«Жаворонушки» и другие праздники. Как сделать тыкве декупаж

Весна в начальной школе – это сплошная череда праздников. День Букваря, праздник встречи весны «Жаворонушки». Поскольку с Васей я все эти торжества прогуляла, то с Симой решила их отметить ударным родительским трудом.

Нам досталась буква Н. Нужно было сделать корону на голову, двухцветную – сине-зеленую. Поскольку Н бывает и твердой, и мягкой. Ну это я так для себя решила. Больше повезло родителям, которым достались гласные и всегда мягкие звуки – им нужно было сделать буквы в одном цвете. Поскольку за живопись и аппликации в нашей семье отвечает папа, то я его и отправила за картоном. Накануне на родительском собрании нам показали «правильное» исполнение буквы на голову и «неправильное». Правильной оказалась буква Ч – такая зелененькая, аккуратненькая, с ровненьким ободком. Букву А делал старший брат для младшего – кривенькую, косенькую, здоровенную, на антеннке из проволоки, держащуюся на голове с помощью резинки от трусов.

Наш папа, которому я подробно пересказала про резинку от трусов и образцовую Ч, купил, естественно, неправильный картон – не того формата, да еще и блестящий! А блестящий – нельзя. Пришлось его отправлять за новым картоном. Он долго что-то измерял линейкой, держал при себе дочь, снимая мерки с ее головы, и наконец выдал работу. Буква Н была здоровенной, как башня. Ободок великоват и держался на ушах дочки. Чтобы он не упал, Сима выпячивала челюсть, поджимала губы и была очень похожа на Барбру Стрейзанд.

– Нефертити, – объявил счастливый отец, с любовью и нежностью глядя на дочь, которая изо всех сил старалась не потерять корону.

Я решила не травмировать мужа и сказала, что все замечательно.

Букву, конечно же, не приняли. Но наша любимая Светлана Александровна, которая прекрасно знала моего мужа и могла себе представить, как глубока будет его душевная рана, сказала Симе, что сама лично переделает букву как надо. И пусть папа не расстраивается. Пусть он вообще не знает о том, что буква нуждается в переделке. Мудрая женщина.

Чтобы как-то загладить вину за неудавшуюся Н, я вызвалась печь булочки-жаворонки к празднику. Всего нужно было приготовить к празднику сорок штук, значит, каждой маме – по десять. Я решила, что уж с десятком булочек как-нибудь управлюсь.

Родительницы-кулинарки прислали рецепт – я начала читать про опару, про то, что бывают жаворонки рязанские, московские, праздничные, постные, дрожжевые и прочие, и начала сходить с ума. Смалодушничав, решила, что закажу в кондитерской – ведь наверняка есть кондитерская, которая печет этих жаворонков. Но муж сказал, что раз он делал букву, то я должна сама испечь этих птичек.

Так уж сложилось, что с тестом я обращаться не умею. Я умею с мясом во всех видах, включая экзотические, вроде бычьих яиц и гусиных сердец. Умею делать гарниры – из чечевицы, фасоли. Суп я могу сварить из чего угодно, включая траву. Супы вообще моя специализация. Моя мама же умеет из теста сделать и первое, и второе, и третье. Но мясо она загубит точно. Зато тесто у нее получается уникальное. Сколько я ни пыталась выведать рецепт, мама не выдает. Говорит, что передаст тайное знание внучке, через поколение.

Я наловчилась делать сносное тесто, но слепить узорный пирожок не умею. Он будет вкусным, но на вид – страшным и неказистым. У меня, как говорят ведущие кулинарных передач, «проблемы с презентацией». Но деваться было некуда – я сделала тесто и поставила его подниматься. Родительницы тем временем обменивались в «Вотсапе» фотографиями, как правильно скрутить жаворонка.

