ГЛАВА 22
Пока не началось кровопролитие, я вышел из тени. Но на всякий случай материализовал в руке Клаву.
— О, люди, — обрадовался Виталик. — А то я, сука, стучу, стучу, а этот дед прямо как неродной.
— Мы-то люди, — сказал я. — А сам ты кто?
— А черт его, сука, знает, — сказал Виталик. — Я думал, может, как раз вы мне объясните, что за фигня у вас тут творится, к хренам.
— Может, и объясним, — сказал я. — Дед Егор, и правда, опустил бы ты ружье.
— А ну как он, ек-макарек, прыгнет?
— Если бы я хотел, сука, прыгнуть, я бы уже прыгнул, — сказал Виталик. — Я бы так, сука, прыгнул, что ты бы потом свое ружье два дня из уха выковыривал. Со всем уважением к твоим, сука, сединам.
— Он, скорее всего, прав, — подал голос Федор. — Приставка "элитный" обычно означает, что характеристики у моба куда выше, чем уровни.
— Сам ты, сука, моб, — сказал Виталик.
— Не похож он на моба, — сказал я.
— Ты надпись, ек-макарек, видишь? — спросил дед Егор.
— Вижу, — сказал я. — А чего ж ты его сразу не пристрелил?
— А я не сразу рассмотрел, — сказал дед Егор. — А когда рассмотрел, он, ек-макарек, уже разговаривать начал.
— И каким образом это тебе помешало?
— Не знаю, — сказал дед Егор. — Не по-людски как-то, ек-макарек.
— Если не по-людски, то опусти ружье-то.
— А это ничего, что я тут, сука, стою и все слышу? — поинтересовался Виталик.
— А ты мне лучше про свой сорок четвертый уровень расскажи, — попросил я. — И сколько ты народу сожрал, чтобы до него докачаться.
— Да никого я не жрал, — сказал Виталик. — С самого, сука, начала такой уровень был. Пожрать бы, кстати, не помешало.
— С помидорами тебе сегодня никто не поможет, — сказал Федор.
— Да ну их к хренам, — сказал Виталик. — Мяса нет?
— Мясо есть, — сказал я. — Но ты сначала объясни, откуда тут такой красивый нарисовался.
— Это долгая, сука, история, — сказал Виталик. — И я сам до конца в ней не разобрался.
— А ты вообще в курсе, что ты зомби?
— Ну, типа, сука, да, — сказал он. — Но если вы опасаетесь, что я, сука, мозги тут начну жрать, к хренам, то опасаетесь напрасно. Тем более, что мозгами, судя по всему, ваша компания, сука, не изобилует.
— Чот я передумал, — сказал я деду Егору. — Стреляй.
— Эй-эй, полегче, — сказал Виталик, поднимая руки. — Я, сука, пошутил.
— Смешно, — сказал я.
— Зомби с чувством юмора, — пробормотал Федор. — Воистину, последние времена настали.
— Давайте переведем беседу с более конструктивное, сука, русло, — предложил Виталик. — И перенесем ее с улицы хоть куда-нибудь.
— А почему ты вообще именно в нашу калитку постучал? — спросил я.
— Вы единственные, у кого свет горит, — сказал Виталик.
— Я так и знал, что надо фонарь выключить, ек-макарек, — сокрушенно сказал дед Егор, все-таки убирая двустволку от пуза Виталика и вешая ее на плечо. — На свет они лезут.
— Конференция, сука, Петросянов, — сказал Виталик. — Так я войду?
— А без нашего разрешения ты войти не можешь? — насторожился Федор.
— Могу, — сказал Виталик. — Но это будет, сука, невежливо.
Дед Егор посторонился, и Виталик вошел. Дед Егор закрыл за ним калитку и потушил фонарь.
— Если понадоблюсь, я у себя, — сказал он.
Нельзя же быть таким нелюбопытным, ек-макарек.
Как оказалось, можно. Дед Егор свинтил в свою сторожку, заодно обрушив на нас ответственность за принятие решений по поводу элитного зомби. Типа, сами разбирайтесь, а я утром расскажу вам, насколько вы были неправы.
А может быть, и правда устал. Пожилой человек, все-таки.
Мы вернулись в дом.
Я занял свое прежнее место, демонстративно водрузив Клаву на стол рядом с собой, Федор расселся на небольшой диванчике, а ночной гость, обозрев помещение, приземлился на высоком табурете у барной стойки и водрузил свои немытые руки на белый мрамор.
Кстати, тухлятиной от него не пахло. Нет, какой-то запах определенно был, но это был запах земли.
