Груз отсутствия груза

Клиффорд Гуденаф, «Фигура в пейзаже», 1991

После университета я несколько лет занимался исследованиями в Институте Солка в Сан-Диего – знаменитом здании на краю скалы с видом на Тихий океан. Рядом находился центр дельтапланеризма, и его обитатели часто пролетали мимо окон моей лаборатории, расположенной на верхнем этаже. Почему-то я решил, что это идиотский спорт, а его адепты – кучка выпендрежников. Однажды утром, в тысячный раз за день отмерив жидкость пипеткой, я поднял глаза и встретился взглядом с пролетающим дельтапланеристом. И меня осенило, что мы в тот момент подумали одно и то же: «Ни за что на свете не хотел бы я оказаться на твоем месте, старина».

Что одному мед, другому яд. Этот придурок заплатил немало денег, чтобы летать вокруг скал, а я бы заплатил за возможность по 16 часов в день тянуть свою научную лямку. И для каждого из нас деятельность другого выглядит как натуральная каторга.

Очевидно, что если слон насадил вас на бивни или вы заразились лихорадкой Денге, то у вас серьезные медицинские проблемы. Но если вы долгие годы торчите в пробках, платите ипотеку, сдаете работу в жесткие сроки, ссоритесь с домочадцами, то ситуация гораздо менее очевидна: может быть, это огромная психологическая нагрузка, а может, организм ее едва замечает. Есть огромные различия в том, что для кого является стрессом. И конечно, мы различаемся и в том, какими болезнями болеем и как они развиваются. Есть основания полагать, что интенсивность реакций на стресс и заболевания определенными болезнями связаны между собой.

Множество исследований по психологии здоровья посвящены важному явлению: некоторые личностные типы предрасположены к болезням, связанным со стрессом, или к выделению избытка определенных гормонов, которые могут вызывать болезни, связанные со стрессом. Чаще других из этих гормонов изучают адреналин и глюкокортикоиды. Они выделяются напрямую в кровоток и помогают адаптироваться к острой кризисной ситуации, вызывая ответ «бей или беги». Но если те же самые гормоны из-за психологического стресса выделяются постоянно (как происходит у людей с определенным типом личности), они могут вызывать ряд заболеваний. И некоторые люди уже отмечены стигматами этих заболеваний – повышенное кровяное давление, раздраженный кишечник, подавленная репродуктивная функция, нарушения сна. Почему их организмы работают не так, как у других?

Говоря широко, стрессор можно определить как физический или психологический вызов, нарушающий равновесие в организме, а реакции на него позволяют это равновесие восстановить. Конечно, хотелось бы, чтобы тип ответа был адекватен типу стрессора. Например, для плохой оценки на экзамене хороший стрессовый ответ: «Я знаю, что я сделал не так, и я могу сделать так, чтобы этого больше не произошло»,а для встречи с голодным львом – перенаправить энергию на бедренные мышцы. Вдобавок хочется, чтобы сила и продолжительность стрессора и ответа тоже соотносились – от незначительной угрозы не должно быть повышено давление спустя много часов. В этих терминах можно сказать, что определенные типы личности, предрасположенные к связанным со стрессом болезням, объединяет несоответствие между стрессом, который переживает человек, и ответной реакцией, которая в нем запускается.

Один из примеров такой неприспособленности – люди с истинной депрессией. Классический портрет больного депрессией – человек, получивший от жизни тяжелого пинка и выучившийся беспомощности. Когда он сталкивается с вызовом, со стрессом – он сдается, даже не начав. Он не попытается справиться, и даже если будет иметь возможность – он ее просто не сумеет заметить. И, как известно не первый десяток лет, у больных депрессией часто повышен уровень гормонов стресса в крови.

Сходный психологический профиль и у людей на противоположном полюсе шкалы. Можно сказать, что люди с тревожными расстройствами постоянно мобилизуют несоразмерно большие ресурсы в ответ на стресс. Для них за каждым углом таится угроза, нужно постоянно быть настороже, передвигаться короткими перебежками в поисках укрытия, а правила игры все время меняются. Похожую картину можно видеть и в личностях типа А, но есть нюансы. Личности типа А – наиболее четкий и изученный тип личности, подверженный риску сердечно-сосудистых заболеваний. Изначально, в 1960-х, кардиологи Мейер Фридман и Рэй Розенман описали тип А как личности, стремящиеся к соперничеству, достижениям, гонке, нетерпеливые и агрессивные. Ключевой элемент поведения типа А – враждебность. Дайте личности типа А неразрешимую задачу, велите ему разыграть по ролям конфликт с другим человеком, подсадите к нему «сообщника» по исследованию, который запорет общее задание – и тип А взорвется. В любой неудаче эти люди видят личный, злонамеренный вызов – их кровь наполняется гормонами стресса, а давление взлетает. Жизнь, проведенная в едком расхождении между стрессором и ответом, дорого обходится в сердечно-сосудистом эквиваленте.

