Апостолу Фоме выпал жребий проповедовать Евангелие в Индии. Он пришел в ужас, что ему надо идти в такие дикие страны. Господь явился ему, утешил, обещая быть с ним. Фома отправился. На пути встретился с ним богатый купец, именем Аван, который был послан от индийского царя Гундафора в Палестину, чтобы сыскать отличного архитектора для постройки царского дворца наподобие дворцов римских кесарей. Аван рассказал причину своего путешествия, а апостол Фома выдал себя за архитектора. Аван был рад, и отправились они вместе в Индию. По прибытии Аван представил царю желаемого архитектора. Гундафор рассказал апостолу свое желание иметь великолепный дворец по подобию римских, и Фома вызвался построить такой дворец. На том и договорились. Апостол для постройки получил большое количество золота и серебра.

Царь отправился в другие страны Индии. Апостол стал проповедовать Евангелие и учить народ христианской вере, щедро раздавая милостыню всем нуждающимся. Почти через два года царь прислал узнать о постройке дворца. Фома отвечал, что только остается сделать верх дворца, и на это получил еще довольное количество денег. Наконец царю решительно донесли, что никакого дворца не строится, а что странный Фома только учит народ новой вере и раздает царское сокровище бедным. Царь, прибыв домой, действительно убедился, что никакой постройки не производилось и не производится. Немедленно приказал он взять и заключить в темницу Фому и Авана, намереваясь предать их лютой казни.

В это время брат царский, услышав о печали Гундафора, впал в тяжкую болезнь и послал сказать царю, что не в силах был перенести печали царской и занемог так сильно, что, кажется, придется расстаться с жизнью. Больной вскоре умер. Тогда царь забыл о своей печали, причиненной ему апостолом Фомою, а скорбел и неутешно плакал о смерти любимого брата. Ангел Божий душе покойного показал все небесные обители и, обходя все горние селения, показывал многие предивные светлые палаты праведников. Из всех палат одна особенно была лучше. Тогда Ангел спросил душу: «В которой палате ты желала бы жить?» Душа, смотря на сию превосходную палату, отвечала: «Если бы мне хоть в каком-нибудь уголке этой палаты дозволено будет жить, то не желала бы ничего более». — «Нет! — отвечал водивший Ангел. — В этой палате тебе жить нельзя; она принадлежит твоему брату! Ее создал ему странный Фома — на золото, которое он получил от твоего брата для построения ему царского дома». Тогда душа сказала: «Молю Тебя, Господи, пусти меня к брату, и я куплю у него эту палату, ибо он не знает красоты ее, а потом возвращусь сюда опять». Ангел возвратил душу в тело, и умерший воскрес. Как бы пробудившись от сна, он прежде всего велел позвать брата. Царь, услышав, что брат его воскрес, обрадовался и не замедлил прийти. Видя действительно брата живым, царь был вне себя от радости. Воскресший начал говорить: «Царь! Знаю верно, что ты любишь меня, брата твоего, и знаю, как горько плакал обо мне! Знаю, добрый царь и брат, что ты не пожалел бы дать даже полцарства, чтобы искупить меня от смерти! Не правда ли?» — «Ты знаешь мою к тебе любовь и не ошибся в надежде», — отвечал царь. Воскресший продолжал: «Если действительно так меня любишь, то прошу у тебя одного дара, да не откажешь мне!..» Царь отвечал: «Все, что находится в моей державе, тебе, любимому моему брату, дарю», — и утвердил свое обещание клятвой. Тогда воскресший продолжал: «Отдай мне твою палату, которую ты имеешь на небесах, а за нее возьми мое богатство!» Услышав такую просьбу, царь задумался, долго молчал и наконец спросил: «Какая у меня на небесах палата?» — «У тебя на небесах такая приготовлена палата, — продолжал воскресший, — какой ты не воображаешь и какой не видел и видеть не можешь во всей Вселенной. Эту палату тебе создал Фома, которого ты держишь в темнице. Я видел твою палату, дивился несказанной ее красоте и хотел хотя в каком-нибудь уголке ее жить, но Ангел, показавший мне все небесное, сказал: в ней ты жить не можешь, ибо она принадлежит твоему брату, ему создал ее странный Фома. Я умолял Ангела, чтобы он отпустил меня к тебе для приобретения этой палаты. Итак, если любишь меня, отдай мне ее, а себе возьми все мое имение». Тогда царь вдвойне обрадовался: и воскресению брата, и палате, созданной ему Фомою на небесах, и сказал воскресшему: «Возлюбленный брат! Я клялся не пожалеть для тебя ничего, что на земле в моей державе и в моей власти, а что на небесах у меня есть палата, в том не клялся. Если же и ты желаешь иметь себе такую палату на небе, то этот строитель у меня — он и тебе построит подобную палату». После этого приказано было привести из темницы апостола Фому. Сам царь вышел к нему навстречу и, припав к ногам его, просил прощения, что согрешил пред ним в неведении. Апостол Фома возблагодарил Бога, крестил обоих братьев, научил их христианской вере. И воскресший многими милостями тоже создал себе вечную обитель на небесах…

Еще одно действие поминовения составляет милостыня, совершаемая нами в память усопших или от имени их, т. е. подаяние каких-нибудь земных благ имеющим в этом нужду — нищим нашим собратьям. Этот поступок ведет к отраде для умерших грешников. «Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его» (Притч. 19, 17), — говорит Писание. Христос учил, что милостыня, подаваемая ближним, есть даяние Ему Самому: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40). Следовательно, Он не останется в долгу у тех, от которых (или от имени которых) Он принял. Стакан холодной воды, две лепты вдовицы — за все обещано воздать в свое время.

