Глава 5

Сила нищих

Бедняцкие кварталы находились за пределами Великого города. Они лепились вдоль городской стены муравейником жалких хижин, собранных из отбросов Великого города. Здесь жили те, кто пришёл в столицу Королевства Снежных драконов за счастьем, славой и деньгами, но в итоге лишился даже того немногого, что имел. Великий город был безжалостен к неудачникам. Нищета этого места поразила меня своей безысходностью.

– Зачем мы здесь? – спросил Дарун.

– Будем помогать, – неожиданно для всех сказал Рэут.

– Помогать? – возмутился самый старший из учеников. – Тратить силу на это отребье?

– Сколько вам лет, Леон? – спросил его магистр.

– Уж не меньше, чем вам.

Рэут усмехнулся:

– Тогда скажите, сколько раз вы пытались пройти Испытание?

– Десять. – Старик насупился.

– На самом деле не менее двадцати, верно? – спросил Рэут.

Ответом была лишь тишина, подтверждающая догадку магистра.

– И в этот раз не пройдёте, – сказал Рэут жёстко.

– Почему?

– Потому что так ничего и не поняли. Нельзя получить что-то, не отдавая. Это сложно понять, это нужно прочувствовать. Это первая причина, по которой мы здесь. А вторая – мы повстречаем в этом месте вещи страшнее любых чудовищ. То, что творит с людьми нищета, не сделает ни один монстр на свете. Пойдёмте, я научу вас бороться со страхами. Это вам очень пригодится на Испытании. Кто тут был хоть однажды, поймёт, о чём я говорю.

Рэут оказался прав. То, с чем мы столкнулись в покосившихся хижинах бедняков, было страшнее чудовищ. И я была к этому не готова. Грязь, голодные дети, на головах которых копошились армии вшей, болезни, раздутые от глистов животы. Было страшно просто стоять рядом, не то что прикасаться. Мне показалось, что у меня на голове тоже закопошились маленькие кусачие существа. Хотелось бежать отсюда и скорее помыться.

– Смотрите, Дная, – шепнул мне Рэут, – вскоре вам придётся проситься на ночлег к таким вот, как они, и брать из их рук нищенский ужин, возможно тем самым отправляя таких же вот детей спать голодными. Чем вы им заплатите? Сказками? Фейерверком?

Так оно и было. Прежде я никогда не задумывалась об этом. Жизнь бродячего мага представлялась мне чередой приключений, захватывающим путешествием. Ведь они сами так рассказывали об этом. И я безоговорочно верила сказке. А сейчас Рэут ткнул меня носом в правду. И эта правда пришлась мне не по вкусу.

– Вот оно – самое настоящее Проклятие Пути, – сказал мне магистр.

К моим ногам подполз ребёнок; его рваная рубашка, промокшая от мочи, была цвета земли. От малыша воняло, мне хотелось отпихнуть его ногой и убежать.

– Ну что, насмотрелись? – спросил Рэут учеников. – Теперь вы можете выбрать – остаться здесь или уйти. Помогать, не рассчитывая на награду, кроме той, что посылают боги добрым людям, или уйти и сохранить силу, как подобает настоящему магу.

Все молчали.

– Давайте просто дадим им денег, – предложил кто-то.

– Все с этим согласны?

– Это ничего не изменит, – вдруг сказала я. – Сделает только хуже.

– Она права, – кивнул Рэут. – Как думаете, почему Безликие выступают против милостыни?

– Безликие нам не указ! – плюнул на землю Леон.

– Скажите это им в лицо, – посоветовал Дарун.

Старик побледнел. Да, маги презирали Безликих, но выступить открыто против Служивших Пустоте не решился бы никто. И всё больше простых людей предпочитали обращаться к Безликим, а не к магам.

– Так почему Безликие выступают против милостыни? – снова спросил Рэут.

– Она ничего не меняет, – ответила я, понимая, что никто более не решится на это, – лишь порождает гордыню дающего, унижая берущего.

– Верно, но не только. Нищий не просто берёт подачку, он продаёт за неё свою гордость, самоуважение. А человек без гордости никогда не встанет с колен. Мы здесь, чтобы вернуть этим людям веру, что они что-то ещё значат, что-то ещё могут сами.

– Говорит как Безликий, – шепнул Леон с презрением.

