Глава 18

Домой дохожу пешком. Ключей нет, потому дверь открывает Лена. Она обдает меня бурей эмоций, которые я чувствую даже сквозь дверь. При этом её лицо серьёзно и ничего не выражает.

— Привет, первый раз вижу тебя такой взрослой, — поднимаю вверх голову, развязывая шнурки, чтоб разуться.

— Мелкий, ты сволочь! — отвечает она, потом за уши поднимает меня на ноги, делая шаг назад, и прижимает к себе.

Делаю шаг вперёд вслед за своими ушами и упираюсь лицом в …

— Чувствую, ты нервничала, — обнимаю её в ответ.

— А ты как думал… — бормочет она, грея дыханием мою макушку.

— Когда я вырасту, чтоб быть с тобой одного роста?

— Ты ушел и с концами. Телефон не отвечает. Котлинский говорит, ты давно от него вышел. У тебя плавание, но тебя нет. Как будто что-то случилось!..

— Стоп, я же смску отправил?

— Глюк у оператора. Дошла с запозданием. — неохотно поясняет Лена. — Но уж когда дошла…

— Ты тут же развила бурную деятельность? — смеюсь.

— Не то слово.

— Кстати, меня заместитель Бахтина приехала освобождать, — продолжаю смеяться. — Как ты её организовала?

— Её — никак. Её, видимо, Бахтин отправил.

— А-а-а, ну да… должен был догадаться…

— Ну рассказывай! Что было, и как ты вообще там оказался! — Лена продолжает говорить мне в макушку, не отпуская меня от себя.

— Да тупо рядом стоял! С этим митингом. Потом подумал, что с полицией пока воевать обожду. Когда они всех в автобус запихивать начали. Проехал в отделение вместе со всеми в автобусе. Там два часа просидел на топчане. Кстати! Если в изолированном помещении, я теперь нервную систему за семь метров чувствую! Влиять, правда, почти не могу… А потом пришла Ирина, заместитель Бахтина, наехала на тамошнего командира этого отделения и всё. О, надо Бахтину деньги отдать не забыть.

— С ума сошёл? Тебе там по голове не били? — озабоченно сопит мне в макушку Лена.

— У меня все вещи, изъятые полицией, Ирина к чему-то там приобщила. Бумажник, телефон и ключи от дома. Бумажник с визиткой Бахтина остался у неё. Там деньги. Я у неё шесть тысяч взял, она сказала отдать Бахтину. А ты что подумала?

— Да я тут чего только не передумала… Как говорится, только нормально жить начали… Ты молодец, что додумался смску отправить.

— Ну а как иначе? Я же понимал, что ты волноваться будешь…

— Я, как получила твою смску, вызвонила батю. Батя собрался по своим каналам что-то там прозванивать, но его человек в управлении, который обычно такие вопросы решает, на каком-то совещании. До вечера. Без телефонов и связи. Что-то в Кабмине. Батя сказал параллельно сообщить Бахтину, типа у тебя самого есть связи получше. Надо им просто сообщить…

— Лен. Мы так и стоим в прихожей. А мою макушку увлажняет жидкость из твоих носо-слёзных каналов.

— Пф-ф-ф!.. В общем, вызвонила я Бахтина. Наплевав на всё. Он сказал подождать несколько часов, пока он разберётся. А ты вот сам раньше явился.

— А где ты его телефон взяла? — прижимаюсь к Лене вплотную, поднимаю её и несу в комнату. Она даже не шевелится продолжая обнимать меня за шею.

— Влюблённая баба, Мелкий, страшная сила. Ты это просто по малолетству ещё не до конца понимаешь… А если серьёзно — то его визитка же в прихожей валялась на тумбочке пару дней. Я её сразу сфотографировала на телефон на всякий случай. Как чувствовала…

— Ничего себе предусмотрительность, — присвистываю, опуская Лену в кресло.

— Шурик, если попадаются визитки таких людей, как Бахтин, их надо фотографировать моментально. Меня еще батя так учил. Тем более, по контексту ситуации было понятно, что Бахтин — твой друг. Ну, по крайней мере, не чужой тебе. И, кстати, единственный из твоих друзей, кого знаю я.