Первую порцию я делала с дочкой, как и советовали сайты – пусть дети делают глазки и хвостики. Совместная выпечка очень объединяет семью. Ну не знаю. Я пыталась сделать из колбаски теста узелок, а Сима втыкала в него изюм. Я лепила хвостик, Сима разрезала хвост на перышки. У нас, если честно, получились лупоглазые монстры, похожие на креветок, причем уже сваренных. Глаза у всех были слегка навыкате. Но я их испекла. Восемь штук, согласно рецепту. Один съел сын Вася и не заметил, что съел, – подростки вообще редко видят то, что из съестного попадает им под руку. Еще одного попробовал муж – сказал, что пресно и не сладко. Еще одного жаворонушка съела репетитор Васи и, чтобы меня не обидеть, похвалила: «Очень милые… э… булочки». Четвертого съела я, со злости, потому что забыла позавтракать и терять мне было нечего. Тут я сдалась и села обзванивать кондитерские. Срочный заказ в виде птичек никто выполнить не мог. Предлагали макарони, морковный торт, эклеры, но что такое жаворонушки, не знал никто.

Тогда я снова замесила тесто, уже другое, сладкое, отогнала дочь и слепила жаворонков по-другому – с крылышками. На противне они смотрелись очень даже, а в готовом виде… Сын, сграбастав парочку, объявил, что жаворонки больше похожи на крабиков. Муж радостно и мстительно разглагольствовал про осьминогов. Никто не узнал в моей выпечке птичек, но ели дружно и с аппетитом. В десять вечера. На кухне, засыпанной мукой по самую люстру.

И тут, конечно, активизировался родительский комитет. Одна из мам написала: «Птичка принесла на хвосте, что бабушка Ксюши уже напекла тридцать одного жаворонушка. Так ли это? Давайте информировать друг друга о подобных инициативах! Остальным печь или не печь?»

– А у меня уже десять.

– И у меня пятнадцать.

– У меня шесть – остальное подгорело.

– Скажите вашей птичке, что у нее неправильная информация. Во-первых, у Ксюши нет бабушки, а во-вторых, жаворонков всего десять, как и требовалось. И если вы так расцениваете добрую волю, то мы больше не будем участвовать в мероприятиях класса. Сами пеките.

– Да мы ничего не имели в виду!

Ситуацию, как всегда, спасла Шушука.

– А что празднуем? – спросила она на голубом глазу. – А я ватрушки испекла. Четыре штуки осталось. Могу еще безешек с вечера поставить.

В школе мои булочки были приняты, поскольку две мамы вообще забыли о задании и детям едва хватило. Так что крабики, осьминоги, птички-монстры пошли на «ура», как и ватрушки-безешки от Шушуки. Сима сказала, что Сева выел у всех птичек глазки-изюминки и отгрыз всем хвосты. А Сева знает толк в выпечке – он за партой не умещается, и его попа свисает со стульчика. Так что это лучший комплимент.

По соцсетям и родительским чатам ходил анекдот в виде эсэмэс-переписки:

«У учителя раздается звонок-оповещение, что на телефон пришло сообщение.

– Три часа ночи! Кто вы?

– Это папа вашего ученика, Елена Васильевна. Спите?

– Конечно!

– А мы каштаны пилим, желуди протыкаем – готовим поделку на конкурс «Прощай, осень».

Да, творческие внеклассные конкурсы проходят один за одним. Как я узнала, дети уже изготавливали поделки на тему «Золотая осень», потом что-то соображали про «Здравствуй, зимушка-зима», чуть позже наступило время «По следам зимы суровой», а нам досталась «Весна-красна». Но в этом вопросе я оказалась опытной. На наших курсах подготовки к школе конкурсы тоже были.

Поделки дети должны изготавливать из природных материалов. Я прекрасно помнила, что победила поделка девочки из соседней группы – тыква, в которую воткнуты цветки физалиса. Воткнуты, надо признать, профессионально – на проволочках. Тыква была покрыта лаком, аж сверкала. Я присмотрелась. Еще и декупаж тыкве сделали!