Повышенное давление преследует и менее известный тип личности – движимый тем, что Шерман Джеймс, эпидемиолог из Мичиганского университета, назвал «джон-генризмом». Это имя американского народного героя, рабочего, который, вооружившись шестифутовым ручным сверлом, вступил в соревнование с паровым молотом, пробивавшим туннель сквозь гору. Джон Генри победил, но от нечеловеческого напряжения упал замертво. По определению Джеймса, джон-генризм предполагает, что можно победить любые трудности, если как следует постараться. В опросниках люди, склонные к джон-генризму, соглашаются с утверждениями вроде «Когда все идет не по-моему, я стараюсь приложить больше усилий» или «Решив что-то сделать, я не отступаю, пока работа не завершена». Это образчик человека с внутренним локусом контроля – на психологическом жаргоне это обозначает людей, которые считают: приложив достаточно усилий и решимости, они могут полностью определить исход всех дел.

Что же здесь не так? Все в порядке, пока вам везет и вы живете в привилегированном мире, где награда действительно отражает вложенные усилия – в уютном мире среднего класса внутренний локус контроля творит чудеса. Но в мире людей, рожденных в бедности, с ограниченными возможностями в плане образования и работы, сталкивающихся с предрассудками и расизмом, если решить, что эти непреодолимые препятствия можно было бы преодолеть, если постараться, джон-генризм приводит к катастрофическим последствиям. Специалистам по психологии стресса давно знакома опасность попыток контролировать неконтролируемое – классический пример несоразмерной реакции. Замечательно, что революционная работа Джеймса показала: сердечно-сосудистые заболевания от джон-генризма чаще всего настигают людей, похожих на самого мифического Джона Генри – афроамериканцев из рабочего класса.

Связь типа личности с чрезмерными реакциями на стресс известна уже много лет. Но недавние исследования выявили еще один тип личности, у которого возникает эта физиологическая проблема.

Эти люди не реагируют на стресс слишком пассивно, слишком навязчиво, слишком настороженно или враждебно. Кажется, что в их жизни вообще не очень много стресса. Они не замечают у себя депрессии или тревоги, и психологические тесты это подтверждают. Они говорят, что вполне счастливы, успешны и довольны жизнью (и, согласно тестам, которые проводил психолог Дирк Хеллхаммер с коллегами в Трирском университете в Германии, все так и есть). И тем не менее у этих людей (примерно 5% популяции) хронически активирована реакция на стресс. Почему?

Ответ проливает свет на неожиданно уязвимую сторону человеческой души. О таких людях говорят, что у них «подавляющая» их собственные чувства личность. Мы обычно чуть-чуть завидуем таким людям: «Вот бы мне такую силу воли; у них так все легко получается – как им это удается?»

Это образцовые отличники, у которых все разложено по полочкам. Они говорят, что любят планировать и не любят сюрпризов, они живут структурированной жизнью, определяемой правилами, – ходят на работу каждый день по одному и тому же маршруту, одеваются в одном стиле и могут сказать, что будут есть на обед в среду через две недели. Неудивительно, что они не любят неопределенности и стремятся сделать свой мир черно-белым, заполнить его хорошими или плохими людьми, запрещенными или разрешенными действиями. Свои эмоции такие люди держат под плотно закрытой крышкой. Трудолюбивые, четкие, дисциплинированные и продуктивные – надежные ребята, которые никогда не выделяются в толпе (если только вы не задумаетесь над необычностью их предельной обычности).

Некоторые тесты, которые создали психолог Ричард Дэвидсон с коллегами в Висконсинском университете, выявляют «подавленный» (с подавленными эмоциями) тип личности. Для начала, как уже сказано, тесты показывают, что у этих людей нет депрессии и тревоги. Но тесты показывают их нужду в социальной конформности, их ужас перед социальным неодобрением и дискомфорт от неопределенности: они очень часто соглашаются с утверждениями, сформулированными в абсолютных терминах, со словами «всегда» и «никогда». Никаких оттенков.

