На улице уже было совсем холодно, когда Кейт и Тристан вернулись к машине. Припаркованные по соседству автомобили разъехались, только их машина осталась стоять под деревьями, спрятавшимися в тени позади уличных фонарей.

Кейт заметила под дворниками записку – квадратик толстой бумаги кремового цвета. На секунду она подумала, что ее, должно быть, оставил кто-то из жителей соседних домов, но затем ей в глаза бросилось ее имя, написанное черными чернилами. Почерк был тот же, что и на записке, которую показала ей Мередит. Дрожащей рукой Кейт вытащила записку из-под дворников и развернула.

Кейт вскинула голову и осмотрелась по сторонам, но на улице было пусто, за исключением мужчины и женщины, гуляющих с маленькой девочкой, и дамы постарше, сражающейся с двумя пакетами с покупками. Кейт почувствовала себя так, точно ее выставили напоказ, точно за ней прямо сейчас кто-то наблюдает.

Тристан обошел машину и взял записку из ее трясущейся руки. Кейт оперлась рукой о капот, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, Тристан открыл дверь с водительской стороны.

– Присядьте на секундочку, – сказал он.

Кейт почувствовала, как вся кровь отхлынула от головы. Мимо них по улице, ослепляя светом фар, проносились машины. Тристан посмотрел в начало и в конец улицы.

«Он подбирается ближе, он писал записки о Джейке, а теперь он пишет мне», – подумала Кейт. Она боялась не за свою безопасность. На самом деле ее пугало то, с какой легкостью этот тип может разрушить ее жизнь. Разрушить этот безопасный, адекватный мир, который она так усердно пыталась выстроить вокруг себя после первого дела. Тогда она впервые пожалела о том, что ответила на письмо от отца Кейтлин. Ей следовало передать его в полицию. Это письмо открыло перед ней дверь, на пороге которой она по собственной дурости и споткнулась.

Она подняла голову и увидела, что Тристан остановил черную машину, и к ним навстречу уже шли Варя Кэмпбелл и Джон Мерси. Тристан передал записку Варе. С озабоченным видом она прочитала ее и передала Джону, который инстинктивно начал оглядывать улицу. Машины шли мимо них сплошным потоком, и они все сгрудились на покрытой травой обочине вокруг сидевшей в машине Кейт.

– Когда вы пришли? – спросила Варя, повысив голос, чтобы перекричать шум машин.

– Пять минут назад, – сказала Кейт.

– Нет, в какое время вы прибыли на шествие?

– Мы припарковались здесь примерно в половине седьмого, – сказал Тристан. Кейт увидела, что записка была у Джона и он уже положил ее в пластиковый пакет для улик.

– Вы не заметили кого-нибудь подозрительного или чтобы кто-то вел себя подозрительно рядом с вами, – спросил Джон.

– Нет, – сказал Тристан. – Мы прошли всю дорогу, народу было много, все молчали, просто шли со свечами в руках.

– Кто бы ни оставил эту записку, он сделал это в течение последних трех часов, – сказала Варя, глядя по сторонам на увеличившийся поток машин. Она достала рацию. – Говорит старший инспектор Кэмпбелл. Я все еще в Топшеме, на этом шествии. Достаньте записи с камер наблюдения на Пулхэм-роуд – какие есть – и с камер на всем пути снизу и до церкви с четырех часов до этой минуты.

Варя подошла к водительскому сиденью и присела на корточки рядом с Кейт. Она взяла ее трясущуюся руку и сжала в своих.

– Вы в порядке? Выглядите так, как будто сейчас отключитесь.

У Вари были теплые руки, а на тонких пальцах красовалось несколько серебряных колец. У Кейт же руки были холодные как лед, и ее всю трясло.

– Он знает, кто я. Знает, в чем я была. Он упоминает моего сына, – сказала Кейт. – Он прислал Питеру Конуэю его фотографию… Сравните почерк письма, которое он прислал Питеру, и почерк с записок, найденных на месте преступления. Выглядит похоже, но надо проверить.

Мимо пролетел мотоцикл, рев двигателя пронесся между ними, заглушая разговор.

– Тут не самое удачное для разговоров место. Может, нам стоит проехать в участок в Эксетере? Это всего в паре километров отсюда, – спросила Варя. Кейт кивнула. – Вызвать вам врача? – добавила она, озабоченно нахмурившись. Она все еще растирала руку Кейт в своих ладонях. Это была совсем другая Варя, гораздо более сердечная, какой Кейт ее прежде не видела.

– Ей бы бренди налить. Помогает справиться с шоком, – сказал Джон Тристану. Кейт с ним согласилась. Отличное оправдание, чтобы выпить. Просто нырнуть в приятное забытье.

– Нет! Не надо алкоголя. Давайте лучше достанем ей горячего крепкого чая, – сказал Тристан.

В составе полицейской колонны они доехали до участка в Эксетере, где Варя и Джон заварили на всех чай. Кейт и Тристан уселись на большой продавленный диван, и Кейт отхлебнула из кружки чай, который, к счастью, оказался сладким. Сделав глубокий вдох, она попыталась собраться с мыслями.

– Кто прикасался к письму? – спросила Варя.

– Я достала его из-под дворников, – сказала Кейт.

– Я тоже взглянул. Она передала его мне, – сказал Тристан.

