Меня разбудило утреннее солнце, пробивавшееся сквозь деревянные перекладины моего сарая. Сверкающий бело-желтый блеск вторгся в мои веки и сны, вырывая меня из фантазий о домашнем блаженстве обратно в мой маленький ад на заднем дворе.

Я едва спала и чувствовала себя измотанной. Тревога прошлой ночи отягощала меня. Я не могла перестать думать о Кеньятте, задаваясь вопросом, какие ужасные новости беспокоили его и скоро будут беспокоить меня. Быстро отряхнувшись, я набросила свои старые тряпки и бросилась на кухню, чтобы приготовить завтрак.

Было слышно, как наверху спорят Кеньятта и Анжела, но я не могла слышать достаточно хорошо, чтобы понять, о чем они спорили. Я несколько раз слышала свое имя, за которым следовали восклицания, такие как «Нахуй эту суку!» и «Кого волнует, куда она пойдет!» Последнее испугало меня больше всего. Кого волнует, куда она пойдет? Куда я пойду? Кеньятта выгонял меня? Из-за этой суки?

Спор закончился, и я услышала, как включился душ. Я также услышала звук шагов, спускающихся по лестнице. Я вытерла неожиданную слезу из моих глаз и попыталась остановить дрожание в губах, когда я перевела взгляд на блины и жареный бекон. Анжела села за стол с самодовольным выражением лица. Сначала я решил, что она выиграла спор, но потом заметил боль в складках ее улыбки, ревнивый блеск в глазах и понял, что, чего бы она ни хотела от Кеньятты, она не добилась своего. В ее выражении было столько откровенной ненависти, что я не могла смотреть на нее и отвела глаза.

Следующим спустился Кеньятта в темно-синем костюме в тонкую полоску, светло-синей рубашке и красном галстуке. Он выглядел, как политик. Это почти заставило меня засмеяться. Тем не менее, он выглядел чертовски хорошо.

Он поцеловал меня в щеку и игриво ударил по заднице, а потом сел за стол напротив Анжелы. Она была в ярости. У меня сложилось четкое впечатление, что она хотела убить меня перед ним, прямо на кухне. Я протянула ей чашку кофе и приготовилась к тому, что она бросит мне ее в лицо. Предупредительный взгляд Кеньятты был единственным, что спасло меня от ужасного ожога. Но Кеньятта уйдет через несколько минут, и как только мы с Анжелой останемся одни, я знала, что мне пиздец.

Кеньятта поцеловал Анжелу в щеку и попрощался, затем он сделал то же самое со мной. Он остановился и убрал волосы с моих глаз. Я улыбнулась и опустила взгляд на пол. Он положил палец под мой подбородок и поднял мою голову, чтобы я посмотрела ему прямо в глаза. Знакомый трепет вернулся в мой желудок. Он был такой красивый.

- Держись, котенок. Я скоро буду дома.

Та же печаль была в его глазах, когда они встретились с моими. Что бы ни беспокоило его, это еще не было решено. Было также ясно, что он так же, как и я, боялся оставить меня наедине с Анджелой.

- Позаботься о своей Хозяйке сегодня, - сказал Кеньятта. - Она встала не с той ноги этим утром.

Он поцеловал меня в лоб, затем еще раз предостерегающе посмотрел на Анджелу, прежде чем схватить свой портфель и направиться к двери. Я уставилась на закрытую дверь, как будто это была запертая дверь гробницы или тюремной камеры. Узел в моем животе сжался еще сильнее, когда я услышала, как машина Кеньятты завелась и выехала с подъездной дорожки.

- Идем со мной.

Голос Анжелы вызвал холодный холод в моих костях. Когда она хотела, чтобы я подошла что-то посмотреть или сделать, это было болезненным и/или унизительным. Отказ от этого, однако, не был вариантом. Я последовала за ее тугой маленькой задницей вверх по лестнице. Когда она прошла спальню хозяев, гостевую ванну и спальню для гостей, я знала, куда она ведет меня... в игровую комнату. Подземелье.

Мы построили его год назад, когда наша «игра» стала более серьезной. В нем находились частокол, порка, распятие, кресло стоматолога и наше ценное имущество: стол для родов со стременами и кожаными подлокотниками. В этой комнате не было ничего, что я хотела бы испытать с Анжелой.

- Ты была плохой девочкой, Наташа. Или я должна называть тебя “котенком”? Ммм?

Я отказалась проглотить наживку. Я опустила голову и сложила руки перед собой в самой покорной позе, на какую только была способна.

В дальней части комнаты находился «сундук с игрушками» - стол, заваленный кнутами, цепами, тростями и лопатками разных размеров и описаний. Некоторые были сделаны из резины, некоторые - из дерева, а некоторые - из кожи. Некоторые были завязаны, а у некоторых были шипы. На маленьком подносе для инструментов из нержавеющей стали возле стола для родов были металлические фаллоимитаторы, щипцы, зажимы, катетеры и зеркало из нержавеющей стали.

