Книга: Прохождение Венеры по диску Солнца
Назад: 2
Дальше: 4

3

— Это случилось, когда Инка и Брис первый раз привели Баллона под мостик, открыли ему тайну своего укромного места…
Я хорошо помнил этот эпизод и рассказывал почти наизусть. Дело было так.

 

Брис, Инка и Баллон посидели, поболтали (ногами и языками поболтали), потом Инка спросила:
— А почему ты сегодня без Ташки?
Брис хотел ответить, но Баллон перебил:
— А кто это такая?
— Одна юная красавица, — сказала Инка.
— Ваша одноклассница?
— Нет, не одноклассница, — вздохнул Брис. — Перво — классница… Наша соседка… Мы с ней иногда вместе гуляем. Такое получилось приложение к летним каникулам.
— Почему приложение? — спросил Баллон. Был он не только добродушен, но и любопытен.
Брис обстоятельно разъяснил:
— А вот так. Родители укатили на две недели в Питер, а дочку — нам: «Присмотрите за Наташенькой…» А кто будет присматривать? «Боря, погуляй с девочкой, ты теперь ничем не занят…» А девочке того и надо…
— И никак не отвертишься, да? — посочувствовал Баллон.
— Да я и не стараюсь… отверчиваться. Куда денешься, не чужая ведь. Целый год рядом живем… Она ничего девчонка, толковая, только возрастом мелковата. Я поэтому ей имя сократил до нужного масштаба. Сказал: «Ты не Наташка, а просто Ташка»… Сегодня она заявила: «Я останусь дома, у меня дела». Самостоятельная особа…
— «Ташка» — это гусарская сумка на длинном шнуре, — вспомнил Баллон. — С вышитым гербом или вензелем. Может, видели в кино? Гусары идут, а эти ташки болтаются у самых шпор.
Инка и Брис кивнули: видели. Инка даже сказала:
— Это от немецкого слова «таш». Означает «сумка» или «карман».
— Вы, значит, немецкий в школе учите? — спросил любопытный Баллон.
— Нет, английский, — отозвался Брис. — А про «таш» Инка где-то вычитала. Она у нас жуть до чего эрудированная…
Он, кажется, хотел что-то еще сказать насчет Инкиной эрудиции, но вдруг посмотрел через плечо.
— Легка на помине! Явление…
У конца мостика, на фоне доцветающей черемухи, возникла девочка лет семи. Кругловатая и яркая, будто маленькая клумба, — в зеленых колготках, в цветастом платье, с красными бантами в черных косах. Было в девочке что-то восточное. Она зашагала к ребятам.
— Чего тебя сюда принесло! — возмутился Брис со слезинкой в голосе.
Ташка независимо сказала на ходу:
— Я не знала, что здесь у вас посторонние…
— Это не посторонний, а Дима!.. А ты язва. Дождешься шлепков. Кто тебе разрешил ходить сюда одной?
— Я не одна. — Ташка оглянулась. — Матвей, ну где ты застрял?
— Сандаль застегивал… — послышалось в чаще веток. И появился Матвей.
— Боже, что за спичка с глазами? — шепотом изумилась Инка.

 

Матвей был выше Ташки на полголовы, но едва ли старше. Худой, с похожими на щепки руками и ногами. В глазищах на узком лице — атлантическая глубь. «Аквамарин», — мельком отметила про себя Инка, она иногда рисовала акварелью. Волосы Матвея напоминали высушенные солнцем и спутанные морские водоросли. Костюм тоже был «флотский» — словно сшитый из полинялой тельняшки (только на коротеньких штанах полоски не поперечные, а продольные). Сбившиеся синие носки и плетеные сандалеты (старые и слишком тесные) дополняли наряд Матвея.
Мальчик подошел, встал рядом с Ташкой. Смотрел себе под ноги.
— Это Матвей, — сообщила Ташка. — Или Матвейка…
— Мы уже поняли. — Брис поудобнее уселся на дощатом кожухе и обхватил колени. — Что дальше?
— Он вернулся, — сказала Ташка.
— Откуда же вернулся этот Матвей? — спросил Брис голосом утомленного наставника.
— С Севера, — сообщил Матвейка негромко и хрипловато. И стал шевелить вылезшим из дырявого носка и сандалеты пальцем.
— Он уезжал туда по семейным обстоятельствам, — разъяснила Ташка и скрестила на груди руки. — Учился там в первом классе. А раньше он жил здесь, и мы были в одном детском саду. Целых три года. Это мой старый друг.
— Что-то не замечал я среди твоих знакомых друга Матвея, — заметил Брис с чуть заметной ревнивой ноткой (или Инке показалось?).
— Я тоже не знаю всех твоих друзей, — без промедления ответствовала эта цветастая особа. («И в самом деле язва!» — подумал Баллон, а Инка вспомнила про обещанные Брисом шлепки.)
— Ну а здесь-то вы зачем появились? — без особой ласки спросил Брис. — Гуляли бы вдвоем, раз друзья.
Ташка разъяснила обстоятельно:
— Мы появились, чтобы ты рассказал Матвейке сказку, которую рассказывал нам. Сперва то, что мы знаем, а Матвейка не знает, а потом продолжение, нам всем.
— Ну, ни фига себе! А ты не думала, что я, может быть, занят? Или что времени нет?
— Чем это ты тут занят? Все равно сидите просто так и болтаете. А Матвейке хочется услыхать про паровозик. Я ему пробовала рассказывать, но не умею…
— Невыносимый ребенок, — заявил Брис.
Но Инка попросила:
— Да расскажи, Брис, пусть мальчик послушает…
Видимо, Матвейка чем-то понравился ей. Впрочем, и остальным тоже.

