2000-2001
Так уж сложилось - не все от жизни получил, что хотел.
Так уж сложилось - когда ты падал, кто-то полетел.
Так уж сложилось - не всегда хватает сил что-то изменить.
Так уж сложилось - не всем дано знать, где оборвется нить...
D.Q.B.
С окончанием диких 90-х жизнь Московских Кланов начинает затухать. В принципе, все к этому и шло. Многие понимали — то, что сейчас происходит, не будет длиться вечно, и рано или поздно этому придет конец. Много Московских рэпперов отошло «от дел», со временем они обзавелись семьями и устроились на хорошие работы, лишь время от времени ностальгируя по боевому прошлому. Они нашли свое счастье в быту и мирской суете, в работе с 9 до 18, и поездках на дачу на майские праздники. И вроде бы они стали самыми обычными гражданами, по крайней мере, со стороны может так показаться. Но нет. Они так же плюются при виде арэнбишных мажорчиков, рассказывающих по MTV что такое рэп, они как-то очень странно смотрят вслед проходящим по улицам малолеткам с бритыми головами, они часто ностальгируют по тем золотым временам становления российской рэп-культуры.
Другие пополнили списки узников Российских тюрем, став первыми рэпперами, которым пришлось пройти через тюрьму. Эти люди вышли на свободу только в 2004 — 2007 годах, к тому времени в тюрьмах уже знали, что такое рэп.
Некоторым из WSC пришлось пройти это испытание. Каждый из них был важен как для Клана, так и сыграл свою роль в становлении и развитии Московского рэп-движа.
Майк (WSC), Армен (WSC), Ринат (WSC), Ренат Б. (WSC), Дэн (WSC), Джон (NS), Длинный — все это парни, которые бок о бок друг с другом продвигали идеи движа на улице. Все эти люди и каждый из них в отдельности внес часть своей жизни и своей свободы за идею, имя которой рэп-культура.
Некоторые из рэпперов, как это обычно бывает, одни из лучших, оставили этот мир. Вечная им память...
Лелик(NS), Ринат(WSC), Калмык, Фрол, Колдун...
Лишь единицы в период 2000-2001 годов все так же воевали на улице, их как будто по инерции тащила за собой какая-то невидимая сила. Они играли с судьбой и не все выиграли в этой жесткой схватке.
Единицы растворились как дым. Кто-то пропал бесследно, кто-то уехал за границу, кто-то просто растворился в Городе.
Все исчезло. Растворилось.
Кланы были, теперь их нет.
Сердце посажено,
Печень нахуй послана,
За головой стараюсь ухаживать,
Но походу поздно...
Guf
На институт забил. Конкретно. Практически там не появляюсь. Зато вечерняя жизнь кипит. Манежка. Выезды. Клубы. Друзья и подруги.
Бродим с Длинным по центру, делать нечего. Чудесный зимний вечер — медленно падает снег, горят огни витрин, слегка морозит. Заезжаем на Театральную, идем в Охотный Ряд. Никого из наших. Пустота. Заходим в стекляшку, там очередь. Берем пива Б-9.
Бюджетный вариант. Дёшево и сердито. Выходим на улицу. У метро тусуют «кислые». В последнее время они опять стали приезжать на старое место. Встаем рядом, встречаем трех знакомых девочек, поцелуйчики, как дела и прочее. Стоим и болтаем с ними обо всем на свете. Они давно прибивались к нам, т.к. полукислая-полускейтерская туса их реально парила. Мы бы, конечно, угостили их чем-нибудь крепким, но в карманах пусто, сами еле набрали на пиво. На выходе из метро Длинный замечает одного паренька. Хмыгу.
Мажорчик, с периодическими истеричными приступами гангстеризма. Стремный персонаж, но при деньгах, вот он-то и проспонсирует нас сегодня!
Длинный отводит его в сторону и через минуту возвращается: «Ну, что будете пить, девочки?». Закупаемся. Тусить на Манежке в этот вечер нет настроения, и я предлагаю съездить на Пушку и провести экскурсию для девочек по местам былой славы. Они, конечно же, согласны. Едем. Всю дорогу Хмыга парит девочкам мозг о том, какой он звездатый и что 2Pac по сравнению с ним ребенок. Девочки смеются. Мы с Длинным тупо молчим в стороне, каждый думает о своем. Выходим в город, мимо Макдака, через открытую калитку заходим во дворик и располагаемся на скамейках.
У меня настроение ниже уровня моря, бывает так, что ничего в жизни не хочется. Пью пиво из пластмассового стаканчика, смотрю на падающий снег Как иногда нам не хватает прошлого! Хочется вернуть некоторые моменты жизни, хотя бы на минуту, и даже если не принять в них участия, то просто посмотреть на все со стороны. В голове крутятся какие-то картинки из прошлого, фразы, чьи-то улыбки, смех, неизвестные стихи. Больше всего я бы хотел сейчас остаться один, просто посидеть на этой лавке, подставив под эти огромные снежинки свое лицо и вспоминать, вспоминать, вспоминать.
Ко мне кто-то обращается. Одна из девочек пытается со мной заигрывать. Подходит ко мне и в полголоса начинает о чем-то спрашивать. С неохотой ей отвечаю. Извини, подруга, не сегодня. По-моему здесь весело всем, кроме меня. Спрашиваю о состоянии наших алкогольных запасов. Одна из девочек заботливо наливает мне еще пива. Хмыга постепенно набирает обороты в надежде произвести впечатление на девочек. По ходу он быстро пьянеет, думаю я про себя, и мой взгляд останавливается на часах у него на руке. Мозг автоматически прикидывает, сколько они могут стоить. С дури представляю их у себя на руке. Мляяя! Гоню эти мысли прочь. Подсаживается Длинный. Что-то обсуждаем, о чем-то вяло спорим. Наш спор прерывают тени, которые движутся к нам от Макдака. Менты. Наверняка кто-то из жильцов вызвал! Не все могут спокойно сидеть дома и наслаждаться жизнью, когда под их окнами смеются девочки и парни пьют пиво. Подходят к нам, представляются. И что?
Начинается засорение мозга какими-то нелепыми законами, оказывается, что на улице нельзя пить пиво.
Ведут себя вежливо, но по глазам видно, что очень хотят денег. Денег нет, да и были бы — не дали. Через несколько минут общения они понимают, что здесь им ловить нечего и начинают давить на нас составлением каких-то протоколов.
Составляйте! Хором отвечаем мы с Длинным. Хмыга и девочки стоят в стороне. Для галочки, видимо, они начинают заполнять протоколы. Дают девочкам и поясняют, как надо подписывать. Я неразборчиво пишу какую-то хрень на том месте, где должна быть подпись о том, что со всем согласен и подписываюсь: Wu Tang. В темноте ничего не видно, менты не палят. Длинный сечет это, и выделяется по-своему — пишет, что с написанным в протоколе не согласен. Один из ментов убирает бумажки в папку и со словами «не нарушайте больше», они удаляются. Мы с Длинным киваем головами и улыбаемся.
Посылаем Хмыгу в палатку за пивом, он упрашивает девочек пойти с ним, им жаль его,наверное, и они соглашаются составить ему компанию. Удаляются где-то минут на тридцать и возвращаются, о чем-то весело болтая.
Пьем.
Хмыгу от выпитого и пережитого конкретно вставляет, и он начинает нести какую-то хрень, явно не чуя границ. Девочки, видя то, что мы не особо интересуемся ими, обращают на него свое внимание. Его несет еще больше. Слушаю его рассказы и невольно улыбаюсь. Надо же, какой он герой. В один момент истории о героических похождениях, сотнях заваленных бритых и вообще «чиста» бандитской жизни заканчиваются и, допив очередное пиво, он начинает подYOбывать Длинного. Сначала слегонца, потом начинает набирать обороты. Его приколы становятся все жестче. Я начинаю потихоньку офигевать над происходящим. Длинный молчит! Хавает пьяный бред какого-то мажора перед девочками. Молчу. Наблюдаю за ситуацией.
