Эпилог

В начале декабря к нам вечером приехал Димон, и мы сели пить чай.

– Хорошо, что вы быстро оправились от болезни, – сказал Коробков Рине, – я имею в виду ветрянку, которую вы от соседской девочки подцепили, когда отвозили ее в больницу.

– Да ничего со мной не случилось, – отмахнулась моя свекровь, – привезла в клинику ребенка, хотела забрать вещи малышки, так не дали. Велели ждать, пока ее оформят. Мы с бульдожками пошли в бар на улице. Я там выпила капучино, вернулась в приемное отделение, и мне вдруг стало очень жарко. Медсестра меня увидела и врача вызвала, тот с ходу решил, что я заразилась от девочки. Глаза у меня были красные, пятна на лице и шее, температура подскочила. Меня поместили в палату, бульдожек отобрали! Хорошо, что Ваня приехал, их забрал. А потом выяснилось, что это аллергия на специи, которые в том баре в капучино добавляют. Чтобы я еще раз в незнакомом месте выпила кофе? Да никогда. Через день домой вернулась!

– В дом гость приперся, прячь еду в погреб, – завопил звонок.

Рина побежала в прихожую, говоря по дороге:

– Он каждый раз что-нибудь новое кричит, просто интересно, что еще придумает.

– Козетта еще у вас? – спросил Димон.

Я приложила палец к губам, показала глазами на кухню и громко ответила:

– Да, мы очень рады Козетте, она сейчас в процессе продажи своей недвижимости.

– Никак с рук не сбудет? – шепотом уточнил Коробков.

Я так же тихо ответила:

– Боюсь, что не найдется покупателя на ее «дворец».

– Дима, Ада Марковна просит тебя починить у нее торшер, лампа не горит, – сказала Рина, появляясь в столовой.

Коробков встал.

– Прямо странность с этим прибором. Ваша соседка каждый день мне звонит, жалуется на светильник. Я приезжаю, меняю лампу, она горит. На следующий день – нет. Я уж его сто раз разобрал, новый патрон поставил. Иван Никифорович, пока я к Аде Марковне схожу, посмотрите с Таней видео. Только что пришло, отправитель твой друг, следователь Стахов.

Димон ушел.

Мы с мужем пошли в кабинет. Я захихикала:

– Скажи Димону, что Краснова после каждого его ухода достает из помойки перегоревшую лампочку и вворачивает ее вместо работающей, которую установил наш компьютерный гений.

– Зачем она это делает? – спросил Иван.

– Она решила выдать свою дочь за Димона, – пояснила я, – ей нужен повод, чтобы он пришел в гости, поел, восхитился красотой и кулинарными талантами предполагаемой невесты.

– Коробков женат, – продолжал недоумевать Иван Никифорович. – Или Ада этого не знает?

– Я сообщила ей о наличии у него супруги, – сказала я, – но, по мнению соседки, жена не помеха. Надо спасать Коробка!

Иван сел к столу и открыл на ноутбуке видео, я устроилась в кресле около мужа. На экране появилась тупиковая часть пустого коридора. У одной стены на стульях сидели Лена и Мария Алексеевна. Съемка велась сверху, сразу стало понятно, что ее сделала камера охраны.

– Если они признают тебя виновной, – заговорила Лена, – я не стану молчать.

– Глупости, – отрезала свекровь, – Ангелина жива, Федор тоже. То, что случилось на кладбище, произошло давно. Все сроки прошли, мне это адвокат объяснил. К тому же не я напала на сестру, а ее безумный сын.

– Не этого я боюсь, – выдохнула Лена. – Катя! Нейротермин! Мамочка, его не ты ей давала! А я! Когда ты об этом узнала?

– В кабинете у начальника особой бригады, – призналась свекровь, – когда эксперт сказал, что Катерине подсыпали лекарство, я мигом поняла: это ты. Игорь, сделав это, мне точно рассказал бы. Галина тоже проболталась бы. Но и сын, и домработница ничего не говорили. Я ни при чем. Кто остается?

Невестка кивнула:

– Выбор невелик.

Мария обняла Елену.

– Семья у нас маленькая, и я догадалась, когда ты это задумала. В день поездки за посылкой. Ведь так?

Лена всхлипнула.

– Да. Ты свалилась в кровать с давлением, я сообразила, что Катя опять скандалила. Мария Алексеевна, вы ни разу не просили меня привозить вам что-либо из офиса «Любые препараты в интернете». Пункт выдачи был в Москве, я получила картонный ящик, понесла его к машине, поскользнулась, упала, посылка отлетела на проезжую часть, и какой-то велосипедист ее слегка задел. Картон разорвался, часть содержимого выпала, я собрала все, вернулась в офис, рассказала, что случилось, попросила их заново упаковать незнакомое мне лекарство. Сотрудница заахала, пообещала непременно помочь, но попросила подождать, она отпускала кому-то заказ. Я села в углу и от скуки прочитала аннотацию на одной коробке. И тут меня осенило – если незаметно давать это средство хамке Кате…

Лена вынула из сумки носовой платок и уткнулась в него лицом.

– Мне совсем не было стыдно из-за этой идеи. Я только расстроилась, что раньше до этого не додумалась. Око за око! Помнишь, как ты вдруг заболела? Тошнота, обмороки?..

Свекровь кивнула, Лена опустила голову.

– Врач сказал, что тебе подсовывали препарат для лечения рака, он тяжело переносится, вызывает скачки давления, головокружение и так далее.

