Глава 3
***
…Под сенью гигантской цветущей сакуры, укрывшей своими ветвями всю вершину заросшего буйной травой холма, в розоватом свечении солнечных лучей, пробивающихся сквозь лепестки цветов и листву сидел человек, наслаждавшийся умиротворением и одиночеством. Шум листвы и ветвей, пение птиц, журчание воды в ручье неподалеку — звуки природы завораживали, убаюкивали его, разглаживали его морщины, придавая лицу расслабленное выражение. Длинные волосы, изрядно побитые сединой и собранные стянутые на затылке в сложной прическе, трепали порывы ветра, норовящего хоть как-то растолкать, расшевелить столь невозмутимого счастливца.
Но всё это было напрасно. Старый самурай давно обрёл свой покой и ничто не могло его потревожить. А тех, кто осмелился бы, ожидал надёжно укрытый широким рукавом кинжал.
Открыв глаза, он неторопливо макнул зажатую в руке кисточку в чернильницу и, приложив ее кончик к тонкому листу рисовой бумаги, разложенному на циновке, в несколько четких, уверенных движений изобразил сложный иероглиф.
— Не удивлена. Ты всегда уделял каллиграфии и прочим увлечениям гораздо больше внимания чем своей семье и её проблемам. Горбатого не в силах исправить даже могила!
Кисть неконтролируемо описала хаотичную траекторию, безнадежно испортив только что созданное произведение искусства и настроение постигающего дзен старика. Сначала дернулась его бровь, затем щека, губы скривились и сжались в тонкую бледную полосу — потеря лица во всей ужасающей красе, стыд и позор, — но любой, кто понимал истинную причину, любой человек смог бы понять и простить.
— Кей, мне все чаще кажется, что твои родители ошиблись с выбором имени для своей дочери. А я ошибся, считая что у меня будет послушная жена. — расстроенно вздохнул старик, успокаивая внутреннюю бурю и, вновь закрывая глаза, отрешился от мира. — Мы вроде бы не собирались встречаться в этом столетии?
Смятый и скомканный лист бумаги был единственным знаком раздражения, который ему позволило воспитание. Хотя так хотелось запустить им прямо в нарушительницу спокойствия.
— Ты не рад мне, старый пень?! И это твоя благодарность? Надо было отравить тебя, когда мне это предлагали. Десять мер золота предлагали!!!
— Ты прекрасно знала, что никакой яд меня уже не возьмёт, раз я как-то прожил с тобой пятнадцать лет, змея ты моя. Ты ведь не воспоминаниям пришла предаваться? Говори, не тяни…
— Ты призван, Хандзо. Род может пересечься и богиня вспомнила о своём обещании. Наша кровь взывает о помощи… А мне выпала участь сообщить тебе об этом, только и всего. — ответила самураю его жена после некоторого молчания.
Это было последнее, что услышал старый самурай, прежде чем рассыпаться ворохом лепестков сакуры. А ветер все так же шумел листвой…
***
— Тебя нельзя оставлять одного. Так вляпаться в первый же день! — укоризненно покачал головой Алексей и решительно тряхнул кудрями, наставительно воздевая указательный палец вверх: — Но мы обязательно выправим ситуацию! Я теперь официально курирую твоё обучение, а со мной — не пропадёшь!
Я с некоторым сомнением посмотрел на разглагольствующего товарища, но промолчал. Так как вляпался я всё же знатно.
Характер у Натальи Александровны оказался донельзя стервозный. Выслушать меня она не пожелала, причём мою отчаянную попытку объясниться расценила как малодушие и желание увильнуть от заслуженной кары. Староста подоспел к окончанию разбора моих прегрешений и чудесным образом сгладил ситуацию — я остался при "своих" двух взысканиях и не обзавелся третьим. В одном шаге от повторения сомнительного рекорда Школы.
Наручные часы упорно утверждали о приближающемся полдне — два полноценных занятия по полтора часа и перерыв между ними полностью исчерпали утро. Алексей вновь был моим Пятницей и знакомил меня с особенностями обучения в ВКШ. Одной из них стала отдельная аудитория, закреплённая за нашей учебной группой. Как оказалось, предыдущие занятия были поточными, тоесть на них присутствовал весь пятый курс Школы. А в группе обучалось всего двадцать пять человек.
