Глава 7
— Спасибо, Сань. До конца жизни помнить буду, — поблагодарил Глеб, стоя в дверях.
— Не за что. Мне это только в удовольствие… А ведь они меня засекли. Но определить не смогли — я вовремя удрал. То-то они расстроились, должно быть… — Александр довольно засмеялся. — Заходи, если еще что понадобится. Всегда с радостью. Только, ради Бога, не в такую рань.
— Ну, что ты!
— Когда вернешься?
— Еще не знаю. Сразу, как только дело сделаю.
— Ну, заходи.
Глеб посмотрел на нелепую фигуру товарища: в цветастых просторных трусах, в грязной майке, с гривой всклокоченных волос, с красными глазами — и рассмеялся. Александр залился еще громче. Они с приязнью разглядывали друг друга и хохотали. Просмеявшись, Глеб протянул руку:
— Ну, бывай!
— Счастливо, друг детства, — хохотнул Александр. — Удачи в Америке.
— А ты все по старинке работаешь. Клавиатуру топчешь. Нейроконтактер вживить не собираешься? — спросил Глеб, крепко пожимая руку.
— А зачем он мне? Виртуальные миры? Эти игрушки не для меня. У меня свои развлечения. — Александр кивнул за плечо, туда, где гудел вентиляторами его компьютер.
— И правильно. Я с этим тоже завязал. Навсегда.
Они разжали руки.
— Счастливо!
— Удачи!
Глеб побежал вниз по ступенькам. Александр вышел на лестничную площадку и, перегнувшись через перила, долго провожал его взглядом.
1
Вместе с дорогой они обогнули холм и увидели Город.
Вечный Город, центр Мира, само равновесие и стабильность, порядок и правосудие, возник на горизонте в голубой дымке. Его иззубренные башнями стены стояли на возвышенности, и оттого Город был виден издалека, за много миль, и люди идущие по множеству сходящихся в одну точку дорог, увидев вдали эти древние стены, всегда испытывали необыкновенный подъем и воодушевление. Город был местом, где принимали всех. И где все были равны.
Глеб и Коготь с улыбкой переглянулись.
Надежные стены Вечного Города были еще далеко, но идти всегда легче, когда видна цель.
— Что будешь там делать? — спросил Коготь.
— Не знаю. Мне надо найти одного человека. А в Городе всегда много людей со всех краев Мира. Думаю, кто-нибудь поможет мне в моих поисках.
— А я задержусь там дня на два, а потом снова отправлюсь искать приключений на свою голову. Спокойная жизнь не для меня. Да и этот Король со своими мечниками и копейщиками уж больно, значит, напоминает мне наши полицейские порядки. Ни тебе подраться на улице, ни украсть. Даже простенькое заклинание и то применить нельзя. Разве это жизнь?
— Город — это центр цивилизованных отношений, — не согласился Глеб. — Не будь его — весь Мир погряз бы в хаосе.
— Да знаю я, знаю… Потому и иду туда — отдохнуть, выспаться спокойно, зная, что никто тебя не прирежет, не обворует. Хочу еще магии подучиться, пока деньги не кончились. Старичок там один есть. Они с Городом, наверное, одногодки. — Коготь коротко хохотнул. — Сам — словно божий одуванчик, всю жизнь в библиотеках провел. Но его бы знания да какому-нибудь Двуживущему! Ого-го! Не хотел бы я с таким человеком, значит, в бою встретится… Сколько к тому старикану ни хожу, все в толк никак не возьму — он за учебу такие деньги берет, а на что они ему — старому книжному червю? Ходит в рваной хламиде. Ест хлеб с водой и духом святым закусывает. Ну куда ему такие деньжищи? А, Глеб?
— Не знаю. Может, они ему и не нужны, а тебя он так ограничивает. Воспитывает. Ждет, пока ты для новой порции знаний созреешь.
— Ну, ты скажешь, — обиделся Коготь. — Созреешь! — фыркнул он.
— Ладно, не дуйся, — дружески хлопнул его по плечу Глеб. — Город — он по своим правилам живет. Потому он и Город, а не деревня там, или село. А уж почему там такие правила, и откуда они взялись — это не нам судить. Если есть — значит, так надо. А если так надо, значит, будем принимать их как должное.
— Ты, случайно, не адвокат? — подозрительно спросил Коготь.
Глеб рассмеялся, отмахнулся.
— Я безработный.
— Безработных адвокатов тоже хватает. Ты мне лучше сразу скажи, если адвокат.
— Нет, к юриспруденции я никакого отношения не имею.
— К чему?
— Ну, не адвокат я. И даже не юрист.
— Так бы сразу и сказал.
— А тебе-то что?
— Ничего. Просто я не люблю адвокатов. И феминисток тоже.
— Надеюсь, феминисткой ты меня не считаешь?
Коготь фыркнул, пристально осмотрел Глеба, словно мог вот так вот выведать всю подноготную товарища.
— Так ведь никогда не знаешь, кто есть кто в Мире.
— Это точно, — подтвердил Глеб, окинув мага таким же подозрительным взглядом. Они рассмеялись, одновременно махнули друг на друга руками.
