16
Исаак
Исаак, одетый в форму, изо всех старался не потеть и от этого потел только сильнее. Мучительнее всего была даже не боль, связанная с перекраиванием, а близость Жени Сафиной, чьи пальцы заново вылепливали его нос и лоб. Вот уже почти два дня они провели наедине в учебном зале, где обычно занимались корпориалы. Окон в помещении не было, а единственный вход по очереди охраняли близнецы Батар. Дневной свет, необходимый для кропотливой Жениной работы, лился с высокого прозрачного потолка – стекло такой чистоты могли создать только гриши.
Все, что оставалось Исааку, – это сидеть неподвижно, смотреть на Женю и размышлять об извилистой тропе, пройдя которую он оказался в этой невероятной ситуации. Когда все началось? После смерти отца? После призыва в армию? Во время северной кампании, когда он служил под началом Николая Ланцова? Принцу тогда едва исполнилось восемнадцать, он был немногим старше его самого. Исаак обожал своего командира, восхищался не только отвагой принца, но и умением выбираться из любой передряги. Николай знал всех солдат по именам, никогда не забывал справиться о самочувствии приболевшего родственника или о том, быстро ли заживает рана.
После битвы при Хальмхенде младший сын Александра Ланцова приехал в госпиталь, чтобы побеседовать с ранеными, и провел там несколько часов, останавливаясь у постели каждого солдата, ободряя улыбкой каждую санитарку, поднимая общий боевой дух. Когда он, присев на краешек койки Исаака, собственноручно налил стакан воды и поднес к его губам, тот был настолько ошеломлен, что даже запамятовал, как глотать.
Они поговорили о детстве и сестрах Исаака, и юноша внезапно поймал себя на том, что поведал Николаю все о своем отце, учителе в доме барона Вельчика. Исаак много лет не упоминал о смерти отца и никогда никому не рассказывал, каким образом эта трагедия повлияла на его жизнь, как его семье пришлось покинуть баронскую усадьбу и поселиться в крохотной съемной квартирке над лавкой портного, куда мать нанялась швеей и выбивалась из сил, стараясь прокормить сына и дочерей.
Принц похвалил Исаака за способности к языкам и посоветовал их развивать, тем более, что после госпиталя юноше предстояла демобилизация.
– Сомневаюсь, что моя семья потянет такие расходы, – смущенно признался Исаак, – но я обязательно над этим подумаю, ваше высочество.
Он вернулся домой и, как только позволило здоровье, принялся искать работу. В течение долгих месяцев Исаак перебивался случайными заработками и ждал, пока окончательно восстановятся силы, чтобы он мог начать наконец приносить деньги, в которых так нуждались его родные. Однажды вечером, когда он возвратился с работы, мать протянула ему письмо.
Весь день Исаак убирал навоз и заработал целых шесть яиц, которые аккуратно принес домой в подоле рубашки. Он чуть не выронил их, когда увидел на письме бледно-голубого двуглавого орла – личную печать принца.
Дорогой Исаак!
Искренне рад, что мы оба благополучно пережили мое командование. Если ты не против покинуть свою деревню и совершить долгое путешествие в Ос Альту, то в столице тебя ждет должность королевского стража при Большом дворце. На службе тебе придется подолгу стоять навытяжку, не выказывать скуки во время самых тоскливых церемоний, открывать и закрывать двери, а еще следить, чтобы пуговицы на форме всегда были начищены до блеска, так что я пойму, если этому занятию ты предпочтешь любое другое. Однако же, если ты найдешь в себе мужество переносить эти трудности, мои собственные наставники с радостью возьмутся обучать тебя любым выбранным тобой языкам. Надеюсь, это будут шуханский, керчийский и земенский – принцу или королю они важнее других, хотя, разумеется, никто не станет лишать тебя счастья приобщения к каэльской поэзии. Когда-то я и сам пробовал этот деликатес – живот побаливает до сих пор.
С наилучшими пожеланиями,
Николай Ланцов,
Великий князь Удовы,
Принц Равки и пр., и пр.
Окружив Исаака, мать и сестры робко гладили плотную бумагу, трогали рельефную восковую печать. Мать плакала – и от того, что сыну предстояло покинуть дом, и от того, что принц оказал им такую великую честь. Места в дворцовой страже, как правило, отдавали героям войны и отпрыскам небогатых дворян.
