и сейчас, имея за плечами разнообразнейший опыт, отринувший заблуждения юности Летар предпочёл не бегать с арбалетными болтами наперегонки. Он рассудил, что просторная железная клетка прельщает его гораздо больше плотно прилегающих к телу деревянных стенок, даром что последние и так маячат где-то на расстоянии в три месяца, если не ближе.

Повозки поочерёдно подскочили на ухабе. Когда тряхнуло последнюю, сокамерник Летара едва заметно поморщился, но из оцепенения не вышел. Оно и к лучшему. Мало того, что этот ублюдок не уступал ростом чрезвычайно высокому Летару, шириной он и вовсе был несоразмерен. Туго набитые мышцами руки выглядели, как гороховые стручки, в которых плоды уже давно переросли оболочку, на его размашистые плечи можно было усадить весь отряд конвоиров, а толстую шею словно поразил страшный отёк. Как только Летар, чью сравнительно худощавую и жилистую фигуру скрывал мешковатый плащ, задерживал взгляд на уродстве сокамерника, необъятная квадратная челюсть того начинала ходить вперёд-назад, скрежеща зубами. Внушительная физическая форма едва ли была дарована сокамернику одной лишь природой. Но и на типичного любителя раздувать мышцы при помощи магии он не походил — те отличались либо титулом, либо армейским рангом, ведь иным на такие развлечения не хватало денег. У этого бугая, судя по тупому выражению лица, выдающихся заслуг в прошлом не было. Так, сбежавший из-под знамён какого-нибудь южного барона простолюдин, зарабатывающий продажей своего клинка всем желающим. В этом деле плечи шире конского зада — отличная рекомендация.

Смуглая кожа бугая, которую не так уж часто встретишь в Фьерилане, неплохо маскировала следы нанесённых стражей побоев. Бледный Летар бы даже позавидовал, если бы печать убийцы могла затеряться на нём с той же лёгкостью, что и синяки, однако он знал, что предательская метка меняет цвет, чтобы контрастировать с кожей, на которую её нанесли.

Что касается побоев, Летар тоже отхватил пару увесистых ударов, когда его скручивали, но на нём всё зажило как на собаке. Были и те, кто вовсе избежал щедро развешиваемых тумаков — меньше всего досталось узникам из первой повозки, куда крайне избирательно запихнули женщин и только женщин. За что их хотели сослать к гарпиям, Летар мог только гадать, потому что сии леди хоть и не производили впечатление добрых знакомых, хранили чёртов обет молчания все, как одна. Стражники ходили вокруг них и так, и сяк, убалтывая на простейшие способы остаться в следующем же городе заместо продолжения поездки, но в лучшем случае получали в ответ апатию. В худшем — плевок в лицо.

Подозревая, что девушек от изнасилования отделяет одна вспышка гнева стражников, Летар не принимал женскую категоричность в этом вопросе, но вполне мог её понять. Особенно на фоне безостановочных комментариев со стороны одного из обитателей второй повозки. Неугомонный урод находил поводы ежечасно, а то и ежеминутно, подтачивая самообладание всех участников невольного марша. То он советовал продать женщин в бордель, то принимался стучать башмаком по прутьям решётки, то начинал выть что-то несуразное во весь голос. Стражники не решались пускать в ход мечи, а сокамерники уродца не реагировали на происходящее.

«Если я предложу стражникам свои услуги по устранению болтуна в обмен на свободу, дадут ли мне коня в знак особой признательности?»

Летар отбросил эту мысль и взялся за новую. Взгляд его потерял фокус и прошёл сквозь смуглое лицо сокамерника, впившись в решётку передвижной тюрьмы. Подходящих возможностей для побега не представлялось уже довольно долго. Ни бандиты, ни озверевший со скуки отряд наёмников — никто не зарился на конвой, миновавший всего один город к пятому дню пути. Летар задушил в зародыше предательскую мысль, что до южной границы ещё много времени. Только деревенщина может думать, что империя безразмерна. На деле от края до края пару недель на лошади. Напомнив себе об этом, убийца начал всерьёз обдумывать самые грубые пути к бегству. Например, его магических сил вполне хватит, чтобы проморозить петли решётчатой двери до предельной хрупкости. Если провернуть это ночью, вполне есть шансы сбежать в лес и оторваться от преследования в непроглядной чащобе. Даром, что кличка «Быстроногий» была взята Летаром вполне обоснованно, а малая толика энергии позволит его глазам лучше видеть в темноте.

Небо будто заинтересовалось планом убийцы и впервые за долгое время придержало потоки воды, немало обрадовав Летара. К вечеру замок на решётке обсохнет и энергии на заморозку понадобится меньше.