— Ну, за что ты феминисток не любишь, я еще могу предположить, — сказал Глеб. — А вот чем тебе адвокаты не угодили?
— Да так уж. Профессия эта продажная.
Глеб, хоть и был в корне не согласен с точкой зрения товарища, все же счел за благо промолчать. Он знал, что иногда самые маленькие разногласия могут привести к настоящей войне. А уж врагов сейчас он для себя не искал. Ему с лихвой хватало одного единственного…
2
Король заботился не только о самом Городе, но и об окрестных деревнях, кормящих его вассалов. Поэтому крестьяне, привыкшие к защите королевских войск, отличались почти навязчивой приветливостью и гостеприимством. Они зазывали путников в свои дома, наливали им холодного пива, выставляли на стол ломти копченого мяса, доставали из подвалов желтые круги кисловатого овечьего сыра, вылавливали из ведер сморщенные серые шары моченых яблок и жадно слушали рассказы гостей об оборотнях и магах, о гоблинах и троллях, о поединках и подвигах, об измене и предательстве.
Коготь, любивший приврать, чувствовал себя словно рыба в воде. Он так и сыпал словами, рассказывая о своих приключениях, реальных, приукрашенных и просто выдуманных, и даже Глеб не мог определить, где в его повествованиях кончается правда и начинается вымысел. Крестьяне, открыв рот, слушали бесконечную болтовню мага и уважительно поглядывали на молчащего Глеба, когда Коготь начинал рассказ о том, как они вдвоем уничтожили целую толпу оборотней, повадившихся разорять деревню. Маг упивался восхищенным вниманием местных крестьян и изредка незаметно подмигивал Глебу, успевая при всей своей болтовне еще и поглощать пищу в неимоверных количествах.
Они не торопились. Громада близкого Города висела над горизонтом, и они не спеша шагали по направлению к возвышающимся стенам, останавливаясь почти в каждой встречной деревне…
По широкой мощеной дороге постоянно шли люди. Днем и ночью, утром и вечером. Проходили пешком воины-одиночки: пыльные, изможденные, в побитых доспехах, с иззубренными мечами — в Город, и в блестящих новеньких кирасах, увешанные снаряжением — из Города. Ехали на подводах крестьяне, торопясь успеть на базар, пока открыты городские ворота, пока стража не требует ночных пропусков, пока не начался комендантский час для Одноживущих. Верхом на лошадях, внимательно оглядываясь по сторонам, гарцевали отряды королевской охраны. Шурша плащами и стуча по булыжнику боевыми посохами, вышагивали самоуверенные маги. Звеня металлом кольчуг, проходили сплоченные тройки невысоких квадратных гномов с топорами за спиной. На поиски приключений уходили лучники и копейщики, мечники и маги, колдуны и церковники, амазонки и монахи. Чаще поодиночке, реже группами по два-три человека. Отправлялись за деньгами и славой, за боевым опытом, но многие находили лишь свою смерть…
— Какая силища! — восторженный Коготь дернул Глеба за кольчугу. — Ты погляди. Это же такая мощь! Эх, объединить бы их всех вместе, в одно войско, значит, да поставить грамотного командира. Горы свернуть можно! Ну почему мы всегда по-одному ходим? Собрать воинов триста, да сотню гномов, да пять сотен лучников и магов эдак человек пятьдесят. Непобедимая армада! Неужели здесь никто никогда не пробовал собрать войско?
— Может и пробовали, — сказал Глеб. — Да кто туда пойдет? Геройство и подвиг — удел одиночек. А армия — это уже ремесло, где каждый — только маленький винтик, делающий свое привычное дело. И победа будет делиться на всех, независимо от доли участия каждого. Нет, этот мир — это мир одиночек. Мир эгоистов.
Коготь задумался.
— Ты прав, — признал он. — Ну, убили бы мы того оборотня вдесятером. Легко, походя, сразу. А где подвиг? Я бы может эту зверюгу и разглядеть бы не успел… Но какая силища, подумать только! Вот бы кто занялся организацией!
— Уж лучше не надо, — пробормотал Глеб. Маг его не услышал.
3
На следующий день Глебу и Когтю довелось наблюдать, как работает армия Короля.
Это случилось вечером. Товарищи только вошли в деревню, где собирались переночевать. Селение было маленькое: два ряда домов вдоль дороги, огороды на задворках, крохотные, в несколько деревьев, ухоженные садики за невысокими заборами. И ни гостиницы, ни придорожной забегаловки. Но друзей это обстоятельство не смущало — они знали, что в любой избе их с радостью встретят, напоят и накормят, даже денег не возьмут, разве самую малость. Единственное, на что можно было попенять — это на отсутствие прочных запоров в домах крестьян…
— Наверное, завтра будем в Городе, — сказал Коготь, взглянув в сторону поднимающейся к небу городской стены.
— Если ты не проспишь.
— Да ладно тебе! Всего-то раз и проспал…
На улице никого не было. Простые люди привыкли ложиться рано, с тем, чтобы утром подняться чуть свет.