Впитываю рассказы о том, какой Длинный лох и что это его судьба, о том, что наш герой легко пресса-нет его и т.д. и т.п. Отрастающие у меня волосы встают под Кэнголом «дыбом». Смотрю на соседа по лавке. Он молчит и слушает все это. «Молодца!», — говорю я, и хлопаю его плечу. Отчисляюсь «освежиться» в самый темный угол дворика.
Внутри все кипит, я в бешенстве! Почему он все хавает!? Может мне прессануть этого урода? Но что подумают люди? Длинный не смог ответить какому-то мажорчику, смешно.
Мои мысли прерывают звуки махача, оглядываюсь назад и вижу, что Длинный прессует Хмыгу. Держит его за шею и как-то странно бьет, типа самым низом кулака. Подхожу ближе, не понимая, что он с ним пытается сделать — может это новый стиль такой?!
«Кровь!», — кричит одна из девочек, и я начинаю догонять что происходит, и что это за странные удары! Мля! Он бьет его ножом! Подлетаю к своему другану, и резко отрываю его от Хмыги. Тот стоит на коленях и что-то мычит. Везде капли крови. Длинный рвется к нему и орет, что это его последние секунды жизни и сейчас он его убьет. Еле его удерживаю. Ору девочкам, чтобы они посмотрели, что там с нашим героем. «Он весь в крови!», — констатируют они. Говорю им, чтобы они остановили кровь. Как? Они в легком шоке. Как угодно! Поройтесь в сумках, наверняка среди прочих дамских безделушек найдете что-то. Прокладки есть у кого?
Они втроем склонились над Хмыгой. Смотрю на Длинного. Он сильно испачкался кровью, джинсы и куртка в крови, рука конкретно порезана, видимо нож несколько раз соскакивал. Надо уходить. Хмыга встает и то, что он еще может ходить, меня радует.
Зачем-то отправляю его и девочек в Макдак, типа умыться. Они уходят, почти неся на руках раненого.
Длинный пытается оттереть кровь снегом. Картина вокруг производит впечатление: пустые бутылки пива, примятый снег и кровь. Ну и прокладки, которые-таки оказались у этих девочек.
Тороплю Длинного. Без проблем проходим в подземку и уезжаем с Пушки.
— Ты сумасшедший! — говорю ему на одной из станций, и мы прощаемся.
* * *
Вспомнился мне один день, когда я в последний раз принимал участие в массовой акции...
Началось все вообще весело, в один из дней к месту учебы Тимура Ч. и Чеха приехали две малолетние бритоголовые личности на мотоцикле! Именно на мотоцикле, не иначе!
Выцепляют Тимура Ч., типа кто такой Чех и как его найти? Представляю себе состояние Тимура, наблюдающего столь необычную для московского пейзажа картину — бритые малолетки, на мотоцикле, да еще и ищущие Чеха, чтобы забить стрелу! В общем Тимур Ч. забивается с этой молодежью, которая ведет себя не по годам самоуверенно, и обещает пригласить хороший состав на стрелу. Сказано — сделано. Забились.
Звонок на мобилу. Голос Тёмы. Получаю инфу о стреле и о том, что собирается состав наших. Все планы отменяются. Буду по любому, говорю. Забиваемся о месте и времени встречи.
И вот, «день Х» настал!
Как обычно, встречаемся на том же месте, около местного магазина «Самохвал». Тёма, как обычно, с бутылкой пива, я соблазняюсь тоже, и мы цепляем в дорогу по паре бутылок «Мельника». Оказывается, что с нами поедут еще трое, молодежь с района. Я не против. Если у молодежи есть желание принять участие в акции, это хорошо. Пусть лучше с нами катаются, чем непонятно с кем. Оглядываюсь назад... Молодежь... Сейчас один из этих парней гоняет за КС, двое других занимаются каким-то полукриминалом... Выросли, в общем...
Так вот, едем небольшой компанией, в предвкушении праздника и хорошего махача. Краткие наставления парням, что и как, если что. Они красавцы — держатся как надо, ни капли страха или неуверенности в глазах.
Два Кэнгола и сопровождение спускаются в метро. Едем на Партизанскую. От нас добираться крайне неудобно, больше часа уходит на дорогу до нужной станции метро.
И вот мы в метро.
Что мы вообще знаем о сегодняшнем мероприятии?
Знаем, что стрелу забили Чеху, соответственно нам.
Знаем, что забились на Партизанской, а оттуда надо будет выдвинуться то ли на какой-то пустырь, то ли в лес.
Предполагаем, что с нашей стороны соберется боевой состав человек в 30.
И все!
Ни о противнике, ни о подоплеке конфликта нам ничего не известно. Ну и ладно, это не важно.
Пару станций до пункта назначения. Сижу спиной к платформе, Тёма напротив. Вагон почти пустой. Очередная станция. Двери открываются.
Тёма: «Быстро! Снимай Кэнгол!»
Вижу его глаза. В том, что необходимо сделать то, о чем он говорит, не возникает никаких сомнений.
Снимаю.
Не смотрю назад на платформу.
Секунды, пока закрываются двери, длятся вечность. Адреналин. Может произойти все что угодно. Беру поудобнее почти пустую бутылку пива. Рассчитываю варианты наших действий в случае нападения.
Двери закрылись. Стало легче. Поезд тронулся. Поворачиваюсь и смотрю на платформу.
Пиздец!
Такого я еще не видел!
Вся платформа, от начала до конца, заполнена бритыми! Их не меньше сотни, а до стрелы еще часа полтора. Состав отменный! Детей почти нет. День обещает быть интересным.
Приезжаем на Партизанскую. Нас должны встретить в центре зала. Почему-то хочется увидеть платформу, забитую людьми с нашей стороны. Но, увы!
В центре стоит небольшая группа наших, человек 5. Подходим к ним. Рассказываем об увиденном. Спрашиваем про наш состав. Реально, махаться составом в 10 человек против сотни бритых совсем не хочется.
Выходим из метро, настроение хреновое. Ощущение, что попали в капкан, из которого без серьезных потерь не выбраться. Оказывается, что народ с нашей стороны собирается у кинотеатра в пяти минутах ходьбы от метро. Идем туда.
Еще издали у кинотеатра заметно оживление. Хорошо, что еще кто-то подтянулся. Чем ближе подходим, тем более интересная картина открывается нам. Вся площадь перед кинотеатром забита народом! Абсолютно разным. Рэпперы, фанаты, «чиста пасаны» в спортивных костюмах — в общем, срез субкультур. Людей собралось немало, наверное около сотни, плюс к этому подходят небольшими группами еще и еще. Встречаем парней с Манежки, отчисляемся за здание кинотеатра и на пятерых убиваем литр водки. Для поднятия тонуса!
Настроение улучшается вместе с растущими шансами не слить стрелу и поучаствовать в отменном махаче.
У кинотеатра останавливается ментовская пятерка. Не выходя из машины, они палят происходящее у кинотеатра. Ни один дурак бы не поверил, что все эти люди пришли посмотреть фильм.
Кто-то скидывает биты, цепи и другое боевое оружие в багажник одной из машин, которая сразу же выдвигается на место стрелы. Вся толпа выдвигается вслед за ней и растягивается на всю улицу. Нас много. Нет. Нас очень много!!! А люди все подходят и подходят. WSC и Ко находятся примерно в середине растянувшейся толпы. Очень много местных. Из всего народа знакомых лиц — от силы двадцать. Представляю, сколько народу случайно пострадает в махаче!
Идем в сторону леса. Толпа растягивается все больше, начало и конца ее почти не видно. Вдруг, где-то впереди слышны крики, оранжевым цветом красят воздух файеры. Понеслась? Срываемся и бежим вперед, сейчас начнется! Но, увы, пустой звук. Местные фанаты решили развлечься и зажгли пару файеров, тем самым еще более озадачив пятерку с погонами. Скоро к ней присоединяется еще один автомобиль с опознавательными знаками нашей доблестной московской милиции, потом еще и еще. Кортеж прямо. Едут параллельно с идущей толпой, не вступая в контакт. Приходим на место. Пустота и тишина. Ждем. Отзвоны. Бритые что-то тормозят.