Зеркало было моей идеей, как и родильный стол. С самого моего первого посещения OBGYN в четырнадцать лет я мечтала встретить красивого гинеколога, который соблазнил бы меня, пока мои ноги были в стременах, и поэтому Кеньятта согласился сыграть эту роль.

- Расслабьтесь, мисс. Это не займет много времени.

Он щелкнул латексными перчатками, надевая их по одной за раз. Затем он брызнул смазкой в руку и ввел палец внутрь меня. Я ахнула и сжалась, стиснув его палец моими мышцами Кегеля.

- Расслааааабься, - повторил он своим глубоким душным голосом.

Он начал тереть мой клитор большим пальцем, затем ввел в меня еще один палец, потом еще один и, наконец, еще один, пока практически не начал фистинговать меня. Затем он просунул свой большой палец внутрь меня, одновременно используя другую руку для работы с моим клитором. Я застонала, мои ноги задрожали, когда он снова и снова трахал меня рукой. Первый оргазм поразил меня, и я забилась в оковах. Но Кеньятта не закончил. Он взял зеркало, смазал его и ввел в меня.

Он трахал меня им. Засовывая его в меня и вынимая. Затем он взял металлический фаллоимитатор и использовал мои собственные соки, чтобы смазать его, прежде чем вставить в мою прямую кишку, все еще трахая меня зеркалом.

Он сжал ручку, открывая меня пошире. Холодный металл причинял дискомфорт, и я почти отключилась, пока не почувствовала губы и язык Кеньятты на моем клиторе, всасывающие и облизывающие мое тело до следующего сильного оргазма.

- О, Боже! Блядь!!! О, Боже!!!

Кеньятта достал зеркало, но оставил фаллоимитатор в моей заднице, когда встал и начал раздеваться. Он пожал плечами в своем лабораторном халате, расстегнул штаны и позволил им упасть на пол.

- По-моему, там все выглядит идеально. Давайте посмотрим, каково это, ок?

Я с энтузиазмом кивнула головой, практически пуская слюни, когда он достал свою массивную эрекцию из своих штанов.

- Да! Трахни меня, доктор!

Мои ноги все еще были привязаны к стременам, мои руки прикованы к столу, а фаллоимитатор из нержавеющей стали все еще был у меня в заднице, как анальная пробка, Кеньятта вбивал меня внутрь и жестко трахал меня, схватившись за края стола и почти поднимая его с пола, когда входил в меня.

Воспоминание вызвало у меня небольшие заряды в чреслах. Лабораторный халат все еще висел на крючке рядом со столом. Мне хотелось прижать его к груди, поднести к носу и вдохнуть, надеясь, что он все еще будет пахнуть Кеньяттой. Что бы ни задумала Анджела, я знала, что это будет далеко не так приятно. Я попыталась представить, что бы сделала Анжела, если бы она привязала меня к стременам, и со скальпелями и зеркалом в своем распоряжении. Я содрогнулась от этой мысли.

К счастью, Анжела была не очень креативной. Я сомневаюсь, что она знала, для чего использовалась половина инструментов, или что у нее хватило бы на это мужества. Вместо этого она схватила девятихвостку. Как бы болезненно это ни было, плетка была, по крайней мере, знакомой болью.

- Сними одежду!

Я позволила платью упасть к моим ногам. Я чувствовал на себе пристальный взгляд Анджелы.

- Иди туда! Положите руки на тот столб!

Столб для битья представлял собой толстый столб высотой в семь футов и окружностью напоминал телефонный столб. С обеих сторон к нему были прикреплены две металлические петли, две сверху и две снизу, и к каждой из них была прикреплена полоска кожи. Я повернулась и ухватилась за металлические части. Анджела шагнула вперед и привязала мои запястья к петлям.

- Я действительно начинаю понимать это дерьмо, - прошептала она мне на ухо.

Ее дыхание пахло ополаскивателем для рта и сиропом.

Я знала, что она хотела, чтобы я хныкала, умоляла ее. Этого не случится. Я могла принять все, что она могла дать, и даже больше. Все дерьмо, через которое я прошла в своей жизни. Меня домогались и насиловали, когда я была совсем подростком. Я была сломленной, бездомной, голодной. Была избитой парнями, обманутой, брошенной, использованной и похищенной. Эта сука ничего не могла сделать, чтобы сломать меня. Нахуй это все!

Анжела с силой ударила плеткой по спине! Шлепающий звук ударил одновременно с плетеной кожей, рассекающей мою кожу, и болью, которая, казалось, прорезала мышцу до кости. Воздух со свистом вырвался из моих легких. Я стиснула зубы, чтобы не закричать.