Товарищи прошли мимо первого дома — он был слишком неказист. Видно, хозяева не богатые, угощение у них простое, да и спать, скорей всего, придется на полу. Дом напротив и вовсе оказался нежилым — чернели незастекленные окна, поскрипывала, качаясь на ветру, висящая на одной петле дверь. Малинник, уже давно разросшийся, выползший за пределы порушенной изгороди, схоронил все подступы к избе…
Словно жидкое пламя растеклось по западной стороне неба. Это садилось в облака солнце. Пряталось за зубцы городской стены, словно опускалось в каменное гнездо.
— А ты видел когда-нибудь дракона? — спросил маг.
— Нет.
— Кое-кто говорит, что драконов больше не осталось. Всех перевели. А мне бы так хотелось увидеть хоть одного.
— И убить, — хмыкнул Глеб.
— Нет. Магия на них не действует… Просто это единственное, что я еще не видел, а на что стоит посмотреть. Как мне кажется.
— Может и увидишь…
На противоположном конце улицы показались всадники. Глеб замедлил шаг, насторожился и Коготь.
— Кто там, не видишь?
— Скорей всего, королевский патруль.
— Что им здесь надо?
— Не знаю.
Всадники медленно двигались вдоль деревни. Головы их синхронно поворачивались от одного дома к другому, с одной стороны улицы на противоположную. Они словно сканировали пространство. Искали что-то. Вынюхивали. Глебу вдруг захотелось спрятаться, хотя ничего преступного в этой жизни он еще не совершил.
А патруль приближался. Горячие кони фыркали, грызли удила, били копытами, звеня подковами, выбивая из булыжника искры.
— Не за тобой? — шепотом спросил Глеб.
— Нет. Я чист.
Товарищи встали посреди улицы.
Всадники поравнялись с ними и проехали мимо. Их было пятеро. И никто даже не глянул в сторону застывших Двуживущих.
Глеб обернулся, следя за проехавшим патрулем.
И вдруг один из наездников, тот, что был впереди, встрепенулся, поднялся на стременах, молча показал рукой в сторону заброшенного дома. Остальные кивнули, легко соскочили с коней и, пригнувшись, цепью побежали к избе. Нырнули в малину. У каждого в руках меч. Блестят кольчуги…
— Нашли, — прошептал Коготь, — словно собаки какие.
Двое скользнули в дверь, двое ввалились в окна. А первый все стоял на дороге и внимательно смотрел на заброшенный дом, словно действительно что-то видел сквозь подгнившие бревна.
Глеб услышал приглушенный шум. Звякнула сталь. Раздалось какое-то сопение, треск… Внутри избы что-то происходило.
Через минуту из дверного проема вышли мечники. Все четверо, поочередно. Вернулись на дорогу, к своим коням, быстро вскочили в седла, развернулись и ускакали. Словно и не было их.
Дверь, что болталась на одной петле, вдруг оборвалась и упала. Глеб вздрогнул.
— Как думаешь, что там? — спросил Коготь.
— Не знаю.
— Посмотрим?
— А надо ли?
— Неужели тебе не интересно?
— Еще как… Ладно, пошли!
Товарищи направились к заброшенному дому. Ступили в заросли малины. Оказалось, что кроме кустов, тут еще полно крапивы. Идти осторожно, тихо, так, как шли патрульные, у них не получалось. Глеб чертыхался, Коготь шипел, под ногами сухими выстрелами трещали, ломаясь, мертвые прутья…
Внутри было темно. Глеб поморгал, тщетно пытаясь хоть что-то разглядеть, но тут Коготь шепнул короткое слово, набор гортанных звуков, качнул посохом, и воздух в доме слегка засветился.
В комнате, большую часть которой занимала закопченная кирпичная печь, стояла кое-какая полуразвалившаяся мебель: шкаф, кровать, стол. В углу валялась охапка прелой соломы. По углам висели густые паучьи сети. Гнилые балки, поддерживающие потолок, опасно прогнулись, грозя проломиться в любой момент.
Грязный пол был залит кровью. И в кровавой луже лежала какая-то груда…
— Что это? — спросил маг, склоняясь над бесформенной тушей.
Глеб подошел ближе, ткнул истерзанный труп копьем, попытался перевернуть. Сказал:
— Не знаю. На человека не очень похоже.
— Да это уже ни на что не похоже. Просто груда мяса.
Товарищи довольно долго разглядывали останки неизвестного существа. Не выдержав, Глеб отвернулся:
— Пойдем отсюда!
Они вышли на улицу. Коготь задумчиво произнес:
— Они были внутри всего минуту. Четверо. А такое впечатление, что здесь поработала бригада мясников.
— Да уж. С этими ребятами лучше не связываться.
— Двуживущих-то они обычно не трогают.
— До тех пор, пока не нарушишь закон.
— Закон действует только в границах Города.
— Закон — да, но кроме самого закона есть его носители…
Становилось все темней. В некоторых избах зажглись огоньки светильников.
— Что-то мы сегодня подзадержались с отдыхом, — сказал Коготь.
— Надо срочно наверстывать.
— Предлагаю туда, — маг ткнул посохом в сторону большого дома с высоким крыльцом. Все окна его светились тусклым желтоватым светом — богатые хозяева могли позволить себе не экономить на масле для светильников.