А что Исаак? Исаак до конца недели латал дырявую крышу, поскольку домовладелец ремонтировать ее отказался. Закончив работу, юноша поцеловал мать и сестренок, пообещал писать, надел армейские сапоги, чиненую шинель и отправился в столицу.
Служба во дворце пришлась ему по душе. После ужасов войны и нищенской жизни дома Исаак наслаждался покоем Ос Альты, а в свободные часы с радостью изучал иностранные языки. Деньги, которые он каждый месяц посылал матери, позволили его родным переехать в уютный домик с огородом, где как раз хватало места для овощных грядок, и окошком, выходившим на север, сидя у которого мать могла заниматься шитьем при дневном свете.
Бывало нелегко. Что видел в жизни Исаак, кроме своего глухого городишки и суровой военной службы? Теперь он даже не знал, что вызывало в нем больший страх: посуда из чистого золота, обвешанные драгоценностями дамы или солдаты Второй армии в ярких красных, синих и фиолетовых кафтанах. Но со временем юноша освоился во дворце, привык к здешнему распорядку и правилам. Когда Дарклинг предпринял попытку переворота, Исаак с оружием в руках защищал Ланцовых, а во время коронации Николая в восстановленной часовне стоял по стойке смирно, и его сердце переполняла гордость за принца, взошедшего на престол.
Жизнь продолжалась. Исаак успешно овладел шуханским, земенским, керчийским и сулийским языками, за дополнительную плату выступал в роли королевского переводчика и, несмотря на предостережения Николая, по-настоящему полюбил поэзию во всех ее видах.
А потом произошло это. Исаак стоял на часах у входа в южное крыло, когда его разыскала Тамара Кир-Батар. Исаак был смущен и изрядно напуган – не каждый день тебя вызывает гришийский Триумвират. К вящему его облегчению, выяснилось, что Зоя Назяленская сопровождает короля в путешествии, так что, по крайней мере, ее уничтожающий, полный презрения взгляд ему не грозил. Всем ведь известно, что генерал Назяленская способна заставить описаться от страха одним движением брови.
Исаак редко бывал в Малом дворце и никогда не переступал порога купольного зала. В этот раз Тамара провела его через массивные двойные двери с эмблемой Триумвирата – пучком перекрещенных стрел. Миновав череду извилистых коридоров, он оказался в небольшом кабинете, увешанном подробными картами Равки и мира.
Его ждали Женя Сафина, Давид Костюк и брат-близнец Тамары, Толя, который из-за своего роста едва не подпирал головой потолок и с которым Исаак иногда обменивался томиками стихов. Присутствие обоих близнецов его удивило: считалось, что один из них постоянно находится рядом с королем.
– Садитесь, капитан Андреев, – сказала Женя Сафина. Она подала изумленному Исааку чай, справилась о здоровье и только потом произнесла слова, изменившие всю его жизнь: – Король пропал без вести.
История, которую ему поведали, была весьма странной; Исаак понимал, что ему сообщили лишь самое необходимое: король Николай и генерал Назяленская путешествовали под охраной брата и сестры Батар, а затем исчезли в песках Неморя. Близнецы искали их так тщательно, как того позволяла секретность, однако не обнаружили даже следов.
– Мы пока не знаем, нуждается ли король в помощи или спасении, – продолжала Женя. – Но стоит врагам пронюхать, что он исчез, и они тут же воспользуются нашей уязвимостью. Очередность престолонаследия в Равке – весьма спорный момент, поэтому крайне важно сохранить исчезновение правителя в тайне до тех пор, пока он не отыщется, либо пока мы не придумаем иную стратегию.
– Разумеется, – пробормотал Исаак, представив, какую панику вызвала бы в народе эта новость.
Набрав полную грудь воздуха, Женя сообщила:
– Дело в том, что через две недели в Ос Альту прибывают семнадцать девиц – принцесс, княжон и представительниц самых знатных семейств в сопровождении родственников, членов свиты и прислуги. Каждая надеется завоевать благосклонность Николая Ланцова и стать королевой Равки. К несчастью, для осуществления их намерений не хватает короля. Вот почему нам понадобился ты.