— Так что за фигня у вас тут, сука, творится? — спросил Виталик.
— Апокалипсис, — сказал я.
— Я так, сука, и думал, — сказал Виталик. — Страшный суд, вот это вот все. Какие только были в голову не лезут, когда тебе из-под земли выкапываться приходится.
— Давай лучше с самого начала, — предложил я. — Ты вообще кто?
— Я, сука, майор СВР Савельев Виталий Александрович, — сказал он. — Пал смертью, сука, храбрых во время совершенно секретной операции.
— Где? — спросил я.
— Да где-то, сука, здесь.
— Это что за операции у СВР могут быть в Подмосковье? — спросил я.
— Совершенно, сука, секретные, — заявил он. — Затык, сука, в том, что я и сам толком не помню. У меня частичная амнезия, видимо. тут, сука, помню, а тут, сука, не помню. Ромашка какая-то, к хренам.
— А как умер?
— Судя по всему, довольно, сука, неприятно, — сказал Виталик.
Он встал, распахнул плащ, задрал рубашку и оказалось, что весь его немытый торс покрыт страшными шрамами, как будто его рубили в капусту мечом.
— Хватит этого эксгибиционизма, — сказал я. — Мы бы и так поверили.
— Так оно, сука, наглядней.
— И когда это произошло?
— Судя по моим внутренним ощущениям буквально вчера, — сказал он. — А как оно на самом деле, я понятия не имею. Какой сейчас, сука, год?
Я сказал.
— Значит, сука, не вчера, — сказал он.
— И где тебя похоронили? — спросил Федор. — И кто?
— Боевые, видимо, сука, товарищи, — сказал Виталик. — Надеюсь, у них сейчас тоже все не очень хорошо. И я бы не сказал, что они меня прямо похоронили. Скорее, землей засыпали и ветками закидали.
— Однако ж, дикие звери до тебя не добрались.
— Не факт, кстати, что не добрались, — сказал Виталик. — У меня на правой руке такие шрамы, как будто ее кто-то, сука, жевал. К хренам. Показать?
— Не надо, — сказал я.
— Впрочем, я их, сука, не особенно виню, — сказал Виталик. — Ситуация, видимо, была поганая, раз они меня так бросили. Так-то они нормальные ребята. Наверное.
— Прямо совсем ничего не помнишь? — спросил Федор.
— Так, обрывки какие-то, — сказал Виталик. — Вертолет, вроде бы, взрывался.
— Вертолет, — сказал Федор. — Конечно, как же без взрывающегося вертолета. Ясно-понятно. А дальше что было?
— Кто-то меня куда-то тащил, к хренам, — сказал Виталик. — А дальше я, видимо, кровью истек и ласты, сука, склеил.
Здоровые у него были боевые товарищи, подумал я. Такую тушу по лесам таскать это вам не мелочь по карманам тырить. Притомишься уже буквально минут через пять.
— Мне больше интересно, что потом было, — сказал я. — После, так сказать, смерти.
— Ну, я попал в клевое, сука, место, — сказал Виталик. — Там вокруг были пушистые, сука, облака, все ходили в белом, пили сок, много разговаривали и смеялись и предавались всяческим удовольствиям, и еще там был какой-то мужик с бородой. И знаете, что я, сука, думаю?
— И что же ты думаешь? — повелся Федор.
— Нифига это был не сок, — сказал Виталик и расхохотался. — Ладно, шучу. Не было ничего. Я, типа, заснул, а потом открыл глаза, оказалось, что вокруг темно, а на меня давит земля. В башке, сука, туман и какие-то цифры все время перед глазами. А еще… — он замялся.
— Ну? — спросил я.
— Пока я откапывался, у меня было непреодолимое практически желание кого-нибудь убить, — сказал Виталик. — Причем, не просто убить, я, сука, убивать-то уже убивал, по долгу службы и характеру основного вида деятельности, так сказать, а непременно голыми руками. Рвать на части и жрать сырое мясо. Странное, сука, желание, не находите?
— Находим, — сказал я. — Сейчас прошло?
— Прошло, — заверил меня Виталик.
— А вот, кстати, любопытно, почему оно прошло, — сказал Федор.
А я подумал, что я, наверное, дурак и неправильно себя, сука, веду.