— Сейчас мне все равно, — сказал Глеб, зевая.
Они подошли к дому и постучали в незакрытый пока ставень.
— Эй, хозяева! — крикнул Коготь. — Пустите переночевать!
Почти сразу в окне показалось лицо молодого мужичка. Он, щурясь, долго всматривался в вечерний сумрак, но, должно быть, ничего не разглядел и спросил:
— Кто там?
— Переночевать пустишь?! — еще громче крикнул маг. — Мы заплатим!
— Сейчас выйду, погодите…
Товарищи поднялись на крыльцо. Невысокий мужичок распахнул дверь, впустил гостей, выглянул на улицу, долго осматривался.
— Чего там выглядываешь? — подозрительно спросил Коготь.
— Нет, ничего. А вы проходите. К столу прошу. Как раз к ужину поспели.
Хозяин закрыл входную дверь, накинул на петлю крюк запора. Поднял с пола горящую свечу — уже целая лужица воска натекла на половицу — и, прикрывая трепещущий огонек ладонью, повел гостей через длинные просторные сени. Здесь не было ни единого окошка. Вытянутые тени двигались вместе с людьми, крались по стенам, скользили по потолку. И кроме этих теней ничего не было видно.
— Сюда, пожалуйста. — Мужичок толкнул неприметную дверь, чуть скрипнули петли, и из открывшегося проема в сени ворвался свет. Тени шарахнулись назад.
Пригнувшись, Глеб и Коготь шагнули в комнату вслед за хозяином.
Здесь было светло. Три зажженных масляных светильника висели в углах. Большая, выбеленная известью печь, казалось, светилась сама. К печи пристроились длинные широкие лавки, на которых неразобранными грудами валялись набитые соломой тюфяки. В отгороженном неосвещенном углу шевелилось что-то темное, и Глеб не сразу сообразил, что там находится маленький теленок.
В центре комнаты стоял широкий стол.
— Присаживайтесь, — сказал хозяин, — места всем хватит.
За столом было много народу. Десять голов одновременно повернулись к двери, десять пар любопытных глаз уставились на вошедших.
— Жена, мои дети, отец, сестра, тесть, — представил мужичок присутствующих, показывая на каждого рукой.
— Здравствуйте, — Глеб улыбнулся, присел на свободное место. Коготь занял соседний табурет.
— В Город? — спросил бородатый старик, тесть хозяина дома.
— Да, — односложно ответил маг, без тени смущения подвигая к себе сковороду с жареным картофелем и блюдо с вареным мясом.
— Издалека?
— С востока.
— И что там?
— Да как обычно… — и Коготь завел привычный разговор, перевирая, приукрашая действительность, похваляясь своими подвигами. Глеб только покачивал головой, слушая товарища и усмехался. Затаив дыхание, простодушные крестьяне внимали росказням мага…
Уже поздно ночью, когда стол опустел и детей погнали спать, Коготь оборвал свою очередную историю и спросил:
— А что это у вас за дом на окраине? Который малиной зарос.
Хозяин помрачнел, глянул в сторону темных окон.
— Вы там были?
— Да. И не только мы.
— А кто еще?
— Королевский патруль.
— Наконец-то! — Хозяин облегченно вздохнул, и лицо его прояснилось. — Король не забывает нас.
— Так что это за дом? — продолжал выспрашивать Коготь. — И кто там жил? Или что? Мы видели…
— Это не ваше дело, — холодно ответил хозяин. Ответил таким тоном, словно позабыл, что перед ним находятся Двуживущие.
Хозяйка убрала со стола посуду, разобрала матрасы. Гостям постелили в углу за печкой, возле маленького загончика, в котором ворочался теленок.
А рано утром Двуживущие ушли.
4
Крепостные стены черными скалами уходили высоко в небо. Острые шпили смотровых башен терялись в тумане облаков. Вечный Город был величественно неприступен.
Людские ручейки стекались к главному входу со всех сторон и сливались в мощный, галдящий на разные голоса пестрый поток. Миновав тесную горловину ворот, поток распадался, и люди, минуту назад кричащие на соседей, пихающиеся, ругающиеся со стражниками, цепляющиеся друг за друга, замолкали, успокаивались и разбредались по тенистым улицам и просторным площадям Города.
Смешавшись с шумной толпой, Глеб и Коготь прошли по мосту, переброшенному через мелеющий, затянутый ряской ров, благополучно миновали сосредоточенных стражников. Влекомые потоком тел, товарищи проскочили под высокой аркой ворот и оказались на просторной площади.
В центре искрился радужными брызгами фонтан, сделанный в форме семиглавого дракона. Десяток широких улиц веером расходились от площади, и людская река разбивалась здесь на отдельные струи, лишалась своей мощной напористости и исчезала, следуя руслам улиц, растворяясь в ручейках переулков, теряясь среди пестрых скал многоэтажных домов.
Глеб задрал голову, разглядывая росписи на внутренней стороне крепостной стены. Фрески, уходящие к небу, изображали битвы титанических воинов, сплетающихся в схватке грифонов и гарпий, огнедышащих драконов и каменнокожих горгулий. От старости рисунки потемнели и местами обвалились, обнажив гигантские неровные глыбы, из которых в незапамятные времена была сложена вся крепость.