Декупаж – это когда декоративную салфетку специальным клеем приклеивают на практически любую поверхность. Тут я, конечно, позавидовала чужой маме. Наверное, дизайнер или флорист. Рукодельница. Не было никаких сомнений в том, что «Тыква – осенняя царица», как называлось произведение, – дело рук взрослого человека.

А вот все, на что я оказалась способна, – это слепить пластилином два каштана, нарисовать фломастером глаза и воткнуть зубочистки в пластилин. Думала, что делаю лошадь, но моя дочь сказала, что «этого зайца» она на конкурс не понесет.

Рядом с тыквой стояла гордая девочка-победительница. На столе были выставлены совы из еловых шишек, лешие, избушки. Особенно меня потрясли птицы, сделанные из клевера.

– Да мы заказали по интернету! Давно так делаем. Вы тоже закажите, – прошептала по секрету бабуля. Бабули вообще язык за зубами держать не умеют.

Дома я полезла искать такую услугу. Оказалось, пока я из последних сил художественно клеила кленовые листы на картон, другие родители пользовались услугами профессионалов. Есть спрос, есть и предложение. Запрос в Гугл «поделки в школу, детский сад купить, заказать» выдал приличное количество ссылок. Цены, правда, не детские – панно с птичками-снегирями стоит, например, семьсот рублей. Ваза из шишек дешевле – шестьсот. А вот домик из каштанов уже идет за тысячу. На другом сайте свои услуги предлагают частные мастера. Тут все зависит от срочности. Исполнение в течение суток – двойная оплата. Не хочешь клеить каштаны сам – звони и плати. Твой ребенок понесет в садик или школу Щелкунчика, у которого из попы будут торчать еловые ветки. Хотите отличиться? Пожалуйста! Портрет любимой мамы из косточек хурмы, разве не оригинально? Ужас, конечно, но для конкурса – в самый раз. Кстати, портрет – полторы тысячи. Дорого. Я тут же поймала себя на мысли, что заставлю всех домашних плевать косточки в отдельный пакет, чтобы потом сделать если не портрет, то хотя бы дерево – дерево я могу. А если наплевать еще шелуху от семечек, то получится караван птиц, который улетает на юг.

Так что конкурсами меня было не испугать. Ко Дню космонавтики я сделала ракету из пластиковых бутылок, а «Весну-красну» выложила из веток и почек вербы. Симины поделки выставили в вестибюль как образцово-показательные.

Но на конкурсах поделок школьная жизнь не заканчивается. Нам задали написать стихотворение на тему «Первая строчка – маленький шаг на большом пути» или что-то вроде этого. Светлана Александровна запомнила, что я умею писать стихи. А я не умею. Да, с сыном писала, а сейчас разучилась. При этом предполагается, что стих напишет ребенок. Моя дочь не может придумать рифму к слову «палка», не то что стихотворение. Я честно пыталась с ней потренироваться. Жучка – внучка. Огурец – молодец. Без толку. Палка – сковородка. Ручка – карандаш. Тогда за стихотворение села я.

«Ранним утром лучик света постучал в окошко…» Все. Не могу. Спасительный Гугл выдал кучу ссылок. Оказывается, и стихи на заказ в школу пишут. Цена – двести рублей за четверостишие. Опять же сроки исполнения – рекордные. От трех до двадцати четырех часов. Пишет поэт, выпускник Литинститута, чуть ли не член Союза писателей. Рядом на сайте – отзывы благодарных родителей. За повторное обращение – пятипроцентная скидка. А вот другой сайт. Тут на все случаи жизни. Выложена поставленная задача, а рядом – готовое стихотворение. Например, пишет мама: «Ребенку семь лет. Нужен стишок о Петре Первом. В классе двадцать пять детей, так что короткое, четыре четверостишия. И обязательно позитивное». Читаем готовое четверостишие: «Жил в России царь когда-то, Петр Первый, император…», и так далее. Очень позитивно.