На закате повозки выстроились полукругом на прогалине в стороне от дороги. В этом полукруге стражники развели костёр, да так, что ветер то и дело подговаривал языки пламени облизнуть высохшую траву рядом с центральными повозками. Стражники этого будто не замечали. Пока ветер отгонял характерный запах немытых заключённых, конвоиров вообще мало что волновало. Чего нельзя сказать о самих заключённых.

— Ублюдки! Тушите костёр, а то наша повозка сейчас займётся! — единственный разговорчивый преступник не изъявил желания помолчать и сейчас.

— Это мы тобой займёмся, если не заткнёшься, — гаркнул в ответ один из конвоиров, отвлёкшись от приготовления луковой похлёбки.

Недолго думая, заключённый ответил в самой грубой форме, какую смог придумать, предложив всем стражникам заняться инцестом с их престарелыми родственницами первого порядка.

Вспыльчивый стражник тут же подскочил и схватился за меч, но был успокоен товарищами:

— Эй, эй, сядь, — призвал один из них к спокойствию. — Он специально нарывается, чтобы не ехать к гарпиям.

— Во-во, прально, сядь, — подначил заключённый. — Нехрен тебе меч в руки брать, крыса чумная. Я б тебе брюхо вспорол в честной драке, да только сперва надо из клетки выбраться. Но ты обожди чуток, этой ночью проснёшься от того, как кишки из пуза выпрыгивают.

Стражник злобно ощерился, но всё же удержался от ответа, что словесного, что железного, и сел на место.

Летар стиснул зубы. Если раньше этот болтун был досадной мелочью вроде комариного писка, то теперь он перерос в утробный волчий вой. Летару вовсе не с руки, если стража воспримет угрозу всерьёз и не сомкнёт ночью глаз. Но и эффективно заткнуть болтуна не выйдет, находясь через одну повозку от него. Так что же делать?

Ответ пришёл сам собой, когда приготовление похлёбки закончилось, и стража взялась за ужин. Один из конвоиров пошёл шарить по сумкам на спинах наспех привязанных к дереву тяжеловозов и вытащил оттуда несколько конфискованных ещё во Фьерилане фляг. Устроившись у костра, он откупорил первую флягу и принюхался. Улыбка мелькнула на его лице, и он жадно приложился к выпивке. После чего фляга совершила круг по остальным стражникам, хорошенько разогрев их нутро.

— Дайте и мне хлебнуть! — взвился болтун, застучав по решётке. — Свиньи, это моё!

Следующую флягу Летар узнал. Стражник отхлебнул из неё, скривился и откинул в сторону. Жидкости без изрядной доли алкоголя никого здесь не интересовали. Содержимое странноватого вида бурдюка, следующего в очереди на опустошение, заставило стражника поперхнуться.

— Даже пить не умеешь, скотина! — завизжал пленник. — Отдай мне!

Стражник сплюнул в сторону и поднялся на ноги.

— А давай угощу, — вдруг согласился он.

Перемена в его настроении насторожила болтливого пленника, и не зря. Подойдя поближе, стражник распорол бурдюк ножом и в несколько взмахов выплеснул содержимое на болтуна, заодно задев его молчаливых соседей и заляпав решётку. Болтун попробовал попавшую на лицо жидкость и разразился проклятьями.

— Тьфу! Что это за срань?!

— Пей-пей. Хоть опейся, — поддел стражник и вернулся на своё место.

В следующей фляге снова оказался алкоголь. На этот раз стража распила его без звукового раздражителя — тот негодовал молча. Летар решил, что провидение улыбнулось ему, и стража вскоре уснёт пьяным сном, а потому можно приступить к активным действиям.

Убийца перебрался ближе к решётчатой двери, несколько раз коротко взмахнул руками и сосредоточился на магии. Изморозь поползла внутрь замочной скважины, сковывая железо.

— Чё это ты творишь?! — гулкий рык стражника вынудил Летара обернуться, однако гнев был обращён не к нему. Виновник был прежний, и на сей раз он разошёлся пуще прежнего.

— Вы меня щедро напоили — как же мне нужду не справить? — спросил болтун и принялся мочиться прямо в костёр.

Стражники отпрянули. Все, кроме одного. Самый конфликтный из конвоиров в бешенстве пнул тлеющие угли в сторону повозки с шутником, надеясь обжечь его причинное место или ещё что. Летар почувствовал, как судьба обратилась к нему звериным оскалом. Огонь в момент захватил распоротую ранее флягу, а затем и центральную повозку, ручьями разбегаясь по жидкости, впитавшейся в одежду пленников.