С этими свойствами переплетается специфический недостаток эмоционального выражения. Тесты показывают, как эти люди «подавляют негативный аффект»: никаких проявлений беспорядочных, некрасивых эмоций. Особенно тонко это проявилось в исследовании, где подавленным и неподавленным людям предлагали вспомнить опыт, связанный с определенной сильной эмоцией. Обе группы описывали эмоцию с одинаковой силой. Но на вопрос, что еще они чувствовали, неподавленные обычно приводили ряд дополнительных фоновых чувств: «Я разозлился и немного расстроился. Ну и противно стало». Подавленные не сообщали ни о каких дополнительных эмоциях. Черно-белые чувства, никакой терпимости к оттенкам. Другой пример – подавленные личности с меньшей вероятностью сообщают, что увидели в другом человеке смесь доминантных и фоновых эмоций.

Держать под жестким контролем, отбивать словами «никогда» и «всегда» сложные подачи жизни – и все пойдет без сучка без задоринки.

И что, это все по-настоящему? Может быть, и нет. Может быть, за спокойным фасадом скрываются сгустки тревоги, не способные признать собственную уязвимость. Внимательное изучение показывает, что некоторые подавленные личности действительно больше всего беспокоятся о том, чтобы не потерять лицо. (Одна из подсказок в том, что они дают менее «однозначные» ответы в анонимных опросниках.) Так что физиологические симптомы стресса у них легко объяснимы: вычеркиваем этих людей из списка загадок.

Что же со всеми остальными? Может, они обманывают себя: сами утопают в тревоге, но даже не замечают ее? Самые дотошные опросники не могут раскрыть самообман: чтобы добраться до него, психологи обычно полагаются на менее структурированные, открытые тесты (типа «Что вы видите на этой картинке?»). Эти тесты показывают, что некоторые из подавленных личностей в действительности намного более тревожны, чем сами думают: их физиологический стресс тоже легко объяснить.

И тем не менее даже если вычеркнуть тревожных самообманщиков, остается группа людей, у которых действительно все хорошо: психически здоровые, счастливые, продуктивные, включенные в социум. Но с повышенной реакцией на стресс. В статье 1996 года психологи Лорел Браун, Эндрю Томаркен и их коллеги из Университета Вандербильта показали, что уровень глюкокортикоидов в крови у подавленных личностей так же повышен, как у людей с высокой тревожностью. Более ранняя работа Дэвидсона показала, что элемент нервной системы «бей или беги» (источник адреналина) тоже сверхактивен. Столкнувшись с когнитивным вызовом, подавленные личности демонстрируют повышение частоты сердечных сокращений, давления, потоотделения и мышечного напряжения. Эти гипертрофированные реакции на стресс им дорого обходятся. Например, пациенты с ишемической болезнью сердца, у которых подавленный тип личности, более подвержены осложнениям на сердце, чем люди с неподавленным типом.

Чрезмерные, опасные реакции на стресс у тех, кто не в стрессе, не в депрессии, не в тревоге. Как им это удается? Подозреваю, что удается им это потому, что они маниакально трудятся, создавая структурированные, ограниченные миры без неоднозначностей и сюрпризов. А за это приходится расплачиваться физиологически.

Чтобы наглядно показать материальную природу нашего сознания, нет ничего лучше томографических исследований с ПЭТ-сканером, который измеряет потребление глюкозы или кислорода в различных областях мозга. Дайте человеку математическую задачу – и увидите на ПЭТ-скане возросший метаболический запрос от определенных областей мозга. Попросите его вспомнить о чем-то радостном – и засветятся другие области. Вызовите у него тревогу – и картинка изменится снова. Чтобы мыслить, нужна энергия. А чтобы и мыслить, и планировать, и при этом все время избегать и отрицать, как это делают сдержанные личности, нужна целая куча энергии. Томаркен и Дэвидсон использовали электроэнцефалографию (ЭЭГ), чтобы показать необычно повышенную активность в определенной части лобной коры подавленных личностей. Это область мозга, связанная с подавлением импульсивных эмоций и мыслей, ближайший нейроанатомический аналог «Сверх-Я».