Реально стоять и мерзнуть на одном месте парит. Тем более что внимания со стороны правоохранительных органов становиться все больше. Становится ясно — бритые не придут. Это не значит, что они игнорируют стрелу, а значит только одно — здесь их не будет.
Толпа начинает рассасываться. Мелкие группы отделяются и идут в сторону метро. Стражи порядка принимаются за дело! Хватают отделившихся и запихивают их в свои машины. Уверен, что ближайшие ОВД в тот день были переполнены!
Мы уходим в глубь дворов, Чех и Тимур Ч. свой район знают, не вопрос. Проходим сквозь все мусорские облавы. Отзвон. Бритые замечены у выхода из метро. Количество неизвестно. Часть отделяется в их сторону, остальные прикрывают тылы.
У метро под пресс попадает разведка бритых, выходящая из метро. Кто не успел, не хотел, не смог убежать — ложатся там же. Кто-то стреляет из газового.
Снова тишина.
Небольшие группы расходятся по району в поисках основного состава бритых, или хотя бы его части. Темнеет. В одном из дворов происходит не совсем нормальная ситуация. На моб местных фанатов прыгают наши красавцы и валят их. Только потом выясняется, что это были люди, принимавшие участие в конфликте с нашей стороны. Упс. Некрасиво. Наши извинения! Серьезно и без шуток! Просто парни не привыкли особенно много разговаривать и в напряжении того вечера, увидев группу фанатов, сразу же прыгнули.
В общем, бритые слили стрелу. Хотя шансы, хоть и минимальные, у них были. Я сам видел их состав на платформе и уверен, что там были люди, которые могли повести за собой остальную массу и прыгнуть. Ну да ладно, слив засчитан.
Как-то грустно стало, обломно.
Единственная радостная новость — у Чеха сегодня Днюха! Супер, с Днем Рождения, брат!
Черные пакетики с выпивкой и закуской, остатки нашей компании, какой-то темный дворик...
Тем не менее:
Спроси хоть дважды,
Но имей свое мнение.
О том, кто достоин,
Кто чего стоит,
Кто что хочет и что тебе надо.
Влади (Каста)
Зимний вечер, каких много. Холодно, темно, душа просит праздника. По отзвонам становиться ясно, что сегодня какое-то пати и многие туда поедут. Решаем подтянуться туда и мы с Тёмой.
Около клуба скукота. Стоим в стороне, палим косые взгляды на нас со стороны толпы, стоящей у входа. Знакомых подъехало всего пара человек, здороваемся, обсуждаем перспективы нашего присутствия на этом мероприятии. Ловить там нечего.
Звонок мобилы. На том конце Длинный.
— Здарова, братан, че по чем?
— Вот думаем идти на пати или нет...
— Какое нах пати!? Я тут кое-что провернул, на кармане нормально лавэ... сегодня тусим в общем..
— Убил кого-то?
— Да нет, одного дурачка пришлось за косяки в Москва-реке искупать...
— Не сезон вроде купаться-то...
— До сезона он бы вряд ли дотянул!
— Ясно... Твои предложения?
— Давай на Третьяковской пересечемся и рванем куда-нибудь... Хата есть какая-нибудь?
— Че-нить придумаем...
Выдвигаемся с Тёмой к метро. По дороге набираю одной своей подружке Наташе, с целью пробить обстановку на ее квартире. Она берет трубку, и звуки музыки вперемешку с пьяными голосами на заднем плане меня радуют. Обрисовываю ей ситуацию. Типа нас трое, мы при лавэ, давно с тобой не виделись и все такое. Она тоже соскучилась. Обговариваем формальности и что прикупить в магазе. Вечер начинает меня радовать.
Длинный в тот день отработал по чьим-то долгам и поднял нормальную сумму. Заваливаемся втроем в магазин, от выпитого по дороге пива настроение почти на максимуме. Пока парни выбирают, что мы сегодня будем пить и есть, я мило беседую с красивой продавщицей и недвусмысленно намекаю ей на то, что работа в этом замечательном магазине — это конечно здорово, но не послать ли все это нах один раз в жизни, и провести вечер в компании таких замечательных парней, как мы? Она мнется. У меня в кармане 0р.00коп. Приходиться взять немного у Длинного и на прощание угостить девушку шоколадкой. Она рада. Я тоже. До квартиры Наташи остается всего 100 метров.
И вот мы у цели. Наташа рада нас видеть. Средняя степень алкогольного опьянения. Обнимания, поцелуйчики. Гремя пакетами, проходим на кухню. О! Здесь девушки! Нагло, как у себя дома, распаковываем пакеты и прикалываемся о чем-то. Девушки подозрительно на нас косятся. Пробиваем обстановку. Компания у Наташи собралась отменная!
Какой-то арбатский тусняк. То ли рокеры, то ли еще кто-то такого плана. Их человек восемь, они собрались в маленькой комнате, сидят полукругом и слушают играющего на гитаре. Мля, думаю я, им только костра посредине комнаты не хватает. Наташа отзывает меня куда-то. Говорит, что сейчас должен вернуться из магаза ее друг, арбатский бритый. Фига-се! Изюминка праздника! Просит его не трогать. Переборов себя, говорю ОК! Она этому явно рада. Идем на кухню, уже все налито. Выпиваем.
Сидим дружной компанией, беседуем. Девочки стоят в стороне и постепенно привыкают к нашему обществу. На их лицах появляются улыбки, они становятся более общительными. Звонок в дверь. Вот и Наташин бритый друх! Наши взгляды направлены в коридор. Пауза. Мы в шоке.
Янг Бульдогс! Да еще и в Кэнголе!
Я вообще онемел, мои товарищи видимо тоже. Он палит нас. Видимо тоже в шоке. Вот так встреча! Желание только одно — прыгнуть на него. Сейчас. Здесь.
С трудом наши желания останавливает Наташин взгляд, вспоминаю ее просьбу. Забиваем на него и всем своим видом даем ему понять, что мы для него не самые лучшие собеседники на сегодня.
Люди заходят и выходят. Новые лица, гитарную музыку перебивает ломаный бит. Бульдог отчислился к рокерам и тусует с ними. Пришло еще двое. Парни с нашего района. Х. пару недель назад откинулся, и А-и, реальный боец-вайнах с района. Они присоединяются к нашей компании.
Кто-то предлагает перекусить. Чисто русская еда — пельмени. Пока они варятся, мы с Тёмой заваливаемся к рокерам в маленькую комнату. Бесцеремонно садимся рядом с гитаристом, люди отодвигаются. Сбиваем играющего на середине песни и просим сыграть что-нибудь НАШЕ! А что Ваше? — спрашивает гитарист и немного отодвигается от нас. Все идет по плану — стебемся мы. Он начинает играть и тихо петь. Мы говорим, что эту песню надо орать, и постоянно поправляем играющего. Он орет. Мы прикалываемся.
На кухне происходят удивительные вещи. Бульдог зачем-то зашел на кухню и привлек к себе внимание Х.
Диалог был примерно следующего содержания:
Х: — Че братуха, проголодался?
Б: — Да, есть немного...
Х: — Ну давай, присаживайся, поешь со мной, если не в падлу...
Пауза... Бульдога совсем не прельщает есть из одной тарелки с кавказским парнем, но это «не в падлу» его напрягает...
Х: — Наташа, дай еще одну вилочку! Братух, присаживайся, че стоишь!?
Пододвигает ногой табуретку. Из-под чуть задравшейся штанины видна тюремная татуировка.
Бритый присаживается.
Х: — Пельмени супер! Давай, присоединяйся.
Подозрительно смотрит на сомневающегося бритого.
Происходит нечто! Я начинаю бегать по квартире и спрашивать людей, может быть есть у кого фотоаппарат, чтобы заснять происходящее?!