– Так что оставайтесь и помогайте либо уходите. Не бойтесь, – улыбнулся Рэут, – наказания для тех, кто сейчас вернётся в город, не последует.

Я смотрела на ребёнка, который слюнявил мой ботинок: видимо, ему понравилась эта красивая забавная вещица. И порадовалась, что я купила себе самые высокие ботинки из тех, что были. Я размышляла, что делать дальше. Очень хотелось сбежать и никогда сюда не возвращаться. Некоторые из учеников так и сделали – молча развернулись и пошли прочь.

– Ну а вы, Дная? Я же вижу по вашему лицу, что вам хочется очутиться как можно дальше отсюда, – улыбнулся Рэут. – Бегите! Вы свободны. Представляю, каково находиться благородному в таком месте.

– Я остаюсь, – голос мой дрогнул.

Подскочила какая-то женщина и подхватила ребёнка на руки, оторвав от моей обуви. Она поклонилась чуть не до земли Рэуту и поспешила прочь.

– Рэута называют главным магом нищих, – тихо сказал мне Дарун, – не знала?

Я отрицательно замотала головой.

Из всех учеников в трущобах с Рэутом остались только я, Дарун и тринадцатилетний мальчик. Тот, казалось, не замечал ни мерзкой вони, ни грязи.

– Я вырос в таком же месте, – пояснил он нам.

– Маги, как правило, не бывают бедными, – удивлённо вскинул брови Дарун.

– Магом был мой отец, он погиб, когда мне было всего три года. К тому же я был незаконнорождённым. Матери пришлось многое пережить, прежде чем я смог ей помогать.

– Ну что ж, – неожиданно бодро заявил Рэут, – раз уж вы остались, – не знаю, по каким таким соображениям, они меня не интересуют, – постарайтесь, чтобы вас не стошнило, и не падайте в обморок. Ещё не хватало возиться тут с вами. И уберите брезгливое выражение с лиц, оно слишком заметно.

Мы лечили болезни, очищали гниющие раны, уничтожали блох и вшей, выгоняли паразитов из тел и жилищ. Вот тогда я и узнала, кто такие прилипалы. Когда мы вышли из нищенского квартала, мне казалось, у меня не осталось сил – ни физических, ни магических, ни моральных. Дарун чувствовал себя так же. Только Рэут не подавал признаков усталости да мальчик выглядел весьма бодро. Магистр подозвал экипаж и отвёз нас в дом с синей кошкой, где нас уже ждали горячая вода и сытный ужин.

– Теперь мы точно не пройдём Испытания, – сказал Дарун со вздохом и взял со стола куриную ножку с хрустящей корочкой. – У Леона будет больше шансов.

– Почему вы вдруг так поумнели? – поинтересовался Рэут.

– Просто всю силу сегодня потратил.

– Ой ли?

– Но…

– Вы потратили не больше, чем те люди дали вам.

– Что?

– Восхищение, благодарность. Вы ведь чувствовали, что стали сильнее, когда помогали им там.

– Но я так устал, что сейчас не смогу и свечки зажечь.

– Это физическая усталость. Непривычная для таких, как вы. Разве что он может почувствовать разницу.

Рэут кивнул на мальчишку, который уже уплетал за обе щеки. Я наконец смогла проглотить кусочек и, вдруг ощутив, что страшно голодна, набросилась на еду. Не так яростно, как утром, но довольно проворно, чтобы забыть некоторые благородные манеры.

– Маги могут брать силу от простых людей. Восхищение, благодарность, восторг, направленные непосредственно на мага, усиливают его возможности. Такую силу нельзя накопить, но ею можно легко пользоваться. Учтите, это вызывает привыкание.

– Так значит, вы хотели научить нас этому в трущобах? Пользоваться силой толпы? – улыбнулся Дарун. – Ух ты!

– Не только. Большинству магов это известно с рождения. Я хотел научить вас видеть дальше собственного носа – маги слишком любят его задирать, – ответил Рэут.