— Хм, так у меня и друзей то нет, — признаюсь вслух, только сейчас это сообразив. До этого момента, этот вопрос как-то не вызывал у меня ни интереса, ни желания его анализировать. А ведь и правда. — А у меня теперь новое прозвище?

— Это фильм такой был, про студента Шурика, — бурчит Лена в кресле. — Он тоже, как ты, приключения на ровном месте находил. Фильм так и назывался: «Приключения Шурика»…

Наклонив голову, «вешаю» на Лену частоту покоя пять раз подряд. Пока она не успокаивается.

— Всё, я в ресурсе, — Лена поднимается из кресла. — Ты есть будешь?

— Да. Там не кормили.

Мы идём на кухню, где меня кормят омлетом. Я бы мог, конечно, сейчас развить гораздо более бурную деятельность по кухне с результатом совсем другого порядка, но по Лене вижу, что ей сейчас просто надо себя чем-то занять. При этом, проявляя заботу обо мне.

— Мелкий, в общем, я тут, пока по потолку бегала, тебя разыскивая, вот что решила. Первое, погнали в деревню к деду с бабкой на выходные. Как обещали. Вот прямо завтра. Будем на меня делать доверенность, что я твой опекун.

— Неожиданно, — вероятно, у меня такой ошарашенный вид, что Лена, глядя на меня, начинает смеяться. Насмешив меня, потому что я к ней присоединяюсь.

— И ничего смешного! — нелогично говорит она, отсмеявшись. — Я даже в полицию сегодня не могла пойти выяснять что-либо о тебе, поскольку формально никем тебе не являюсь.

— Лен, так это я смогу звать тебя мамой? — видимо, стресс у меня сегодня всё-таки был, потому что в этом месте меня начинает раздирать неприличный смех.

— Вот не надо! У нас история была… Лаборант в меде на кафедре был женат. Все знали, что жена у него чуть постарше, но ее не видели. Когда она ему звонила, он её все время «мамой» называл. Как-то раз приходит на кафедру женщина в возрасте, и спрашивает его. Трифон, препод один, провожает её к нему, лаборант ей «привет, мама». Тут Трифон говорит Жене: «Женя, как твоя мама неплохо выглядит!». А Женя сползает со стула и перепугано говорит: «Это моя жена!»

У меня от смеха уже болит живот.

— Мелкий, жениться не прошу. Но опекунство давай оформим. Мало ли… — не разделяет моего веселья Лена.

— Да я как раз жениться не против. А что для этого нужно?

— Хи-и. Ур-р-ра, ты сделал мне предложение! — теперь Лена начинает прыгать на месте и трясёт в воздухе кулаками.

— Кажется, мне нельзя подолгу отсутствовать, — с сомнением смотрю на неё, — У кого-то солнечный удар… Неужели то, что я не против жениться, и так не ясно?

— Мелкий, ты мал и глуп! Вернее, неопытен. Одно дело — ясно и так. Другое дело — когда мужик сам говорит! Мр-р-р-рр. Но увы, — Лена картинно разводит руками, делая реверанс, как клоун. — Ты ещё мал. Жениться не выйдет. По крайней мере, год-полтора. Но даже это не всё, что я имею тебе приказать.

— А еще что?

— А ещё я грузону сейчас батиных юристов, давай запустим процедуру твоей эмансипации.

— Даже не слышал, — искренне удивляюсь я. — А что это?

— Ты и правда мелкий. Это наделение тебя правами взрослого, несмотря на твой малолетний возраст.

…

Здание Генеральной прокуратуры. Этаж Службы специальных прокуроров. В приоткрытой двери кабинета Бахтина появляется голова Ирины:

— Олег, тебе Манасов звонит. Переключать?

— Это министр что ли? — Бахтин отрывается от компьютера, глядя поверх экрана.

— Он. Видимо, будет насчёт Серикова ныть. Не сдашь меня?