Или вот еще конкурсы рисунков. Каждый год дети рисуют Кремль. И в садиках, и на подготовке, и даже в студиях рисования. Для курсов подготовки я попросила нарисовать Кремль знакомую художницу, потому что наши самодельные кривенькие башенки не приняли. Дочка плакала. Художница нарисовала нам «нормальный» Кремль, и рисунок повесили в холле на главной стене. В школу я опять принесла этот рисунок. И что же? Опять висит на центральном стенде. Надо будет не забыть забрать, чтобы на следующий год отнести. Только цифру класса перерисовать.

Я пробовала не участвовать. Но дочка говорит, что будут ругать. А еще надо сделать мультфильм – «проектная деятельность» называется. Это уже по окружайке – они так предмет «Окружающий мир» называют. Темы на выбор: «Моя столица – моя Москва» или «Береза – символ родины моей». Нам достались «Витамины на моем окошке». То есть мы должны вырастить лук, морковку или еще что-нибудь витаминное. Фотографировать, как это растет, обработать на компьютере, чтобы получился мультфильм. Я не удивлюсь, если есть и такая услуга, которую предлагают кинокомпании или режиссеры.

А пока я выращиваю гранат, который никак не прорастает.

Не успели отметить Праздник букваря, День матери, День космонавтики и что-то еще, как начали готовиться к Дню Победы – 9 Мая.

Раньше такого не было – это точно. Во всяком случае, тогда, когда мой сын учился в первом классе. И когда в третьем – тоже. Все родительские комитеты и родители под их присмотром готовятся ко Дню Победы. «Вотсап» не умолкает. Я специально интересовалась у знакомых – у них в школах то же самое.

Детям-первоклашкам велели принести портреты для «Бессмертного полка». Поскольку дети про полк ничего не поняли, родители тоже, началась бурная переписка.

– Нужно принести портреты формата А4 в рамке и на палке. Дедушек, которые воевали.

– А можно бабушек?

– Нет, вроде бы нужны только дедушки.

– А если у нас нет такого дедушки?

– Найдите.

– А у нас ни дедушки, ни бабушки не воевали, они на пенсии.

– Прадедушки!!!

– Да, нужно подписать, где дедушка воевал, в каком звании. Желательно, чтобы в парадном мундире и с орденами. И чтобы… ну вы понимаете… чтобы подходил… Ребенок должен устно рассказать, где воевал прадед, как погиб или не погиб и прочее.

Я сказала мужу, что нам нужен «подходящий» прадедушка. У нас огромный семейный фотоархив. Но нет ни одного парадного. Старые размытые фотокарточки. Мужчина в пижамных штанах, например. Это Иван Иванович – прадед моей дочери по отцовской линии мужа. Он был председателем дивизионного трибунала. Но нельзя же нести на демонстрацию фотокарточку человека в пижамных штанах. Есть фото, мое любимое, очаровательного мужчины с задумчивым взглядом, в элегантном костюме. От этого прадеда моим детям достался разрез глаз и волевой подбородок. В то время, когда Иван Иванович вершил судьбы военнослужащих, Давид Соломонович, прадед по материнской линии мужа, сидел как «неразоружившийся меньшевик» в Коми АССР, где и скончался сразу после войны. Тоже не подходит для «Бессмертного полка»… Двоюродная прабабушка Генриетта жила в Ленинграде, ее муж работал на заводе, где погиб от разрыва бомбы. Двое ее детей умерли во время блокады. Годы спустя она покончила жизнь самоубийством. Есть фотография, где она – красавица с лукавым прищуром. Не подходит.