После того случая я сама начала приходить в нищенские кварталы. Меня больше не тошнило от этого места. Я не шарахалась от больных и грязных детей, стараясь помочь им. И не гордилась тем, что делала. Ведь всё, что я давала беднякам, было за их собственный счёт. Благодарность и восторг тех, кому я помогала, становились силой в моих руках. Я старалась помогать в первую очередь детям. Потому что у них ещё была надежда выбраться из грязи и нищеты. Иногда в трущобах я встречала Даруна или мальчика, но чаще всего Рэута. Тот, видя меня, ухмылялся и, ни о чём не спрашивая, брал в помощники. Вместе мы, как правило, лечили больных – тех, кому нечем было заплатить врачевателям, или тех, кого отправил умирать за свои ворота Великий город. Мы старались как могли, и в такие минуты я искренне восхищалась Рэутом. Именно тогда он становился настоящим моим учителем. Магистр не отказывал в помощи никому, он дарил надежду не скупясь. И именно она творила настоящие чудеса – такие, какие не могла бы сотворить магия.

В один из вечеров я возвращалась из трущоб в трактир «Семь сов», мечтая скорее помыться, поесть и уснуть. Я больше не боялась ходить по закоулкам города, не боялась тёмных подворотен, не боялась зверей. Я могла постоять за себя. А ещё меня частенько поджидал у городских ворот Жук. Правда, я, как правило, была слишком уставшей, и мы не гуляли по городу, парень лишь доводил меня до трактира и убегал, помахав мне на прощание. В этот раз Жук меня не встретил; я брела домой по тёмной улице, когда услышала за своей спиной оклик:

– Госпожа бродячий маг, постойте!

Я оглянулась. Рядом с небольшим, но ухоженным домиком стояла девушка, едва ли старше меня. В её облике мне показалось что-то знакомое.

– Как вы узнали, что я бродячий маг? – спросила я незнакомку. Мой талисман был спрятан под одеждой.

– О, бродячего мага я узнаю везде и всегда. Моя сестра – бродячий маг.

– Маг?

– Да, она единственная в семье унаследовала крохи магических способностей нашей бабки. Её таланты были не слишком выдающимися, но этого хватило, чтобы стать бродячим магом. Ведь, принося клятву, бродячие маги получают Силу Пути.

– И его проклятие.

– За всё надо платить.

– За что же платила ваша сестра, выбирая такую судьбу? – спросила я, думая о том, как хорошо бы сейчас помыться, поесть и лечь спать.

– За любовь, конечно. А вы разве нет?

– Нет, – покачала я головой. – У меня другая цель. Так зачем вы меня остановили?

– Я хочу у вас спросить. Вы не встречали мою сестру? Мы так давно не получали от неё никаких вестей.

– Я стала бродячим магом лишь недавно… – начала я и осеклась.

«Мы ведь с тобой понимаем, что настоящая свобода – вот что главное. Даже если сейчас ты этого не можешь осмыслить, это всё равно придёт к тебе. Твоя кровь напомнит. Хочешь, расскажу тебе, как я стала бродячим магом? Хочешь узнать клятву бродячего мага?» – прозвучал голос в моей голове. Как же я сразу не поняла! Сходство женщины с обезображенными руками и этой девушки явно бросалось в глаза. Только у младшенькой светлые волосы не острижены и в голубых глазах нет той тоски, которая бывает лишь у бродяг.

– Я помню вашу сестру, – прошептала я. – Действительно помню!

Девушка схватила меня за руку и потащила за собой в дом. Я пошла за ней, даже не задумываясь, что это могло быть ловушкой.

– Мама, мама, – кричала моя провожатая, – эта девушка видела Эду!

Навстречу мне бросилась седоволосая женщина, обняла, усадила за стол. Руки её дрожали. Она постоянно пыталась их чем-то занять. Было видно, что хозяйка боится задавать вопросы. Она поставила передо мной тарелку с яблочным пирогом. И побежала заваривать чай.

Я удивлённо озиралась по сторонам. В этом доме всё дышало уютом и любовью. Как же от этого можно было уйти?

– Мне жаль, что я вас так обнадёжила, – наконец начала я разговор. – Но Эда, – я впервые произнесла это имя; да, оно подходило той женщине, – встретилась мне много лет назад. Вряд ли это вам интересно.

– Сколько лет? – спросила хозяйка, застыв посреди комнаты.

– Шесть или семь.

– Вспомните поточнее, – попросила она, – это очень важно.