На кухне один из Янг Бульдогс ест пельмени из свинины из одной тарелки с кавказцем-мусульманином.
Такое даже во сне не приснится! У меня просто не находится слов, чтобы выразить свои эмоции. Ухожу с кухни.
Веселимся. Странно, к какой бы из тусовок в этой квартире мы не подходили — все почему-то шугаются. Сидим в одной из комнат и прикалываемся с Тёмой и Длинным над ситуацией на кухне. А-и не понимает, в чем прикол и интересуется. Объясняем ему, что это за перец, он начинает заводиться. Успокаиваем его, еще раз напоминая, что Наташа просила его не трогать.
Веселье продолжается. Наташины подружки собираются отчисляться, чтобы не опоздать на метро. Мы их уговариваем остаться, ведь на улице темно и холодно, да еще и криминальная обстановка на районе оставляет желать лучшего. Они ломаются.
Бульдог вдруг тоже начинает собираться. Супер. Пусть уходит, без него спокойнее будет. Он не может найти свой Кэнгол, бегает из одной комнаты в другую. В один из перебегов он задевает А-и. Последний его останавливает. Между ними происходит десятисекундный обмен фразами, после которого А-и хорошим ударом в ухо отправляет его в нокаут. Бритый летит через весь коридор и его тело тормозит прямо у ног уходящих девушек. Мдя... теперь они точно не останутся!
Восточная Европа. Москва её столица,
Не каждому везёт в этом Городе родиться!
Я часто уходил, чтобы снова возвратиться
В длинных лабиринтах жести моих улиц
В дороге четверть жизни, я помню те пути
Было тяжело, но я продолжал идти
Из последних сил ставя себе цели.
Счастье бьет ленивых, а упорных ценит!
Eyal
Моё обучение в институте постепенно подходило к концу, надо было как-то определяться с будущим, строить какие-то планы, начинать претворять их в жизнь.
Почти все мои однокурсники уже где-то работали, занимались чем-то серьезным, я же все бегал по улицам, дрался и ни о чем не задумывался. Несколько раз пытался начать «правильный» образ жизни, устраивался куда-то, но через пару недель забивал на работу. Монотонность, жизнь по расписанию, выполнение чьих-то указаний — все это было не для меня.
Крутил какие-то дела, продвигал проекты, был в теме и крутился как мог. К пятому курсу института мне повезло, я «поймал волну» и наконец-то в моих карманах появились деньги.
Меняют ли деньги людей? Не знаю. Зависит от человека. Для меня лично отсутствие денег — повод для борьбы. Мозг начинает усиленно вырабатывать идеи, по ночам становиться сложнее заснуть, постоянный поиск, постоянные действия. Именно в такие периоды жизни приходили в голову лучшие идеи, некоторые из которых воплотились в жизнь. Получается, что отсутствие денег меня меняет в лучшую сторону.
С другой стороны, в тот момент, когда ко мне пришли деньги, я не особо изменился. Общался с теми же людьми, вел почти тот же образ жизни, спокойно тратил свои финансы на своих товарищей и близких людей.
Зачем же все свои мечты переводить в банкноты ?
И мерить глубину души размером банковского счёта...
Шотган (Da B.O.M.B.)
Черт возьми, интересное было время! Этот денежный ручеек капал всего-то недолго, но то время мне запомнилось. Я не работал. Я не прикладывал почти никаких усилий, тратил максимум пол дня в неделю на поддержание «ручейка», а деньги все капали и капали. Я перестал их считать, перестал спрашивать, сколько это стоит, только дайте, дайте, дайте! Деньги уходили, приходили снова, я тратил и тратил.
На что мне их было тратить?
Может на девушку?
С Юлей в то время все уже было почти закончено и уже как пару месяцев мы не общались, соответственно и девушки постоянной у меня не было. Ей было прикольно со мной ровно до того момента, пока она не поняла, что следующая дверь, в которую ей предстоит войти — дверь во взрослую жизнь. Там где девушки рожают детей, их мужья перебирают бумажки в офисах, вечерами совместные ужины, по выходным культурные мероприятия, в обстановке стабильности и уверенности в завтрашнем дне. И вот она смотрит в щелочку этой двери и меня там не видит. Моим «культурным» мероприятиям там нет места. Во мне нельзя быть уверенной. Она знает это. Сегодня я при деньгах, завтра нет.
Сегодня мы собираем по карманам мелочь, чтобы купить дешевую замороженную пиццу, а завтра, за один вечер сливаем на гулянку крупные суммы, на которые могли бы жить пару месяцев. Сегодня я на свободе, а завтра? Сегодня все супер, я весь такой правильный и хороший, а завтра не подхожу к телефону, не открываю дверь, не появляюсь на районе, плюс к этому кто-то очень настойчиво пытается меня выцепить. Странные люди в машинах у подъезда, странные взгляды, странные звонки среди ночи.
В общем, мы оба понимали, что все, пора сказать «прощай!»... Но вместо этого мучили друг друга ссорами, неоднократными расставаниями, ревностью и злобой.
Вроде не вместе, вроде не раздельно.
Так тяжелее всего. Жаль, что именно сейчас, когда все финансовые напряги самоликвидировались, с личной жизнью была полная жопа!
Ежедневно я чувствовал, как руки депрессии все ближе подбирались к моему горлу. Я уходил от нее. Потом возвращался снова.
Тусовки-клубы-бары-друзья-подруги.
Сколько же я спустил тогда.
Бар на районе поднял с меня немало денег! Почти каждый вечер, возвращаясь с Манежки, я заходил туда на кружку-другую пива, а в результате часто оставался там до утра. Какие-то знакомые, веселые компании, битая посуда, драки, девочки.
Алкоголь - кровь - секс. Так пролетали вечера и ночи.
Потом начал усиленно читать книги. Запоем. Другой мир, другая жизнь, все другое!
Да еще и этот Хемингуэй со своими романами! Его герои, сильные и слабые, веселые и грустные; истории, в которые они попадают, краски и боль этого мира.
Видимо в одно время я перечитал его, и поэтому, прямо как герой одного его романа, стал все больше времени проводить один, гуляя по родному Городу, из одного бара перемещаясь в другой. Рюмки, стаканы, бокалы, какие-то люди. Я все больше замыкался в себе, размышляя над смыслом всего происходящего со мной и с миром вокруг меня. Романтическо-грустное настроение. Иногда не хотел никого видеть, иногда наоборот необходимо было общение. И снова Манежка, массовые выезды и акции, тусы на районе.
В нашей «команде» никогда не было принято лезть в душу к другим людям. Захочешь с кем-то поговорить о личном — скажи сам, тебя выслушают, если нужно дадут совет, помогут. Не захочешь говорить, никто и не будет тебя спрашивать. Это мне всегда нравилось. Это по-мужски.
С боевыми товарищами я забывал о всем том дерьме. Лучшее средство от депрессии — хороший махач. А на Манежке этого было предостаточно!
Когда воин живет в мире, он начинает чахнуть и разлагаться, как морально, так и физически, поэтому бой просто необходим воину, как воздух. В редкие периоды мира, хотя какого нах мира, скорее затишья, мы периодически устраивали вылазки в места дислокации наших прямых или косвенных врагов. Проще всего было совершить выезд на Маяк (м. Маяковская), там, среди всякой «кислой» тусы, периодически рисовались бритые и симпатизирующие им личности.
Каждый наш выезд оставлял следы кровавыми пятнами на платформах метро, стенах вагонов, уличном асфальте. Я не помню ни одного «холостого» выезда на Маяк! Либо в метро, а чаще на самом Маяке мы пересекались с нашими врагами. Несмотря на то, что там периодически собирались достаточно сильные составы наших оппонентов, мы всегда, несмотря на количество приехавших, «выносили» их.