Аудитория предназначалась для собраний группы, в ней же можно было проводить время, если выпадало "окно" в расписании, а также там хранились личные вещи, учебники и прочие необходимые каждому ученику мелочи. Поскольку очередной перерыв между занятиями длился около получаса именно это место было рекомендовано мне для представления группе.
— Что приуныл, Лео? — спросил Алексей, хлопая меня по плечу и встряхивая. — Отставить переживания. Трудности закаляют. Так что — хвост пистолетом!!!
— Нет у меня хвоста. Предчувствие. Неприятности только начинаются, — ответил я, встряхиваясь и поднимаясь со скамьи. — Надо познакомиться с остальными. Хоть в этом соблюсти все приличия.
— Чувства юмора у тебя нет. Мнительный только. Да и насчёт приличий ты, конечно, загнул. Но идея верная. И своевременная. Остатков большой перемены должно хватить. — подтвердил он, согласно кивая и поворачиваясь к остальной группе, крикнул: — Парни! Все сюда! Новенький хочет кое-что сказать…
Степень заинтересованности можно было определить по скорости реакции — парни действовали быстро, чётко и почти организованно. Жизнь кадета не особо богата на события и упускать одно из них не следовало. Подростки окружили нас плотным полукольцом и с интересом ждали продолжения.
— Меня зовут Леон из рода Хаттори. — начал я, стараясь говорить негромко, но отчётливо, помня заветы своих учителей. Именно к таким голосам люди в разговоре невольно прислушиваются и воспринимают их лучше чем громкую речь. — Японец. Семнадцать лет. Наследник рода. Мне предстоит учиться с вами ещё полтора года. Буду рад познакомиться со всеми получше. В Россию я прибыл из-за междоусобной войны. И она неизбежно настигнет меня и может коснуться тех, кто будет мне близок. И поэтому я буду держать некоторую дистанцию в общении с вами. В остальном надеюсь стать вам верным товарищем. Благодарю за внимание.
Новость вызвала среди слушавших некоторое волнение, кадеты тихо и коротко переговаривались, пока один из них не принял решение и не заговорил:
— Так ты сбежал от войны! Почему? Ты — трус? — спокойно поинтересовался один из тех, кто стоял в первых рядах. На него зашикали несколько человек, но он только небрежно и вальяжно отмахнулся, не обращая на них особого внимания.
Этот парень принадлежал к тем, кого волнуют именно такие вопросы: всё что связано с честью, долгом и достоинством. Высокий, атлетично сложенный блондин щеголял десятком длинных косичек, стянутых ото лба к затылку и схваченных тонкими кожаными ремешками, и небольшим, но сложным узором родовой татуировки вокруг правого глаза. Мне уже доводилось сталкиваться с таким воплощением традиций древних славян, поэтому я не был сильно удивлён, увидев этот рунический охранный знак. А в остальном… Расслабленная поза, прищуренные серые глаза, намёк на ухмылку на тонких губах, крупный перстень с гербом на правой руке. Аристократ. Судя по внешнему виду — из старой семьи, почитатель древних богов. Равный мне по положению и происхождению. А равному стоит отвечать вежливо и в тоже время соответствующе. Сразу очерчивая рамки дозволенного. Иначе нельзя.
— Это не бегство. Скорее необходимость. Глупо пытаться выстоять против урагана без должной подготовки. Большего сказать не могу, да и не вижу смысла. Это моя война и вас она не касается. И надеюсь, что не коснётся. А вот трусом себя считать не позволю. Никому. Это понятно? — ответил я, роняя отмеренные слова с четкостью метронома, стараясь вбить их в подсознание слушавших меня парней и удерживая на лице холодную и невыразительную маску. И встретил взгляд оппонента в упор. Вызов был брошен.
Парень сразу же подобрался, напоминая кота, изготовившегося к прыжку. Противостояние взглядов продолжалось с полминуты. В повисшей тишине витало напряжение, казалось, вот-вот начнутся возмущения Силы — столкновение двух характеров подобно брошенному в пруд камню вызвало круги на воде. Но обошлось.