– Точнее. – Я закрыла глаза. На ум ничего не приходило; события смешались в голове, выцвели, обесценились. И вдруг я вспомнила Рони. В тот день он поскользнулся на катке и очень неудачно разбил бровь. Эда залечила её. Остался только маленький шрам. – Шесть лет назад, – сказала я уверенно. – Зимой.

– Где это было? – Женщина смотрела на меня умоляюще.

– В Замке Седых земель.

– Какая была зима в тот год в ваших краях?

– Очень холодная, – ответила я не задумываясь. – Особенно в тот день. Нам с братом подарили сладости и коньки. В наших краях в самый холодный день зимы всегда дарят детям подарки.

– Да, да, и говорят, что их приносит Белая госпожа, у нас так же, – кивнула похожая на Эду девушка. – Что было потом?

– В тот день случилась ещё одна радость – пришёл бродячий маг. Никто не ждал, и вдруг она появилась на пороге, замёрзшая, усталая, но какая-то отчаянно весёлая.

– Она осталась?

– Только на одну ночь. Как и все бродячие маги, что приходили к нам.

– Значит, они замёрзли в пути. Никто не видел нашу Эду после той зимы.

– Они? – переспросила я. – Но Эда была одна.

– Сестра ждала ребёнка, – пояснила девушка. – Спасибо вам, что вспомнили её. – И она заплакала.

– Постойте, но, если Эда умерла, вы должны были бы сразу узнать о её смерти! – вырвалось у меня.

– Как так? – спросила мать Эды, и в её голосе послышалась надежда.

– Но ведь это очевидно: магическая сила должна была вернуться в вашу семью.

– Но разве сила не направляется к королю, чтобы он определил её назначение при помощи Книги Судеб?

– В нашем королевстве это правило распространяется лишь на сильнейших. Книга контролирует силу магистров. Только тех, кто прошёл Храм Судьбы и получил кольцо. В других королевствах всё иначе. Так сила вернулась к вам?

– Она не возвращалась! – воскликнула девушка.

– Значит, Эда жива, – заплакала хозяйка дома. – Спасибо вам, вы дали нам надежду. Как же мне вас отблагодарить?

Я уходила от них с тяжёлым сердцем. Я никогда не задумывалась о судьбе бродячих магов, посетивших наш замок, о том, что было с ними после того, как они уходили от нас. Могла ли Эда остаться, чтобы родить ребёнка в безопасности, или Проклятие Пути вынудило её покинуть надёжное пристанище? И что было с ними дальше?

Я вернулась в трактир, но произошедшее не давало мне покоя. Мне было необходимо с кем-то поговорить об этом. Несмотря на поздний час, я направилась к магистру Рэуту.

Когда магистру о моём приходе доложила синяя кошка, Рэут уже спал. Он выбежал на крыльцо взлохмаченный и заспанный.

– Что случилось?! – крикнул он.

– Мне надо с вами кое-что обсудить.

– Так поздно? До утра это не может потерпеть? Впрочем, зачем я спрашиваю? – Он жестом пригласил меня в дом и отправился на кухню разливать чай.

На кухне было идеально чисто. Последствия моей магии и огня были давно уничтожены. Рэут указал мне на кресло.

– Что случилась, Дная?

Я рассказала ему о сегодняшней встрече.

– То есть они не получают от Эды вестей уже шесть лет, – нахмурился Рэут, – но сила в семью не вернулась. Интересно.

– У вас есть мысли по этому поводу?

– Вы говорили, у девушки были изуродованы руки.

– Да.

– Кто это сделал?

– Она сама. Кто-то пытался удержать её цепями. Она превратила металл в кислоту.

– Значит, это были не просто цепи, какое-то заклятие на них всё же имелось. Иначе бы не пришлось так уродовать себя. Её удерживали родные?

– Не думаю, мне они показались очень добрыми людьми. – Даже сама мысль об этом была для меня невозможна. – Сестра упоминала о какой-то любви, из-за которой Эда произнесла клятву бродячего мага. К тому же Эда ждала ребёнка.

– Значит, её возлюбленный?

– Возможно.

– Вы хотите узнать правду?

– Да, но только после того, как разрешу свои проблемы. Я понимаю, это эгоистично…

– Вы не можете помочь всем, – оборвал мои оправдания Рэут.