Мария Алексеевна ахнула:

– Не может быть! Помню, доктор, к которому ты меня отвозила, сказал, что надо пить травяной чай. Я его купила и быстро поправилась. Полагаешь… это делала Катя?

Елена обняла свекровь.

– Да! Сейчас не время и не место рассказывать, как я поняла, что Катя тебя со свету сжить собралась. Я тогда никому ничего не сказала. Стопроцентной уверенности не было, но кроме Екатерины подсыпать тебе, Мария Алексеевна, препарат просто некому. Я не знала, что нейротермин оказывает такое действие, просто хотела ее утихомирить. Ты не должна отвечать за мои ошибки. Почему решила взять вину на себя?

Мария Алексеевна прижала к себе невестку.

– Деточка, я перед тобой очень виновата. Видела, что вы с Игорем тянетесь друг к другу, но считала тебя слишком самостоятельной и женила Гарика на Кате. Из-за моего дурацкого поступка беды стартовали. Твои действия – следствие моих ошибок. Мне за них и отвечать!

– Мама! – простонала Лена. – Ну, мама! Я не могу…

– Ты молодая, – сказала свекровь, – я уйду раньше, тебе с Игорем жить. Поэтому я должна отвечать. И ты беременна. Наконец-то! Мне хочется внука или внучку!

– Откуда ты знаешь? – изумилась Лена. – Я даже Игорю пока не сказала!

Мария Алексеевна засмеялась.

– Кого последнюю неделю тошнит в туалете по утрам? Твой муж не слышит, а я-то начеку!

Издалека послышались шаги.

– Вытри лицо, – скомандовала Мария Алексеевна, – и молчи. Говорю я. Сиди тихо. Если ущипну тебя тайком, начинай стонать: «Мне плохо», и уходи. Все. В кабинете никаких разговоров меж нами не должно быть. Там, наверное, видеозапись ведется.

Изображение исчезло.

– Значит, нейротермином Катю угощала Лена, – подвел черту Иван. – Мария Алексеевна очень любит сына, она боится, что когда-нибудь после ее кончины он останется один, вот и решила взять вину на себя. Да еще невестка беременна.

Я решила защитить Лену.

– Младшая сестра не планировала убить старшую, она лишь хотела, чтобы Катя стала менее агрессивной. Действовала из добрых побуждений.

– Мария Алексеевна отнюдь не глупа, – отметил Иван, – она подумала о камере в кабинете следователя. Но не знала, что они и в коридорах установлены. На Головину сейчас работает команда опытных адвокатов. Учитывая все обстоятельства: возраст матери Игоря, беременность Лены… думаю, никто из участников этих событий не окажется на зоне. А ведь все случилось из-за любви. Любя сына, мать приводит в дом Катю, которая, по ее мнению, станет ему хорошей женой. Алексей Головин влюбился в другую женщину, и родилась Ангелина. Она приезжает в поместье «Черная жемчужина любви», чтобы помочь любимому Феде. Любовь-любовь-любовь.

– У меня вопрос на другую тему, – сказала я, – кошка Клеопатра Маркизетовна. Она на самом деле кошка? Может, робот какой?

Иван расхохотался:

– Обожаю тебя! Робот! Нет. Мне очень хотелось заполучить Михаила Львовича, которого из-за возраста его начальник уволил.

– Вот идиот! – воскликнула я.

– Спасибо ему, – улыбнулся Иван, – без дураков жизнь скучна. Но Чернов непростой человек, он мне сказал: «Служить абы с кем ради получения зарплаты я не стану. Проведу тестирование сотрудников. Если окажусь на одной волне с Татьяной и Дмитрием, вольюсь в ваш коллектив».

– Клеопатра – это тест? – уточнила я.

– Ну да, – кивнул муж, – как в профессионалах Чернов в вас не сомневался, хотел посмотреть, что вы за люди. Михаил Львович вчера мне сказал: «Думаю, мы станем хорошей командой. Таня очаровательна. Когда я сказал ей, что Клеопатра простудилась, Сергеева ей корзинку цветов и плюшевую мышку передала. Очень мило».

– Клеопатра отвечала по-человечески, – растерялась я.

– У нее в ошейнике аппаратура, там есть микрофон и записи, – пояснил муж, – активизируются через мобильный.

– Когда я вошла в туалет, киска сидела на унитазе, – никак не могла успокоиться я.

Иван Никифорович выключил ноутбук.

– Танюша, я тоже порой сижу на унитазе. Честное слово, этому не трудно научиться.

– Конечно, я понимала, что кошка не может пользоваться компьютером, – пробормотала я, – решила, что Клеопатра Маркизетовна – электронное устройство. Но Чернов вскользь обронил, что он ее котенком подобрал. Значит, секретарь профайлера живая, в смысле, не механизм, а просто кошка. Хотя нет, не просто кошка, а очень умная кошка. Она, в отличие от некоторых людей, хорошо воспитана!

– Михаил Львович еще сказал, что Клеопатра прекрасна своей необидчивостью, – улыбнулся Иван, – он заметил: «Не знаю женщин, которые не дуются на своего мужчину». А я ему объяснил: «Моя жена никогда не сердится. Если же я провинился, она быстро простит меня». Пойду приму душ, и на боковую, устал я сегодня.

Иван пошел к двери, я двинулась за ним. Да, женщины легко обижаются, но некоторые быстро отходят и прощают мужа. Вот только все, что жена простила своему благоверному, она потом не раз ему припомнит.