Глава 9
Я поставила чашку на блюдце.
– Привидение?
Мара кивнула:
– Первую годовщину свадьбы Катя решила отметить так, чтобы все от зависти лопнули. Пригласила в дом тьму гостей. Нарядилась в новое, специально купленное для праздника платье. Еды было море, оркестр, ведущий, фокусник, цыгане с медведем, хор казаков… Просто еще одна свадьба. И букет она опять швыряла. Гости к ночи разъехались, кое-кто остался ночевать, я в том числе. В саду стоит гостевой домик, там три спальни. Я не люблю комаров, сырости и боюсь ночных бабочек. Если какая-то тварь с крыльями мне, сонной, на лицо сядет, все, я умру в секунду. Поэтому окно на ночь я не открываю. Оля Катасонова, которая в другой комнате храпела, тоже его захлопнула. А Валя Морозова окно нараспашку оставила, жарко ей было. Под утро меня дикий вопль разбудил, Морозова орала:
– Спасите!
Я бросилась к ней, Ольга тоже прибежала. Влетаем в Валину спальню – кровать пустая, никого нет. Тишина. Оля громко позвала:
– Валька, ты где?
Из шкафа высунулась голова Морозовой.
– Он ушел?
– Кто? – удивилась я. – Выходи!
– Он ушел? – повторила Валентина и затряслась.
Мы с Олей стали ее тормошить, в конце концов к Морозовой вернулся дар речи. И что оказалось? Она ночью пошла в туалет, вернулась, решила лечь и окаменела. На кровати сидело привидение: наголо обритый человек в сером балахоне. И не понятно было, это мужчина или женщина. Лицо его Валя от страха не разглядела. Помнит только, что призрак был тощий, прямо скелет, он руки к Морозовой протянул…
– От такого зрелища можно в обморок упасть! – воскликнула я.
– Чего только с похмелья не покажется, – рассмеялась Мара, – поддала вечером Валька от души, накоктейлилась до собачьего визга. По ее словам, нежить встала, саваном затрясла, зашептала:
– Фет, фет, фет, – и пошла к ней.
Валентина глаза закрыла, заорала так, что у меня в соседней спальне уши заложило. Потом одно веко приоткрыла, в шкаф вскочила и дыхание затаила. Глупо, да?
– Не каждый день встречаешься с представителем потустороннего мира, – защитила я незнакомую Морозову.
Мара расхохоталась:
– Потом оказалось, что у Вали и правда визитер был. Только это их сосед!
– Чей? – спросила я.
– Головиных, – пояснила Мара, – мы утром пришли в особняк завтракать. Галина, домработница, давай хлопотать.
– Чай, кофе, сырнички, кашка…
Мы с Ольгой есть начали, Валентина от всего отворачивалась.
Галина встревожилась:
– Детонька, ты заболела?
Морозова ей:
– Нет, просто вчера много слопала.
Ольга захихикала:
– И выпила. К ней ночью привидение приходило.
Домработница ахнула:
– Да ну?
И мы в красках изобразили, как Валя руками трясла, бормотала:
– Фет, фет, фет!
– Федя! – обомлела помощница по хозяйству и куда-то убежала.
Вот мы удивились, когда Галина вернулась. Я спросила:
– Вы знаете призрака? Он к вам часто приходит?
Галина стоит, моргает, потом говорит:
– У нас тут участки по гектару. В прежние годы дом строился, тогда земли не жалели, нарезали сколько хотите. Соседей мы никогда не видим, а они нас. Но, конечно, знаем, кто где живет. Неподалеку обитает одна семья, приличные люди все, кроме сына. Парню лет пятнадцать, а у него в голове ветер, в попе гвоздь. На месте не сидит, все бы ему гадости придумывать. Идиот, прости господи. Вчера заявился около девяти без приглашения, я увидела его среди гостей, выловила и спросила:
– Тебя сюда звали? Нет. Уходи.
Он заныл:
– Тетя Галя, я хочу послушать музыку.
Но я его вон выставила. Так поганец решил гостей напугать. Он уже раньше это делал. Чуть меня до инфаркта не довел! Пошла вечером в сад, хотела пледы убрать, их в креслах бросили. А на дороге нежить покачивается, воет. Я чуть сознание не потеряла. Потом гляжу, а из-под балахона кроссовки торчат, современные такие. Много ума не надо, чтобы уразуметь, кто в старую простыню обрядился.
Галина нам в подробностях описала, как глупого мальчишку поймала, в гостевой заперла, родителей вызвала. Небось предки ему вломили по полной. А вчера хулиган решил гостей напугать, которые в домике ночевали. Отомстить хотел за то, что его домработница выгнала, на торжество не пустила, куда дурака не звали.
Мара перестала смеяться.
