Глава 12
Ему приснился страшный сон.
Он был мертв.
В Мире кипела жизнь. Воины и маги сражались с чудищами и друг с другом. Занимались мирным трудом Одноживущие крестьяне и ремесленники. Жили своей нечеловеческой жизнью гномы и гоблины, тролли и эльфы.
А он уже не мог вернуться к ним.
Он умер…
Проснувшись, Глеб долго лежал, тупо разглядывая потолок.
Он знал — рано или поздно это действительно случится…
1
Деревню они покинули вместе.
Перед тем, как оставить заведение Одноглазого Ургина, Глеб, не скупясь, запасся продуктами. Он туго набил торбу и не менее туго наполнил свой желудок. Маг же путешествовал налегке, и еда заботила его мало. Если верить его словам, ему доводилось голодать и по пять дней кряду. Глеба такая перспектива не прельщала, но все же, уважая мнение товарища, он не стал настаивать на том, чтобы и Епископ захватил с собой продуктов хоть на несколько дней.
— Запас карман не тянет, — сказал Глеб, увязывая заплечную сумку.
— Что толку запасаться, когда не знаешь, чего ждать через полчаса?
Хозяин, невозмутимым изваянием замерев за ухоженной стойкой, следил, как собираются в дорогу постояльцы. Его загорелая лысина сверкала не хуже начищенной посудной меди.
— Пока, Ургин, — попрощался Глеб. Он уже пересек зал и был готов шагнуть в распахнутую дверь, когда хозяин заведения сказал негромко:
— На западе сейчас охотятся гоблины. Будьте осторожны.
— Спасибо за предупреждение, — Глеб остановился на пороге, и немного поколебавшись, спросил:
— Можно задать тебе один личный вопрос?
— Конечно, господин. Спрашивайте.
— Почему тебя зовут Одноглазым?
Ургин улыбнулся.
— Когда я родился, то один глаз у меня был полностью залит краснотой. Мать рассказывала, что даже зрачка не было видно. Тогда-то мне и дали это прозвище. А потом все прошло. Осталось лишь имя. И знаете, что?.. — Ургин улыбнулся еще шире и выдержал паузу.
— Ну?
— Почти все Двуживущие, что останавливались у меня, рано или поздно задавали мне этот вопрос. А я уж думал, вы и не спросите.
— Тебя бы это задело?
Ургин подмигнул Глебу и захохотал…
Товарищи вышли за высокую деревенскую изгородь и вновь замерли перед насаженными на колья уродливыми головами.
— Мы можем их встретить, — сказал Глеб.
— Будем осмотрительны. Вдвоем у нас больше шансов вовремя заметить опасность.
— Да и отбиться на пару будет легче.
Епископ с сомнением оглядел товарища, покачал головой и произнес:
— На это лучше не рассчитывать.
На что именно не следует рассчитывать, Глеб не понял, но переспрашивать не стал…
Они прошли вдоль частокола, обогнули селение и двинулись на запад.
— Знаешь, — задумчиво сказал Епископ, когда они прошагали уже довольно много. — В Мире есть короткие пути и есть пути длинные. Иногда я думаю, что длинные пути никуда не ведут, только бестолково петляют. Но лишь пройдя до конца, можно понять, какая дорога тебе попалась.
— К чему это ты?
— Я хочу стать сильнейшим. И я буду им. Ты со мной?
— Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
— Да. На первое время мне потребуется поддержка.
— Давай пока не будем загадывать.
Некоторое время они шли молча. А потом Епископ сказал:
— Мы еще вернемся к этому разговору.
2
Весь день было нестерпимо жарко и только к вечеру слегка посвежело.
— Пора бы отдохнуть, — сказал Глеб, останавливаясь и наблюдая, как медленно гаснут облака на закате. Позади уже высвечивались первые звезды. Тьма наползала на небосклон.
— Что ж, разумно. Сослепу можно нарваться на гоблинов. Только давай пройдем чуть дальше. Вон там, смотри, что-то темнеет.
Действительно, впереди чернели какие-то заросли.
Через полчаса выяснилось, что это старый овраг, сплошь заросший густым ивняком. Путники спустились по крутому склону, с немалым трудом забрались в самое сердце зарослей. На дне оврага тек ручей. Он прятался под нависшими ветвями, густые вечерние тени маскировали его, и товарищи не свалились в воду лишь потому, что в самый последний момент услыхали негромкое журчание.