– Спасибо, что выслушали меня. Не знаю почему, но мне хотелось поделиться этим. – Я поднялась, собираясь уходить.

– Дная. – Рэут коснулся моей руки. – Останьтесь. Раз уж вы разбудили меня, будет честно, если это будет вознаграждено. Расскажите мне свою историю, я ведь ничего толком не знаю о вас. Почему вы покинули свой дом и стали бродячим магом?

И я поведала Рэуту, почему ушла из своего замка. Получилось очень путано. Я говорила то об охоте, то о женихе, то о Рони, то о Лени. В конце концов я разревелась. Рэут слушал очень внимательно. Когда я заплакала, он подошёл к окну и долго смотрел на улицу, о чём-то размышляя. Потом вернулся ко мне:

– Успокоились? – спросил он ласково.

И я снова заплакала.

– Ну будет, – вздохнул старый маг. – Скажите мне: что вы надеялись найти, выбирая судьбу бродячего мага?

– Найти помощь. И лекарство для Рони.

– Я бы на вашем месте сначала хотел найти правду.

– Правда – это не главное. Рони…

– Боюсь, вы ошибаетесь, Дная.

Я поднялась, обиженная тем, что Рэут считает моего брата не достойным внимания.

– Уходить посреди ночи не обязательно, – сказал Рэут, – у меня есть гостевая комната.

– Боюсь, там такой слой пыли, что я задохнусь, – огрызнулась я и пошла к выходу. Хлопнув входной дверью, я почувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Рэута я обидела совершенно напрасно.

На углу проезда Аптекарей я встретила Жука.

– О, кого я вижу, – помахал он мне руками, – чего бродишь впотьмах?

– А ты?

– Возвращался домой.

– Я тоже.

– Проводить?

– Если у тебя нет более приятных занятий, – буркнула я.

– Ну что может быть приятнее, чем гулять по ночным улицам с красивой девушкой?

– Ну тогда проводи.

Некоторое время мы шли молча.

– Чего ты сегодня такая злая? Обидел кто? – спросил Жук. – Так ты только скажи!

– Это я обидела.

– Кого?

– Рэута. Он столько добра для меня сделал, а я пнула его в самое больное место. В его одиночество.

– Дная, Рэут уже старый, а значит, мудрый, он наверняка увидел, что ты сделала это не со зла.

– Ну так я со зла!

– Он поймёт всё так, как нужно.

– Хорошо бы. Рэут очень много для меня значит.

– Почему?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Но сейчас у меня сердце разрывается от боли.

Жук взял меня за руку.

– Какие у тебя пальцы холодные, – сказал он. – Замёрзла?

Я кивнула.

Парень снял куртку и набросил мне на плечи.

– Вот, теперь мы действительно напоминаем влюблённую парочку. – Он снова взял меня за руку, и мы пошли дальше.

Удивительное дело, но мне совсем не хотелось освобождать свою руку из его пальцев. Напротив, мне хотелось идти рядом с ним как можно дольше.

Когда мы подошли к трактиру, Жук снял с моих плеч свою куртку. В глазах парня отражался свет фонаря, горящего над трактиром, словно яркие звёздочки играли в синей глубине. Я залюбовалась этими звёздами.

Жук наклонился и поцеловал меня в губы. Нежно, почти неощутимо. И тут же исчез в темноте улицы. А я, замерев, простояла на крыльце трактира ещё пару минут, пока дверь не распахнулась и не появились ночные гуляки. Я прошмыгнула мимо них и поспешила в свою комнату, прижимая ладонь к губам. Словно таким способом стараясь удержать на них поцелуй. Меня ещё никогда не целовали. Но моё сердце билось так часто не поэтому. Я даже не могла объяснить, почему произошедшее со мной так важно. Я никогда не думала о Жуке всерьёз, но сейчас, после поцелуя, меня почему-то переполняло ощущение счастья. Словно этот поцелуй научил меня вновь радоваться жизни.

Сон, пришедший ко мне этой ночью, напомнил, что я рождена не для радости. В этом сне я была маленькой девочкой, лет четырёх. Меня разбудил звон часов на старой башне Замка Седых земель. Часы били полночь. Я, дрожа, вслушивалась в каждый удар, и вдруг полночь разорвал крик, полный боли и страха.