Похожая тема поднимается в работах Джеймса Гросса из Стэнфордского университета. Покажите людям видеоклипы, вызывающие сильные эмоции (например, детальную съемку ампутации), и запустится довольно сильная реакция «бей или беги». Покажите людям те же клипы, но дайте им инструкцию постараться скрыть эмоции: нейронный ответ будет еще сильнее – как у сдержанных личностей. Все подводит к тому, что жизнь с намертво сжатыми психическими сфинктерами обходится физиологически дорого.

Это совсем новая область исследований, и многое в ней остается неизвестным. Например, насколько легко сдержанность у подобных личностей поддается терапии? Когда они меняются, что происходит с гормональным профилем? Сможем ли мы когда-нибудь распознавать подавленные личности исключительно по их гормональному профилю? Независимо от возможных ответов на эти вопросы физиологические корреляты подавленной личности уже показывают нам довольно интересные и неожиданные вещи.

Мир может быть страшным, и организм так или иначе отражает усилия, с которыми мы прокладываем себе дорогу сквозь этот темный лес. Насколько было бы приятнее иметь возможность спокойно посиживать на крыльце солнечной виллы, далеко от рыскающих хищников. Но то, что выглядит как расслабленность, может быть измотанностью трудом, затраченным, чтобы построить стену вокруг этой виллы, усилиями, которые удерживают весь беспокойный, напряженный, яркий мир – снаружи. Урок, который преподают нам подавленные личности и их невидимый груз, в том, что создание мира без стресса – это огромный стресс.

Связь депрессии и чрезмерной реакции на стресс описывается в R. Sapolsky and P. Plotsky, «Hypercortisolism and Its Possible Neural Bases,» Biological Psychiatry 27 (1990): 937.

Депрессия как нарушение адекватности реакций преодоления описана в классической работе M. Seligman, Helplessness: On Development, Depressionand Death (NewYork: WH. Freeman, 1975).

Современный взгляд на поведение типа А описан в R. Williams, The Trusting Heart: Great News about Type A Behavior (New York: Random House, 1989).

Обзор джон-генризма можно найти в S. James, "John Henryism and the Health of African-Americans," Culture, Medicine and Psychiatry 18 (1994): 163.

Исследования сдержанной личности и ее физиологических коррелятов можно найти в:

J. Brandtstadter, B. Baltes-Gotz, C. Kirschbaum, and D. Hellhammer, "Developmental and Personality Correlates of Adrenocortical Activity as Indexed by Salivary Cortisol: Observations in the Age Range of 35 to 65 Years," Journal of Psychosomatic Research 35 (1991): 173. (Это исследование Хеллхаммера и коллег.)

L. Brown, A. Tomarken, D. Orth, PLoosen, N. Kalin, and R. Davidson, "Individual Differences in Repressive-Defensiveness Predict Basal Salivary Cortisol Levels," Journal of Personality and Social Psychology 70 (1996): 362.

R. Shaw, F. Cohen, R. Fishman-Rosen, M. Murphy, S. Stertzer, D. Clark, and K. Myler, "Psychologic Predictors of Psychosocial and Medical Outcomes in Patients Undergoing Coronary Angioplasty," Psychosomatic Medicine 48 (1986): 582.

R. Shaw, F. Cohen, B. Doyle, and J. Palesky, "The Impact of Denial and Repressive Style on Information Gain and Rehabilitation Outcomes in Myocardial Infarction Patients," Psychosomatic Medicine 47 (1985): 262.

A. Tomarken and R. Davidson, "Frontal Brain Activation in Repressors and Nonrepressors," Journal of Abnormal Psychology 103 (1994): 339.

D. Weinberger, G. Schwartz, and R. Davidson, "Low-Anxious, High-Anxious, and Repressive Coping Styles: Psychometric Patterns and Behavioral and Physiological Responses to Stress," Journal of Abnormal Psychology 88 (1979): 369.

Исследования Джеймса Гросса, касающиеся намеренного подавления проявления эмоций, можно найти в J. Gross and R. Levenson, "Emotional Suppression: Physiology, Self-Report, and Expressive Behavior," Journal of Personality and Social Psychology 64 (1993): 870. См. также: J. Gross and R. Levenson, "Hiding Feelings: The Acute Effects of Inhibiting Negative and Positive Emotion," Journal of Abnormal Psychology 106 (1997): 95.