— Хорошее место, — сказал Епископ. — Вода рядом. И огонь будет совершенно незаметен. А если кто-то начнет продираться сквозь кусты, мы услышим его издалека.
— Сыро здесь, — заметил Глеб. — Не знаю, получится ли развести костер.
— Предоставь это дело мне.
Они расчистили маленький пятачок земли, обламывая и приминая тонкие гибкие прутья. Из ветвей потоньше и помягче соорудили две бесформенные постели. Палки потолще откладывали для костра.
— Ну, покажи, как ты собираешься зажечь костер, — с сомнением в голосе произнес Глеб. — Нужен литр керосина, чтоб эти ветки взялись.
— Керосин не потребуется. — Маг присел на корточки перед грудой сырых дров, распростер руки и зашептал что-то быстро и неразборчиво. Глеб с интересом следил за товарищем. Епископ свел ладони вместе, и ногти его пальцев засветились розовым. Свечение усиливалось, багровело, расползалось по ладони. Через минуту казалось, что на руки мага надеты сияющие алые перчатки. Кровавые отблески высветили склонившееся лицо: шевелящиеся губы, острые скулы, прикрытые глаза. От сырого хвороста потянулись вверх белесые пряди пара. И вдруг вспыхнул огонь, весело заплясал по дровам, затрещал, разрывая древесные волокна. Маг ладонями словно бы прижал пламя сверху, и огонь послушно притих.
— Вот и все, — сказал Епископ, открыв глаза.
— Здорово, — признал Глеб. — А я так смогу?
— В принципе, некоторым элементарным заклинаниям можно научить кого угодно.
— Так в чем проблема?
Маг замялся, не зная, как объяснить.
— Ну… В данном случае, для тебя было бы гораздо проще добыть огонь трением. И устал бы меньше, — он улыбнулся, — и уж точно бы согрелся.
— Все так непросто?
— И даже еще сложней. Я же не прошу у тебя научить меня орудовать мечом. Боюсь, я даже поднять его не смогу.
— Каждому свое.
— Вот именно…
На дне оврага было совершенно темно. Узкая полоса звездного неба протянулась с севера на юг, весь остальной мир скрылся за кустами и крутыми склонами. Даже не верилось, что наверху расстилается бескрайняя ровная степь.
Быстро холодало.
Глеб подвинулся поближе к костру, протянул к огню руки. Согревшись, развязал торбу, разложил еду.
— Давай перекусим.
Епископ смутился:
— Это же твои продукты.
— Ешь, ешь. Ты меня угостил в деревне, а я тебя угощаю сейчас.
— Ну, только если так… — Маг присоединился к скромной трапезе. Он ужинал и объяснял, словно оправдывался:
— Вообще-то, я могу не есть несколько дней. Но после волшбы необходимо восстанавливать затраченную энергию. На пустой желудок лучше магией не заниматься. Язву, может, и не заработаешь, но здоровью навредить можно.
— Так вот почему вы все такие худые, — усмехнулся Глеб. Епископ никак не отреагировал на это замечание. Губами собрав с ладони хлебные крошки, он решил:
— Ладно, я был неправ. В следующем селении тоже запасусь едой. Нечего у тебя на иждивении быть.
— Запас карман не тянет, — напомнил Глеб. Он опрокинулся на охапку ветвей, вытянул уставшие ноги. Правый бок приятно припекал костер. Левая половина туловища мерзла.
— Надо будет при случае купить одеяло.
— Купи лучше плащ потеплей, — сказал маг. Он запустил руку в складки своего одеяния и извлек массивную книгу. Подвинувшись вплотную к огню, он раскрыл фолиант и углубился в чтение.
— Можно и плащ, — поразмыслив, согласился Глеб. — Лишь бы укрываться можно было… Что изучаешь? Та самая книга?
— Да.
— Дай глянуть.
— Смотри… — Епископ передал том. Глеб пролистал несколько страниц, но ничего не разобрал: какие-то кружочки, палочки, черточки. Непонятная вязь замысловатых незнакомых букв. Частокол острых знаков.