Благотворения, совершаемые живыми в память усопших, имеют такое же значение, как если бы сам умерший совершал эти добрые дела. Благотворение в память умерших умножает число молящихся о спасении усопших; ибо естественно, что получившие помощь молятся за своих благодетелей. Такие молитвы, вдохновленные верою, благодательны для умерших. Мы видим в истории много примеров, когда по молитве одного подавалось другому. За ходатайство сотника исцелен его слуга; за ходатайство жены хананейской исцелена ее дочь. Поэтому возможно Богу за искреннее ходатайство таких благодательных даров исцеление душевное и умершему.

Естественно и понятно каждому, что человек рано или поздно непременно вкусил плоды своих трудов, плоды добра или зла. Это — истина: что сеешь, то и жнешь! Каждому из нас Сам Господь воздаст за наши дела в свое время. Все наше отношение к ближним, вся наша деятельность, добрая или злая относительно их, обращается прямо на Возлюбившего нас даже до смерти. Естественно, всякий, быть может, испытал на себе, как приятно или прискорбно бывает нам, когда близким нашему сердцу делают добро, оказывают уважение или зло, порицание. Если же человек так близко принимает к сердцу все, что делается его возлюбленному, то тем более — Господь, любовь Которого к нам не может сравниться ни с какой любовью.

И вот, Господу Иисусу Христу благоугодно, чтобы между нами царствовали небесный мир, божественная любовь и неземная радость, чтобы мы, дети одного Отца, сочувствовали состоянию друг друга и принимали живое участие в скорбях и недостатках ближнего. Сочувствуя и помогая ближнему по собственным своим силам, мы тем самым одалживаем Возлюбившему его, и, разумеется, не останется в долгу Оставляющий нам долги наши. Помощь ближнему, духовная и телесная, называется пособием, милостыней и вообще благотворительностью. Получающий помощь благодарит подателя, благодетеля своего, и Господь воздает этому благотворителю. Благотворительность, милостыня, делаемые живым от имени усопшего, получают точно такое значение, как если бы сам усопший благотворил ближнему; а потому и естественно, что плоды милостыни принадлежат умершему; а живой как орудие этой милостыни тоже участвует в небесной награде.

Молитва, милостыня принадлежат к делам милосердия, к делам благотворительности, и делатели их получают должное воздаяние там, где вечно царствует правда, мир и радость. Молитва за усопшего с милостыней, от имени его творимая, ставит его в благоприятное отношение к Господу Иисусу Христу, одолженному делами милости как бы от лица самого умершего.

Милостыня принадлежит почившему. Настоящее значение милостыни было известно и в Ветхом Завете; обычай раздавать милостыню бедным при погребении умершего ведет начало из глубокой древности; это обыкновение было у евреев. Говоря об основании заупокойной молитвы, мы видели и значение милостыни, которое выражено Товитом в завещании своему сыну Товию, Премудрым Сирахом и св. пророком Иеремией. Первый учит так: «Милостыня избавляет от смерти и не попускает сойти во тьму… Раздавай хлебы твои при гробе праведных» (Тов. 4, 10 и 17). Второй учит: «Милость деяния да будет всякому живущему, но и умершего не лишай милости» (Сир. 7, 36). И, наконец, Иеремия говорит, что от лица Божьего будут отвержены те из умерших, о спасении которых не подается милостыня.

Это средство — милостыня — делающее Бога милостивым к почившему, употребляемая в Ветхом Завете, перешла и в христианский мир и, сообразно закону христианства полагать души за друзей и врагов, получила высокое назначение и доставила делателю ее великую награду на небесах — блаженство вечное. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7) и «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6, 36). Вот слова Самого Господа Иисуса о силе и могуществе милостыни и о спасении, которое она доставляет своему делателю, как о надежном средстве получить Царство Небесное: «Я говорю вам, приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк. 16, 9). Этим словам Христовым учители церковные дают такое значение: когда умрем, то облагодетельствованные нами нищие во Христе, и, следовательно, наследники Царства Небесного, будут молиться и ходатайствовать за своих благодетелей. Эти слова относятся ко всем истинным христианам. Впрочем, в этом случае была обращена речь преимущественно к мытарям, к грешникам, могущим также, хотя и через неправедное богатство, получить Царство Небесное.