— Думаю всем и всё понятно. А кто чего-то недопонял, обратится в частном порядке и не сейчас. — выступил вперёд Алексей, заслонив меня собой и обращаясь к остальным: — Думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что мы так же рады приветствовать своего нового товарища?
Нестройный хор голосов выразил свою солидарность. Однако я видел, что высказались не все и лица у них при этом были далеко не восторженные. Потом. Всё потом. Нельзя всё уладить за один день. А спешка лишь навредит.
— Кто этот невежливый парень? — поинтересовался я у Алексея, кивая в сторону задававшего мне вопросы кадета. Тот уловил мой интерес и, усмехнувшись, отвернулся, всем своим поведением бросая мне вызов.
— А это местная знаменитость, друг мой. Хельги Войтов, забияка, бретёр и лучший ученик нашего Мастера Оружия. С воспитанием у него и в самом деле проблемы, хотя в целом парень душевный.
— Это я заметил, — не удержался я от иронии, — Что там у нас дальше по плану действий?
— Обедать сегодня нам не положено и дальше у нас по расписанию алгебра. А после неё физподготовка. И если от повелителя интегралов я тебя прикрою, то в спортзале…
— В спортзале я уж точно сам разберусь. Там языковой барьер мне никак не помешает!
***
Высчитывать траекторию полёта баллистической ракеты оказалось куда интереснее чем решать безликое уравнение. Иногда достаточно сменить подачу материала, превратив его в своеобразную игру, и его привлекательность для школьников вырастает в разы. Алгебра пролетела незаметно и оставила приятное впечатление. А с учётом обещания преподавателя на следующем занятии предоставить симулятор космического корабля, который надо будет посадить на планету, предварительно рассчитав курс и траекторию движения с учётом известных величин, у этой дисциплины были все шансы стать одной из моих любимейших.
Знания в этой области стали ещё одним сюрпризом от брата — всё же он не зря учился не где-то, а именно в Данашафу. Попытавшись подобрать определение для происходящего, я смог лишь употребить слово "разархивация". Пакет знаний и умений попросту всплыл из небытия и прочно закрепился в моём мозгу.
Подобное уже происходило с личными воспоминаниями, эмоциями и была надежда, что процесс слияния вот-вот закончится. Я больше не ощущал себя двуединым, а становился кем-то совершенно иным, новым собой, куда более совершенным и гармонично развитым, чем был до этого. Но цена этого каждый раз причиняла мне боль, нисколько не притупляясь со временем.
Погруженный в мысли, я так и не понял, как очутился в раздевалке. Староста на буксире притащил меня к небольшому окошечку, из которого после короткого опроса мне выдали два комплекта камуфляжной полевой формы и сопутствующие элементы спортивной экипировки. Даже майками и нижним бельем снабдили.
— Переодевайся и в зал. Витар Атлиевич не терпит опоздавших. Перчатки с собой возьми, тебе они сегодня обязательно пригодятся. — торопливо проговорил староста и оставил меня перед выделенным мне шкафчиком в одиночестве.
Спортзал мне понравился с первого взгляда. Многофункциональный, двухуровневый, с площадкой для отработки бахирных техник и спаррингов, огромным количеством тренажёров и приспособлений для всевозможных упражнений. Одногруппники уже начали разминку, хотя преподаватель ещё не появился. И это наводило на мысли…
А предположения, в частности, не предвещающие ничего хорошего, имеют свойство сбываться.
— Двадцать минут бега, воины! Марш! — пророкотал оглушительный бас, гудком эхом распространяясь по всему залу. — Новенький, ко мне!
Вошедший в спортзал былинный богатырь шириной плеч мог поспорить с любым двухдверным шкафом. Среднего роста, в тактической одежде с множеством клапанов и карманов и лихо заломленном берете с украшенной драгоценным камнем кокардой он не вписывался в мои ожидания. Эта страна и её население продолжали раз за разом подкидывать мне сюрпризы. Заложив руки за спину он внимательно осмотрел меня сверху до низу, задумчиво хмыкнул, спрятав ухмылку в густой, аккуратно подстриженной русой бороде, и вопросил всё тем же грохочущим басом:
— Скажи мне, отрок, обучался ли ты воинским дисциплинам?