Разрозненные вскрики горящих заживо людей слились в один вой, и сглупивший стражник схватил бурдюк с водой, чтобы исправить ошибку. Стоило стражнику плеснуть воду на огонь, как стихия ответила ему неожиданной яростью. Пламя ударило ввысь и исторгло клуб чёрного дыма, вырвавшегося из потолочной решётки повозки. Отскочить стражник не успел — Летар отвлёкся от затеи с дверью и размашистым движением рук направил шипящее пламя в сторону конвоиров, окутывая их огненным саваном. Истерические вопли стражников, чьи дешёвые ватные поддоспешники вспыхнули быстрее трута, смешались с воем неудачливых узников.

Пока Летар порывом магического ветра направлял огонь, его сосед по клетке встал с пола и в несколько коротких, но свирепых ударов ноги вынес ослабленную дверь. Смуглый громила нырнул в темноту и гигантскими скачками понёсся в сторону дороги. Стражники не обратили на это внимания: двое катались по земле, стряхивая с себя огонь; третий пострадал меньше, но запах палёного человеческого мяса и гари взял своё, и теперь бедолага проигрывал схватку рвотным позывам. Последний из стражников запрыгнул на спину одного из тяжеловозов, рассёк верёвки, удерживающие нервничающих животных на месте, и помчался прочь.

Летар проводил уносящихся лошадей взглядом и сбросил с себя смертоносное оцепенение. Вместо того чтобы нырнуть в чащобу вслед за смуглым громилой, убийца рванул к командующему конвоем, тому самому, что теперь ползал на четвереньках и неудержимо блевал. Пинком перевернув стражника на спину, Летар ударил его в сдавленное спазмами горло, сорвал с пояса связку ключей и бросился судорожно подбирать нужные, чтобы отпереть замки первой и третьей повозок, до которых неистовство пожара донеслось лишь частично. Обитатели средней повозки к тому времени уже превратились в угольные наросты на покрытых копотью решётках.

Один из ключей подошёл, и четверо перепуганных мужиков ринулись куда глаза глядят. Следующий подошедший ключ выпустил троих женщин: двое ударились в бега, а третья вместо этого бросилась добивать катающихся по земле конвоиров. Взор Летара же оказался прикован к четвёртой хрупкой фигурке, скорчившейся на полу повозки и истерично всхлипывающей.

В ответ на возникшее желание помочь кости убийцы пронзила нестерпимая боль, и первый шаг внутрь смрадной повозки дался с драконьим усилием. Но уже через считанные мгновения Летар вытянул обмякшее тело наружу, закинул себе на плечи и устремился в лес, в сторону от остальных заключённых. Надолго убийцу не хватило — забег кончился, как только у Летара в ушах перестали звенеть отголоски предсмертных криков его товарищей по несчастью. При всём физическом совершенстве убийцы, бег по ночному лесу после нескольких голодных дней и с пятьюдесятью килограммами на плечах был слишком суровым испытанием. Сбавив скорость и сделав по инерции ещё несколько шагов, Летар неуклюже рухнул в траву, да так и остался лежать, ощущая застрявший где-то глубоко в пазухах носа запах гари. Впрочем, запах не помешал ему провалиться в забытье.

Утро пришло мгновенно. Пробившиеся сквозь дремучую чащу лучи солнца так и норовили забраться Летару под сомкнутые веки, так что убийце не оставалось ничего, кроме как проснуться. С глухим стоном он перекатился с бока на спину и сел, приводя в чувство одеревеневший организм. Ладони легли на лицо и стали яростно растирать затёкшую маску, возвращая мимику к жизни.

— Ты в порядке? — раздался женский голос откуда-то со стороны.

Летар бы вздрогнул, но воспоминание о вчерашней ночи разлилось по мозгу чуть раньше, нежели импульс дошёл до мышц.

«Точно. Я здесь не один».

— Ослеплён свободой, — отозвался Летар, потирая глаза. Когда с этой процедурой было покончено, он взглянул на источник голоса. Девушка. Молодая. На две головы ниже Летара, волосы цвета меди, редкие веснушки на светлой коже, пронзительные зелёные глаза оценивающе шарят по убийце, губы созданы для улыбки, но тревожный ум не находит для неё повода. Пальцы рук нервно теребят металлическую бляшку у воротника… Убийца внимательнее присмотрелся к странной одежде девушки. Нет, на первый взгляд это всего-навсего плащ из грубой материи землистого цвета, подогнанный куда лучше тёмно-серого мешка, сидевшего на Летаре. Только отчего-то пояс перехватывал его снаружи, а не скрывался под ним. От пояса и вверх, и вниз уходили карманы и иные замаскированные полости, присыпанные металлическими заклёпками. На плечах лежала тяжёлая пелерина из того же материала, что и плащ, и у Летара были все основания подозревать, что эта штука тоже не однослойная и скрывает внутри какой-нибудь предмет. Могла бы скрывать. Сейчас все эти карманы и полости пустуют, покуда их содержимое осело в седельных сумках конвоиров девушки. И эти седельные сумки сейчас за десятки километров отсюда. Негусто.