— Проходите, не задерживайтесь. — Возле них остановился патруль королевских копейщиков. — Вы мешаете движению.
Начальник патруля в звании капитана кинул взгляд на копье Глеба, внимательно осмотрел его самого, но ничего не сказал. Коготь скорчил ему рожу, магией превратив свое лицо в жуткий лик демона с загнутыми кабаньими клыками и львиной гривой.
— Магия запрещена в Городе, — холодно сказал ему капитан. — За применение небоевой магии виновного немедленно высылают из города, за боевые заклинания — тюремное заключение сроком до месяца с конфискацией, за заклинания, повлекшие смерть людей — казнь. — Он махнул рукой. — Проходите!
Коготь стер с лица уродливую маску и пробурчал:
— У-у, какие мы серьезные! Пошутить нельзя…
— Пойдем, — Глеб ухватил его за плащ и потащил за собой. — Не хватало нам еще неприятностей.
— Да иду я, иду! — тщетно пытался отцепится маг, но Глеб намотал полу плаща на руку и волок упирающегося Когтя, пока патруль не остался далеко позади.
Они шли темными безлюдными улочками, грязными переулками, ныряли в узкие проходы, быстрым шагом пересекали тесные дворы. Чем дальше они уходили, тем запущенней и мрачней становились места. Собачий лай всюду преследовал их. Коготь уже сдался и безропотно следовал за товарищем, не успевая даже толком посмотреть по сторонам. Да и смотреть-то особо было не на что. Кругом однообразные трущобы, дыры в заборах, немытые дети, злые псы… В конце концов Глеб остановился и сказал:
— Пришли.
— Куда ты меня притащил? — подозрительно спросил маг и огляделся. — Ни разу здесь не был.
В густой тени, отбрасываемой городской стеной, среди темных колонн тополей стояли мрачные каменные дома с узкими щелями амбразур вместо окон, плоскими глиняными крышами и тяжелыми, окованными железом дверьми.
— А здесь вообще мало кто был, — сказал Глеб. — Это старый квартал. Единственный район, где Город остался таким, каким он был в начале Мира.
— И зачем мы сюда приперлись?
— Здесь живут мои друзья.
— Живут? — удивился Коготь. — Здесь? А что, лучше местечка не нашлось?
— Помолчи, — сказал Глеб. Он огляделся по сторонам и легко стукнул в одну из массивных дверей. Прошла минута. За дверью кто-то долго возился, сопел, кряхтел и, наконец, осторожный голос тихо спросил:
— Кто?
— Открывай, Иван. Это я.
Лязгнул отодвигаемый засов, и дверь чуть приоткрылась. В щели появился глаз, мельком глянул на Глеба, внимательно изучил мнущегося в ожидании Когтя, потом опять перекинулся на Глеба, и голос из-за двери осведомился:
— Привет, земляк. Давно тебя не было видно. А это кто с тобой?
— Это Огненный Коготь. Он спас мне жизнь. Может хватит играть в конспирацию? Открывай!
— Конспирация… — недовольно загудел голос, — играть…
Лязгнула снимаемая цепочка, и из темноты дома появился полуобнаженный загорелый здоровяк с окладистой, черной как смоль бородой, с большим носом, похожим на картофелину и с забавно оттопыренными ушами. На широких плечах его болталась нелепая ватная одёжа, его голые волосатые ноги тонули до колен в громоздких сапогах из войлока, а в руках он держал суковатую дубину.
Коготь чуть было не рассмеялся, увидев эту комичную фигуру, но предусмотрительно подавил смешок. Зато Глеб не стал скрывать своих эмоций. Он удивленно, с ног до головы оглядел возвышающегося над ним гиганта и расхохотался:
— В валенках! В фуфайке! Да где ты их откопал? — давясь смехом, спросил он.
— Да чего ты, Глеб? — буркнул смущенный гигант. — Патриотизм…
— Патриотизм! — захлебнулся хохотом Глеб. — Ну, Ваня, ты даешь! А! Патриотизм! А треух заячий у тебя есть?
— Да ну тебя! Заходи. — Гигант посторонился, пропуская гостей, выглянул на улицу, внимательно осмотрел густые вечерние тени, отбрасываемые домами и деревьями, и захлопнул дверь.
5
За столом сидели четверо.
Стрелял березовыми дровами камин, иногда выплевывая светящиеся рубиновые угольки на прибитый к полу лист железа, скрипел в темном углу сверчок, стучали по плоской крыше капли — после полуночи зарядил дождь.
— Ну, как он там? — поинтересовался Глеб.
— Спит, как сурок. Где ты его раскопал? — спросил бородатый великан в валенках.
— Да так. Забавный парнишка. На тебя, Иван, чем-то похож. Попали мы с ним в одну передрягу, а он мне жизнь спас.
— Не надо было его сюда тащить, — недовольно сказал маленький худой человек с аскетичным иссушенным лицом.