— Ты так шутишь по-тупому или издеваешься? — раздражённо бросает Бахтин. — Крикни, пусть переключают. Сама зашла сюда и села у стены. Выполнять.

— Переключайте! — кричит Ирина кому-то в коридор заходит в кабинет и со скрытым удовлетворением занимает один из стульев около стены.

— Слушаю, — неприветливо бросает Бахтин, щёлкая переключателем и включая телефон на громкую связь.

— Олег Николаевич, как прикажете лично мне понимать задержание полковника Серикова вашей службой сегодня? Не было ни согласований с нами, ни предварительного информирования нашей внутренней безопасности.

Бахтин делает несколько громких вдохов, отражаемых мембраной телефона, и разносящихся по всему его кабинету включенной громкой связью. Его вдохи явно слышны и собеседнику.

— Да пошёл ты в жопу, — бросает Бахтин ровно и спокойно и отключает связь.

Ирина сидит на стуле, широко открыв глаза, и удивлённо смотрит на Бахтина:

— Олег, я, конечно, знала, что ты личность ещё та… Но это не перебор?

— В самый раз. — спокойно качает головой Бахтин. — И потом, он сейчас ещё раз перезвонит, слушай дальше.

Через полминуты действительно раздаётся звонок телефона. Бахтин, глянув на номер, ухмыляется одной половиной рта и снова включает телефон на громкую связь.

— Остыл? Слушаю. Служба специальных прокуроров.

— Почему вы никак не проконтактировали с нами по Серикову?

— Три момента. — Бахтин разваливается в кресле закидывает носки туфель на краешек стола и громко говорит в телефон с дистанции в метр, — Первый: когда будешь генеральным прокурором, тотчас звони, я в тот же день начну тебе отчитываться. Второй момент: если тебе нечем заняться, научи дежурную часть в отделениях журнал вести. А не трезвонь по всем номерам из справочника, включая меня. Другие работать могут, когда тебе делать нехер. И третий момент: пошёл в жопу. Если ты ещё раз мне позвонишь таким тоном, я на тебя дело открою. Ты меня услышал?

В трубке раздаётся дыхание собеседника, который ничего не отвечает.

— Ну вот и поговорили, — подытоживает Бахтин. — Иди в жопу. Отключаюсь. — Бахтин отключает связь.

— Олег, а это не перебор? — нахмурив брови, спрашивает от стены обескураженная Ирина через полминуты. — За Сериковым — обычная уголовщина же была, раньше просто доказать не могли. Твой Саша вообще ни при делах, да. И с ним Сериков, конечно, подставился. Хотя, оно по всей полиции так… Но с министром ты сейчас не круто?

— Ир, нам это в тему. Цель нам никто не менял, цель та же. Закон один для всех. В политику мы не лезем. Мы же Серикова не за разгон митинга привлекли. Но если кто-то, утверждающий, что защищает закон, сам его грубо нарушает, да ещё «по черному списку», мы и должны проехаться, как катком. Для примера другим.

— Бахтин, скажи лучше, ты этим делаешь всем остальным предупреждение, чтоб твоего Сашу не трогали? — Ирина вопросительно поднимает бровь, глядя на Бахтина.

— Ир, вот ты меня очень неплохо знаешь. Если бы на месте Саши был любой другой пацан, я б вел себя иначе? — Бахтин пристально смотрит на Ирину, откинувшись в кресле.

— Затупила. Согласна. Нет, иначе бы ты себя не вёл. Кто бы на месте Стесева ни был. Ты ж и есть маразматик… Блин, Бахтин, а я же к тебе подлизаться хотела и очки набрать, Серикова по максимуму грузонула. — растерянно улыбается Ирина.

— Подлизалась, а-а-а-га-га-га. — громко смеётся Бахтин. — А Сериков — козёл, просто мы его на другом поймать не могли, ещё до тебя. Вернее, доказать не смогли. Так что, ты просто решила одну давно начатую задачу…Случайно, а-а-а-га-га-га-га.

— Бахтин, ну, если лично ты удовлетворён — меня всё устраивает. — отводит руку в сторону Ирина и хлопает по сидению соседнего стула.