Убийца не торопился отводить взгляд. Какое-то странное предчувствие скоблило мозг, стёсывая с него стружку за каждую неудачную попытку понять в чём дело. Летар отчаянно пытался разглядеть в девушке скрытую угрозу, однако та ни в какую не давалась. Самая обычная девица. В ближайшем городе таких сотни, зайди только на рынок…

«Рынок!»

Картина со щелчком встала на место.

— Это тебя я видел в мастерской во Фьерилане, — выдал Летар.

Девушка вскинула брови словно бы осмелев.

— Мы знакомы?

— Нет, я видел тебя мельком, — Летар постучал пальцем по виску. — Память на лица.

— Везёт. Я только отвернусь, и лицо тут же пропадёт из памяти, — она отвернулась. — С кем я там говорила? — голова вернулась в прежнее положение. — Ах да. Предпочитаю иметь дело с цифрами и знаками, их и запомнить легче, и понять проще, нежели человека, — она с вызовом взглянула на собеседника. — Взять, например, знак на твоей руке. Сразу целая история о тебе, хотя я тебя знать не знаю.

Летар потёр обнажённую метку на ладони и скрестил взгляды, решив подойти к вопросу по-деловому:

— Ну, и почему ты всё ещё здесь?

— А где мне быть? — искренне удивилась девушка.

— Я бы на твоём месте сорвался с места, как только проснулся и увидел на руке лежащего рядом человека метку убийцы.

— Почему?

Вопрос обезоружил Летара, из взгляда даже пропала враждебность.

— Здравый смысл? — предположил он.

— Здравый смысл подсказывает мне, что метка явно не по мою душу. А вот если я попытаюсь сунуться в чащу одна, то заблужусь и меня сожрут волки.

— То есть, я по-твоему не опасен?

— Ты меня слушал вообще? — девушка обречённо вздохнула. — Как тебя зовут?

— Летар, — машинально ответил убийца, отчего-то не прикусив себе язык.

— А меня Нэйприс. Так вот, Летар, между спасшим тебя человеком и дикой живностью, логично будет выбрать первое.

Летар поймал себя на мысли, что с ним обращаются как с идиотом, но по сути, Нэйприс была права. И мало того, достаточно хладнокровна, чтобы поставить на место наёмного убийцу.

— Я мог спасти тебя, чтобы впоследствии изнасиловать. Ну, ладно. Допустим, ты права. Дойдём до ближайшего города вместе, — решение далось Летару достаточно легко. Компания девушки на день-другой вряд ли слишком сильно обременит его. — Последним мы проезжали Ремальн, но до него чёрте сколько пути. Выйдем к побережью и двинемся к Виону.

«А уже оттуда в Ремальн, а затем Фьерилан. Чёрт, надеюсь архимаг ещё никуда не делся».

Нэйприс только плечами пожала, лишний раз расписавшись в своём топографическом кретинизме:

— Веди. Компас у меня отобрали.

Убийца поднялся с места и отряхнулся. Утреннее солнце за потолком из листьев разглядеть было сложновато, но особая точность и не требовалась — пока ещё не настал тот день, чтобы светило поднялось на западе, а значит к береговой линии нужно идти так, чтобы свет бил в спину. Тривиальность вывода вынудила Летара лишний раз посмотреть на новообретённую спутницу, неспособную определить стороны света без компаса. Быть может, та не столько хладнокровная, сколько глуповатая?

«Проклятье, как такая вообще оказалась в повозке-узилище? Ей бы сидеть в глухой деревне и не высовываться во внешний мир».

Убийца решил оставить вопрос о её преступлениях до подходящего момента. В конце концов, если бы не выдающая его с головой печать, сам он бы сочинил для Нэйприс что-нибудь в меру правдоподобное, но гораздо менее вызывающее. Отчего тогда ей вскрывать свои карты?

Летар энергично зашагал на запад, вынудив девушку чуть ли не бежать. Заметив, что она едва поспевает, он всё же сжалился и сбавил темп. Нэйприс перевела дух и сразу же заставила своего спутника пожалеть о мягкосердечии.

— И кого ты собираешься убить?

Вопрос прозвучал с пугающей естественностью, какую не ожидаешь от юной девицы.

— Не твоё дело, — огрызнулся Летар.