Также выезжали на Арбат. Это уже были массовые выезды. На своей памяти я помню всего три выезда на пешеходную улицу, один из них был описан ранее. Как правило, отправлялись мы туда группой, как минимум человек в 30, так как знали, кто там тусует и какой отпор нам могут дать. Однако всегда мы возвращались оттуда почти без потерь, хотя и серьезных поражений на Арбате наши враги не испытывали. Под нас попадали отдельные личности и небольшие группы рокеров, панков, киноманов, бритых.
Так же были выезды в Парк (м. Октябрьская и м. Парк Культуры), на Поклонку, на Пушку (м. Пушкинская).
Помню, как мы с Длинным, пьяные почти в хлам, направляясь по каким-то нашим замутам на Пушку, в переходе встретили группу панков.
«О-о-о, бля, панки!», — орет Длинный на весь переход.
Проходим через толпу человек в 15, активно работая плечами. Прошли. Те молчат. Удаляемся от них и тут борзый голос из толпы:
— Вы че, совсем охуели!!!
Стоп. Разворачиваемся. Они всей толпой смотрят на нас.
— Мы охуели!, — я констатирую факт, разбегаюсь, и с ноги заряжая кому-то из них в грудак, влетаю в толпу. Длинный соответственно тоже не отстает. Панки практически не дают отпор, мы же с Длинным рубим всех, кто попадается под руку. И тут я начинаю конкретно офигевать, мальчики из их тусы (те, кто на ногах) начинают отступать, а девочки прут на нас с кулаками, они реально хотят с нами драться! Вот такого расклада мы точно не ожидали! Одна из них налетает на меня и своими маленькими кулачками пытается сделать мне больно! У меня стопор — не могу ее ударить, девушка все же! Длинный тоже стоит и ловит слабенькие удары пары девочек. Прикольно, думаю я, завтра весь центр будет говорить о том, что мы сцепились с девчонками... Ну и конечно под занавес (как это обычно и бывает), как всегда неожиданно и оперативно появляются люди в погонах и принимают нас...
И вот, я на скорости, в новом образе.
Подкатил к чиксе, обсудить возможности
Слияния противоположностей двух полов.
Она сказала 'Okay' без лишних понтов.
П13
На Манежке кроме нас постоянно тусовались различные молодежные группы. Ничего серьезного, 16-17 летняя молодежь, сокс, постоянные мутки денег на пиво, безобидные создания, в общем. Мы их не трогали, они жили своей жизнью и никак не пересекались с нами.
Иногда мы цепляли их девочек, нередко среди них попадались очень даже интересные.
Помню в один июньский вечер, прогуливаясь по Манежке, встретил одну знакомую из той самой разношерстной компании. Ну, как обычно, привет-привет, как жизнь, как то, как это? Она не одна, а с подружкой, симпатичной миниатюрной девочкой. Предлагаю им составить мне компанию и погулять по Александровскому Саду. Они только «за»! Здорово!
Закупаемся в магазинчике около «Камелота». Берем 3 полуторалитровых бутылки адской смеси под названием «Сидор», сигарет, стаканчики. Неспешно идем в сторону Сада, курим, о чем-то разговариваем. Погода отличная, солнышко припекает, голубое небо без облаков. Располагаемся в Саду на травке, я открываю первую бутылку и разливаю ее содержимое по стаканам. Чокаемся. Пьем. Разговариваем о планах на лето, о движе на Манежке, обсуждаем людей, проходящих мимо. Та миниатюрненькая девочка, подруга моей знакомой, делает вид, что немного смущается моего общества, отводит глаза, улыбается. Я, конечно же, просекаю все эти заморочки и специально стараюсь в нашем общении 2 vs 1 уделять ей больше внимания. Ей это нравится, мне тоже. Жаль только, на ночь повести ее некуда. Итак, мы сидим и пьем теплый «Сидор». Первая бутылка, вторая, третья. Начинает садиться солнце, мы наблюдаем потрясающий летний закат.
Надо мутить какие-то планы на ночь. Пытаюсь мысленно посчитать, сколько кэша у меня в кармане. Не густо. Отдых нашей тройки в клубе явно не потяну. В голове крутятся разные варианты. То ли эта алко-газировка на меня так действует, то ли жара, но мозг явно буксует. В результате, не нахожу ничего более оригинального, чем предложить девочкам отправиться ко мне на район, посмотреть местные достопримечательности.
— А какие у Вас там достопримечательности? — интересуются девочки
— Ну, как же, Шуховская башня, Роща, еще много всего, что вам просто необходимо увидеть! — говорю я и улыбаясь, смотрю на девчонок.
И вот метро. Душная и вонючая Московская подземка. В вагоне много народу, пустых мест почти нет. Мы встаем около дверей и над чем-то прикалываемся, сквозь шум едущего поезда пытаясь перекричать друг-друга. Поезд периодически потрясывает и в очередной раз одна из девочек чуть было не падает, я ловлю ее за талию, чуть прижимая к себе. Еле заметное секундное сопротивление и она прижимается ко мне. Второй девочке явно не по себе, она удивленно вскидывает брови:
— А если я упаду?
— Не упадешь, не бойся! — обнимаю и её тоже.
Хороший расклад, думаю я, то ли еще будет!
Выходим на Шаболовской, берем еще той самой газировки, но уже в банках, чтоб легче было пить на ходу, и двигаем в сторону Рощи. Я — экскурсовод. Рассказываю разные интересные истории, произошедшие в прошлом на районе, показываю различные постройки, предлагаю прокатиться на трамвае (как же я люблю трамваи!).
А вот и трамвай, тот самый №26, запрыгиваем в него и располагаемся на задних сиденьях. Обнимаю девочек, которые сидят по обе стороны от меня, одна из них подвигается ко мне и целует в губы. Ну и, соответственно, вторая пытается от нее не отставать и присоединяется к процессу.
Дальше прогулки по району, покупка еще некоторого количества Сидора, потом крыша одной из многоэтажек, романтические и искренние разговоры, звезды и... потрясающая ночь!
Чех
В тот год я узнал что значит «жить улицей»...
Многие вечерами задаются вопросами, как интересно провести сегодняшний вечер? Куда пойти развлечься ?
С кем бы мне сегодня встретиться?
Такие же вопросы мы задавали себе каждый вечер на протяжении года...
Мы не могли остаться дома и выспаться, у нас его просто не было этого Дома. Каждый день начинался с пробивания вариантов, как и где мы проведем ночь, где поднять на эту ночь наличности. Спасибо друзьям, которые нам помогали в то время!
* * *
Завтра родители друга уезжают на отдых.
Отлично! Целую неделю будем зависать у него, остается только придумать чем заняться сегодня... Есть! Кажется день рождения какой-то подруги друга, не важно, нас пригласили, а значит, есть планы на ночь!
Настроение уже бодрое, пересекаемся с парнями с района.
Кто-то толкает идею, а не сходить ли нам в клуб?
В клуб так в клуб, только желательно на районе, чтобы потом отправиться на Днюху. Надо заметить, что клубы отдаленные от центра, в то время всегда притягивали всякого рода гопоту и частенько посещение таких заведений оканчивалось махачем.
Клуб.
Дерьмовая музыка, взгляды, не предвещающие спокойного вечера, все это уже стало привычно для нас (частенько приходилось бывать в таких заведениях, чтобы не торчать на улице до утра). Дело к ночи, и мы с товарищем уезжаем на ДР, у всех были свои планы на ночь .
А по утру мы узнаем, что после нашего ухода на наших друзей с района прыгнули какие-то полуфанаты или полубритые составом примерно 15 на 5 (нехорошо!).
В то время мы каждые выходные ездили по клубам и местам тусовок неформальной молодежи и вот пришла очередь ХХХ.
Отзвон нашим парням с Манежа. Нужно заметить, что система оповещения у нас была на высоте. Если скажешь четырём — приезжает дюжина.
Никто не пытался отмазаться, все всегда были готовы помочь товарищу, для многих это было просто необходимо — адреналин, бой, кровь...
Честно сказать, я даже не ожидал ,что приедет столько наших боевых друзей, я насчитал вместе с парнями с района 27 человек!
Вечер обещал быть интересным...