— Руны? — спросил он наугад.
— Да.
Перелистнув еще несколько страниц, Глеб наткнулся на рисунок. Он не сразу разобрал, что там изображено, но через минуту хаос линий и черт вдруг сложился в отчетливую картинку — высокие черные звезды в небе, мертвое тело с кинжалом в груди, шакалы, рвущие труп на куски, ворон, выклевывающий пустую глазницу. И человеческая фигура в отдалении. Иллюстрация казалась объемной и словно затягивала внутрь, приковывала внимание…
— Что там? — спросил с интересом маг. Глеб вздрогнул. Он и не заметил, как Епископ приблизился к нему, склонился над книгой, заглянул в страницу.
— Не знаю, — Глеб вновь посмотрел на рисунок, но увидел лишь нагромождение беспорядочных штрихов. Он захлопнул фолиант и отдал магу. — Пора спать. Кто будет сторожить первым? Или же рискнем, понадеемся, что никто сюда не заглянет?
— Ты ложись, — сказал маг. — Я буду читать.
— Когда тебя сменить?
— Спи до утра. Я посижу.
— Ну, смотри, — Глеб спорить не стал. Он перевернулся на бок, подставив огню замерзшую спину. Теперь он смотрел прямо во тьму, в непроницаемый мрак зарослей кустарника, растущего на дне оврага и на его высоких склонах. Журчала вода за спиной, потрескивал костер, шелестел страницами книги Епископ.
«Все-таки мы еще плохо знаем друг друга, — засыпая, подумал Глеб. — Но почему-то я ему полностью доверяю».
Епископ отложил книгу, поднялся, подбросил в огонь хворост и долго смотрел на спину спящего товарища. Потом он огляделся по сторонам, поднял лицо к далекой полосе неба. Все было тихо. Он вновь опустился на груду пружинящих веток и, повернув книгу к свету костра, продолжил чтение.
3
Глеб проснулся рано. Даже над равниной солнце еще не поднялось, а уж здесь, в овраге, и вовсе стояла глухая темень. Лишь слегка померкли звезды над головой, и серел насыщенный предутренней влагой воздух.
Епископ все так же сидел у костра, держал на коленях раскрытый том.
Глеб поднялся, хлопая себя ладонями по бокам, по груди. Он изрядно замерз, одежда здорово отсырела.
— Ты что, так и не прилег?
— Подремал немного.
— А то давай — я специально пораньше встал — ложись, а я посторожу. До рассвета еще не меньше двух часов.
— Нет, ни к чему это. Только время зря терять. Лучше выйдем пораньше.
— Как хочешь. — Глеб попрыгал, поприседал. Отойдя немного в сторону, помахал мечом, прореживая кустарник. Вернулся к костру раскрасневшийся, в легкой испарине. Предложил:
— Перекусим?
Епископ безразлично пожал плечами.
Глеб, приняв жест товарища за согласие, достал провизию, разложил хлеб, мясо и сыр двумя одинаковыми кучками. Маг убрал книгу, неспешно принялся за еду. И на удивление быстро съел все до последней крошки.
Наконец-то стало светать.
По земле потянулся плотный туман. Принялся подниматься, пучиться, словно дрожжевое тесто. Овраг быстро наполнялся тяжелой влагой, тонул в ней.
— Пора выбираться, — сказал Епископ. — Еще минута, и мы ослепнем.
Товарищи быстро собрались. Глеб крепко завязал сумку, закинул ее за плечи, вытащил меч, чтобы прорубаться сквозь совсем уж плотные заросли кустарника. Епископ спрятал книгу в один из внутренних карманов своего плаща, поднял посох, ногами разбросал и без того угасающий костер.
Тем временем туман накрыл их с головой. Все исчезло в непроницаемой белой пелене. Перекликаясь, товарищи продрались сквозь кусты, перешли вброд ручей, оказавшийся совсем неглубоким, и стали подниматься вверх по склону. Глеб вытянул перед собой левую руку, защищая глаза от ударов гибких ветвей, в правой он держал меч. Маг брел позади, шумный и неуклюжий. Слышно было, как он спотыкается через шаг, ругается, как ломается под его ногами валежник.