— Я удовлетворён. А насчёт министра — не бери в голову. Да и мне просто надоело всё. Устал. Пошли они все в жопу. И ладно бы он о деле радел! Но у него за неделю с небольшим — два чепэ. Одно — когда его придурки в роддом ломились, где и легли. Дай бог здоровья Саматову, — Бахтин, явно стесняясь, быстро крестится три раза, — Второе сейчас. Когда полковника столичного райотдела хлопают по статье, за которую «папа» клялся яйца отрывать. А ему самому к «папе» на отчёт топать на той неделе.

— «Папа» же на пенсии? — удивлённо поднимает бровь Ирина. — Сейчас же уже всё? — она видит скептическую улыбку Бахтина. — Или не всё?

— Ир, ну ты хоть газеты открывай. Какую должность «папа» занимает сейчас?

— Не знаю, работает, пишут, в Президентской Библиотеке.

— А должность за ним осталась ПредСовбеза. Ир, всё, иди. Посмотри на досуге изменения в Конституции за прошлый год. Где увидишь, что действующий ПредСовбеза может и Парламент распускать, и Президента увольнять… И отчитывается МВД теперь на СовБезе. Ты удовлетворена? Я тебя не сдал?

— Не сдал Бахтин, спасибо. — Ирина серьёзно смотрит на Бахтина и выходит из кабинета, тщательно и плотно прикрывая за собой двери.

…

Убедившись, что Лена успокоилась, я сбегаю на бокс. Где за пару часов, при помощи Сергеевича и «лап», снимаю физической нагрузкой все последствия стресса.

Вовика сегодня нет. Сергеевич говорит, будет позже. Видимо, Вовик ещё не оформил на своей работе посещение спорта по схеме, о которой говорил Роберт Сергеевич.

После тренировки, за шахматами, делюсь с Сергеевичем своими событиями сегодняшнего дня.

— А вот сейчас, после тренировки, чувствую себя, как огурец, — заканчиваю рассказ.

— Физическая нагрузка всегда восстанавливает ресурс психики, — кивает Сергеевич. — В жизни на будущее тоже можешь иметь ввиду. Мало ли, как оно придётся…

…

А вечером к нам без звонка приходит Бахтин. Он прямо в прихожей пытается отдать мне мои вещи, когда Лена затягивает его к нам на кухню:

— Олег Николаевич, дайте хоть ужином отблагодарю за Сашку. Кстати, у нас отличный суп и тефтели.

Бахтин в итоге соглашается, а я деликатно умалчиваю о том, что Лена его угощает тем, что приготовил я.

………

— Олег Николаевич, а вам не кажется, что у нас скорее монархия, чем республика? — задаю за совместным ужином давно интересующий меня вопрос, который мне задать просто некому.

Бахтин с Леной странно переглядываются, улыбаются и Лена говорит ему:

— Пытливый юношеский ум. Оторван от реальности. Извините… — потом поворачивается ко мне, — По всем правилам этикета, откровенные вопросы с политической окраской считаются нетактичными в адрес госслужащих такого ранга. Особенно силовых ведомств.

Ага, конечно… Но не буду же я ей объяснять, что именно с Бахтиным у нас вместе за плечами есть события, несоизмеримые по степени дискомфорта с любым, даже самым бестактным вопросом.

— Ну почему, отвечу, — Бахтин добавляет себе ещё тефтелей, и продолжает. — Самое смешное, вопрос как раз полностью корректен и в законодательном поле. Саня, ты на каком уроне представляешь себе нашу Конституцию, формирование парламента и правила выдвижения кандидатов в Президенты?

— В рамках школьной программы, точнее, в рамках предмета «Человек. Общество. Право».

— Этого хватит, — кивает Бахтин, продолжая жевать. — Я соглашусь, в рамках дружеской кухни, — Бахтин красноречиво обводит нас с Леной взглядом, — что монархичность имеет место быть. Но само по себе это недостатком не считаю. Пример: Объединённые Эмираты. Гораздо более жёсткая монархия, но разве это мешает населению жить хорошо?