– Мама, – прошептала я, – мама! – и бросилась прочь из комнаты.

Никем не замеченная, я выскользнула из замка. Была зима. А на мне не было ни шубки, ни тёплых сапожек. Домашние туфельки вскоре потерялись в снегу. Но и босая я упорно шла вперёд, туда, где, как мне казалось, я слышала голос мамы. Холод и снег причиняли мне боль. Наст резал голые пятки. Но я не сдавалась. Вдруг передо мной появилась красивая женщина в белых мехах. Она протянула ко мне руки.

– Иди сюда, дитя.

– Нет! – заявила я упрямо. – Меня ждёт мама.

– Тихо, девочка, – шепнула мне незнакомка, – твоя мама уснула. Скоро и ты уснёшь. Хочешь к ней?

Я кивнула:

– Хочу, а кто ты?

– Белая госпожа. Ты слышала обо мне?

– Да! Ты принесёшь мне подарок?

– Обязательно, моя дорогая. Обязательно. Я подарю тебе покой под моими снегами.

– Мать, отпусти её. – Из-за снежной завесы показался юноша, его длинные белые волосы трепал ветер.

– Что ты делаешь здесь, сын? Почему не спишь?

– Я видел эту девочку в своём сне.

– Вы знакомы?

– Мы будем знакомы через много-много лет. Я буду любить её.

– Опять сны?

– Ты же знаешь, мои сны не подчиняются законам времени. Они свободны.

– Значит, любовь. – Белая госпожа передала меня на руки своему сыну. – Ты знаешь, что любовь принесёт тебе лишь страдания, сын мой. Возможно, погибель.

– Я знаю, – улыбнулся парень. – Я знаю.

– Ну что же, дело твоё. Ты взрослый.

– Я отнесу тебя в Замок Седых земель, – пообещал мне незнакомец. Он посмотрел на меня, и я узнала его и заворочалась во сне, понимая, что вскоре проснусь.

– Но я не хочу возвращаться, – запротестовала я. – Я хочу к маме!

– Поцелуй её, мать, – попросил юноша Белую госпожу, – пусть боль утихнет. Пусть она забудет эту встречу.

Белая госпожа наклонилась и коснулась моей щеки ледяным поцелуем.

Проснувшись, я прижала ладонь к щеке. В этом месте у меня всегда было белое пятнышко, кормилица так и называла его – поцелуй Белой госпожи. Возможно, поэтому Белая госпожа была моим любимым персонажем сказок.

Но сны – это только сны, и не более. Сегодня мне предстояло сделать вещь более важную, чем гадать, что значит моё сновидение. Я собралась, позавтракала и направилась в дом с синей кошкой.

Увидев меня, Рэут нахмурился.

– Я вчера была груба, – сказала я магистру, – простите меня, я действительно сожалею.

– Хорошо, что вы извинились, – ответил он. – Вы только за этим пришли так рано?

– Да, – сказала я. – Не могла ждать.

– Хорошо, – улыбнулся Рэут, – тогда поможете сделать мне генеральную уборку. Я, знаете ли, не держу настоящей прислуги. Всё приходится делать самому.

– Я слышала об этом.

– И что говорят?

– Что с вами никто не может ужиться ни за какие деньги, – ляпнула я и прикусила язык.

Рэут ухмыльнулся.

Полдня мы наводили чистоту, совершенно не пользуясь магией.

– А вы неплохо справились, – похвалил меня магистр. И тут же всё испортил: – Неужели благородных учат мыть полы?

– Почему мне вечно тычут в нос тем, что я благородная, и тем, что я женщина?

– Дная, не будь того и другого, люди бы всё равно нашли, чем можно потыкать вам в нос. Мне вот многие ставят в вину моё одиночество.

Что я могла сказать? Рэут был прав. У любого найдётся слабое место. И я тоже неоднократно этим пользовалась.

– Вы простили меня? – Я бросила тряпку и схватила магистра за руку. – Скажите, что простили!

– Дная, вы оторвёте мне руку, которую сами же и починили.

– Скажите, Рэут! Для меня это важно!

– Дная, я простил вас. Я не сержусь.

– Спасибо. – Я обняла Рэута и заплакала.

А тот неловко гладил меня по волосам и бурчал:

– Прекратите реветь. Прекратите немедленно.