Глава 14

– Зачем же сразу дверь ломать? – буркнула я и осеклась. – Подождите, а кто напал на нашу квартиру?

– Никто, – коротко ответил Иван Никифорович.

– Но мы все слышали незнакомый мужской голос, – возразила я, – он нес чушь. Я подумала, что в доме посторонний, он намерен попасть в твой кабинет.

Муж погладил меня по голове.

– Если кто-то решил проникнуть в нашу квартиру и он может открыть входную дверь, то зачем ему делать это вечером, когда гарантированно дома будут люди? Надо выждать подходящий момент днем. Мы с тобой на работе, мама умчалась в магазин. Проникнуть в наш дом, на мой взгляд, невозможно, но вдруг… Если же решили нас убрать, то одной очереди с порога столовой хватит на всех. Киллеры не беседуют с жертвами.

– Идиотские шутки через домофон могли говорить, если не было возможности вскрыть дверь, – заспорила я. – Звучал мужской голос, не детский. Не малыши безобразничали! Кто к нам рвался?

– Не знаю, – признался Иван, – но совершенно точно выясню это.

– Мы подумали, что бандиты вошли в квартиру, – вздохнул Песков, – решили, как водится, сунуть в прихожую «глаз». Но у вас есть защита от проникновения камеры как через щели, так и через скважину. Я принял решение штурмовать объект.

– Дверь сейчас починят, – пообещал Коробков, – уже едут ребята из стройотдела.

– Предлагаю подняться к нам, попить чаю, – потер руки Иван.

Мы направились к подъезду, и тут из него вышла соседка Анна Григорьевна, тихая интеллигентная старушка. Она кинулась к нам.

– Дорогие мои, что случилось? Грохот, шум, вам дверь сломали!

Димон улыбнулся:

– Здравствуйте, тетя Аня.

– Доброго вечера, деточка, – кивнула соседка, – так гремели, что мой котик от страха описался.

– Его котики тоже растерялись, – хихикнула я, показывая на Пескова.

– Правда, а у вас они какой породы? – поинтересовалась Анна Григорьевна.

– Московские сторожевые, – пояснил Димон.

– Да? Я думала, что только собаки такие бывают, – удивилась соседка.

– Так у него помесь, – усмехнулась я, – котопсы.

– Ой, Танечка, ты всегда пошутить любишь, – улыбнулась Анна Григорьевна, – и правильно, веселись, пока молодая. Так что у вас случилось?

– Да Таня ключи дома забыла, – объяснил Валерий. – Долго не раздумывала, что ей делать. Разбежалась, дверь головой боднула и выломала ее. А грохотало, потому что Сергеева вместе со створкой в коридор влетела.

– То-то у меня люстра в прихожей обвалилась, – протянула соседка.

– Сейчас повесим, – пообещал Иван.

– Так плафоны разбились, – пригорюнилась бабуля.

– Новую купим, – заверил мой муж.

– И Роки с Мози слопали тортик, вафельный, – наябедничала Анна Григорьевна.

– Как бульдожки к вам попали? – изумилась Рина, успевшая подойти к нам.

– Так еще днем это случилось, до того, как над головой загрохотало, – объяснила соседка, – я вернулась из магазина, смотрю, Мози и Роки по подъезду бегают, опять из дома удрали. Хотела их назад отвести, а собаки ко мне в квартиру – шмыг! Я дверь-то открыть успела, и безобразники влетели в прихожую. А на полу сумка стояла. Мози оттуда вафельный тортик хвать и бегом по коридору, Роки за ним, я следом. Собачки под кровать залезли, а мне туда не пробраться. Хрум-хрум, чавк-чавк…

– Я сейчас сбегаю в магазин, – пообещала я.

– Ой, не надо, детонька, – запричитала бабуля, – ты, наверное, ушиблась, когда с дверкой упала.

– Тетя Аня, у вас диабет, – сказал Иван, – доктор сладкое вам запретил, а вы, значит, потихоньку лакомитесь. Завязывайте с вафельными тортиками, они для вас хуже яда.

– Так я не себе приобрела, Ванечка, – пояснила старушка, – ко мне племянница приехала. Она такой кошмар в своей жизни устроила. Рита всегда была худенькой, как ты, Таня.

Я хихикнула, спасибо милой тете Ане за то, что считает меня стройняшкой.

– А теперь она сто двадцать кило весит, постоянно ест, в основном сладкое, жирное, – жаловалась тем временем Анна Григорьевна, – вот уж сбегала к доктору великому…

Иван Никифорович, который живет в одном доме с Киселевой много лет, прекрасно знает, что остановить говорливую соседку так же трудно, как притормозить бегущего бизона. Муж начал медленно отступать к подъезду и исчез за дверью. Димон и Валера последовали за ним. Через пару секунд Ирина Леонидовна, согнувшись, прошмыгнула за спиной бабули и исчезла в парадном.

– И этот, прости господи, доктор, – щебетала тетя Аня, – дал ей какое-то лекарство или укол всадил, я точно не знаю. Понимаешь, Танюша?

Вечер выдался хлопотный, поэтому я потеряла бдительность и честно ответила:

– Нет!