— Не шуми так, — бросил назад Глеб, и сам поразился, до чего изменился его голос. Звуки были глухими, какими-то севшими, сиплыми. Казалось, что уши плотно забиты ватой.
Туман исчез внезапно. Над головой посветлело, шаг, другой — и вдруг глазам открылся мир во всем своем предрассветном великолепии и раздолье. Овраг, по самые края заполненный шевелящимся облаком, остался внизу.
Из тумана вынырнула голова Епископа, мгновение — и он встал рядом с Глебом, на берегу оврага. Глянул под ноги, удивленно сказал:
— Неужели мы были там?
У их ног ворочалась клубами серая мгла. Бездонная, беспроглядная, жуткая. Казалось — шагни в нее, и тут же захлебнешься, утонешь, и тело будет медленно погружаться, уходить вниз, в трещину разлома, в исходящую дымом и паром преисподнюю…
— Ладно, хватит стоять, — прервал созерцание Глеб. — Ты, кажется, торопился.
4
Еще не пришло время обедать, когда путники увидели вдали кроны деревьев. Еще через полчаса они разглядели под кронами крыши домов.
Впереди была деревня. И друзья повеселели, взбодрились, прибавили шагу. Не то что бы они сильно нуждались в чем-то, но кружка прохладного пива и нормально приготовленная пища пришлись бы как нельзя кстати.
Селение приближалось. Уже можно было рассмотреть, что высокие деревья — это тополя, что деревня небольшая и не обнесена защитной стеной, а дома все одинаковые, одноэтажные, с крышами, крытыми соломой. Стала видна дорога, что прибегала откуда-то с севера и убегала на юго-восток.
Где-то там, среди домиков, протяжно и жалобно выла собака.
— Как раз успеем к обеду, — сказал Глеб. — Немного отдохнем и двинем дальше.
— Чего там с ней делают? — спросил Епископ, имея в виду собаку.
И вой прекратился, оборвавшись внезапно на высокой ноте…
На первое тело путники наткнулись, когда до селения оставалось метров триста. Сперва им показалось, что в траве лежит груда тряпья, и только приблизившись вплотную, они увидели, что никакая это не куча тряпок, а труп крестьянина. Он лежал на спине, широко раскинув руки. Согнутые в коленях ноги странно вывернулись вбок и казались чужими, отторгнутыми телом. Мертвец уставился в небо открытыми глазами, слегка приоткрыл рот, и если бы не его странная вывихнутая неподвижность и не рваная рана в животе, то можно было бы подумать, что человек этот просто прилег на лугу полюбоваться бегущими облаками…
— Кажется, отдыха не будет, — сказал Епископ.
Вновь в деревне взвыла собака, продолжая оборванную ноту.
Глеб достал меч. Взглядом внимательно обшарил окрестности.
— Вроде, все тихо. Слишком тихо. Как думаешь, может в деревне засада?
— На кого? На нас? — Маг фыркнул. — Нас здесь никто не ждет. Думаю, какие-нибудь разбойники разграбили деревню и убрались прочь.
— Кровь только начала сворачиваться. Его убили совсем недавно. — Глеб присел перед трупом, внимательно осмотрел страшную рану. Из живота словно вырвали кусок. Серыми петлями вывалился на траву разодранный кишечник.
— Это не меч, — заключил Глеб. — Я даже не знаю, чем можно нанести такую рану.
— Совершенно не разбираюсь в оружии, — признался Епископ. Он повернулся лицом к деревне, привстал на цыпочки, вытянул шею, развел руки, направив ладони к земле и замер. В этот момент он походил на охотничью собаку, делающую стойку.
— Явной опасности нет, — сказал он неуверенно через несколько секунд.
— Тогда пойдем. Может, кому-то требуется помощь.
— Нам бы самим помощь не помешала, — пробурчал маг.
Глеб двинулся первым. Он выставил обнаженный клинок перед собой и был готов к любым неожиданностям. Епископ пошел следом, внимательно оглядываясь по сторонам и что-то негромко шепча себе под нос.
На дороге перед самой деревней лежали еще два безжизненных тела. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что помощь им уже не требуется.
Плечом к плечу товарищи вошли в селение.