– Я?
– Ты заменишь короля.
Исаак на это только улыбнулся – ничего другого в голову ему не пришло. Шутку он не понял, но подыграть был готов. Женя Сафина, однако, на его улыбку не ответила.
– Его величество лично разработал этот запасной план на случай, если будет ранен или… выведен из строя, – мягко закончила она. – Признаться, мы не рассчитывали, что план придется вводить в действие так скоро и без какой-либо подготовки. Король включил тебя в список кандидатов. Ты подходишь по росту и владеешь языками. Думаю, я сумею перекроить твою внешность так, чтобы ввести в заблуждение даже стражников, которые не один год охраняли его покои.
– По крайней мере, пока ты будешь сидеть на троне и молчать, – добавил Толя.
– Верно, – кивнула Женя. – Выглядеть, как Николай, – это лишь малая часть задачи. Воспроизвести его манеру речи, походку и прочее – вот что потребуется от тебя.
– Я… Вы же не думаете всерьез, что я сумею притвориться… – пролепетал Исаак. Это просто нелепость. Полный абсурд!
– Еще как думаем. – Толя скрестил на груди огромные руки.
– Но ведь смотрины можно отложить, – начал отнекиваться Исаак. – Если его величеству предстоит выбрать королеву…
– С выбором невесты повременить можно, – перебила его Тамара, – а вопросы государственной безопасности отлагательства не терпят. По донесениям разведки, одна из стражниц Тавгарада готова перейти на нашу сторону. Торжества в Ос Альте – наш единственный шанс вступить с ней в контакт и выяснить точное местонахождение шуханских военных объектов.
Тавгарад. В дословном переводе это означало «каменные кулаки», но Исаак знал, что так называется элитное подразделение стражи, личная охрана королевской семьи Шухана. Если кто-то из этих воительниц решился на предательство, можно представить, какой ценной информацией она обладает.
Устремив на него суровый взгляд золотистых глаз, Тамара Кир-Батар сказала:
– Ты нужен своей стране.
Но убедила его не она, а Женя, девушка с обезображенным шрамом ртом, которая добавила:
– И своему королю.
Исаак согласился. Конечно, согласился, ведь это его солдатский долг и меньшее, чем он может отблагодарить короля, столько всего сделавшего для семьи Исаака.
Вот так все и началось – уроки манер и риторики, наука правильно сидеть и стоять. Исаак учился притворяться не просто богатым и знатным человеком, а самим королем, молодым правителем, который уже успел стать легендой. Николай – полный достоинства, уверенный, открытый в общении – был совершенной противоположностью Исааку. Единственным талантом капитана Андреева была способность к языкам, но и она превратилась в недостаток, поскольку Исаак говорил на шуханском лучше короля, а на земенском – с более явным акцентом.
Однако самым необычным в подготовке было время, которое он проводил здесь, под этим стеклянным куполом и отчаянно потел от волнения в присутствии Жени Сафиной с ее единственным янтарным глазом и волосами цвета заходящего солнца. Юноша не мог не сознавать, что она всего лишь делает свою работу, и все же ее внимание льстило. Исаак поймал себя на том, что немножечко влюбился. Глупо, конечно. Женя совершенно явно была увлечена Давидом Костюком, гениальным фабрикатором, который нередко присутствовал на их занятиях, изучая кипы документов или что-то вычерчивая на огромной доске. Женина слабость к таким вот скромным, невзрачным на вид мужчинам лишь делала ее еще более привлекательной в глазах Исаака. Один из многочисленных шрамов Жени немного тянул левый уголок рта вниз, и Исаак часто мечтал о том, чтобы поцеловать ее в это место. Однако девушка быстро возвращала его к реальности, больно ткнув пальцем в плечо. «Выпрями спину, Исаак», – говорила она. Или: «Исаак, не засти мне свет».
Если Женю отвлекали дела, кто-нибудь другой читал ему лекцию по истории Керчии или проверял на знание торговых путей. Среди прочего Исааку объясняли основы стратегии, и тогда все, что от него требовалось, – просто сидеть истуканом и молчать.
– Как стемнеет, мы можем тайно вывести его из дворца через туннель, – сказала Тамара, ловко вращая в воздухе топором. От этого зрелища Исаак потел еще сильнее, – а утром обставить возвращение короля из паломничества. Вроде как эту ночь он провел в поместье Крыгина.