Но кто может похвалиться праведностью своей жизни, деятельности? Чья деятельность, жизнь совершенно чужды славолюбия, сребролюбия, этих коренных грехов? Если же и наша жизнь не чужда неправды, не чужда была неправды и жизнь почивших, то воспользуемся этой притчей для спасения себя и наших умерших. Через благодеяние себе приобретаем милостыню, а нашим почившим — друзей, которые, будучи облагодетельствованы почившими (через нас, живых), примут их и нас в свои обители в загробной жизни. Это учение Самого Спасителя о милостыне и о награде за нее. Милостыня есть плод любви, видимое выражение ее. Св. апостолы учили деятельной любви, учили быть добродетельными, благотворителями, сочувствовать нуждам ближнего. Избранный сосуд Святого Духа, учитель языков прямо говорит, что без истинной любви все добродетели — ничто. Не в словах только должна выражаться наша любовь, говорит апостол Иоанн, а в делах любви, следовательно, в делах милосердия. Преемники апостольские, а за ними и все пастыри и учители церковные, учили народ и словом и делом о милостыне.

Молитва за другого, милостыня за другого или от имени другого привлекают благодать и милосердие Божие на того, о ком молимся, или от имени кого подается милостыня. Любящее сердце естественно желает ближнему, где бы он ни был — здесь или за гробом, того же, чего и себе. Оно желает и ищет Царства Небесного, по заповеди Иисуса Христа, и себе и ближнему. И вот способ, средство для приобретения жизни вечной за гробом, предложен нам Самим Иисусом Христом — милостыня нищим, благотворительность. Из своего богатства помогайте ближним — бедным, и они приготовят вам Царство Небесное.

Славные богачи и сирые бедняки — все становятся равны при разлучении души с телом; нет богатства духовного, необходимого в загробной жизни: «нет дел оправдывающих»; учит нас Святая наша Церковь.

Как велико значение милостыни, можно не раз убедиться из учения Златоуста. «Ничто столько не могущественно, не сильно к изглаживанию грехов, как милостыня; девство и пост суть достояние только девственника и постника; они не спасают никого, кроме подвижника; но милостыня простирается на всех и обнимает всех членов Тела Христова». Златоуст часто беседовал с верующими о благодетельных следствиях милостыни и других делах милосердия для умерших. Так, в толковании на Евангелие св. Иоанна Богослова он говорит: «Хочешь ли почтить мертвого? Почти его милостынями и благотворениями; ибо милостыня служит к избавлению от вечных мук». Рассуждая о неумеренном плаче об усопших и о богатом погребении как о вещах, безполезных для погребающих и для почивших, пишет, что «немалую пользу почившим доставляет в память их милостыня. Роскошное погребение не есть любовь к умершему, но тщеславие. Если хочешь соболезновать об умершем, покажу тебе иной способ погребения и научу тебя полагать ризы, убранство, достойное его и его прославляющее: это милостыня».

«Если варвары вместе с умершими сжигают их имения, — говорит он же в другом месте, — то тем более ты, христианин, должен отослать вместе с умершим принадлежащее ему имущество, только не для того, чтобы оно сделалось прахом, как у тех, но дабы умершего облекло в большую славу, — дабы, если он отселе отошел грешным, разрешило его от грехов; если праведным, увеличило его награду и воздаяние».

«Чем больше имеет грехов умерший, тем нужнее для него милостыня; благодетельствуй вдовам и нищим: это самая важная принадлежность погребальная», — говорит святитель Иоанн Златоуст.

И блаженный Августин также пишет: «Милостыни, совершаемые за души умерших, вспомоществуют им к тому, чтобы Господь был к ним милостивее, нежели сколько они заслужили по грехам своим». «Когда ты подаешь милостыню за усопшего родственника, помни, что это подаешь не ты, а через тебя — сам умерший, не успевший сделать этого при жизни».

Св. Афанасий говорит об этом так: «Делающий приношение за умершего поступает подобно тому, как если бы кто во время болезни малолетнего сына принес в храм Божий свечу, елей и фимиам, и от лица дитяти возжег оные о здравии его.

Не само дитя приносит сие, подобно как и при крещении не само произносит отрицания и обеты, между тем все принесенное вменяется самому младенцу. Тоже надобно думать и об усопшем, т. е. свеча, елей и фимиам, и вообще все приносимое для его спасения, вменяется ему так, как бы он сам все то приносил». Св. Иоанн Златоуст так говорит о молитве и милостыне за умершего грешника: «Есть, подлинно есть возможность облегчить его наказание, если пожелаем. Так, если будем совершать за него частые молитвы, если будем подавать милостыню, то хотя он сам и был недостоин, Бог услышит нас… Не о памятниках, не о надгробных украшениях будем заботиться. Ты собери вдовиц — вот наилучший памятник. Скажи им имя покойного, пусть все творят за него молитвы и прошения. Это преклонит на милость Бога, хотя и не он сам, а другой за него совершит милостыню. Это сообразно с человеколюбием Божиим. Многие получали пользу от милостынь, совершаемых за них другими. Если они и не совершенно помилованы, то, по крайней мере, получили некоторое утешение».

Монах Митрофан (Алексеев). Загробная жизнь.

Как живут наши умершие и как будем жить и мы после смерти. — Москва, 1994. С. 170–174.