62.
«Дежа вю», – подумал Рома.
Дверь открывалась медленно, как в дурном сне.
А за ней…
«Знакомые все лица!» – Роман подался назад, под ногу подвернулись Ольгины тапочки, он запнулся, потерял равновесие и с грохотом упал на пол.
– Рома… – Ольга шагнула к нему. Потом вспомнила, что дверь так и осталась открытой. Обернулась.
В проеме стоял высокий мужчина. Плотно сжатые тонкие губы, злые глаза и длинный горбатый нос. Орлиный профиль.
За его спиной маячили бритые «бычки» в черных куртках.
– Здравствуйте… – сказал Нос. После этого в квартиру ворвались черные куртки.
Коротко взвизгнула Ольга.
Роман успел швырнуть в кого-то маленькой табуреткой, случайно подвернувшейся под руку. Затем мир полыхнул ярким пламенем, слева направо, скрипнули гадко зубы, стало больно и во рту солоно. Чьи-то крепкие, как железные, пальцы грубо заломили ему руки за спину. Куда-то поволокли.
– Пустите, суки! – в темноте нокдауна заорал Рома, цепляясь за хваткие руки-крючья, как за якорь в этой вертящейся черноте. – Пустите! Убью!
Кто-то хохотнул, но притих. Вообще, если не считать топота множества ног, крика Романа и Ольгиного визга, было тихо. Бойцы не проронили ни единого звука с тех пор, как ворвались в квартиру.
Роме связали руки. В рот запихали какие-то тряпки. А после того, как он вслепую всадил-таки пяткой во что-то мягкое, придавили ноги.
Затихла и Ольга.
– Воды дайте…
Холодный душ смыл темную пелену с глаз.
Рома лежал на спине, на своем диване. Какой-то здоровяк ковырялся в ноутбуке, потрошил сумочку с дисками, другой сидел у Ромы на ногах, остальные планомерно переворачивали комнату вверх дном. Хозяйки не было видно.
Рядом на стуле, аккуратно сложив руки на коленях, сидел Нос. Пристальный взгляд темных глаз. Кривящиеся губы. Эта бешеная пляска на лице страшно контрастировала со спокойной, почти застывшей позой.
– Времени у нас мало, – отрывисто произнес Нос. – Но достаточно. Чтобы ты пожалел, что на свет родился. Потому я спрашиваю, ты отвечаешь. И все целы. Что неясно?
Рома выпучил глаза.
Бугай, сидевший у него на ногах, вытащил кляп.
– Что неясно?
– До фига всего неясно! – Орать было больно, во рту что-то мешалось. Рома сплюнул. Кажется, зуб.
«Жалко, – пробежала мыслишка. – Но раз времени у нас мало, то имеет смысл покуражиться…»
– Ни хрена вообще неясно! – заявил Рома. – Кто ты такой, неясно! Что это за гоблины с тобой? Какого черта тебе надо вообще? И какие у меня есть гарантии?
– Список большой, – согласился Нос. – Давай-ка мы его укоротим. Сразу.
Бугай, сидевший на ногах, лихо размахнулся, и здоровенный кулак впечатался Роме куда-то в верхнюю часть живота. Под солнечное сплетение.
А-А-Ах!!!
Заорать ему не дали, на рот тут же легла чья-то потная ладонь.
– Ну как? – поинтересовался Нос, гримасничая. – Проходит желание все знать?
– Не-е-ет… – прохрипел Рома из-под ладони.
Нос судорожно, как филин, моргнул, и следующий удар последовал уже в пах. На этот раз Рома не мог говорить дольше. Нос терпеливо ждал. Остальная команда продолжала переворачивать квартиру. Кто-то уже потрошил диван, гремели на кухне кастрюли. Что-то упало и со звоном разбилось.
– Больно? – тусклым голосом поинтересовался Нос, когда Рома отдышался.
– Ага…
– Тогда скажи мне. Пожалуйста. Где находятся диски?
– Какие?
Ребра обожгло острой болью. Рома почувствовал, как что-то хрустнуло. Боль впилась в мягкое, в живое, да так и осталась, словно заточку всадили.
– Торопишься ты, – досадливо пробормотал Нос, обращаясь к ударившему Романа «быку». – Торопишься.
Он некоторое время смотрел на корчащегося Рому, а потом вдруг стремительным, почти неуловимым жестом хлестнул «быка» по лицу. Пощечина была настолько сильна, что здоровяк кувыркнулся с дивана и загремел на пол.
– Дурак, – прошипел Нос.
– Прости, прости, – забормотал бугай, возвращаясь на место.