— Да-а-а, Дубай — тема, — с грустью кивает Лена. — Нам бы так… Но Сашка там ещё не был.

— Значит, договариваемся, что сама по себе монархия, в отрыве от социального контекста страны, не является минусом?

— Договариваемся. — киваю ему и дальше очень внимательно слежу за ходом его объяснения. Да и в государственных раскладах, мне думается, Бахтин ориентируется получше, чем наш преподаватель в школе…

— Главный вопрос — а есть ли у населения страны возможность монархию на что-то поменять? — Бахтин снова обводит нас взглядом и продолжает. — Что нужно, чтоб выдвинуться в президенты именно у нас?

— Нужно, чтоб тебя выдвинула партия. Которая имеет определённую квоту в парламенте.

— Правильно. А ты много видел, чтоб у нас кто-то шёл образовывать серьёзные партии, действительно оппозиционные, и каторжно пахал при этом? Договоримся сразу: отобрать власть — задача не простая. А речь именно об этом. В нашей стране это можно сделать легитимно. Всего-то, организуй партию. Давайте честно, раз тут все свои. Сейчас любая партия, которая открыто продекларирует себя оппозицией правящей, выиграет и парламентские выборы, и президентские. Ну как у наших южных соседей, например! Есть примеры, когда легко побеждает любой политик, сколотивший реально оппозиционный блок. У нас бы тоже сработало. Но кто-то у нас пашет, чтоб создать такую партию?

— Ну, у меня есть точная информация, что на уровне государственных программ таких «лётчиков» обычно «сбивают на взлёте», — Лена поднимает брови и выразительно глядит на Бахтина. — И да, я о прошлой работе отца.

— Лен, я не спорю. Риск есть. Но как ты думаешь, если бы народ действительно был против и вышел на улицы, их бы стали стрелять или давить танками? Или всё-таки большинство продавило бы своё решение? Вот ещё один аргумент — Ерьмени. Там всё было гораздо жёстче, чем у нас. Но ведь справились! Просто не поленились выйти на улицы! Раз их действительно припекло. И поддержали всем миром того, кто не поленился системно подойти к вопросу смены режима, не устраивающего большинство.

— Согласна, — нахмурив брови, кивает Лена. — В Ерьмени мирная ротация в результате выборов была гораздо менее вероятна… Так вы думаете, вопрос в нашей лени?

— Не совсем. Есть разные градусы социальной и политической напряжённости, — улыбается Бахтин. — Когда оппозиция в Ерьмени призывала на баррикады, что сделало население? Вышло. А когда у нас зовут — что делает население?

— Лично я вижу только смех и юмор по фейсбуку, — пожимаю плечами. — И массу шуток, обыгрывающих тот или иной тезис.

— Да, мы просто острим в сети, — по-прежнему хмуря брови, кивает Лена.

— Ну а теперь вы мне скажите. Я не спец по Ерьмени, но по своим каналам знаю, что там был не менее автократичный режим, чем у нас. Они организовались, бросили клич и вышли на улицы. А мы — сидим и острим в фейсбуке. В той же ситуации. Какой вывод делаете вы?

— Нам не настолько актуальны изменения, чтоб выходит из зоны комфорта. Это — с моей детской позиции, — отвечаю Бахтину я.

— Согласна. Если пассионарность — отрицательная величина, значит, большинство населения не готово к изменениям. Или большинство всё устраивает.

Ну вот мы и пришли к тому, что лично я считаю причиной твоего вопроса, Саша, — Бахтин салютует нам чашкой с томатным соком. — Вопрос не в том, монархия или республика. Вопрос в том, что для смены монархии на республику всей нации нужно напрячься. А если этого не происходит, значит, всех всё устраивает. Мой аргумент: наши южные соседи. Или Ерьмени. Вот уж хорошие примеры, когда при гораздо более жёстких условиях, если народ не доволен властью, он её меняет. У нас, получается, не настолько мы нашей властью недовольны. Просто где-то сами себе в этом боимся признаться. Такой парадокс.