— Черт возьми, — прошептал Глеб. Всюду — на дороге, на огородах, во дворах — везде были одни трупы. Из-за последнего дома на дальнем конце деревни выбежал хромающий ободранный пес, сел на тропе, ведущей к дому, вздернул голову к небу и завыл.
— Заткнись! — крикнул маг и ткнул пальцем в сторону собаки. Глебу показалось, что на движение Епископа воздух ответил едва слышимым свистом. Пес взвизгнул и убежал, поджав хвост.
— И без тебя тошно, — буркнул маг вслед собаке.
Товарищи прошли по страшной улице. Везде было одно и то же — мертвые тела. Глеб зачем-то стал пересчитывать их, но сбился со счета на третьем десятке.
— Неужели никого не осталось?
И вдруг маг крикнул:
— Берегись!
Из-за ствола могучего тополя выскочило небольшое уродливое существо. Глеб не успел как следует его рассмотреть, но заметил, что у того в руках длинное копье. Существо двигалось на удивление быстро, глаз едва успевал отслеживать его перемещение. Рефлекторно, еще не успев ничего понять, Глеб шарахнулся в сторону, чудом избежав молниеносного удара копья. Тварь выскочила из тени на свет, мелькнула, оказалась вдруг за спиной, и вновь Глеб едва успел увернуться. Он попытался сам атаковать стремительного противника, но лишь нарвался на копье. Наконечник пробил плотную кожу куртки и вонзился в плечо. Глеб отпрянул, но поздно — раненая рука ослабла. Он перехватил меч, и яркое солнце блеснуло на стали клинка. Существо внезапно остановилось, уставившись на кулак человека, на пальцы, держащие рукоять меча. И Глеб воспользовался этой непонятной секундной оторопью неведомого врага, обрушив мощный удар на уродливую голову. Существо коротко вскрикнуло и рухнуло на землю. Копье вывалилось из его руки.
— Гоблин, — сказал Епископ, склоняясь над убитой тварью, и Глеб вспомнил, где он видел такую голову. Три таких головы. — Странно, он один. Я слышал, что гоблины всегда ходят группами.
— А ты уверен, что больше здесь никого нет? — спросил Глеб, с опаской осматриваясь по сторонам.
— Остальные ушли, — уверенно заявил маг. — Если бы тут еще оставался хоть один, то мы с тобой сейчас не разговаривали бы. Кстати, ты на удивление легко с ним справился.
— Да уж, — Глеб стащил куртку, осмотрел рану, легко касаясь ее кончиками пальцев и морщась. Впрочем, сильной боли не было. Рана оказалась неглубокой.
— Как думаешь, копье может быть отравленным? — спросил Глеб с опаской.
— Вполне.
— Успокоил, нечего сказать, — Глеб скривил губы в невеселой ухмылке.
— Дай посмотрю… Присядь…
Глеб опустился на землю. Маг навис над ним, заводил руками над раной. Плечо закололо мелкими иголочками, кожа покрылась мурашками, по мышцам разлилось тепло. Неудержимо захотелось спать, глаза сомкнулись, голова стала бессильно клониться к груди…
— Вот и все, — бодро сказал Епископ, и Глеб очнулся. — Жить будешь.
Глеб глянул на плечо и поразился. Рана исчезла. На коже розовел свежий шрам — аккуратное клеймо воина. Знак отличия. Повод для гордости.
— Здорово! — восхитился Глеб и подвигал рукой. Не было ни боли, ни какой-либо скованности. Плечо казалось совершенно здоровым.
— Пустяки, — маг отмахнулся. — На твое счастье, яда на наконечнике не оказалось. Отравления я пока лечить не умею.
Глеб взял в руки копье убитого гоблина, внимательно его осмотрел. Сказал негромко:
— Теперь я понимаю, каким оружием были убиты все эти люди…
Хоть и светило яркое полуденное солнце, было жутко и мрачно. Кругом лежали безжизненные тела, раскинувшись в нелепых позах, окрасив землю под собой кровью. Мертвая деревня молчала, словно тихое кладбище. Лишь угрюмо каркали в кронах тополей охрипшие обожравшиеся вороны.
Вновь взвыл пес.
Путники торопливо покинули селение мертвецов, но плач одинокой собаки еще долго преследовал их.