Пришел среди ночи какой-то незнакомый немытый чувак, и я пустил его в дом, и теперь сижу в одном помещении с элитным зомби сорок четвертого уровня и разговоры с ним веду, чуть ли не чаи гоняю. А ведь напади он на нас прямо сейчас, и как от него отбиваться, в замкнутом-то пространстве? Кто знает, что в его дохлую голову в следующую минуту придет. Может быть, это будет мысль, что неплохо и перекусить чем-нибудь свеженьким.
Однако, было в Виталике что-то располагающее к себе, пусть сразу и не поймешь, что именно. Но мои темные инстинкты на него не срабатывали, и это был хороший знак.
Наверное.
— Потом просто туман в башке был и воспоминания какими-то кусками, — продолжал Виталик. — Вот я несколько дней бродил по лесам, что твой, сука, призрак коммунизма по Европе, а потом на вашу деревеньку набрел. И, как я уже говорил, свет только у вас горел, вот я и постучался в вашу калитку, к хренам.
— Ладно, — я открыл холодильник. — Стейк будешь?
— Буду, — сказал Виталик.
— Тебе жарить или сырым сожрешь?
— Я тебе что, сука, животное? — спросил Виталик. — Медиум велл, пожалуйста.
— Постараюсь, — я поставил сковородку на индукционную панель и бросил на нее несколько кусков мяса.
— Теперь я бы вашу историю послушал, — сказал Виталик. — О том, что у вас тут, сука, происходит.
— Ну, слушай, — сказал Федор и зачитал ему самое первое системное сообщение, с которого все и началось.
— Ага, — сказал Виталик. — То есть, не я один эти циферки перед глазами постоянно вижу?
— Если ты об игровом интерфейсе, то да, не ты один, — сказал Федор. — Все видят.
— Ну и хвала летающему макаронному монстру, — сказал Виталик. — А то я уж думал, это у меня посмертные глюки такие, к хренам. Значит это, сука, игра такая?
— Угу, типа того. Так выглядит, по крайней мере.
— А по сути?
— Инопланетное вторжение, — сказал я.
— С какими же, сука, целями?
— Кто бы знал.
— А у тебя инвентарь есть? — спросил Федор. Кто о чем, а Федор про артефакты.
— А я знаю? — сказал Виталик. — У меня тут все меню, сука, не по-русски.
— Так ты поищи.
Виталик погрузился в интерфейс, а я — в приготовление пищи.
В принципе, не было ничего удивительного в том, что у него интерфейс не по-русски, он же не игрок и Система не должна заботиться о его комфорте. Возможно, если бы он был нормальным мобом, он вы на интуитивном уровне все делал, но что-то явно пошло не так.
Потому что я не думаю, что нормальные элитные зомби стали бы стейки средней прожарки заказывать.
— О, сука, нашел, — выдал Виталик, и на лице его расплылась довольная улыбка. — Вот она, моя роднулечка.
С этими словами он выложил на белый мрамор барной стойки здоровенный дробовик. За дробовиком последовал боевой нож, два здоровенных пистолета, шесть обычных гранат и две противотанковые.
— Богато, — оценил я выставленный перед нашими глазами арсенал.
— Зомби с огнестрельным оружием, — пробормотал Федор с вытянувшимся лицом. Видимо, уже успел пожалеть, что про инвентарь Виталику рассказал.
— Элитный, хочу заметить, зомби, — поправил его Виталик. — Странно, почему "калаша" нету?
— А должен быть? — спросил я.
— Ну, по логике, — сказал Виталик. — Ладно, будет работать с тем, что есть. У вас какие планы, пацаны?
— Качаться надо, — сказал я.
— Это, сука, понятно, — сказал он. — А дальше?
— А дальше — по ситуации.
— Великолепный, сука, план, — сказал Виталик. — А какие-то глобальные цели вы перед собой ставите?
— Вот он, — я показал на Федора. — Хочет прокачаться до полубога и всех нагнуть.
— А ты?
— А он хочет найти виноватых и наказать, кого попало, — сказал Федор.
— Месть, значит, — сказал Виталик. — Уважаю. А знаешь, где искать?
— В других мирах, — сказал я.
— Много других миров-то?
— Тысячи их, — сказал я.
— Понятно, — сказал Виталик. — А дед с ружьем?
— А деда с ружьем мы пока не спрашивали, — сказал я.
— Нормальный старикан, мне понравился. Кем он вам приходится-то?
— Сторожем, — сказал я.
Виталик покрутил носом.
— Пахнет приятно, — сказал не. — Не против, если я схожу руки помыть?
— Даже настаиваем на этом, — сказал я. — Ванная прямо по коридору.
— Спасибо, — он утопал, оставив арсенал на стойке.
Доверие свое показывает, видимо.