На этом разговор закончился. Довольно долго пара шла молча, покуда тишину разбавляло пение птиц, радующихся погожему летнему утру, и хруст сухих веток под ногами. Продолжалась это, пока они не вышли к небольшому стоячему озеру, где и решили устроить привал. Летар остался у воды, с недобрыми мыслями поглядывая на пару уток, притаившихся в густой траве на другом берегу. Нэйприс, в свою очередь, отлучилась на полчаса и вернулась с карманами полными крупных ягод тёмного, чуть синеватого, оттенка.

— Еле дорогу обратно нашла, — пожаловалась девушка. — Зато наткнулась на какую-то ягоду. Взгляни.

Пощадивший уток Летар поднял взгляд и отметил почерневшие губы девушки — она хоть и не узнала обнаруженную ягоду, но уже успела её попробовать. Убийца в смешанных чувствах протянул руку, и туда сразу же приземлилась дюжина сочных шариков.

— Черника, — с толикой облегчения прокомментировал он, прежде чем отправить ягоду в рот. — Не отравишься… Дьявол, что за привкус? Это что, порох?

— Ого, — буркнула Нэйприс по достоинству оценив умение Летара определять вещества на вкус. — Запашок из карманов так и не выветрился, но что поделать? Жуй теперь пороховнику вместо черники.

Каламбур прошёлся между рёбер убийцы хуже ножа.

— Тебя упекли в повозку за чувство юмора? — уточнил Летар не всерьёз, на что вдруг получил ответ.

— Если бы. Так было бы проще, — Нэйприс запрокинула голову и с недовольным стоном выпустила воздух из лёгких. — Нет, всё гораздо менее весело. Я попалась на том, что отказалась становиться жертвой изнасилования, ответив на попытку склянкой серного масла в лицо.

Летара передёрнуло. Исцелять кожу, оплавившуюся как свечной воск, ничуть не проще, чем создавать с нуля целые конечности. Неудивительно, что за такую выходку девушку отправили к гарпиям. Неподдельная злоба в её голосе тоже добавляла истории достоверности.

— На ублюдка теперь даже слепая не посмотрит. И деньги на исцеление он будет копить ну очень долго, — удовлетворённо поделилась Нэйприс.

— А я всё пытался понять, что меня настораживает в тебе, — признался Летар без задней мысли. — Кажется, теперь понял. Как вообще дело до этого дошло?

— А ты посмотри на меня внимательнее, — фыркнула Нэйприс, от заниженной самооценки явно не страдающая.

— Действительно, — пробормотал убийца, заметив тень довольной ухмылки на лице собеседницы.

Вторая попытка общения пошла куда задорнее, и остаток времени на привале они провели за болтовнёй, нескоро продолжив свой путь.

Через пару часов пара вышла к береговой линии, и до позднего вечера они шагали на север скользя взглядами вдоль гряды скал и беспокойного водного полотна на горизонте. А с наступлением темноты они снова нырнули глубже в лес и подыскали себе место для ночлега. Наспех разведя костёр, пара расселась по разные стороны. Летар неотрывно смотрел в огонь, подбрасывая туда обломанные ветви ближайших деревьев. Пышная листва хорошо дымила и отпугивала хищное зверьё, которое ни разу не встретилось путешественникам за целый день, но вполне могло стать куда активнее после заката.

Нэйприс сидела, прислонившись спиной к здоровенному покатому булыжнику и задумчиво теребила ткань на своих плечах. Ум её круглые сутки продолжал поиск подходящих тем для разговора и подчас даже успешно находил:

— Я раньше не понимала, как можно бояться огня, — пальцы потёрли пелерину плаща с особым усердием. — Теперь начинаю понимать.

— Как его можно не бояться? — спросил Летар, задумавшись над услышанным. Половина боевых магов только с огнём и управлялась.

— Зачем бояться того, что можно использовать? — спросила Нэйприс, и Летар перевёл взгляд с её лица на собственную ладонь.

«Вот почему она не испугалась меня утром?»

— Хотя бы затем, что огонь опасен, — сказал Летар и отвлёкся от созерцания метки, перебросив внимание на поддержание дымящего костра. — Это понимают даже животные.

— Животные глупые. Они, верно, со времён Драконопадения думают, что дым — это запах дракона или ещё что-нибудь в таком духе. Глупее животных только гарпии.

Летар хмыкнул. Да, сейчас было самое время вспомнить гарпий недобрым словом, раз уж удалось избежать попадания в их земли:

— Я всё не могу понять, какой толк гарпиям от человеческих заключённых?

Тема была крайне неоднозначной и в приличном обществе вызвала бы бурную реакцию, однако какое до того дело паре маргиналов, которые сами могли оказаться предметом обсуждения?

— А ты гарпий видел хоть раз вообще? — Нэйприс подозрительно оживилась. — Хорошо представляешь себе эти двухметровые пернатые туши с когтистыми лапами?