5
Наконец-то скучный однообразный ландшафт начал меняться. Степь слегка всхолмилась, на пути попадались высокие курганы — не то искусственного, не то естественного происхождения. Встречались редкие перелески, насквозь прозрачные, какие-то нездоровые. Зато трава росла, не зная удержу. Местами путники с головой скрывались в колышущемся под ветром ковыле. Иногда дорогу преграждали балки и неглубокие, но длинные овражки, поросшие высокой крапивой, и, преодолевая эти жгучие досадные препятствия, Глеб доставал меч и врубался в заросли травы, оставляя после себя широкую просеку. Магу было проще: спрятав и лицо и руки в складках бесформенного балахона, он мог запросто войти в самую гущу крапивной чащобы…
Поднимаясь на вершины холмов, выбираясь из высокого разнотравья, вскарабкиваясь на курганы, товарищи замирали на некоторое время и внимательно осматривали горизонт, окутанный туманной дымкой. Они выглядывали опасность, намечали очередную точку маршрута, пытались заметить вдали признаки человеческого жилья.
Глеба думал, что Утес Плачущего Человека уже близок.
6
Идти стало тяжело, ноги путались в траве. Слишком много времени прошагали товарищи, не останавливаясь на отдых.
— Надо бы сделать привал, — сказал Глеб.
— Давай поднимемся вон на тот холм. — Епископ вытянул руку. — Оглядимся и переведем дыхание. Вечер уже недалеко. Как следует отдохнем ночью.
— И откуда у тебя только сила берется? — Глеб покачал головой. — Вроде такой худой…
— В мускулах силы нет…
— Только не надо опять про эти ваши волшебные штучки. — Глеб отмахнулся, и даже взмах руки был слабый, вялый, настолько он устал.
— На то, чтобы идти, вообще не нужно затрачивать никаких усилий, — продолжал маг. — Это же естественно. Когда ты дышишь, разве ты устаешь? Просто ты на себе тащишь слишком много ненужного: этот меч, сумка, тяжелая одежда. Лишние мышцы, жир…
— Мозги, — буркнул Глеб. — Послушать тебя, я должен ходить совершенно голым.
Они начали восхождение на холм, на вершине которого планировали сделать привал. Склон был долгий, пологий, поросший высокой густой травой. Подъем совершенно не ощущался, вершина вроде бы и не приближалась.
Внезапно маг остановился, перехватив посох обеими руками.
— Чего ты? — недоуменно спросил Глеб.
— Ничего не замечаешь?
Ветер шуршал рослой травой. Высоко в небе высвистывала трехнотную песню какая-то птаха. Немыми призраками бежали по земле тени облаков.
Глеб долго оглядывался, вслушивался, но так ничего и не заметив, пожал плечами.
— Вроде тихо. А что?
— Не знаю… — маг, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, очертил посохом круг. — Не знаю, — повторил он задумчиво. — Ладно, пошли дальше.
Они сделали еще несколько шагов, и вновь маг настороженно замер. Теперь и Глебу почудилось, что он что-то услышал, какой-то негромкий звук или звуки. Шелест травы, но не совпадающий с порывами ветра.
И кузнечики молчали.
Глеб насторожился, обнажил клинок.
— Мы окружены, — негромко сказал Епископ. — Они со всех сторон.
— Кто? — спросил Глеб.
— Пока не знаю.
В высокой траве ничего не было видно. Но — вдруг! — Глеб увидел, как в отдалении сам собой шевельнулся ковыль, тихо качнул верхушкой. А вон еще, в другой стороне, раздвинулся сноп луговой осоки. Кольцо сжималось.
— Я их не вижу! — Глеб был готов удариться в панику.
Рано или поздно это действительно случится…
— Это гоблины. Те самые, из деревни, — прошептал маг. Он был занят. Закрыв глаза, он бормотал неразборчивые заклинания, водил посохом над головой.
Неприметное шевеление приближалось. Трава таила опасность. Прятала в себе острые копья с зазубренными наконечниками. Скрывала невысоких кровожадных созданий, таких быстрых и таких уродливых.
Сколько же их там?
Вдруг маг выкрикнул короткое слово, и откуда-то налетел упругий вихрь, поднял в воздух столб пыли, закрутился бешеным смерчем. В ушах засвистело. Глеб едва устоял на ногах под яростным напором урагана.