– Нам нужно будет взять ваши отпечатки, чтобы мы могли исключить вас, когда будем исследовать эту записку, – сказала Варя.

Кейт кивнула.

– Мои отпечатки есть в базе, еще со времен работы в полиции, – сказала она.

– Я тоже сдавал отпечатки, – сказал Тристан.

– Когда вскрыл машину? – спросил Джон.

Варя повернулась к нему.

– Мне кажется, наши гости не откажутся от печенья. На кухне есть пачка овсяного, – сказала она. Джон насупился и вышел из комнаты.

Кейт объяснила Варе, что изъятую у Питера фотографию Джека с запиской ей показала доктор Мередит Бакстер из лечебницы Баруэлла.

– Я проверю, не поступала ли нам еще какая-нибудь информация по этому поводу, – сказала Варя.

– Я думаю, что этот человек, подписывающийся как «фанат», поддерживает связь с Питером, – сказала Кейт.

– Но вы сказали, что письмо было изъято. То есть Питер его не получил?

У Кейт в кармане зазвонил телефон. Она достала его, опасаясь, что это звонит ее мать, чтобы сообщить, что что-нибудь случилось с Джейком.

– О, это Мередит Бакстер, – сказала Кейт. Она подняла трубку и несколько секунд молча слушала. – Мередит, я тут как раз сижу со старшим инспектором Варей Кэмпбелл. Да, она ведет это дело, – Кейт протянула телефон Варе. – Она хочет поговорить с вами.

– Что она сказала? – спросил Тристан, когда Варя, взяв телефон, отошла в сторону.

– Сказала, что они обыскали все крыло в лечебнице. Все камеры, в том числе – камеру Питера, и всех сотрудников. И ничего. Никаких спрятанных писем.

– Это хорошие новости, – сказал Тристан.

– Мне все это не нравится… Что-то тут нечисто, я нутром чую.

Варя положила трубку и вернула телефон Кейт.

– Не зря с ней поговорили. Доктор Бакстер пришлет это письмо и все, что они найдут. Если еще что-нибудь появится, мы сообщим вам в первую очередь.

– Надеюсь, вы сможете найти образцы ДНК на записке, которую он оставил на моей машине, – сказала Кейт.

– Но это все равно не будет достаточным доказательством, что она – от него, – сказала Варя.

– Я уверена, что она от него.

– Вы ведь еще не дали в прессу никакой информации о записках на местах преступлений? – спросил Тристан.

– Нет. Но ведь очень много людей подписываются «фанатами», – сказала Варя.

– Да бросьте, это не просто совпадение, – сказала Кейт.

Варя поднялась на ноги, давая понять, что беседа окончена.

– Кейт, я пришлю патрульную машину к вашему дому, они подежурят там несколько дней, и мы отсмотрим все записи с камер в Топшеме, какие сможем достать. Хотя городок, конечно, небольшой.

– В Уилтшире, у дома моей матери, где живет мой сын, уже выставили патруль, – сказала Кейт.

– Я прослежу, чтобы у нас была с ними связь.

Когда Кейт и Тристан вышли из участка и направились к парковке, там уже ждал репортер и команда операторов. Они поспешили за ними, яркий свет осветительной аппаратуры преследовал Кейт и Тристана до самой машины.

– У нас есть информация, что вы получили послание от предполагаемого убийцы, – сказала журналистка – женщина с темными, очень короткими волосами. Она сунула микрофон под нос Кейт. Кейт увернулась и протиснулась к машине, пока Тристан отпихивал мужчину со звуковым оборудованием, загораживающего дверь с пассажирской стороны. – Вы можете рассказать, о чем говорится в записке и правда ли, что все это связано с делом Каннибала из Девяти Вязов, которое вы раскрыли в 1995?

Кейт нажала кнопку разблокировки центрального замка и попыталась открыть дверь, но репортерша опустила на дверь руку.

– Вы посещаете Питера Конуэя? У вас от него сын. Джейк тоже видится с ним?

Упоминание имени ее сына было ударом ниже пояса.

– Почему бы вам не пойти на хер? – сказала Кейт, заехав журналистке дверью, отчего та потеряла равновесие и упала. – Тристан, залезай.

Когда они забрались в машину, Кейт тут же заблокировала двери и запустила двигатель. В это время репортерше помогали подняться на ноги члены ее команды, и Кейт, посигналив, поехала прямо на них, заставив всех разбежаться в разные стороны. Выезжая с парковки, Кейт и Тристан увидели фургон с надписью «Местные новости BBC».

– Как они узнали про записку? – спросил Тристан.

– Информация быстро утекает из любого полицейского участка, – сказала Кейт. Ее больше беспокоило, что репортерша назвала Джейка по имени.

– Это будет выглядеть не очень хорошо, если они вас засняли, – сказал Тристан. – Хотя, это всего лишь местные новости.

– Это не важно. Один и тот же материал обычно разлетается по всем каналам, – сказала Кейт. – И теперь, когда я снова впустила их в свою жизнь, они получили, что хотели. Сумасшедшую Кейт Маршалл. Вот дерьмо!

Кейт ударила рукой по рулю. Она была напугала, а в голове крутилась навязчивая мысль. Она полностью контролировала свою жизнь и в последние годы смогла наконец вернуться к нормальному существованию, а теперь этот человек собирается все это у нее отнять.