— Видел картинки в книгах пару раз.

— Ну тогда сейчас я тебе расскажу о гарпиях всё, что можно и нельзя. Нас интересует последняя война с ними, окончившаяся сорок лет назад, в 469 году от Драконопадения…

— Ты историк?

— Что? Нет! Вот ещё! — Нэйприс фыркнула, вроде бы развеселившись от такого предположения. — История — дрянь, а не наука. Никакой точности, никакого творчества. Трясись над книжонками всю жизнь, чтобы примерно узнать, как оно там было, до тебя. Император Жорктан Великий отбил у Края сначала Рогатый пролив или Крылатый? Ох-ох, потрачу пару лет жизни, чтобы внести в это ясность! — Нэйприс задрала верхнюю губу и прищурилась. — А вот это утраченный ранее документ. Оказывается, графиня Брелла была левшой! Теперь придётся переписывать все летописи! Тьфу ты, чёрт… Что такого полезного в этом открытии? Кого это интересует? Разве что благородные рода, которым хочется знать, как их предки титулы получали. Как будто они сами не знают! Лучше бы занялись тем, чтобы сочинить сказку попристойнее!

— Тише-тише, сейчас пена изо рта пойдёт, — остудил её пыл Летар. — Мы говорили про гарпий, а не про высокородных.

— Одно от другого недалеко ушло, всё нелюди, — проворчала Нэйприс, но всё же её запал сменил направление: — У меня дед с ними воевал, от него и наслушалась. И насмотрелась. Он мне чертил наброски этих пташек и проклинал Ульфа за пакт о пересылке заключённых в обмен на приграничное затишье, — девушка гортанно хрипнула и сплюнула в огонь, будто её слюна стала ядовитой от одного упоминания императора. — Мне бы хоть клок пергамента, я бы тебе наглядно обрисовала, что к чему и зачем. А так люди им нужны для всего. Ты же в курсе, почему последний конфликт с гарпиями был ещё по молодости моего деда?

— Старые поколения гарпий владели какой-никакой магией поголовно, — отчеканил Летар. Вот уж историю магии он знал прекрасно, вне зависимости от статуса её научности в глазах заносчивых рыжих девок. — Теперь их магия распределяется подобно человеческой — один маг на пятьсот, а то и тысячу немагов или около того.

— Именно так и говорил дед! Раньше эти твари справлялись с любой задачей магией. Да и спектр задач у них был невелик — налететь, утащить, сожрать. Саранча, только в масштабах крупнее. А вот уход магии и строение конечностей сыграли с ними злую шутку. Теперь им очень нужны рабы из числа людей для решения многих тривиальных вопросов вроде работы в шахтах или постройки кораблей.

— Чудесно, мы для пернатых рабы, — буркнул Летар. — А я по сей день думал, что мы там за деликатес.

— Может и это тоже. Дед не уточнял. Но, думается мне, каждая рабочая рука там на вес золота, так что людей всё же не режут, как скот.

— Стоило просто добить гарпий ещё тогда, сорок лет назад.

— Прошлый император переключил внимание на Край так и не завершив кампанию против гарпий. А пришедший ему на смену Ульф и вовсе игнорирует пернатых, словно их нет. Только людей вроде нас с тобой кидает им, как подачку, чтобы собственные тюрьмы не забивать… Да и честно сказать, дед говорил, что воевать на территории гарпий невозможно, сплошь каньоны и скалы красного камня, ты идёшь по дну, а сверху на тебя сыпется град камней. И с каждым размозжённым товарищем думаешь, что лучше бы на вас напали западники. Они-то хоть люди.

— Люди. Поэтому империя боится Край, а Край империю. Которую декаду выжидаем, как змеи в траве, — вздохнул Летар, не заставший ни одной войны, но годами чувствовавший её неминуемость в каждом трактирном споре и каждом выкрике глашатая. — Видимо, для кого-то есть в этом прибыль.

— Думаешь?

Летар ответил на вопрос выразительным взглядом убийцы, привыкшего использовать чужие жизни исключительно как меру собственной выгоды.

Но уже через считанные секунды взгляд пришлось отвести, потому что Летар услышал подозрительный звук из чащи. Звук этот явно принадлежал не зверю, не птице, но человеку. Нэйприс, ещё ничего не услышав, по достоинству оценила реакцию своего сторожевого пса и вжалась в валун, будто её так не заметят. Летар коротким движением затушил костёр и исчез в темноте.

— Ни звука, — приказал он девушке. — И не высовывайся.