Снова и снова Анжела изо всех сил взмахивала плеткой, проделывая глубокие борозды в моей плоти и превращая мою спину в кровавое месиво, украшая стены моей кровью. Я знала, что эти раны останутся на всю оставшуюся жизнь. Я закрыла глаза и представила, что плетку держал Кеньятта вместо его злобной бывшей жены. В некотором смысле так и было. Анжела была немного больше, чем его доверенное лицо. Независимо от того, поняла она это или нет, он держал кнут. Она была просто еще одним инструментом для моего образования в “черном опыте”, как ящик в подвале или сарай на заднем дворе, или столб для избивания. Даже когда я лизала пизду этой суки, это было по воле Кеньятты.

- Я люблю тебя, Кеньятта, - прошептала я.

Кнут снова щелкнул.

- Я люблю тебя, Кеньятта, - сказала я громче, когда плетеная кожа снова впилась в меня. Мои ноги ослабли, боль начала одолевать меня.

- Я люблю тебя, Кеньятта! - закричала я.

На этот раз кнут не приземлился.

Я услышала, как плетка упала на пол, а затем шаги Анджелы направились ко мне. Она встала передо мной. Я видела ее сквозь головокружительный туман чистой боли. Измученная, я тяжело дышала. Мое тело дрожало от агонии. Я была на грани обморока. Анжела схватила меня за подбородок своими длинными ногтями с французским маникюром. Мне было так больно, что я не могла поднять голову без посторонней помощи.

- Я люблю тебя, Кеньятта, - прошептала я.

- Заткнись-Блядь-Шлюха!

- Я люблю тебя, Кеньятта, - прошептала я снова.

Удар прозвучал внезапно и неожиданно. Ее ладонь треснула меня по щеке с громким хлопком, как выстрел. Комната закрутилась, а затем оказалась в четком фокусе. Яростный взгляд Анжелы парил в нескольких дюймах от моего лица.

- Ты, блядь, просто чокнутая.

Она натянула кожаный капюшон на мою голову. У него была молния сзади и молния там, где были глазницы. Отверстие для рта представляло собой жесткий пластиковый круг. Анжела взяла маленький гибкий прозрачный фаллоимитатор и поднесла его к отверстию рта капюшона, прижав его к моим губам.

- Открой рот!

Я открылa рот, и она просунула желеобразный маленький фаллоимитатор между моими губами и частично в мое горло. Как раз тогда, когда я почувствовала, что начинаю давиться, это прекратилось. К счастью, он был всего шесть дюймов в длину, и, сосав член Кеньятты в течение нескольких месяцев, я привыкла, по крайней мере, еще к двум дюймам.

Она прошла через комнату и взяла в руки страпон с фаллоимитатором. Это было новое дополнение, то, что она принесла с собой. Привязь была сделана из черного латекса и кожи, и в нее был прикреплен девятидюймовый розовый гибкий фаллоимитатор, больше того, который в настоящее время наполнял мое горло. Анжела взяла маленький флакон с маслом и намазала им дилдо. Она закрыла щель, не позволяя мне выплюнуть фаллоимитатор, затем закрыла две щели, оставив меня ослепленной, взволнованной и немного испуганной.

Я почувствовала руки Анжелы на моей груди, затем ее губы, сосущие мои соски. Она не торопилась, жадно сосала каждый из них, а затем встала позади меня. Я почувствовала ее руки на моих бедрах, медленно ласкающие их. Она потерла мою задницу, покачала мои тучные ягодицы, сильно ударила по каждой ягодице, а затем поцеловала их с любовью. Я почувствовала, как ее язык скользнул по щелке моей задницы, прежде чем она укусила и пососала их. Затем ее руки вернулись к моим бедрам, медленно раздвинув мои ноги.

Ее тело прижалось к моему. Ее дыхание было горячим и влажным на задней части моей шеи, а ее руки были мягкими, но жестокими, когда они снова обнаружили мою грудь, сжимая ее, щипая соски. Она шепнула мне на ухо хриплым голосом, полным страсти:

- Я собираюсь выбить всё дерьмо из тебя.

Ее смазанные пальцы скользили между моих ног, внутри меня. Они были прохладными и скользкими от смазки. Она раздвинула мои половые губы и прижалась бедрами к моей заднице, вставляя фаллоимитатор в мою киску. Я ахнула, когда жесткий, похожий на желе фаллос наполнил меня, и Анжела начала агрессивно толкаться. Она стонала мне в ухо, как будто это была ее собственная плоть во мне, а не резина.

Она развязала меня, и я рухнула. Анжела выбежала из комнаты и оставила меня дрожать на полу. Я чувствовала, что мое здравомыслие начинает ослабевать, но я подумала о Кеньятте и сдержалась. Я держалась за образ нас - как семьи, воспитывающей детей вместе. Это был мой спасательный круг в этом море безумия.