Едва изо рта вылетело короткое словечко, как я опомнилась и рассердилась на себя. Ну почему не удержала язык? Теперь соседка меня до Нового года не отпустит, расскажет о всех своих родственниках.

– Моя племянница Рита была красавицей, – плавно завела Анна Григорьевна, – вес у нее около семидесяти кило после рождения ребенка стабильно держался. Любо-дорого было посмотреть, и попа, и грудь у девочки на месте! Но она начиталась глупостей, зомбировали ей мозг статьи про то, что худеть надо. Зачем? Кости только собаки любят, а мужу подавай женушку сдобненькую, пышненькую, ласковую да здоровую…

Я медленно впадала в состояние гипнотического сна.

– Решила она усохнуть, – пела соседка, – поехала к идиоту, спросила: «Если я подпишусь на ваши отвары и схудну до состояния сушеного кузнечика, бюст тоже пропадет?»

Я покачивалась в такт словам Киселевой, а та повысила голос:

– Здорово спросила, да? Моя мама частенько говорила: «Не надо спрашивать у продавца, к лицу ли тебе платье, которое он продает. Торгаш запоет, что оно тебе и к шее, и к груди, и к спине, и к попе, и к ногам, ко всему подходит. Поверишь его словам, а дома померяешь и зарыдаешь, не платье, а мешок». Вот и Ритка моя попалась. Наобещал ей докторишка:

– От моих зелий грудь будет, как арбуз, талия осиной, задница бразильской. Замуж выйдете столько раз, сколько захотите, мужики ковром у ваших прекрасных ног лягут…

И что? Она к баламуту побежала и начала толстеть. Ой-ой-ой! Сто двадцать весы показывают, разносит ее как на дрожжах, на диване лежит, ни фига не делает, только ест-ест-ест.

С меня мигом слетел сон, я схватила бабулю за руку.

– Тетя Аня, где сейчас ваша племянница?

– В квартире у телика тухнет, а я в дежурный супермаркет за тортиком вафельным почапала, – сообщила старушка, – сестра моя, мать Маргариты, устала за дочерью ухаживать, та все из себя больную корчит, с работы ушла. Вероника попросила меня чадо свое постеречь, сама в санаторий собралась. Сестра у меня одна, жаль ее, вот я и согласилась, а теперь так утомилась! Ритка злой делается, если ей торт не дать. Прямо бабища Ягища настоящая! Орет! Сейчас в меня чашкой швырнула.

Анна Григорьевна шмыгнула носом.

– Разбилась кружечка, я чуть не заплакала. Красивая такая, я ее в нашем супермаркете купила неделю назад. Дорогая, почти две тысячи за нее отдала. Безобразие, столько денег на чашку тратить. Да на ней мой котик был нарисован! Рыженький!

Старушка горестно вздохнула. Я воспользовалась паузой.

– Тетя Аня, несправедливо получится, если вы пойдете за тортом. Его слопали мои собаки, значит, бежать в магазин надо Роки и Мози.

Соседка улыбнулась:

– В принципе верно. Но у бульдожек денег нет. И в супермаркет их не пустят.

– Тетя Аня, возвращайтесь домой, – попросила я, – ставьте чайник. Мози и Роки прекрасно справятся с задачей. Минут через пятнадцать они придут к вам с тортом и принесут свои извинения. На колени упадут.

– Хочется посмотреть на собак, которые умеют стоять на коленках, – рассмеялась старушка.

– Вы их скоро увидите, я быстро вернусь, – пообещала я и поспешила в магазин, очень надеясь на то, что кружечка с изображением рыжего кота там еще продается.

Спустя минут двадцать я позвонила в квартиру Киселевой, вошла в идеально чистую прихожую и сказала:

– Мози и Роки страдают от угрызений совести. Они стесняются прийти к вам, им очень стыдно. Попросили меня от их лица, то есть морды, вымолить у вас прощение. И вот!

Я протянула старушке пакет.

– Бульдожки взяли у нас в долг денег и возвращают вам тортик.

– Как они долг вернуть собираются? – засмеялась соседка, заглядывая в бумажную сумку. – Они не работают, денег не получают.

Я ответила:

– Будут пылесосить, гладить, стирать.

– Ой! – воскликнула Анна Григорьевна. – Кружечка! И тарелочки с рыжим котиком!

– Мози и Роки сообщили, что в магазине набор купили, – сказала я, – им очень стыдно.

– Я видела там сервизик, – смутилась Анна Григорьевна, – десертная, суповая, для второго тарелки. Чашечка плюс молочник. Но у меня денег только на кружечку хватило. Я очень-очень-очень счастлива! Посуда с рыженьким котиком! Такая прелесть! Ой, у меня прямо Новый год с днем рождения сегодня. И…

Бабуля осеклась, потом пробормотала:

– Детонька, чудесные подарки. Но они очень дорогие. Зачем ты так потратилась? Мне, право, неудобно.

– Это Мози и Роки купили, – улыбнулась я, – им теперь долго придется нашу квартиру убирать. Можно с вами и Ритой чайку попить?

– Конечно, конечно, – засуетилась Анна Григорьевна, – пошли в столовую.