— Ну, я же не знал, что вы тут так развернулись. Завтра он уйдет. Проспится и уйдет.
— А ты сам как? Надолго? — Худой рывком поднялся, подошел к камину, подбросил полено и вернулся за стол.
— Не знаю, Сергей. — Глеб пожал плечами. — Вы узнали для меня то, о чем я просил?
— А ты все о том же. Сколько раз уже умирал, а все забыть не можешь. Все мстишь.
— Да, — вскинулся Глеб. — Так есть хоть что-нибудь или нет?
— Бросил бы ты это дело. Пришел бы к нам, зажил бы спокойно, делу бы научился, стал бы пользу Лиге приносить, а уж она тебя в обиду не дала бы, — сказал Сергей.
— И все-таки? — переспросил Глеб.
Сергей долго смотрел на него, потом вздохнул и сказал:
— Есть кое-что… Но конкретики мало…
— Итак?
— Ну, что с тобой поделаешь? Расскажи ему, Николай.
Молодой парень, который до этого, казалось, спал, уронив обритую наголо голову на столешницу, поднялся со стула и принялся ходить из угла в угол, заложив руки за спину и чеканя слова в такт шагам. Он напоминал голенастого журавля, бесцельно вышагивающего по болоту. Черная беспокойная тень металась по стенам и потолку.
— Епископ. Двуживущий. Настоящее имя неизвестно. Официально маг двенадцатого уровня. Неофициально: чернокнижник одиннадцатого разряда, волшебник двенадцатого уровня, друид пятой степени посвященности, Верховный ведьмак, Черный Колдун, Высший Жрец культа Кхали. Возможно, еще что-то упущено. В совершенстве постиг магию всех стихий. Развивает собственную систему боевых заклинаний. Ставит перед собой сверхзадачу стать Богом. Собирает артефакты. За триста лет существования в этом мире собрал большинство наиболее значимых магических предметов. Весьма одиозная фигура. В народе ходит множество легенд о его делах, как хороших, так и плохих. Одиночка. В Городе не появлялся двести двадцать пять лет. Естественно в исчислении Мира. Имеет статус неприкасаемого. Последнее место жительства — заброшенные рудники гномов в Драконьих Скалах возле озера Пяти Голов. По слухам, искал там выкованный гномами Меч Силы. Чем закончились поиски — неизвестно. Но в настоящее время рудники пустуют. Наиболее вероятное местонахождение на данный момент — заброшенный замок возле Болота Утопленников. Ориентировочный коэффициент силы — шестьсот шестьдесят три. — Николай закончил доклад и остановился перед камином, глядя в огонь.
— Стать Богом? Это как понимать? — спросил Глеб.
— А! — отмахнулся Сергей. — Сказки это все.
— Некоторые сильные маги утверждают, что Двуживущий, достигнув определенной ступени развития, может стать Богом. Но никто толком не знает, что это такое, — не оборачиваясь, произнес Николай.
— Ерунда! — отмахнулся Сергей, и Иван согласно кивнул.
— Бросай ты это дохлое дело, Глеб, — сказал Иван. — Коэффициент силы — шестьсот шестьдесят три!
— Нечего. Капля камень точит, — ответил ему Глеб и задумался.
Все молчали. Сергей достал из кармана нож и принялся крутить его меж пальцев. Николай, оцепенев, смотрел в огонь. Иван полировал шершавыми ладонями дубину.
— Ничего нового вы мне не сообщили, — сказал, наконец, Глеб.
— Есть еще кое-что, — спрятав в рукаве нож, сказал Сергей. — Возможно, тебе поможет Белобровый из Потерянной Библиотеки. И, может быть, что-то знает Свертль.
— Кто?
— Нынешний глава гномов. Двуживущий, кстати.
— Ну, и имечко! Язык свернешь. А этот Белобровый, кто он?
— Не знаю. Не то маг, не то монах. Говорят, он из этой библиотеки никуда не выходит.
— Потерянная Библиотека…
— Не такая уж и потерянная, — усмехнулся Сергей. Нож быстрой серебристой рыбкой снова скользнул у него меж пальцев. — Идти, конечно, далеко, к черту на кулички, но если тебе надо, то я и карту дам.
— Отлично! Это уже кое-что, — Глеб встал и потянулся. — Как там моя комната? Я не прочь поспать.
— Спокойной ночи, — пожелал ему Сергей.
— Спокойной ночи, — пробасил Иван.
Бритый Николай промолчал. Он смотрел в огонь.
6
Пестрый базар гудел тысячей голосов.
— Мясо! Свежее мясо!..
— Солонина! Копчености!..
— Хлеб на любой вкус! Свежий! Горячий!..
— Сыр! Масло! Молоко!..
— Овощи! Фрукты! — кричали крестьяне, стоя в разукрашенных цветастыми надписями и примитивными рисунками крытых повозках с товаром.
— Ножи! Мечи! Топоры!.. Кольчуги! Латы! Кирасы! — звучно басили обожженные огнем кузниц мастеровые.
— Плащи на любую погоду! — потрясали в воздухе яркими всполохами тканей ткачи.
— Кольца, обереги, амулеты! Книги, свитки! — зазывали в свои лавки маги-торговцы.