– А как мы объясним отсутствие Зои? – спросил Толя.
Женя, колдовавшая над подбородком Исаака, отступила назад, придирчиво изучая результат.
– Скажем, что генерал Назяленская решила заехать в Ос Керво. – Женя потерла глаза и взяла чашку с чаем. – Не понимаю. Нельзя же просто взять и исчезнуть.
– Николай умеет совершать невозможное, – пожал плечами Толя.
– Может, ему просто захотелось в отпуск, – промолвила Тамара.
Толя фыркнул.
– Может, у Зои просто кончилось терпение, и она живьем закопала его в песке.
Женя шутку не оценила.
– Или же это происки Апрата, который опять готовит государственный переворот.
– В таком случае скоро он придет и за нами, – подал голос Давид.
– Спасибо, любимый. Умеешь воодушевить.
Тамара стала вращать топор медленнее.
– Если бы за исчезновением Николая стоял Апрат, он уже постарался бы разнести новость, что король пропал.
– В любом случае нельзя подпускать его к Исааку, – высказался Толя. – Священник достаточно хитер, чтобы распознать… подмену.
Женя опустилась на стул и закрыла лицо руками. Исаак впервые видел ее такой подавленной. У него защемило сердце.
– Кого мы обманываем? Из этой затеи ничего не выйдет.
– Выйдет, – твердо произнесла Тамара. – Иначе нельзя.
– Его уже почти не отличить от короля, – констатировал Давид, вглядевшись в лицо Исаака. – Я бы назвал это твоим лучшим произведением.
Женя небрежным жестом отмахнулась от комплимента.
– Дело не только в чертах лица. Важнее то, как Николай наполняет их собой – изгиб губ, поворот головы. Мы сумеем одурачить гостей, может быть, даже кого-то из придворных, но как быть с прислугой, с министрами? С теми, кто видит короля каждый день, ужинает и танцует с ним? Забудьте. Ничего не получится.
– Прошу прощения, – вмешался Исаак. Нестерпимо думать о том, что он подводит страну, короля и эту прекрасную одаренную девушку.
Женя всплеснула руками.
– Вот об этом я и говорю! Николай никогда бы не опустил головы и не стал бы так искренне извиняться.
– Простите, – машинально повторил Исаак и поморщился от досады.
– У нас нет выбора, – заключила Тамара. – Если отменим бал, исчезновение короля может выплыть наружу. Придется рисковать.
– А если нас раскроют? – спросил Толя.
– Допустим, и что нам предъявят? – задумчиво произнес Давид. – Расценивается ли создание королевского двойника как государственная измена, если двойник действует во благо правителя?
Исаак сглотнул. Мысль об измене ему в голову как-то не приходила.
– Мы сами предоставляем Апрату возможность одним махом отстранить от власти всех гришей, – сказала Тамара.
Женя вздохнула.
– Исаак, я знаю, ты стараешься, но мы возложили на тебя непосильную задачу. С самого начала это было безумием.
При виде этих храбрых людей, утративших надежду, у Исаака разрывалось сердце. Он снова вспомнил визит Николая Ланцова в госпиталь, вспомнил улыбку матери и пухлые щечки сестер, запомнившиеся ему в последний приезд домой.
Исаак откинулся на стуле, забросил руку на спинку и сказал со всей небрежной надменностью, какую сумел изобразить:
– Женя, дорогая, прикажи подать бренди. Черные мысли на трезвую голову – это что-то невыносимое.
Все вытаращили глаза.
Давид прижал к губам перемазанный чернилами палец.
– Уже лучше.
– Лучше? – воскликнула Женя, радостно захлопав в ладоши. – Да это же идеально! Исаак, давай еще раз.
На мгновение он запаниковал, а потом капризно выгнул бровь.
– Ты что же, раздаешь мне приказы? Полагаю, королю сейчас не мешало бы слегка вздремнуть.
Тамара просияла. Толя торжествующе гикнул. Женя наклонилась и запечатлела на щеке Исаака жаркий поцелуй, а Исаак сделал то, чего никогда не сделал бы Николай Ланцов. Он покраснел.