– Сама не знаю, почему сейчас про него вспомнила и спросила: ходит ли еще призрак в гости? Катя совсем не годилась Игорю в жены. Но это выяснилось только во время совместного проживания. Женушка решила, что хватит ей из себя мармелад в шоколаде изображать. Из-под конфетной обертки вылезло свиное рыло. Все, что говорили, о чем просили Игорь и Мария Алексеевна, все воспринималось Катей в штыки. Она считала себя хозяйкой поместья «Черная жемчужина любви», остальных слугами, которые обязаны выполнять любые ее желания. Ее мать так воспитала: все доставалось Катюне. Остальные пешком идут по обочине шоссе, по которому Екатерина на самом роскошном автомобиле несется. И если она кого-то задавит, то пешеход сам виноват, ему следовало в придорожную канаву падать при виде золотой повозки. У родной матери дома так и было. Мария Алексеевна одно время пыталась вразумить невестку, потом поняла, с кем имеет дело, и отстранилась. Думаю, Мария решила, что Катя сама себе яму выроет и ухнет в нее. Правда, когда Катерина собралась к экстрасенсу, тут уж свекровь высказала ей свое мнение. А толку? Екатерина назло Головиной к мошеннику полетела.
Мара отпила глоток чая.
– Катя лечилась у какого-то экстрасенса? – удивилась я. – Неразумное поведение.
– Лекарь Варнава Янус, – сказала собеседница, – она, он… никто не знает половую принадлежность мошенника. Он невидимка. Входите в пустую комнату, посередине на подставке светится шар, вы задаете свои вопросы, слышите ответы. Голос металлический. Не понятно, кому принадлежит. Знахаря Катерина то ли в интернете, то ли в какой-то газете нашла. Спорить с ней было бесполезно, объяснять, что обратилась к шарлатану, себе дороже. У вас телефон пищит.
Я открыла сумку и стала в ней рыться.
– Если посмотреть на ситуацию со стороны, то завидовать должна была Елена. Она не замужем, любимый создал семью с Катей. Почему младшая сестра была всем довольна, а старшая ненавидела Лену? Пока я отрою трубку, она уже замолкает!
– У меня с телефоном то же самое происходит, это необъяснимо, – сказала пиарщица. – А ответ на ваш вопрос прост. Зависть не слышит голоса разума. Одна моя знакомая с жуткой обидой в голосе сказала мне:
– Везет Нинке, ей операцию на сердце сделали, не знают, выживет она или нет.
Я поразилась:
– Что хорошего в ее положении?
– Теперь все вокруг ее жалеют, – заныла дурочка, – подписчиков у нее в соцсетях прибавилось. Муж распиарил аккаунт жены, каждый день ей в любви признается. А ко мне ни один человек в «Фейсбук» не пришел, и от Кольки слова доброго не дождешься. Везет некоторым!
И как вам это?
У меня не нашлось ответа.
Мара продолжала:
– Один раз я стала свидетельницей беседы двух сестер. Катя осведомилась:
– Ленка, чего ты улыбаешься как дура?
– Настроение хорошее, – ответила сестра.
– Все время зубы скалишь, – не утихала Катя. – У тебя постоянно все отлично?
– Ну да, – согласилась Лена, – я жива, здорова. Чашки красивые. Чай замечательный, ароматный. И халва моя любимая. Чудесный день.
– Нет, ты и впрямь идиотка. От халвы в восторг не приходят, – взъелась Катя, – веди себя нормально, не изображай жизнерадостную кретинку! Никто все равно не поверит, что у тебя дела супер!
Но Лена на самом деле всегда всем была довольна. Если у нее какая-то неприятность, она не расстраивается, рукой махнет: беды не вечны, и то, что сегодня случилось, ерунда, переживу. Я жива, здорова, чаю попила, халва вкусная…
Катя же порвет колготки и давай причитать:
– Ужас! Весь день теперь наперекосяк пойдет. Давно знаю: если с утра фигня случается, потом еще две напасти точно придут. Может, из дома не выходить? Точно в ДТП попаду, насмерть разобьюсь.
И остается на диване лежать. А что потом? Часа через три встает наша мисс Вечно плохое настроение со своего ложа, ноги у нее запутаются в пледе… Бумс! Упала, нос разбила. Ей Янус один раз прямо сказал:
– У птицы Беды чуткие уши. Запричитаешь о своих неприятностях, она услышит, решит, что ее зовут, прилетит, и ты получишь на свою голову все ужасное. Зови птицу Радости, у той тоже слух прекрасный. Если и впрямь неприятность случилась, не плачь, скажи: «Спасибо, что я на улице упала, ногу сломала, в больницу попала. Может, не грохнись я вовремя, могла бы не увидеть машину на переходе и погибнуть. Уберег меня перелом от смерти». И тогда птица Радости никогда тебя не покинет. Почему ты никак не похудеешь? Тесто видела? Ползет во все стороны. Если не успокоишься, не перестанешь сестру травить, зло вернется и превратит тебя в опару. Поползешь вширь». Катя домой приехала и накинулась на Лену. Что она говорила, повторить не могу. Я у них в гостях была, чуть со стыда не сгорела, ее выражансы слушая.
– Травить сестру? – повторила я. – В смысле морально? Говорить гадости, грубости? Что Варнава Янус имел в виду?
Мара отвернулась к окну, посидела молча, потом свела брови в одну линию.
– Если бы Катя не умерла, рта бы я не раскрыла, но теперь-то… Ладно. Слушайте.