Плана как такового не было, действовать обычно приходилось по обстановке, импровизировать. Ну и, естественно, импровизация сопровождалась распитием различных горячительных напитков, да к тому же совсем недетскими порциями.
И вот мы на месте. Нас встречает охрана клуба. Я пытаюсь прогнать им о том, что мы давно мечтали посетить этот замечательный и такой известный клуб, про наше дружелюбное настроение. Ха-Ха, оглядываюсь назад, а несколько наших парней демонстративно так делают ЗАРЯДКУ! Знаете, как в старых советских фильмах под песню Высоцкого.
Нас категорически отказываются пускать внутрь, но вот двое наших ребят уже просачиваются, будто не с нами и нам остается только дождаться результата.
Не прошло и 5 минут, как они возвращаются и сообщают нам долгожданную новость — весь клуб стоит на ушах и все уже в курсе, что приехали WSC! Собирают состав, чтобы нас вынести...
В принципе клуб вмещал до 400 человек и, как я уже говорил, контингент был тот еще, мало кто кроме нас был способен на такой поступок...
Ожидание боя. Мне кажется, в это время понимаешь сам для себя кто ты — боец или всего лишь его жалкое подобие..
Кажется, минуты тянутся гораздо дольше обычного...
И вот двери открываются, и оттуда вываливается толпа примерно человек в 30, на вид пьяное быдло вперемешку с фанатами. Расстояние примерно 15 метров, стоим полукругом, бутылки наготове. Знакомый свист летящих по нам бутылок (косые уроды, даже этому не научились!).
Ответный град стекла, как по мишеням у стенки.
Крик Рыжего: «White Smoke, погнали!»
Минута — и все было кончено.
Кто-то успел забежать в клуб и спасти свой зад, бросив своих товарищей, кто-то остался лежать в крови на снегу. Неподалеку находится отдел милиции, решаем не задерживаться и уходить к метро. Переходим трамвайные пути, и что это? Чей-то вопль: «Стоять! Куда вы бежите?»
Я до сих пор не знаю, что это были за камикадзе. То ли те, кто не успел выйти со всеми, то ли это те, кто съебались, но потом им стало стыдно и они решили свести счеты с жизнью? Но бежали они цепочкой, а дорогу переходили по одному, и естественно ложились штабелями. А кто-то так и не решился сделать последний шаг и поломился с ужасом во дворы.
Насколько мне удалось узнать, в тот вечер многие из тех, кто решил, что может вот так легко взять и прославиться, завалив WSC, получили тяжкие телесные повреждения. В их числе были и те, кто прыгнул на моих друзей, что порадовало вдвойне, плюс за компанию с ними в тот вечер выскочили, желая отличиться, фанаты «Локо», которые провожали в армию какого-то Егора, а оказались в больничке.
Это всего лишь один вечер из нашей жизни, а за годы, проведенные вместе, таких выездов было десятки, и никто даже не думал их считать.
Eyal
Новый день принесет проблемы братве
Новый день принесет проблемы и мне
Новый день роем пуль ворвется в меня
И опять начнется бег от самого себя
Дамат
Я попал. Отгоняю от себя эти мысли. Сажусь на лавку в обезьяннике, облокачиваюсь на стену, закрываю глаза. Может все обойдется и через пару часов меня выпустят? Всегда хочется думать о лучшем, но с каждой минутой в лучшее верится все слабее. Сумасшедший день! Планчик с парнями с района утром, Воробьевы горы, пиво, драка с мясными фанатами в троллейбусе, потом попытка его угнать, потом эти трое на районе. Менты вяжут Длинного, а я так глупо попадаюсь к ним в руки.
Отдел, обыск, как-то успеваю спрятать деньги в носки, сигареты и зажигалку заныкал за пояс, мне повезло — не нашли.
Обезьянник. Какие-то кавказцы без регистраций, полу-бомж, молодой парень, устроивший дебош в каком-то кафе. У всех, по большому счету, ничего серьезного. Вообще этот отдел достаточно демократично относится к задержанным, например, здесь курить разрешают. Все же, хотя бы на этом этапе мне повезло побольше, чем Длинному. Он, бедолага, сейчас в одиночке. Без сигарет, без общения, один в четырех стенах.
Допрыгались. Что будет дальше?
Все могло быть совсем по-другому. Перематываю все назад. Анализирую, пытаясь все вспомнить в мельчайших подробностях. Почему я не убежал? Сам все усложнил. Надо было просто развернуться и уйти, все было бы нормально, уверен, что Длинный никого бы не сдал, но нет, я остался и попал к ним в руки!
Кто-то пытается заговорить со мной, спрашивает какие-то мелочи, игнорирую. Мне не до этого, я весь в своих мыслях.
Часы тянуться очень медленно, кажется, что прошла вечность после того, как меня сюда привезли. Интересуюсь у кого-то, который час? Три. Три часа ночи. В ближайшее время меня точно не выпустят, утром наверняка что-то проясниться. Накидываю на голову капюшон куртки, натягиваю его на глаза, чтобы укрыться от света ламп. Пытаюсь уснуть. Это нереально. Разговаривающие рядом люди, постоянные звонки в дежурку, чьи-то шаги в коридоре.
Просто сижу с закрытыми глазами. Пытаюсь отвлечься от разных мыслей, просто отключиться. На некоторое время мне это удается.
Наступает утро. Утро воскресенья. Мог бы сейчас высыпаться дома. Мог бы.
В отделе явное оживление, суетятся какие-то погоны, пересменка, проходит участковый Славик, который делает вид, что меня не замечает. Наверняка будет сейчас интересоваться у своих — что да как. Кого-то вызывают куда-то, кого-то отпускают. На меня ноль внимания. Встаю, хожу по обезьяннику, разминаюсь. Через решетку кричу дежурному, что мне необходимо в туалет. Через пару минут меня выводят. Грязнющий унитаз. Мда, персонал отдела явно не заботится о гигиене и чистоте. Ужасно хочется пить, тоненькая струйка из умывальника, пью из ладоней. Ужасно болит и кровоточит разбитая губа. Сплевываю. Вода с кровью.
Возвращаюсь в вонючий обезьянник. Неизвестность хуже всего. Что дальше? Думаю о парнях, с которыми был в тот вечер, о брате, который наверняка озадачился, почему я не пришел домой, о маме, которая сейчас отдыхает на даче за 130 километров от Москвы и ни о чем не знает.
Дежурный с ключами подходит к решетке обезьянника и называет мою фамилию. Наконец-то! Хоть какое-то движение. Может сейчас отпустят? Последние лучики надежды. Выхожу в коридор. Что теперь? Получите Ваши документы и идите на все четыре сторон или..? Или. По узкой лестнице меня ведут наверх. Снова коридор, справа и слева двери кабинетов. Останавливаемся около одной из них. «Вводите!» — слышу голос за дверью. Заходим. Два стола, четыре стула. Следователь. Теперь становиться понятно, что просто так я отсюда не выйду. Присаживаюсь. Пока следак изучает какие-то бумаги, смотрю в окно. Здорово наверно сейчас на улице! Еще теплое сентябрьское солнце, слабый ветерок, первые желтые листья...
Мои мысли обрывает следователь. Какие-то общие вопросы. Где живете, с кем, где работаете, привлекались ли ранее. Такие же простые ответы. Стандарт. Они обязаны об этом спрашивать, мы знаем, как на это отвечать.
Потом по делу. Вопросы. Уточнения. Снова те же вопросы, но под другим соусом. Я уже готов к этим вопросам, думал о них всю ночь.
Не помню.
Не видел.
Забыл.
Следаку, конечно же, все это слышать не впервой, он особо и не усердствует, расспрашивая меня. Одним пальцем, не торопясь, он забивает мои показания в свой компьютер. Я знаю, что я не виновен, я видел то, что произошло, но не принимал в этом участия. Я знаю, кто там был и кто что делал, но говорю, что не помню, и не видел.