— Так точно, наставник. — ответил я, склонив голову в поклоне.
— Пока они бегают, ты — разминаешься. После разминки я лично посмотрю из чего ты слеплен и чему тебя учили. Время пошло!
Не говоря ни слова я повторил поклон и, развернувшись, присоединился к бегущим. Группа держалась кучно, на среднем уровне возможностей, никто из кадетов не филонил, но и не выкладывался на полную. Их высокий темп не стал проблемой даже несмотря на долгий перерыв в моей подготовке. Пара минут бега в общей массе разогнала кровь по организму, ещё столько же я провёл в ускорении, выжимая из себя всё на что только был способен. Подошвы кроссовок мягко пружинили, разогретые мышцы наполняла сила, лёгкие полностью раскрылись, прогоняя через себя воздух и насыщая кровь кислородом. Жизнь бурлила во мне клокочущим гейзером, требуя бежать быстрее, прыгать выше и далее по списку.
Не сбавляя темпа я вырвался из бегового круга и рывком забросил себя на один из спортивных снарядов — лестница, идущая параллельно полу и уложенная на опоры. Пройти её несколько раз во все стороны так же не составило труда. Без раскачки, только силовая работа рук, спины и…
— Стоп! — залихватски свистнул наставник, останавливая мои упражнения, — Лихо начал, отрок, лихо. Клановый?
Спрыгнув на мягкий мат, я подошёл к нему и отрицательно качнул головой:
— Никак нет, наставник.
— "Так точно", "никак нет", — скривился учитель и укоризненно посмотрел на меня. — Оставим это для других преподавателей. Достаточно обращения "наставник" или мастер Витар. Ты в среде воинов, отрок. Это братство. Зал для тренировок — это святилище нашего братства, такое как и поле боя. И запомни: братья не любят формальностей там, где они не нужны.
— Как будет угодно, мастер Витар. — неуверенно улыбнувшись я всё таки поклонился, не сумев преодолеть убитой годами привычки. И не прогадал — наставник принял жест вежливости как должное.
Группа продолжала свой забег на выносливость, при этом не спуская с нас любопытствующих взглядов. А хорошая выучка и выработанная слаженность действий позволяла им смотреть на нас даже не глядя себе под ноги. Толпа любопытных жирафов меня откровенно позабавила, а вот учителю такая постановка не понравилась:
— Ускоряемся воины, ускоряемся!!! Нечего зенки таращить! Арефьев, Пахомов, Нигматуллин, Горейко и Соколов — ранены!!! Остальным обеспечить немедленную транспортировку раненых товарищей! Выполнять!!!
Обозначенные кадеты почти сразу как-то обмякли, но упасть им так и не дали — одногруппники сноровисто закинули их себе на плечи и, не сбавляя темпа, побежали дальше. А наставник хлопнул меня по плечу и повел за собой.
— Нам на второй этаж, отрок. А пока идём, ответишь мне на несколько вопросов. Каким оружием владеешь?
— Клинковое в ранге Ученика. Дробящее и метательное в ранге Воина. — начал было я перечислять свои официальные достижения, но Витар досадливо замахал руками, прерывая мой словесный поток.
— Ранги меня не интересуют. Стихийные приёмы имеют мало общего с владением оружием. Чтож, будем смотреть на практике. А с рукопашным боем у тебя тоже всё измеряется в рангах?
Этот вопрос вызвал у меня улыбку и множество внутренних сомнений. Стоило ли отвечать правду? Моё обучение рукопашному бою началось ещё в детстве и включало в себя несколько различных стилей и направлений. Весьма характерных, стоит заметить. И у знающего человека неизбежно возникли бы вопросы. То, к чему меня готовили подразумевало наличие определенных и весьма специфичных умений именно в рукопашном бою.
С другой стороны, утаив часть правды, я мог невольно выдать себя во время учебного поединка. Рефлексы имеют свойство срабатывать, а постоянный контроль всё таки находится за гранью моих возможностей. Что же выбрать?