 

Все уселись в ряд на кромке кожуха. Он был слегка наклонный, приходилось держаться за доски и друг за дружку, чтобы случайно не съехать вниз. Ташка и Матвейка уселись между Инкой и Брисом, а Баллон с краю. Матвейка оказался к Инке вплотную — костлявый, с острым локтем…

 

… — Вань, я, кажется, такой же был в первом классе, — хихикнул Вовка. — Ой, я перебил… А что за паровозик?

 

Брис оказался умелым рассказчиком. Говорил неторопливо и внятно — так, что все слышали каждое слово.
— В давние-давние времена, а может быть, и в наши дни, в далекой стране, а может быть, совсем недалеко жил-был добрый колдун. Даже не совсем колдун, а ученый. То есть занимался и магией, и наукой… Наука это то, что можно объяснить, а магия — то, что нельзя. Чудеса не объясняются… Имейте в виду, я рассказываю без подробностей, потому что один раз про это уже говорил — всем, кроме Матвейки. Если надо, Ташка подробности потом ему перескажет. А я — поскорее до того места, где все новое…
Ну вот, однажды этот колдун, его звали Василий Васильевич, решил набрать учеников для одного важного дела. Отыскал в городе, который назывался Хрустальные Шишки, с десяток разных мальчиков, уговорил их родителей и поселил у себя на даче, далеко от города. В общем, получилось что-то вроде маленькой школы-интерната для волшебников…
Василий Васильевич учил их для начала самому простенькому волшебству и незаметно приглядывался: что за ребята? Годятся ли? А они были всякие. Иногда дрались, уроки забывали делать, поддразнивали друг друга… Особенно они донимали мальчика по имени Тимми. Он был самый тихий и на первый взгляд не самый способный ученик. Другие мальчишки дразнили его за то, что он плакал по ночам: скучал по дому и по маме…

 

Тут я прикусил было язык, спохватился: не надо бы про это. Не надо при мальчике Вовке Тарасове, у которого ни дома, ни мамы. И Вовка тут же, как бывало не раз, угадал мою мысль:
— Рассказывай все как есть. Не бойся, я не буду ни плакать, ни грустить… — Это он очень тихо сказал, но твердо. И я понял: если он так говорит, пропуски в истории делать не следует…

 