Плыл над толпой дразнящий аромат пряностей и жареного мяса — владельцы харчевен на свой лад заманивали покупателей.
Гулко бухали кувалды, перезванивались молотки в ремонтных кузнях на краю базара. На разные голоса кричали животные, доставленные сюда со всех уголков Мира для продажи. Люди громко переругивались, неистово торговались, хлопали по рукам, возмущенно кричали, брызгая слюной…
Глеб и Коготь с трудом продирались сквозь пахнущую потом толпу.
— Здесь мы разойдемся, — сказал Коготь. — Не знаю, куда ты, а мне вон в тот дом. Помнишь, я рассказывал про учителя-мага? Там он и живет. — Коготь протянул руку и улыбнулся. — Приятно было с тобой познакомиться. Может, доведется еще встретиться.
— Мир тесен, — признал Глеб и крепко пожал сухую ладонь мага. Они, улыбаясь, мгновение смотрели друг на друга, а потом разошлись в разные стороны, сразу потерявшись в толпе.
Глеб еще долго ходил в тесном лабиринте палаток, повозок и лотков, пока не набрел на искомое.
— Лучшие топоры! Прочнейшие кольчуги! Небесный металл! Секретная ковка! — кричал приземистый бородатый гном. Крупные капли пота сбегали по его лбу, оставляя на коже белые дорожки соли. Время от времени гном тряс головой, и тогда брызги с бороды летели во все стороны, словно с отряхивающейся, вылезшей из воды собаки.
— Э-э, — привлек его внимание Глеб.
— Что изволите, господин? Лучшие в мире топоры, мечи, ножи…
— Мне нужен Свертль. Ваш главный.
С лица гнома сразу исчезла заинтересованная любезность. Он стукнул в легкую дверь небольшого, почти кукольного домика у себя за спиной, громко позвал:
— Хозяин!
И, больше не обращая внимания на Глеба, стал выкрикивать привычную формулу:
— Прочнейшие кольчуги! Секретная ковка!..
Из домика вышел еще один гном, одетый в шитый тонкими золотыми нитями халат из дорогой ткани. За поясом халата торчал искусно отделанный драгоценными камнями кинжал — скорее декоративная часть костюма, нежели боевое оружие. Борода гнома была аккуратно пострижена и сам он производил впечатление важной фигуры.
Продавец, не прекращая зазывать покупателей, мотнул головой в сторону Глеба, и разодетый гном осведомился:
— Чем могу помочь, любезный?
— Я бы хотел поговорить со Свертлем. У меня к нему дело.
— А я здесь при чем? — с наигранным удивлением спросил хозяин лавки.
— Вы должны знать, где он сейчас находится.
— Конечно, я знаю. Но я не знаю, кто вы. Не знаю, зачем вам нужен наш Повелитель. Не знаю, почему я должен помогать вам. Я всего лишь простой торговец…
— Я заплачу.
— Гнома нельзя купить, — сказал хозяин, помедлил немного и добавил: — А вот торговца можно. И кто во мне победит — это зависит от суммы.
— Сколько? — Глеб коснулся пояса, где тяжелыми узлами болтались привязанные мешочки с монетами.
Гном внимательно осмотрел его, как бы между делом заметил:
— Хорошая кольчуга… — и сказал:
— Сто.
— Пятьдесят, но прямо сейчас.
— Восемьдесят.
— Должно быть, вы полагаете, что только вам известно местонахождение Свертля, — усмехнулся Глеб.
— Ну, хорошо. Шестьдесят.
— Согласен.
Они хлопнули друг друга по рукам, и Глеб отвязал один из мешочков.
Чтобы не считать по одной монете, гном высыпал золото на чашку весов, отмерил на вес необходимую сумму и с видимым сожалением протянул остаток Глебу.
— Свертль сейчас остановился в гостинице «Медный Единорог». И поторопись, если хочешь его застать — через три дня он уедет в Драконьи Скалы, — быстро сказал хозяин лавки и тотчас исчез в прохладной тени игрушечного домика, наспех сбитого из досок.
7
Гостиницу «Медный Единорог» Глеб нашел быстро.
Трехэтажное каменное здание под деревянной доской с вырезанным на ней вздыбленным в боевой стойке единорогом находилось совсем недалеко от базара, и первый же крестьянин, остановленный Глебом, ткнул пальцем вдоль идеально прямой улочки и подробно расписал все прелести жизни в этой гостинице: и ее несказанную дороговизну, и жадюгу хозяина, и кровати там слишком уж широкие для одного — вот, скажите, ну зачем нормальному человеку такие кровати? — и кухню, где непонятно из чего готовят подозрительные блюда, хоть и говорят, что пальчики оближешь, но за такие деньги…
Глеб ушел, не дождавшись конца монолога.
Он толкнул дверь и вошел. Где-то в глубине дома осторожно звякнул колокольчик, и тотчас из-за тяжелой бархатной шторы, скрывающей стену за стойкой, вылез, отдуваясь, толстый коротышка. Страдая от одышки, он осведомился, что необходимо молодому господину.