Его дыхание вошло в единый ритм с шумом листвы, тронутой прикосновением ветра. Его силуэт стал одним из многих в театре теней ночного леса. Летар не мог стать незримым, потому что для этого заклятия нужно видеть свою цель. Но что делать, если она где-то в чаще и может заметить движение твоих рук раньше, чем ты заметишь её? Пришлось понадеяться на опыт и спрятаться без колдовства.

Меж редких вдохов и выдохов, в голову Летара пробралась неприятная мысль и неторопливым движением улитки оставила там холодный и склизкий след:

«Что если это стражники, ищущие беглецов? Могли ли они так быстро броситься на поиски?»

Летар такой неслыханной расторопности никак не ожидал и ожидать не хотел.

Спустя полсотни ударов сердца на опушку поочерёдно вышли два силуэта с арбалетами. В темноте едва ли можно было различить их одежду, но хватило и примерных образов, чтобы понять, что это никакие не стражники, а бандиты. Оборванцы в цветастых обносках, зато при оружии.

— Угли ещё тлеют, — шепнул один другому. — Они где-то рядом.

После этой фразы тишина задержалась над опушкой ненадолго. Волею возникшего из пустоты убийцы, меч выскользнул из ножен на поясе бандита и быстрым ударом вошёл хозяину в основание шеи. Оставивший оружие Летар отскочил назад, вскидывая руки для магии.

Второй бандит успел развернуться, щёлкнул спусковой механизм его арбалета, и тетива погнала вперёд смертоносный снаряд. Порыв магического ветра настиг его моментом позже, и болт улетел в случайном направлении. Перезарядить оружие бандит уже не успел — стремительные руки убийцы добрались до него раньше: Летар повалил его на землю и стиснул горло в стальном захвате. Бандит отчаянно забарахтался, но так и не смог сбросить с себя убийцу, пережавшего ему сонную артерию. Лишив жертву сознания, убийца поднялся с безвольного тела, выудил меч из чужих ножен и примерился ударить в горло.

— Стой! — окликнула Нэйприс, наблюдавшая за происходящим из-за булыжника. — Может, не надо? Он же теперь неопасен!

«Она вообще не умеет просчитывать риски?»

Летар подавил убийственный импульс и быстро перебрал в голове варианты. Крепко связать человека посреди леса — все равно что убить. Да и чем его связывать? Сам по себе он очухается через час-другой в лучшем случае. Остаётся только усыпить его магией, но зачем тратить энергию на лесного разбойника?

Острие меча быстро клюнуло распластавшееся тело в глотку и упорхнуло прочь.

— Так, — каркнул Летар в сторону девушки, решив прояснить для себя детали произошедшего. — Скажи честно, ты сразу высунулась из-за укрытия? Просто если ты видела драку, ты уже поняла, что я…

— Маг, — быстро кивнула Нэйприс, будто бы съёжившись.

— Точно, — с недовольством выплюнул Летар. — Тогда скрывать нечего.

Летар снял с трупа пояс, нацепил его на себя и вдел туда трофейный меч. После чего длинные пальцы прошлись по всем возможным карманам обоих бездыханных тел, разжившись деньгами и двумя флягами выпивки. Летар принюхался к содержимому. С убитого в бою послаще, с убитого после боя покрепче. Скривившись в ответ на лезущий в голову символизм, Летар вернулся к Нэйприс и по выражению её лица понял, что уснуть сегодня будет сложно не только ему. В итоге одна из фляг птицей перелетела затухший костёр и оказалась в руках девушки.

— Сразу закроем тему магии, — устало вздохнул Летар, будто только что занимался обыденным делом вроде колки дров. Он высек из ладони сноп искр, разводя огонь заново. — Задавай вопросы.

Нэйприс убийство двух человек к обыденности не относила, но навязанный Летаром разговор помог ей отвлечься.

— Давно ты… маг?

— В смысле давно? — Летар покачал головой. — Всю жизнь.

— Да нет же, когда ты осознал свой талант?

— В детстве, — Летар избежал деталей, и, почуяв неладное, Нэйприс была вынуждена замолкнуть. Приложившись к фляге, она пораскинула мозгами и задала более насущный вопрос.

— И какой предел у твоей силы? У вас же вроде есть какая-то классификация в гильдиях.

— Я похож на гильдейского? — насмешка вырвалась сама собой. — Я, знаешь ли, нелицензированный убийца. Как думаешь, будет у меня лицензия мага? Впрочем, мало ли кем ты меня видишь, может, я смахиваю на императорскую ищейку в чужой шкуре? Кто я, по-твоему?

— Беглец из гильдии, — нашлась Нэйприс. Либо проявила фантазию, либо и впрямь успела поразмыслить об этом вопросе ещё утром. — Может и метка оттуда же, в наказание. Я слышала, метки бывают не только…

— Конкретно эта, — Летар поднял ладонь и показал её в свете пляшущего пламени, — именно для убийства. Видишь крест? Две линии, две жизни. Я или он. Например, будь это печать, запрещающая мне выдавать информацию под страхом смерти, линия была бы одна. Так что нет, я головорез. Пусть и со способностями к магии.