– Ну что, герой? Готов дальше беседовать?
Рома отрицательно покачал головой. От боли кружилась голова.
– Это плохо. Потому что времени, как я сказал, мало. Я тебе сейчас расскажу историю. О вашей глупости. Сначала вы, Как идиоты, ввязались в нелепую ситуацию. Но это было ваше дело. Но потом вы вляпались еще глубже. И ухватили то, что вам не принадлежит. Затем глупость на глупость. Надо было сразу избавляться от груза. А теперь поздно. Надо отдавать. Видишь? Я все знаю.
– Ни хера ты не знаешь! – прохрипел Рома. Боль в ребрах отпустила. – Сука.
Бугай занес руку для удара, но покосился на главного. Второй раз получать такую оплеуху ему не хотелось.
Задержкой воспользовался Роман. Почувствовав минутную свободу, он сжался, чувствуя, как болью отзываются мышцы, и что было сил пнул бугая пятками в лицо. Тошнотно, влажно хрустнуло, и «бычок» исчез из поля зрения. Следующим движением Рома навалился на главаря. Собственно, навалиться не получилось. Получилось упасть. Лицом Носу в колени. Однако этого хватило.
Для того чтобы вцепиться в ногу зубами и стиснуть челюсти, много и не нужно.
– Уберите! Уберите его! – На Рому сыпался град ударов, кто-то пытался вывернуть руки, забыв, что они связаны спереди. Какой-то умник додумался оттянуть назад голову. – Что ты делаешь?! Урод! Он мне мясо выдерет! Уберите! Челюсти разжимайте, челюсти!
Рома рычал, мотал головой и отпустил, только когда в глазах потемнело от удушья. Чьи-то крепкие пальцы сдавили горло.
Потом его долго били ногами. Но он уже ничего не чувствовал. В темноте было уютно и спокойно…
Очнулся Рома привязанным к стулу и мокрым. Напротив стоял бугай с ведром.
– Очнулся…
Роман поднял голову и понял, что видит только одним глазом. Второй то ли заплыл, то ли был выбит… Тела он не чувствовал.
В поле зрения появился Нос.
– Переходим к форсированным действиям, – заявил он. Рома с удовольствием отметил, что нога у него перебинтована и из-за белизны проступает кровь. – Сейчас я спрашиваю. Ты отвечаешь. Неправильный ответ и…
Он щелкнул пальцами, и здоровяки приволокли в комнату за волосы голую Ольгу.
– И ее начнут насиловать, – закончил Нос. Его лицо корчилось, прыгало, дергалось. – А тебе я буду ломать пальцы. Где диски? И где те ублюдки, с которыми ты был? Ну!
– Далеко. Уехали.
– Плохой ответ, – сказал Нос.
Ольгу повалили на диван. Она закричала, забилась. А чьи-то крепкие пальцы ухватили Ромин палец. Через секунду заорал и он.
– Плохой ответ! – перекрикивал его Нос и совал в лицо какую-то бумажку. – Куда они уехали? Куда? Говори быстро! Сюда! Сюда уехали? Что это за координаты?! Куда они уехали!
Второй палец треснул сухим карандашом.
Рома уже не мог ничего ответить, просто орал, видя единственным целым глазом, как бьют женщину на диване.
В голове билось страшное: «Не могу! Не могу!»
Он понял, что в следующую паузу расскажет все. Потому что… больше не может.
– Это? Это место? – орал Нос.
И уже ничего не соображая и не видя ничего, кроме окровавленного Ольгиного лица, Рома заорал:
– Да-а-а-а-а-а!!!
В крике улетала душа.
Он видел себя, измочаленного, со страшным изуродованным лицом, искуроченными руками, проломленными ребрами… Комнату. «Быков», остервеневших от крови. И страшного, страшного человека с орлиным носом, впившегося взглядом в бумажку.
А потом…
А потом оглушительно бумкнуло! Загрохотало в прихожей!
Мимо пронеслось что-то черное, и только через несколько секунд Рома понял, что это входная дверь. Один из «быков» присел у входа в комнату и принялся в бешеном темпе палить в коридор из пистолета. Бандиты заметались. А Нос сделал что-то невозможное… Он разбежался и нырнул в окно, вперед головой. Брызнули в разные стороны осколки.
Потом стрелявший здоровяк вдруг начал заваливаться на спину, в ужасе зажимая ладонью кровь, и в комнату влетели люди, на спинах которых Рома увидел золотую надпись «ФСБ».
Больше он не видел ничего.
Мир удалялся… Удалялся… Вытягиваясь в длинный, темный коридор со звездочкой света. Впереди.