— У вас остановился Свертль, — констатировал Глеб, и коротконогий толстяк безропотно кивнул. — Мне надо его увидеть.
— Господин Свертль у себя, но я не знаю, будет ли ему удобно принять вас в этот ранний час, он собирался…
Останавливая дальнейшее словоизвержение, Глеб подбросил в воздух золотой. Хозяин поймал его, хищно улыбнулся и попробовал монету на зуб. Убедившись, что золото настоящее, он выскользнул из-за стойки и стал быстро махать руками у Глеба перед носом, объясняя дорогу.
— Прошу вас! Вот в эту дверь, вверх по лестнице. Второй этаж, третья комната налево по правому коридору. Он сейчас один, но, пожалуйста, не говорите, что это я вас пропустил, скажите, что вы сами прошли. Что вы уже знали комнату. Пожалуйста! Господин Свертль очень богатый постоялец, и я высоко ценю его расположение. Он щедр. Он добр. Знаете, — коротышка понизил голос, — мне кажется, что он предпочитает мою гостиницу из-за моего роста. Он невысокий, и я невелик, — задыхающийся хозяин увязался за Глебом, то и дело дергая его за рукав. — Это ведь важно, когда люди одного роста. Это уравнивает и успокаивает. Я по себе знаю…
«Господи, ну почему они все такие многословные!» — раздраженно подумал Глеб, широко шагая по просторному коридору. Хозяин, не выдержав гонки, окончательно запыхался и отстал.
— Это она! — приглушенно крикнул он из конца коридора, имея в виду комнату, возле которой остановился Глеб.
Постоялец был дома.
Квадратный, как и все гномы, но более высокий и с чисто выбритым лицом, Свертль величественно восседал в кресле и, казалось, ждал непрошеного гостя.
— Это ты меня ищешь по всему Городу? — сразу спросил он Глеба.
— Да.
— И чего ты хочешь?
— Мне сказали, что ты можешь сообщить кое-что о Епископе.
— А ты, собственно, кто такой?
— У меня к нему дело.
— Не хочешь говорить — не надо. Но, учти — гномы не любят встревать в разборки людей. Наши интересы редко пересекаются, так почему же я должен помогать тебе?
Глеб усмехнулся:
— Что случилось с гордостью маленького народца? — сказал он. — Почему, стоит только заговорить о деле, как гном сразу начинает торговаться, словно деревенский лавочник?
— Эй! Потише! — Свертль возмущенно заерзал в кресле, и в его голосе прорезались нотки плохо скрываемого гнева. — Чего тебе надо?
— Мне нужна полная информация о Епископе. Все, что тебе известно. Любые мелочи, даже самые незначительные.
Гном долго смотрел на него, раздумывая о чем-то.
— Хорошо, — сказал он, приняв решение. — Услуга за услугу. Я расскажу тебе все, что знаю о человеке, которого ты ищешь. Но только после того, как ты уничтожишь гнездо горгулий в штольне возле Серебряной бухты. Эти проклятые твари вытеснили оттуда моих рабочих. Изумрудный промысел погибает, и это в тот момент, когда Король сделал крупный заказ на зеленые камешки!
— Ты, хитрец, Свертль, — возразил Глеб. — Откуда я могу знать, что именно ты расскажешь после того, как я выполню задание? Какую-нибудь ерунду, которую я мог бы выведать у любого барда за пару монет?
— Поверь, я знаю многое о Епископе. Как ты думаешь, кто подсказал ему искать давно сгинувший Меч Силы на заброшенных выработках в Драконьих Скалах?.. Мы с Епископом — старые знакомые. И я знаю много. Так много, что он не раз пытался убить меня, чтобы навсегда заткнуть мне рот… Я знаю его имя. Настоящее имя… Возвращайся, и я все расскажу тебе… Проклятый колдун! Он загнал меня в Город, куда не может явиться сам, но и здесь я не чувствую себя в безопасности. Говорят, и за вечными стенами стали совершатся убийства. Наемники, не боящиеся мести Короля. Убийцы в черте Города…
— Хорошо, гном. Я вернусь, и ты назовешь его имя.
— Да. Я мог бы все сказать тебе сейчас, но какой мне прок от мертвеца? — Гном рассмеялся. — Ты ведь хочешь убить его, не так ли? Уничтожить человека, равного которому еще не было в этом Мире? Даже думать об этом равносильно самоубийству… Знаешь, почему я направил его в Драконьи Скалы? Я тоже хотел покончить с ним. Тридцать моих лучших воинов ждали его там. И где они сейчас? Почему я сижу в этой проклятой гостинице, и никак не могу собраться с духом и отправиться на поиски своего пропавшего отряда? Что я здесь делаю?… Я боюсь. Ты понимаешь это? Я, Повелитель гномов, Властелин Подземного Царства, Двуживущий, боюсь выйти из Города, мне страшно оказаться без защиты его стен. Мне есть, что терять и это пугает меня. Я боюсь в один момент лишиться всего, снова оказаться ничем, пустышкой. Ничтожеством, помнящим о былом величии. Вот что самое страшное — память… Иди, человек, живущий прошлым. Ищи то, чего потом все равно лишишься…