— Я многому учился, наставник. У разных учителей. Проще будет показать, чем объяснить. — ответил я после недолгих раздумий, тщательно подбирая слова, чтобы не дать ненужных намеков. — Но не ждите от меня многого.
Второй этаж полностью занимали площадки для поединков. Мягкие маты исчезли, уступив место прорезиненной поверхности квадратных плит и стальным столбам генераторов Саймона. Прикинув стоимость этого зала я только мысленно присвистнул. Выходило около двухсотен миллионов рублей. И это навскидку.
— А ты думал куда идут ваши взносы за обучение? — хохотнул наставник подталкивая меня к ближайшей из площадок. — Всё на вас и тратится, да ещё и князь из своего кармана подсыпает регулярно.
Взносы. Этот момент я тоже как-то упустил. И судя по услышанному — зря. Это сколько же за меня отдали денег? Сделав себе мысленную зарубку, я развернулся к наставнику лицом, отступил на десяток шагов назад и плавно перетек в классическую боксёрскую стойку.
— Я готов, мастер Витар.
— Вот и славно, отрок. — расслабленно кивнул учитель и исчез, размазавшись в пространстве…
***
Биение пульса отдавалось в висках барабанным грохотом, лёгкие, казалось вот-вот взорвутся от перенапряжения. Горячий соленый пот застилал глаза, насквозь промочил майку, от чего она противна липла к изрядно побитому телу. Где-то на грани слышимости гомонила толпа, но всё, что происходило вокруг вдруг перестало быть важным. Мир сузился вокруг противника, неторопливо кружившего вокруг меня и периодически пробовавшего мою оборону на крепость короткими волчьими наскоками.
Учебный поединок с мастером Витаром затянулся. И это не было моей заслугой. Мастер развлекался и учил одновременно. Учил жёстко, болезненно, комментируя ошибки и указывая на недочёты. Всё это он делал походя, слету разгадывая мои простенькие комбинации.
Витар терпеливо ждал. Либо я сорвусь и покажу своё истинное умение, либо сдамся. А самураи не сдаются. И ему это было отлично известно. Как и то, что я пытаюсь от него скрыть свои способности и навыки. К счастью, мы были ограничены во времени.
Плавно и медленно он сделал несколько шагов вперёд, гибко увернулся от короткой серии в челюсть, поднырнул под удар коленом и мягко, по-отечески толкнул в бок. Моё падение смягчил выполненный на автомате кувырок. Выйти из него и развернуться было делом секунды, которой мне мастер Витар не дал. Уже заканчивая разворот я успел краем глаза заметить его мелькнувшую на мгновение ногу. Впечатавшись мне в грудную клетку, она отправила меня в непродолжительный полёт, завершившийся в руках одногруппников.
— Урок окончен, воин. На сегодня ты свободен. Можешь идти и приводить себя в порядок. На следующем занятии будет готов график дополнительных индивидуальных тренировок. — подытожил наставник нашу схватку, продлившуюся около получаса и ободряюще подмигнул. Одногруппники снова заговорили, на этот раз уже удивлённо и одобрительно. Воин. Он назвал меня воином, а не отроком. Значит проверку на прочность я прошёл. И это прибавило мне репутации в глазах одногруппников.
— Ну ты дал стране угля, Леон. Мелкого, но сразу дох…! — радостно воскликнул староста, оказываясь рядом и подставляя мне плечо, на которое я с благодарностью опёрся. Сил идти самостоятельно не было даже во внутренних резервах. — Мастер Оружия редко берет себе личных учеников. Считай, на всю Школу всего три человека.
— Да? И кто же эти неудачники? Не могу им не посочувствовать. — слабым голосом поинтересовался я, едва переставляя ноги и проклиная три месяца безделья. Теперь, чтобы придти в форму понадобится долгий период постоянных тренировок и о развитии в ближайшее время можно забыть. Для начала необходимо вернуться к истокам.
— Три — это вместе с тобой. А остальных ты уже знаешь. Это я и небезызвестный тебе Хельги Войтов. Но с нами мастер Витар занимается холодным оружием. Думая Сия участь и тебя не минует.