Оставалась только моя бабушка, Мария Алексеевна, которая прошла всю войну фронтовым корреспондентом. У меня есть фотографии бабушки, уже послевоенные, – она в темных очках, в платье, в кокетливой шляпке. Ее парадный костюм, увешанный орденами, я тоже прекрасно помню – он висел в шкафу, в карманах лежали апельсиновые корки от моли. Апельсины были страшным дефицитом, и бабушка считалась расточительницей, раз использовала корки для борьбы с молью. Она надевала костюм на День Победы. Сидела дома, выпивала сто граммов, пела про «белых журавлей», после чего снимала. Праздник всегда отмечала в одиночестве. Или доставала костюм, когда просили люди – сходить в сельсовет, выбить комбикорм или достать сливочное масло. Но нет ни одной ее фотографии в этом костюме. Медали лежат в нашем шкафу, на бархатной подушке. Когда бабушку хоронили, подушечку несли перед гробом.

Мы с мужем сидели над семейным архивом и разбирали фото. Думали, что дочке еще рано рассказывать про родственников – не запомнит, не поймет. Маленькая еще. Муж достал еще одно фото, которое я раньше не видела. Эдуард Давидович, для Симы – двоюродный дед. Ему исполнилось восемнадцать лет, он ушел добровольцем на фронт и немедленно погиб. В 1943-м, на Курской дуге. На фото – совсем мальчик, мой сын на него похож. Я нашла рамочку, муж распечатал имя-фамилию, годы жизни. Но нужна была палка, которую надо было приколотить к портрету, чтобы его нести. Без палки нельзя.

Мамы в «Вотсапe» оставили ссылку – оказывается, у нас на «Победе» тоже зарабатывают. Делают портреты, хоть на палке, хоть без, двусторонние, с ленточками, без, на гофрированном картоне, со звездочкой, с накаткой на пенокартон (что бы это ни значило), оформление в багет. Компаний – только успевай выбирать. Цены – от 450 до 1200 рублей. Можно с курьерской доставкой. Оптом – дешевле.

– А вот у другого класса все очень красиво. Заказали за семьсот рублей одинаковые портреты. А мы что? У всех будут разные! – кричали мамы.

– Говорят, что можно на почте сделать рамку и прибить ручку.

– А ленточки нужны?

– Нужны! Где можно купить десять метров?

– На заправках раздавали и на футбольных матчах.

– В магазине «Ткани» точно есть. Купите на всех. Тридцать рублей метр.

– Давайте родительский комитет все закажет. Пусть выберет дедушек на свой вкус и как положено.

– А бабушек можно? Уточните.

Уточнили, бабушек разрешили и работников тыла тоже. Но тут оказалось, что портреты нужно сдать заранее. До конца апреля. Дети выйдут на парад с выданными портретами. Тут началась паника.

– А как дети узнают свои портреты?! – кричали мамы в «Вотсапe».

– По фамилии.

– А если фамилия другая?

– Тогда подпишите на оборотной стороне имя ребенка, которому нужно выдать портрет.

– Неужели ребенок не узнает своего прадеда?

Не узнает. Для меня моя бабушка была бабушкой. Она меня воспитывала. Я видела ее парадный костюм, я помню запах апельсиновых корок, я помню ее запах. Для моей дочери Эдуард Давидович – какой-то дядя на фотографии. Сейчас мы учим с ней название «Курская дуга». Понятие «рядовой». Про остальных предков решили пока не рассказывать, чтобы не путать ребенка. Как ей рассказать про репрессии и лагеря? Про трибунал? Про блокаду? Мы учим слова «У незнакомого поселка, на безымянной высоте», которые моя девочка будет петь, и она, разумеется, не понимает, о чем это. Но родительский комитет сказал, что будет телевизионная съемка для отчета, поэтому надо петь. Завтра мы должны сдать фоторамку, а палку к ней так и не нашли. Портрет могут и не принять. Надо было заказать – за 700 рублей плюс 200 доставка в пределах МКАД. Чтобы было как у всех, как положено. Для отчета. Чтобы все видели, как мы относимся к Победе.

На торжественной линейке я слышала только голос стоящей рядом бабули, которая кричала внуку, не без труда державшему палку с прибитым портретом:

– Петя, держи дедушку ровно!