Евгений Лукин
Засада
Наверное, ни на одной землеподобной планете не бывает столь темных ночей. Вроде и луна тут имеется, причем довольно большая, – а толку? Даже в самую ясную погоду редко-редко проступит из общей черноты пепельный тусклый диск, но светлее от этого, поверьте, не становится.
Вот и сейчас – хоть глаз выколи! Полагаться приходится лишь на слух да на ощупь. Шорох перистых листьев, шустрая побежка суставчатых лапок по незримой тропке, иногда хлопки кожистых крыльев в кронах, сопровождаемые сиплым квохтаньем.
– Знаешь, что я тебе скажу? – хрипловато произнесли в темноте и заворочались, должно быть, устраиваясь поудобнее. – Зря ты все это затеял.
– Ничего не зря, – скрипнули в ответ – именно скрипнули, а не проговорили. Впору вообразить, будто подал голос крупный земной попугай, хотя откуда бы ему тут взяться?
– Полнолуние, – словно бы оправдываясь, продолжал скриплоголосый. – Самое время для этой погани. Кто-нибудь по тропинке да попрется. Чем хочешь клянусь…
– Сказано: никогда же не клянитесь, – проворчал первый.
Последовал короткий треск – похоже, второй смущенно кашлянул. Или крякнул.
– Уверен, короче… – исправился он.
– Уверен он… – недовольно отозвались из тьмы. – А если сворой полезут?
– Значит, всю свору положим. Тропинка – узкая.
– Что-то ты, я смотрю, расхрабрился сегодня.
Скриплоголосый смолчал. Кажется, обиделся.
– А как иначе? – с вызовом спросил он чуть погодя. – Либо мы их, либо они нас. По-другому никак. Одно слово – монстры. Ты же их сам видел! Ничего человеческого…
– Кроме разума.
– Да какой у них разум? Злоба одна!
– Тихо! По-моему, ломится…
– Рановато вроде… Луна только встает еще…
Несколько секунд напряженного молчания, затем негромкий металлический щелчок – и что-то с глухим стуком упало в сухую перистую листву, толстым слоем выстилавшую лесные тропы.
– Ты что, обойму выронил?
– Ну да…
Хриплый презрительно фыркнул.
– Вот и ходи с тобой в засаду! Ищи давай…
В темноте снова заворочались, закряхтели, зашуршали перистыми сухими листьями. Нащупать обойму не удалось.
– Зажги, а?
– Увидит.
– Да некому пока видеть… Зажги.
С непривычки тусклый огонек показался ослепительным. Он выхватил из кромешной тьмы причудливые ветви, стволы и две склонившиеся к земле фигуры. Одна, человеческая, была облачена в защитный комбинезон, тяжелые ботинки и шлем с прозрачным забралом. Вторая больше всего напоминала гигантскую многоножку артроплевру из позднего карбона, согнувшуюся в знак доллара. Нет, кое-какие отличия, конечно, имелись: крупная голова, хваталки на груди. Грудь, кстати, ритмично вздымалась, что говорило о наличии легких. Хитин отливал вороненой сталью, на фоне мелких сегментов брюшка сияла серебром тонкая нитевидная цепочка. Видимо, украшение, причем явно не местное. С Земли.
– Вот она… – Тот, что в комбинезоне, поднял оброненную обойму. – Держи, растяпа!
Проштрафившийся напарник принял боезапас нижней парой клешнеобразных ручонок, поскольку верхняя была занята карабином. Загнал обойму на место и выключил свет.
Все опять провалилось во тьму.
– Как ты вообще можешь их с нами равнять? Твари! Уроды! Вот ты говоришь: разум. Чужой у них разум! Не наш. Не людской…
– Давай-ка помолчим лучше! А то на всю округу шум подняли… Только, слышь, патрон в патронник сразу загони…
Клацнул затвор. Стало тихо. Снова проступили шелесты листвы да похожие на позевоту стоны из ближнего болотца.
* * *
В прогале между невидимых крон обозначился тусклый пепельный диск. Пик полнолуния. По словам членистоногого, самое время для засады.
И ведь не соврал членистоногий. Минут через двадцать к приглушенному бормотанию ночных дебрей добавился новый звук: несомненно, по тропинке пробиралось нечто массивное, причем не шло оно, а такое впечатление, будто ползло рывками. Остановилось. Таящиеся в засаде – замерли. Неужто почуял? Нет, двинулся снова. Ближе, ближе… Вроде бы тьма впереди шевельнулась.
– Огонь!.. – еле слышно выдохнул хриплый.
Карабины грянули разом, переполошив лесную живность. В кронах глухо захлопало, заквакало. Вспыхнул свет. Поперек тропинки неподвижно чернела плоская туша, показавшаяся поначалу неправдоподобно огромной. Двое приблизились, держа оружие на изготовку.
– Чисто сработали, – заметил землянин. – Что скажешь, крестничек?
Тот, кого только что назвали крестничком, опять изогнулся знаком доллара и потрогал поверженного стволом.
– На капище ихнее пробирался, поганец! – враждебно скрипнул он. – Жертву небось принести хотел. Может быть, даже человеческую…
Теперь уже можно было сказать с полной уверенностью, что убитый и убийца ничем не отличаются внешне друг от друга. Разве что размерами.
– Где б он ее взял?
– Жертву? А мы-то с тобой на что! Выстрели чуть позже – заломал бы обоих… Видал, здоровый какой! Спасибо тебе, крестный…
– Ну так я ж за тебя в ответе, – хмуро напомнил тот. – Отпустишь без присмотра, а ты вон обоймы теряешь…
Подошел, помолчал.
– Не жалко?
– А они нас жалеют? Часовню сожгли, с батюшки хитин ободрали… заживо…
Землянин вздохнул, закинул карабин за плечо, огляделся озабоченно.
– Может, прикопать его? Хотя бы листвой присыпать…
– Зачем? – не понял членистоногий крестник.
Крестный несколько замялся.
– Н-ну… Все-таки соплеменник твой… сородич…
– Сородич! – угрюмо передразнил членистоногий и как бы невзначай шевельнул нижней правой клешней серебряный крестик на цепочке. – Какой он мне сородич! Нехристь…