Потом пауза. Звук печатающего принтера. Пара листов. Прочитайте — распишитесь. Читаю свои показания, что-то корректирую. Читаю снова, расписываюсь. Вопрос:
— Ты понимаешь, насколько это серьезно?
— На сколько?
— Если повезет, то три года минимум...
У меня закладывает уши. Вот и все, уперся в дно. Добился своего!
Что дальше? Пустота.
Меня выводят из кабинета и ведут обратно в обезьянник. В коридоре сидят те трое, я смотрю в упор на них, они отводят глаза. Меня подталкивают сзади. Снова четыре стены. Снова минуты длятся как часы.
Еще несколько часов позади. В коридоре слышу голос мамы. Они ей позвонили и все рассказали! Через две двери с решетками я её вижу. Она меня. Само собой мама очень сильно переживает все происходящее.
— Тебя били? — кричит через решетку.
— Нет, успокаиваю я её. Не нанимай адвоката, я не виноват!
Какой-то серый уводит ее от двери.
Ну вот, теперь все в курсе. Еще один акт только начавшейся пьесы пройден. Закуриваю очередную сигарету, пачка почти заканчивается.
Потом снова допрос. Теперь очная ставка. Я, Длинный и эти трое. Все трое указывают на Длинного и говорят, что он там был и принимал участие. Он особо не отпирается, понимая, что отмазаться здесь нереально и лучше взять все на себя, чтобы у статьи не стояла та самая ч.2. Потом моя очередь. Повторяю все уже сказанное ранее. В том, что я участвовал — эти трое сомневаются, типа, да, был, но вроде участия не принимал! Снова звук принтера, подписи.
Опять обезьянник. Пошли вторые сутки, как мы оказались здесь. Снова ночь. Первые передачки. Пакет, предназначавшийся мне, уходит к Длинному. Котлеты, хлеб, вода, сигареты. Жизнь налаживается, думаю я про себя и пытаюсь выдавить улыбку. Я все для себя решил и уже смирился с происходящим. Впереди — тюрьма, значит так надо. Надо и это пройти. Почему-то я уверен, что после суда меня отпустят, но до этого, мне точно придется провести в казематах какое-то время. Значит так надо. Все должно поменяться. Нужно настроиться на другую жизнь. Единственное, о чем я думал той ночью, мысль, которая не выходила из головы — как тяжело все это воспримут мои родственники и близкие люди, которые даже представить себе не могли, что со мной может произойти такая ситуация!
Попытки уснуть. Бесполезно.
Встаю и кругами хожу по пяти метрам своей свободы. Снова курю. Сколько они нас будут держать здесь? Скорее бы уже перевели куда-то!
Что-то вдруг вспомнился Жираф и совместные планы съездить на матч с Зенитом в Питер. Этому, к сожалению, не бывать.
Утро. Снова шаги в коридоре, погоны, какие-то люди...
Снова произносят мою фамилию.
— Что, опять допрос?
— Нет, уезжаете...
Наконец-то! В этом вонючем обезьяннике уже нет сил находиться! Люди, которых приводят и уводят, вечно переполненные коридоры с людьми, с недовольными серыми, когда ты просишь их провести тебя в туалет, с единственным сидячим местом и ужасной вонью, которую оставляют после себя бомжи.
Мы едем по городу. Профсоюзная улица. Обычные будничные пробки. Кто-то опаздывает на работу, кто-то на учебу. Жизнь Города кипит, а меня везут в ИВС. Я хочу как можно дольше видеть эти улицы, этих людей, это солнце и Город как будто читает мои мысли, заполняя дороги пробками.
Приехали. Заходим в здание. Невольно оглядываюсь назад, чтобы еще раз увидеть мир свободных людей. Секунда. За мной закрывают дверь.
* * *
Все кончилось. White Smoke, оправдывая свое название, растворился как дым. На все это повлиял ряд причин, внешних и внутренних.
Часть людей, входящих в основу клана и его окружение, посадили. Закрывали парней на достаточно длительные сроки, 5-7 лет, кто-то сел на еще больший срок.
Над некоторыми уже висел условный срок, что заставляло их быть аккуратней и явно сковывало их действия.
Конечно же, когда сажали WSC и Ко, многие начали задумываться, смотреть на все происходящее по-другому, понимать, насколько все это серьезно и опасно. С 2000 года Манежка перестала быть штаб-квартирой Смоков, эта территория контролировалась людьми в погонах, и даже появление на ней человека в Кэнголе могло окончиться проблемами. Почти на всех WS в ОВД Китай-Город было свое досье, и лишний раз испытывать судьбу никто не хотел.
WSC растворился в Городе. Многие что-то мутили у себя на районах, некоторые перебрались в клубы, другие вообще отошли от дел.
Именно отойти от дел было наверно наиболее сложно. Начать жить совершенно другой жизнью, забыть про то, что ты Смок, забыть все произошедшее, всех своих боевых товарищей и выйти в совершенно иной мир, где есть только ты один, один на один с окружающим миром. Это тяжело. В один момент сделать шаг и потерять все то, чем ты жил все эти годы, полностью изменить свой уклад жизни и из уличного бойца превратиться в обычного городского обывателя, живущего своими буднями.
Кроме всего этого, каждый отошедший приобретал нечто новое, то, что раньше не приходилось чувствовать — адреналиновую зависимость. Каждый из WSC и Ко был солдатом. Солдатом уличной войны, в которой нет правил, нет границ, есть только череда сражений, радость побед и боль поражений. Любая война оставляет свои шрамы, которые потом долгие годы, а часто и всю оставшуюся жизнь напоминают человеку о ней. Шрамы эти не только телесные, но и душевные. И чем больше шрамов, тем больше возникает желания вернуться на эту войну, почувствовать себя солдатом, каждой клеткой своего тела прочувствовать вскипающий адреналин, окунуться в бой и подобно дикому зверю, действовать инстинктивно.
Адреналиновую зависимость очень тяжело преодолеть, ее можно лишь приглушить на какое-то время, но потом она вернется снова, и скорее всего, именно из-за нее, некоторые парни начали злоупотреблять алкоголем и наркотиками. Это помогало отвлечься, но одновременно с этим, делало из реальных людей личностей, зависимых от разного дерьма. Не всем удалось пройти через этот этап, некоторые, увы, задержались в нем надолго, некоторые отправились на небеса.
Те, кто оставался на тонущем корабле до последнего, вели себя по-разному. Некоторые пытались успеть срубить денег на авторитете Клана, как-то подняться в жизни. Отсюда появились истории про принятие в Смоки за деньги. Это действительно было и этим грешили некоторые из WSC. Отсюда появились непонятные Смоки второго-третьего поколения, основным занятием которых было кидалово. Эти люди, в большинстве своем, были самими обычными гопами, которые за достаточно скромную мзду получали право практически безнаказанно творить беспредел в Центре Города. Именно благодаря им, имя White Smoke Clan у многих стало ассоциироваться с кидаловом. Ходят слухи, что за это им приходилось постоянно платить некоторым из оставшихся WSC.
Стоит ли винить за это этих людей?
Я думаю, вряд ли кто сможет дать на это однозначный ответ. Ситуация проста — Клан трещал по швам и все отлично понимали, что еще немного и ничего не останется. И каждый в этой ситуации делал свой выбор — некоторые уходили, некоторые в отчаянии пытались поиметь какие-то дивиденды с тонущего корабля. Тогда-то появились непонятные личности в кепках, направо и налево представляющиеся Смо-ками, ссылающиеся при напрягах на достаточно известных людей из движа, которые по запросу подтверждали принадлежность этих людей к Клану.
Были ли они WSC?
Не были!
Никогда не было такого, чтобы один человек мог принять кого-то в Клан, решение всегда принималось группой и никто и никогда, в былые времена, не принял бы в Клан безыдейного человека, единственным стремлением которого была бы жажда наживы.
