Спортивная площадка средней школы Кармайкл располагалась прямо за основным зданием на окраине Дартмура. Вечером в четверг, часов в пять, было холодно и уже настолько темно, что тренеру хоккейной команды пришлось включить прожекторы, которые не зажигались с самой весны.

Лайла Джеррард, без сомнения, была лучшим игроком и самой популярной девочкой в команде. При своем невысоком росте она была, тем не менее, гибкой и сильной. По щекам и носу у нее были рассыпаны веснушки, а длинные светлые рыжеватые волосы заплетены в толстую косу. После тренировки девочки вернулись в теплую раздевалку, натянули свитеры и спортивные костюмы, собрали сумки и клюшки. Затем почти все девочки из команды направились к зданию школы, а Лайла и Джинни Робинсон, ездившие домой на автобусе, ушли с площадки через маленькие ворота, расположенные прямо за раздевалкой.

Обычно по дороге домой Лайла проходила часть пути вместе с Джинни, и та всегда немного рисовалась. Но Лайле она нравилась. Она хорошо играла, и их общая любовь к хоккею превосходила различия между ними.

Однажды они вышли с залитой светом прожекторов площадки прямиком в темноту, которая поглотила тропинку, идущую вдоль железнодорожных путей и выходившую к главной дороге. Дни заметно сокращались вот уже несколько недель, но тогда они впервые проделывали этот путь после полного захода солнца. Вдвоем, неся в руках хоккейные клюшки, они чувствовали себя в безопасности. По дороге они жевали протеиновые батончики и обсуждали будущий субботний матч.

Когда они дошли до главной дороги, раздался сигнал, и железнодорожный шлагбаум опустился. Воспользовавшись тем, что горит красный, они перешли дорогу и там разделились. Джинни пошла вдоль главной дороги до автобусной остановки, а Лайла свернула на жилую улицу. Она ежилась в толстовке, чувствуя, как холодный воздух обдает голые лодыжки.

Идти по этой улице было приятно, это был один из фешенебельных районов города, в окнах домов, за занавесками горели огни. Лайла посмотрела на часы и, увидев, что автобус приедет меньше чем через пять минут, прибавила шаг.

По обочине стояли машины жильцов, и несколько человек парковались на свободные места. Мужчина в костюме вышел из машины с букетом роз и поспешил к входной двери c большими белыми колоннами, а из другой машины вышла женщина с двумя детьми: мальчиком и девочкой, которые хныкали, потому что им на полдник не дали рыбу с жареной картошкой.

– Получите их завтра, а сейчас закройте рты! – сказала женщина. Она пошла по тротуару следом за Лайлой, дети ныли и хватали ее за ноги.

– Я не хочу есть овощи на пару, – говорила девочка.

Лайла улыбнулась, вспомнив эту нудную пытку – как ее саму в детстве заставляли есть овощи. Она обернулась, и в этот момент мальчик уронил свой школьный рюкзак.

– Подними! Земля сырая! – прокаркала мать.

Лайла подумала о том, с каким нетерпением она всегда ждет пятниц, когда ее отец по дороге с работы покупает рыбу и жареную картошку.

К другой жилой улице, на которой была ее автобусная остановка, вел туннель, проходящий под железнодорожным мостом. Солнце село, и туннель впереди был плохо освещен, но в компании с семьей, идущей позади, Лайла чувствовала себя спокойнее.

Но как только Лайла зашла под мост, мать с детьми свернули направо, в калитку дома, и их голоса стихли. В туннеле шум окружающих улиц казался приглушенным, и шаги Лайлы отдавались эхом. Под мостом было сыро и воняло мочой, и она поспешила к выходу. Выйдя из туннеля, Лайла попала на другую жилую улицу, где справа сразу за аркой виднелась заросшая детская площадка и большой дом с темными окнами. Фонари не горели, и поначалу Лайла не заметила черный фургон, припаркованный на обочине. Когда она поравнялась с ним, боковая дверь открылась и человек, с ног до головы одетый в черное, высунулся из фургона и прижал к ее носу и рту кусок хирургической ваты. Другой рукой он крепко обхватил Лайлу за плечи и, сбив ее с ног, запихнул в машину. Все прошло гладко, словно он просто обнял ее и затянул в фургон. Разве что хоккейная клюшка зацепилась за дверь, но он ловко повернул ее.

Внутри фургон был пуст, не считая небольшого матраса. Они оба беззвучно приземлились на него. Мужчина всем телом навалился на Лейлу, чтобы обез движить ее и дать возможность препарату, которым была пропитана вата, прижатая к ее носу, подействовать.

На улице никого не было, и в темноте ни одна душа не видела, как рука в перчатке, высунувшись из фургона, бросила телефон Лайлы в водосток.

Дверь с мягким щелчком закрылась, через несколько секунд заработал мотор, и фургон, проехав по тихой жилой улице, слился с потоком машин на главной дороге и двинулся в сторону Эксетера.