И вновь маг властно что-то приказал стихии, махнул повелительно посохом, и хобот смерча опал на землю. Осела пыль.
Трава вокруг путников теперь была растерзана, свита, прибита к земле. Товарищи стояли в центре идеально ровного круга радиусом примерно в десять метров. В центре арены.
Да, теперь враг не сможет подобраться вплотную, оставаясь незамеченным. Но разве это поможет?
Епископ вновь что-то забормотал, закрутил посохом.
А из травы выступили зеленокожие малорослые уродцы с копьями в руках. Гоблины вышли на арену. Не прячась, открыто. Они уже чувствовали себя победителями и не торопились. Окружив людей, все плотнее сжимали кольцо. Глеб быстро пересчитал их.
Одиннадцать.
Одиннадцать кровожадных тварей, быстрых, словно молния. Одиннадцать острых копий.
Маг завершил заклинание, махнул посохом, и в гоблинов ударила незримая сила. Они отпрянули назад, некоторые вовсе упали. Но тут же поднялись и, как ни в чем ни бывало, вновь двинулись на людей. Теперь уже значительно быстрей. Глаза их злобно сверкали.
— Моя магия на них почти не действует! — в отчаянии крикнул Епископ и снова закрутил посох, вычерчивая в воздухе незримые письмена.
— Посмотрим, подействует ли моя! — Глеб прыгнул вперед и попытался быстрым коротким ударом пронзить ближайшего гоблина. Тот легко отразил удар древком копья и обнажил кривые острые клыки в подобии усмешки.
Остальные страшилища заверещали, остановившись на месте, и Глеб понял, что они смеются. Над ним. Над его мечом. Над его неуклюжестью. Он разозлился и вновь бросился на ближайшего гоблина. А тот вдруг превратился в размытую тень, и копье его со свистом рассекло воздух. Глеб ощутил, как дернулась рука и вдруг полегчала, опустев. Выбитый меч отлетел далеко в сторону, и путь к нему сразу прикрыли три смеющихся уродца.
Гоблины забавлялись. На этой арене они чувствовали себя хозяевами.
Что-то бормотал маг, но чем он поможет?
Глеб не мог просто так сдаться. Он сжал кулаки, локтями прикрыл корпус и твердо решил биться до последнего. Голыми руками, ногами, зубами…
И вдруг гоблин перед ним замер, вытянулся вперед, словно увидел в человеке нечто такое… Безобразная ухмылка исчезла с его лица. Он сказал что-то хрипло, и прочие существа прекратили свой визгливый смех. Глеб повернулся к ним. Твари пристально вперились в него. Уставились на его руки, на его сжатые кулаки…
Именно так смотрел гоблин, которого Глеб убил в разоренной деревне.
На пальцы…
Он шагнул вперед, и гоблины попятились, не сводя взгляда с его рук.
Глеб скосил глаза, пытаясь понять, что же их так поразило. И увидел. На указательном пальце. Простое оловянное кольцо. Вспомнил слова Святополка: «Я снял его с убитого мною гоблина…».
Глеб поднял руку повыше, и кольцо тускло блеснуло.
Гоблины дружно вскрикнули, развернулись и исчезли в высокой траве.
Маг прекратил свое бормотание.
— Чего это они? — удивленно спросил он.
— Везение, — немного невпопад ответил Глеб.
— Везение? — переспросил маг.
— Да. Нам чертовски повезло.
— Ты их напугал?
— Не знаю. Мне показалось, что они приняли меня за кого-то другого.
— Странно…
Солнце медленно опускалось. Близился вечер.
Глеб подошел к валяющемуся мечу. Поднял, внимательно осмотрел, убрал в ножны. Он почему-то был уверен, что гоблины больше не вернутся, но голос разума подсказывал, что рисковать не стоит.
Товарищи взошли на вершину холма, но задерживаться там не стали, а быстро пошли под гору, торопясь как можно дальше оторваться от отряда гоблинов.
Стемнело, а они все шли, не решаясь остановиться на ночлег. Спешили отыскать надежное убежище. Шли всю долгую ночь. Шли под круглым фонарем луны и искрами звезд. Торопились на запад, словно хотели догнать закатившееся солнце…
Но вскоре солнце само нагнало их.