— Он меня будет кэн-до учить? Не смеши меня, рёбрам больно.
— Ему и без этого есть чему научить, уж поверь мне на слово! — с некоторым недовольством в голосе отрезал Алексей и замолчал.
Он довёл меня до душевой и пошёл на продолжение занятия, а я остался в компании горячей воды и хоровода мыслей. И что характерно, мысли вновь были неутешительными.
Мастер раскусил меня минуте на третьей, после чего всячески пытался спровоцировать на действия, выходящие за рамки тех возможностей, что были показаны ему изначально. И ведь спровоцировал! Прокрутив в памяти всё произошедшее, я насчитал около пяти срывов и промашек, не заметить которые мастер попросту не мог.
Индивидуальные занятия стали ещё одним поводом призадуматься. Новые знания и умения бесспорно нужны. Вопрос будет в цене. Не удивлюсь, если ей станут те секреты моего Рода, которыми я владею. Думать о людях слишком хорошо было бы на вновь, а позволить подобное…в моей ситуации такое поведение подобно решению отправиться на прогулку в неглиже. Неразумно, глупо и абсолютно бесперспективно.
Закончив подбивать итоги и приводить себя в порядок, я задумчиво повертел в руках телефон и решил никуда не звонить. Если меня приедут забирать опекуны, то автоматически мимо пройдёт возможность познакомиться с городом, а точнее с его дневной половиной, так как с ночной у меня уже сформировались некоторые отношения. Вызвать такси к Школе? А почему бы и нет?
Случайности не случайны. Банально, но правда. Это наблюдение давно стало закономерностью, доказывающей наличие чьей-то могучей и злой воли, вмешивающейся в мою жизнь настолько сильно и часто, что зачастую я не успевал до конца оправиться от последствий одного рокового якобы совпадения, как наступало следующее.
Пересекая быстрым шагом холл учебного корпуса я мысленно славил богов, ниспославших избавление и сокративших такой непростой первый день учёбы. Тем более что важных дел (и это у подростка!) на остаток дня было невпроворот.
Торопливо толкнул плечом дверь, выскакивая на крыльцо. В лицо пахнуло свежим, слегка прогретым за солнечный день воздухом. Ноги заскользили по отполированной тысячами подошв плитке, покрытой подтаявшим снегом и понесли меня прочь. Прочь, прочь из этого места, скорее.
Занятый тем, что смотрел под ноги, а не по сторонам, я не успел отреагировать, когда навстречу и вбок мелькнула чья-то фигура. Мы столкнулись случайно и сильно, плечами, и девушке этого хватило. Мою ненаглядную стерву, Наталью Александровну отбросило в сторону: потеряв равновесие на ступеньках лестницы, ведущей к крыльцу, она начала падать. Падать, даже в этот момент оставаясь прекрасной и привлекательной — легкий румянец на милых, с небольшими ямочками щеках, "взлетевшие" вверх от удивления брови, растерянный взгляд, приоткрытый во вскрике рот, очерченный плавными изгибами пухлых губ и рефлекторно протянутая в мою сторону рука.
— Картина маслом! — как любил говоривать дядя Андрей. А именно эту можно было назвать: "Прекрасная принцесса умоляет о помощи, падая в пропасть".
Думать в такие моменты жизни почти непосильная задача. Все происходит очень и очень быстро, трудно отреагировать даже на рефлексах. Поэтому объяснить то, что произошло я не смог бы даже под дулом пистолета — биение сердца замедлилось, дыхание почти остановилось, а мысли вдруг обрели невиданную четкость. Полное осознание и ясное видение того, что необходимо сделать чтобы помочь ей пришло за доли секунды, осталось только воплотить все это в жизнь…
Плавный, стелющийся шаг навстречу, преодолевая боль в натруженные мышцах — обе мои руки уверенно ложатся на талию учительницы, подхватывая её тело, мягко тянут на себя. Совсем немного везения и все выглядело бы красивым элементом страстного танца, но не сложилось. Там, на небесах уже был брошен жребий.