— Ты избегаешь ответа, — упёрлась Нэйприс.

— Я понятия не имею о гильдейской классификации. Средней руки целитель и маг стихий, сойдёт для тебя? Может быть, даже слабее. Я… — Летар вдруг расфокусировался, будто потеряв нить разговора, и окончание фразы вышло смазанным, — не уверен.

— Это хорошо, — Нэйприс удивила его своей реакцией. — Дед говорил, что от сильных магов одни проблемы.

Она напоролась на неподдельно злобный взгляд своего спутника и осеклась. Затем снова попробовала подбодрить его:

— Я серьёзно. Он только и повторял, что у мага в башке дури в прямой пропорции к магии. Рассказывал, как на войне от его осадного расчёта остался только он, потому что, — Нэйприс понизила тон, затеяв рассказать нечто политически неприемлемое, — Дерас не рассчитал силу своих заклятий. То ли по глупости, то ли по умыслу.

— Дерас? — эхом переспросил Летар.

— Да, нынешний архимаг. Тогда он ещё был никем, так заявившимся на войну юнцом с невероятной силой в руках. Дед говорил, что не раз от его магии страдали свои же. То осадные орудия пожжёт, то людей раздавит. Так и дослужился до высокого поста ублюдок.

Летар удовлетворённо хмыкнул. Убивать гарантированно плохих людей, что ни говори, гораздо приятнее. Даже у наёмников должны быть моральные установки, иначе размывается смысл жизни.

— Нэйприс, а твой дед ещё что-нибудь про Дераса знает? — попробовал подступиться к девушке Летар, желая услышать ещё что-нибудь про цель.

— Чего? Это такой юморок, мол, пускай дед закажет тебе архимага? Нет. В смысле, он уже умер, — Нэйприс надолго замолчала, время от времени делая большие глотки из фляги с выпивкой. Летар только и мог, что обескураженно замолчать. Когда девушка покончила с алкоголем, она покачала опустившейся головой и разродилась ещё фразой: — А вот при жизни часто вспоминал погибших товарищей, когда мы вместе что-нибудь мастерили.

— Соболезную, — выдавил из себя обескураженный Летар.

Нэйприс подняла на Летара свои полные слёз глаза, но ничего не сказала. А вот и без того подбитый своим фиаско Летар не хотел снова погружаться в тишину:

— Кто ещё у тебя остался? — бросил он для затравки.

Печаль на лице Нэйприс стала невыносимой гримасой, и Летар прикрыл глаза, проклиная себя за бестактный вопрос.

«Можно было и догадаться».

— Родителей ещё в детстве забрала эльфская чахотка, — безжизненно пробормотала Нэйприс себе под нос, но Летар всё же услышал. — За одного исцелённого человека лучшие маги просили чуть ли не мешок золота.

Убийца, стоило ему заслышать название болезни, вытаращился на Нэйприс. И таращился на неё так долго, что той стало не по себе.

— Чего? — спросила она со всхлипом.

— Я сирота по вине той же болезни, — сознался убийца бесцветным голосом. — И стал целителем в память о ней же. В память о том, что, если бы я освоил свои силы чуть раньше, я бы всех спас.

— Не глупи, — брызнула желчью девушка. — Ты сам сказал, что целитель из тебя так себе. Куда тебе сражаться с эльфской заразой, ты даже одного больного бы не вылечил.

— Ошибаешься, — в голосе Летара промелькнула застарелая боль. — Я бы исцелил их одним взмахом. Эльфская — хотя эльфы к ней никакого отношения не имеют — чахотка была для меня сущим пустяком. Я мог бы исцелять людей десятками.

Речь далась ему с трудом. Он не сорвался, не поднял тон, но все равно казалось, будто на каждом слове в его грудь вгоняют нож.

— Десятками? — переспросила Нэйприс. — Но это не под силу даже… Постой. Что значит мог бы? Ты хочешь сказать, что потерял силы? — Нэйприс не нашла сил на удивлённый тон, но слёзы её высохли. — Так бывает?

Летар молчал, ощутив, что уже сказал лишнего.

— Забудь, — только и бросил он. — Забудь всё, что я сказал. И ложись спать, завтра мы должны выйти к Виону.

Выражение его лица в хаотичных отсветах костра поочерёдно примерило все маски разочарования, и Нэйприс не решилась продолжить этот разговор. Девушка предпочла прислушаться к приказу и отдать себя во власть алкогольного забвения.