Брис продолжал:
— Прошла неделя, и Василий Васильевич вдруг собрал учеников и сообщил, что планы его изменились, школу по каким-то там причинам придется закрыть. Каждого ученика он наградил подарками, пожелал всего хорошего и отправил домой. А Тимми он попросил:
«Задержись немного, дружок, у меня к тебе важное дело…» — И честно рассказал, что школу он придумал, только чтобы посмотреть на ребят и выбрать одного-единственного ученика.
«И мне кажется, дружок, что ты самый подходящий…»
Тимми чуть не разревелся — он ведь надеялся, что скоро окажется дома! Но Василий Васильевич его утешил:
«Ты и будешь жить дома, не беспокойся. Просто мы станем часто встречаться, и я подготовлю тебя для одного очень важного дела…»
Тимми удивился:
«Василий Васильевич, а почему вы именно меня выбрали?»
А тот говорит:
«Потому что ты очень любишь свою маму, своих родных и свой дом. Тот, кто их так любит, будет крепко любить свою страну и всю свою планету…»
Брис покашлял и смущенно объяснил:
— Мне мой сосед так говорил, капитан. Его тоже звали Василий Васильевич… Он говорил: «Это ничего, что сперва мальчик от тоски плачет по ночам, из таких получаются крепкие люди…» И вот колдун-ученый так же объяснил Тимми… А потом он рассказал, какое у них ожидается важное дело… Все знают сказку про Снежную королеву?
Конечно, все закивали нетерпеливо: рассказывай, мол, дальше.
— Помните, там коварный тролль сделал громадное зеркало и оно разбилось на мелкие осколки? И каждый осколок отражал мир криво и приносил людям беду… Это было злое зеркало… Но нашлись ученые, которые сделали другое зеркало, доброе и честное. И волшебное. Если бы люди в него посмотрели, они бы поняли, откуда на земле столько несчастий и что надо сделать, чтобы прекратились все войны и катастрофы… Но почти никто не успел посмотреть в это зеркало — оно тоже разбилось. Когда его по крутой тропе подымали в волшебную обсерваторию на горе Монте-Миррор, налетел ураган, швырнул громадное стекло на камни и развеял осколки по всему свету…
— Надо было этим раздолбаям держать крепче, а они небось на ходу базар травили, — пробурчал Баллон. Он был не только добродушным и любопытным, но и большим ворчуном.
— Дмитрий, не смей так выражаться при детях, — сказала Инка. — Я тебе язык отрежу.
— А когда будет про паровозик? — шепнул Ташке Матвейка. Он был пока новичком и не решался спрашивать большого серьезного Бриса. Брис, однако, услышал.
— Сейчас будет… Василий Васильевич рассказал Тимми, что много добрых волшебников и ученых по всей Земле собирали рассыпавшиеся осколки и склеивали зеркало. И вот склеили всё. Не хватало только одного кусочка размером… ну, вот с Ташкину ладошку. И его никто не мог отыскать. Ну никак! И тогда поняли, что осколок улетел в какие-то подземные пространства. Даже примерно определили, в какие. Но взрослые пробраться туда не могли — слишком тесные проходы. И кроме того, в подземных пещерах жили сердитые гномы… Это были не простые гномы, а беженцы. Сперва они обитали на заброшенной станции в старых вагонах, поэтому так и назывались — вагонные гномы. Но потом люди станцию снесли, вагоны разобрали, рельсы сняли, осталась только маленькая узкоколейка, вроде вот этой. Про нее забыли… Гномам обитать стало негде, собрали рюкзаки и переселились под землю, стали жить, как их предки при Белоснежке. И затаили такую обиду на людей, что никого даже близко к своим жилищам не подпускали… А вот теперь про паровозик…
Все пошевелись, устраиваясь поудобнее. Баллон при этом чуть не съехал в овраг. Сказал про наклонные доски: «Зараза, блин…»
— Баллон, убью, — пообещала Инка.
Брис продолжал:
— Гномы и между собой все время ссорились, потому что после переселения сделались очень раздражительные. И у них из-за этого не получалось самое важное дело. Они старались построить серебряный паровозик, чтобы он бегал по узкоколейке. По той, которая сохранилось. Наверно, это им было надо для их общей радости и для того, чтобы вспоминать прежнюю жизнь на рельсах. Они задумали, что паровозик будет красивый, сверкающий… Но задумать-то задумали, а как возьмутся за работу — сразу споры, склоки, а иногда и драки… И все это разузнал Василий Васильевич…
— И послал к ним Тимми, — нетерпеливо подсказала Ташка.
— Ну да!.. То есть не послал, а попросил. Сказал, что на него вся надежда. Надо, мол, пробраться к гномам и завоевать их доверие. Со взрослыми они говорить не хотят, но с мальчиком-то, может быть, не откажутся, он ростом ненамного больше их… И пусть они помогут найти последний осколок зеркала. «Ты, Тимми, — сказал Василий Васильевич, — объясни гномам, что, когда они найдут осколок, у них сразу прекратятся все раздоры и они легко построят серебряный паровозик…»
Все приготовились слушать, как Тимми проник в подземелье гномов, какие там дальше были приключения. Потому что про эти дела никто еще не слышал, Брис придумал продолжение только что и готовился рассказать впервые… Но в этот момент в кармане у Бриса задребезжал пейджер. Мама часто давала ему с собой эту штучку, чтобы позвать домой, если тот понадобится срочно… Сейчас он понадобился не очень срочно, просто мама напомнила, что он может гулять голодным хоть до ночи, но Ташку надо кормить обедом вовремя. Пусть ведет… Пришлось идти. Матвейка пошел с Ташкой…
Назад: 2
Дальше: 4