— И что думаешь? — спросил Федор.
— Нормальный чувак, — сказал я.
— Но он же зомби.
— Ну и что? Ты вообще поджигатель, но я же без претензий.
— А если его перемкнет и он на нас набросится?
— Отобьемся, — сказал я.
— Ой ли, — сказал Федор.
— Времена сейчас такие, — сказал я. — Кто-то маг, кто-то зомби, кто-то вообще помер. Я считаю, что разбрасываться такими кадрами глупо. Ты, в конце концов, сам хотел в высокоуровневой компании прокачиваться.
— Но он же зомби!
— Да что ты заладил, — сказал я. — Зомби, не зомби, какая разница? Главное, чтобы человек приличный. И потом, надо же разобраться, почему он зомби, а ведет себя, как человек.
— Возможно, какой-то системный сбой, — пожал плечами Федор. — Память сохранилась и подтянула за собой все остальное, подавляя новоприобретенные инстинкты. Но не хотел бы я оказаться рядом, когда его пофиксят.
— В этом могут крыться какие-то возможности, — сказал я.
— Какие? Помимо возможности быть разорванным на куски и сожранным.
— Да я сам пока точно не знаю, — сказал я. — Но чуйка меня редко подводит.
— Сколько у тебя баллов в интуиции?
— У меня и параметра-то такого нет.
Виталик вернулся из ванной и продемонстрировал нам свои отмытые руки. Цвета они были… ну, почти нормального.
— Секите, как я могу, — сказал Виталик, выставляя правую руку вперед. Ногти его стали расти и уплотняться, превратившись в самые натуральные когти сантиметров по десять длиной. — Я, сука, Росомаха. Между прочим, выдают повышенный в четыре раза урон по… э… вам.
— Прикольная абилка, — сказал Федор.
Мясо дожарилось до нужной кондиции, и я разложил его по тарелкам. Виталик, втянув свои когти обратно, принялся довольно ловко орудовать ножом и вилкой. Координация движений, видимо, у него не пострадала.
— Пиво будешь? — спросил я.
— О, пиво! — воскликнул он. — За пиво я, сука, готов кого-нибудь… Впрочем, просто давай его сюда.
Некоторое время мы ели и пили в молчании. Ситуация, конечно, была странная, но не страннее многого другого, что творилось в последнее время.
Апокалипсис, пришелец из другого мира, грядущее инопланетное вторжение… Думаю, мой лимит удивления исчерпан лет на триста пятьдесят вперед, если не больше.
— А когда ты в себя-то пришел? — поинтересовался Федор у Виталика.
— Пару дней, как, — сказал он. — Точно, сука, не помню.
— Кажется, я понял, что произошло, — сказал Федор. — Его, видимо, краем того ивента с поднятыми мертвецами зацепило. Ну, которые на нас с кладбища лезли.
— А, с теми мертвецами, — сказал я.
— Но поскольку он не на общем кладбище лежал, а где-то в окрестностях, то на всеобщее, так сказать, побоище не успел, — сказал Федор. — Но это не объясняет того, как он себя ведет, конечно.
— А как я себя веду? — спросил Виталик.
— Ну, обычные зомби не разговаривают, — объяснил Федор. — Только выкрикивают что-нибудь одно, и то не все. Да и едят они отнюдь не стейки. И пиво не пьют.
— А вы им, сука, наливали?
Федор вздохнул.
— Но что это мы все обо мне да обо мне, — сказал Виталик. — Что там с другими зомби? Поднялся ли из мертвых кто-нибудь особенно любопытный?
— Ленин, — сказал я.
— Предсказуемо, — сказал он. — А Элвис?
— Про некроамериканцев никакой информации не поступало.
— И фиг с ними, — сказал Виталик. — А Ленин чем занимается? Или вы его уже того?
— Ага, как же, — сказал Федор. — Он именной рейд-босс. Против него армию собирать надо.
— А остальное политбюро?
— Неизвестно, — сказал я. — Но в центр Москвы сейчас лучше не соваться.
— Да я от него и в лучшие, сука, времена старался подальше держаться, — сказал Виталик. — Так что, пацаны, возьмете меня в команду? Я обещаю, что буду себя хорошо вести, а жрать никого не буду. Из своих, по крайней мере.
— На испытательный срок, — сказал я. — Как только попытаешься кого-нибудь из своих сожрать, так и вылетишь с волчьим билетом и без всяких рекомендательных писем.
— Заметано, — сказал он, опустошая свой бокал. — Как насчет еще пива?