Выставленная вперед левая нога подскользнулась на подвернувшейся под подошву льдинке, мое равновесие нарушилось и падать начал уже я, естественно, утягивая за собой девушку. Впечатавшись со всего маха в ребра ступенек, я явственно услышал хруст позвоночника. Острая, пронзающая до души вспышка боли опалила каждый нерв в теле, спазмом перехватывая горло и не давая кричать. Испуганное лицо Натальи Александровны было последним, что запомнилось, перед тем как затылок наконец-то тоже коснулся поверхности. И все разом померкло, лишая боли, мыслей и чувств…
***
— Мы могли опоздать, Хандзо-сан. Он умирает. А если и выживет, то скорее всего останется калекой. — прошипел миниатюрный ленточный дракончик, беспокойно парящий в воздухе над плечом старого самурая в белом кимоно, расшитом камоном в виде оперения стрелы. Бесплотный и невидимый для людей, как и дух-помощник его рода, он стоял всего в паре шагов от того самого места, где умирал последний потомок его рода. Стоял и размышлял над тем, что он видел в течении всего этого дня.
— Он слаб. Неуклюж. Неуверен в себе. Не обучен. Даже "доспех духа" не смог использовать вовремя. А как он дрался? Да я в его возрасте этого учителя три раза за пояс заткнул! И это моя кровь?!… - горько вздохнул Хандзо, растерянно качая головой. — А его воспитание? Манеры и речь? Он скорее гайдзин, чем мой правнук!!! Ты видел как он опозорился перед женщиной? Розгами надо было бить, ещё в раннем детстве.
— Вы слишком строго судите его, господин. Проклятие уничтожило всю его семью, его тело и дух ещё не оправились от потерь и ран. Рок неумолим, а мальчик остался совсем один…
— Заткнись, ящерица! Не пытайся вызвать во мне жалость! Он — Воин! Он не может быть слаб. Слабость — это смерть, а значит и конец Пути!
— …ему просто нужна помощь. Толика Вашей Силы, знания и умения, в которых Вы отказали сыну, мудрость и опыт, совет старшего. Ему нужна семья. — продолжал гнуть свою линию дух-хранитель.
— Я и сам знаю что делать, чешуйчатое. Великая богиня Амэ обещала дать шанс и дала его, когда пришло время! — рявкнул самурай и шагнул к распростертому на холодных камнях правнуку.
Рядом с ним преклонила колени и срывала голос в призывах помощи молодая женщина ослепительной и непривычной красоты. Исходящее от её рук теплое желтоватое свечение дара Целителя было единственным, что удерживало парня на грани бытия. Хандзо опустился на колени с другой стороны от него, желая лучше рассмотреть непутёвого потомка.
Некрасивое, чуть ассиметричное лицо, подвижное и обаятельное, когда мальчик разговаривал, улыбался и просто был задумчив. Дитя смешанного брака, он был белокож, нос сохранил следы недавнего перелома, а тонкие шрамы на всей левой половине лица, которые парень попросил оставить как напоминание о той битве, что изменила его жизнь, что-то изменили в его облике, из-за чего он стал выглядеть старше и серьезнее. Восточный разрез глаз, густые и непослушные черные волосы, растрепанные до состояния вороньего гнезда. Высокий, по-юношески нескладный, но уже хорошо развитый физически, как любой, кто получил воспитание в роду аристократов исконно промышлявших войной…
— Последний из Рода… Я помогу тебе, Леон Хаттори. Помогу… Во имя Рода, да пребудет его слава в веках. — прошептал старый самурай, принявший самое важное для себя решение, рассыпаясь роем ослепительных искр, окутавших тело мальчика и впитавшихся в него полностью. Взметнувшийся порыв ветра растрепал волосы кричащей девушки, высушил выступившие из уголков её глаз слёзы и словно вдохнул в парня жизнь — он шевельнулся в её руках, на мгновение открыл глаза, улыбнулся и уснул. Спокойным, безмятежным и абсолютно здоровым сном.
— Не бойся, Лео. Ты больше не один. Все получится. — прошипел дракончик, пробираясь за пазуху к парню и обвивая кольцами змеиного тела его руку и плечо. — Ты справишься. Во имя Рода… Нам ещё столько предстоит сделать!