Но оставались и истинные Смоки, которые все так же забивали стрелки, устраивали акции, продолжали воевать. Этих людей было мало, всего несколько человек, но благодаря авторитету у них никогда не было проблем с составом на ту или иную акцию. К ним с радостью присоединялись идейные рэпперы, некоторые из футбольных фанатов, одиночки или группы лиц. У остатков WSC уже не было своей территории, и они появлялись в разных частях Города, следуя тактике партизанской войны. Вплоть до 2002 года они были в деле, но потом, исходя из жизненных реалий, отошли и от этого.
В то время ситуация в Городе сильно изменилась по сравнению с серединой и концом 90-х.
В стане бритых тоже происходили раскол за расколом, появились шарпы и другие субкультурные течения, каждое со своей идеологией и своими врагами. Плюс к этому активно набирало силу движение Антифа, которое стало одним из главных врагов бритых. Многие «старики» из скин-движа, обзавелись семьями, по разным причинам отошли от дел, другие ушли в криминал, и их мало волновало присутствие рэпперов в Городе, некоторые сели, некоторые влились в движение футбольных хулиганов.
Стычки скинов с рэпперами, начиная где-то с 2002 года практически сошли на нет, стали крайне редки и незначительны. Да и рэп-культура, в общем, перешла на совсем другой уровень в своем развитии. Из андеграунда и улиц она перебралась на MTV и другие попсовые каналы, в глянцевые журналы и дорогие клубы. Даже пенсионеры теперь узнали, что такое рэп и кто такие рэпперы.
Появился гламурненький российский вариант арэнби, с мажорами, пустышками-телками, пафосом и дорогими клубами. На ТВ стали появляться различные псевдо-рэпперы, в своих «произведениях» мусолящие темы, далекие от реальной жизни улиц и пропагандирующие пафос и ни на чем не основанные понты. Рэп, как андеграунд-рэп почти перестал существовать, его отмыли, одели в дорогую и броскую одежду, побрызгали дорогими духами.
Город, пыль, городская грязь
Мы тонем, в болоте руками держась
Городская тоска меня любит
Одинокий огонек разбудит
Что же делать когда, что же делать когда,
Что же делать когда, что же делать
Тоска ведет куда то в даль...
Bad B
Для себя лично тогда я уже все решил. Некоторые вещи, произошедшие со мной в последние несколько месяцев, были своего рода звонками, означающими одно — я хожу по лезвию бритвы. Я отлично понимал, что рано или поздно сорвусь, но соскочить с этого мне было крайне сложно. Я искал выход, несколько раз пытался начать все заново, но что-то не пускало меня, и я снова возвращался на улицу.
Мне повезло, так как у меня появилась возможность уехать учиться, а может и остаться жить за границей. Это был мой шанс, который я не мог не использовать. Оставить все в прошлом и начать все с чистого листа, в другой стране.
Я решился на это, особо не раздумывая. Каждый из нас что-то хочет добиться в жизни и иногда жизнь сама предоставляет нам все возможности для этого и только от нас зависит, воспользоваться случаем, или проигнорировать его. Я им воспользовался.
Меня здесь почти ничего не держало, лишь воспоминания. К 22 годам я прошел через многое, многое пробовал, был в лучах славы и опускался в самые низы. Я шел дорогой, которою считал правильной и поступал так, как считал нужным. Я был частью культуры, одним из тех, кто продвигал ее на улицах и не давал ей умереть. Я дрался, я выигрывал и проигрывал. У меня были друзья, готовые днем и ночью, несмотря на все расклады помочь мне. У меня были враги, готовые в любое время разорвать меня. А главное — у меня была идея, которая двигала мной все эти годы, определяла мой образ жизни и заставляла поступать так или иначе, в самых различных жизненных ситуациях.
Теперь все это позади. Завтра у меня самолет.
И именно теперь, в последние сутки пребывания в России, стало очень больно. Некоторые из тех, кто знал о моем отъезде, пытались встретиться со мной и проводить. Мне же просто хотелось побыть наедине с собой, со своими мыслями и чувствами.
Шел дождь. Обычный сентябрьский дождь. Небо над Городом было затянуто серыми тучами, на асфальте лужи. В воздухе пахло Московской сыростью и выхлопными газами от проезжающих автомобилей. Дождь бил по еще не опавшим, зелено-желтым листьям и его капли плескались в холодных лужах на асфальте.
Я вышел из дома и направился туда, куда меня вели мои мысли.
Остановка.
Трамвай.
Метро.
Манежка.
Выхожу из стеклянных дверей метро. Глубоко вдыхаю свежий осенний воздух.
Прикуриваю сигарету, прячу ее в кулаке, закрывая от дождя. Засовываю руку в карман куртки и выключаю плеер. Хочу слушать лишь музыку моих улиц, идущую из прошлого.
Вот она, обычная станция метро. Но каждый метр площади около станции хранит воспоминания, в которых есть и мое место. Драки с «кислыми». С бритыми. С футбольными фанатами. Место наших постоянных встреч. Отсюда меня не раз забирали в обезьянник, вспоминаю эти случаи и улыбаюсь. Иду дальше. Сердце начинает биться быстрее.
Вот она, Манежная Площадь. Часть моей жизни. От накативших воспоминаний становиться трудно дышать, сжимается сердце. Передо мной проходят образы прошлого. Лица людей. Друзей. Врагов. Чьи-то голоса. Крики. Шум. И опять, каждый метр — воспоминания. Люди вокруг стараются как можно быстрей перейти через площадь и укрыться от дождя либо в Торговом Центре, либо в переходе метро, я же иду медленно, весь в своих воспоминаниях. Нет дождя, нет ветра, нет ничего — только воспоминания!
Марафон опавших листьев,
Сезон дождей, коктейль из дыма и мыслей.
И пусть птицы летят на юг,
Я остаюсь...
Осень...Дежавю...
Krec
Я обхожу Манежку, гуляю по Александровскому Саду, иду на Красную Площадь. И снова, метр — воспоминания, метр — воспоминания. Я пытаюсь выжать все из глубин моей памяти. Сквозь грусть и боль переживаю все снова и снова. Одни воспоминания греют душу, другие режут ее ножом. Неужели все это было? Неужели это не сказка и не вымысел?
Забудь все это, — говорит мне мой разум.
Помни, — шепчет мне мое сердце.
Становится одиноко. Хочется просто поговорить с кем-то близким, с тем, кто не будет задавать дурацкие вопросы и рассказывать такие же дурацкие истории. С кем-то, кому я близок и дорог, кто по одному слову поймет мое состояние и просто некоторое время побудет со мной в этот момент, хотя бы на другом конце провода.
По памяти набираю номер.
Падающие капли дождя разбиваются об экран мобильного. Гудки. Слышно ужасно, да еще и звук сирен со стороны Тверской. Прикрываю ухо ладонью. На четвертом гудке отвечает знакомый голос Юли.
— Алло!
На заднем плане слышны громкие голоса и смех, какая-то тусовка.
— Привет, это я...
— О! Привет, куда пропал, как жизнь?
— Все нормально. я улетаю завтра. в другой стране теперь буду жить.
— ...Дааа?! Здорово! Молодец!
Ком в горле не дает мне говорить. Что-то очень сильно сжалось в самом центре грудной клетки.
— Слушай, я сейчас немного занята, ты можешь вечером мне перезвонить, и мы поговорим?
Не говоря ни слова, я вырубаю мобильный.
Все кончено.. Нет ничего.. Все то, чем я жил, осталось в прошлом.
Сжимаю кулаки. Разворачиваюсь и иду обратно к метро. Теперь уже без мыслей, без чувств, без переживаний. Просто иду и ни о чем не думаю.
Дождь прекращается и сквозь свинцовые облака выглядывает солнце, отражением в лужах ослепляя прохожих. Все преображается и обретает совсем другой, красочный вид.
Я ухожу с Манежки и не знаю, вернусь ли я когда-нибудь сюда снова. Наверно когда-то вернусь, но тогда уже все будет совсем по-другому, другое время, другие люди, совсем другая история!
Останавливаюсь почти у самых дверей метро, оборачиваюсь в сторону Манежной Площади и улыбаюсь ей!
До свидания!
И еще.
