Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Печатая это, я совершенно беззащитен. Я гол.
Я был беззащитен, пока писал эту проклятую книгу.
В писательстве я стремлюсь к определенной доле дискомфорта, руководствуясь принципом, что если не рисковать и избегать возможности опозориться, то новые территории не откроешь. Если и был стопроцентный способ вытащить меня из зоны комфорта, так это бросить себе вызов и серьезно рассмотреть вопрос существования невидимых всемогущих фей на небесах, а потом еще и сделать их частью романа в жанре твердой НФ. По сути фраза «твердая НФ, основанная на вере» – это настоящий оксюморон – несмотря на третий закон Кларка – а значит, с «Эхопраксией» я рискую ударить лицом в грязь столь же эпично, как с «Бетагемотом» (особенно после «Ложной слепоты», которая до сих пор продолжает удивлять меня той любовью, какой она пользуется у читателей уже много лет). И благодаря недостатку эмпирических свидетельств (по крайней мере, на момент написания романа) касательно существования богов, я даже не могу применить свою обычную стратегию и прикрыть свои базовые постулаты статьей из «Nature».
Но зато могу попытаться прикрыть все остальное. Может, сойдет и так.
В этот раз я не буду слишком долго распространяться про сознание – я уже и так немало сказал по этому поводу в «Ложной слепоте» – но замечу, что некогда радикальная гипотеза о сознании как о неадаптивном побочном эффекте уже стала появляться в литературе , а все больше и больше «сознательной» деятельности (включая даже математику! ) оказывается на поверку бессознательной (хотя есть, конечно, и исключения ).
Одно воистину потрясающее исключение стало основой статьи Кейта Ханиборна о «призматиках», которые практически топят себя, чтобы достигнуть повышенного состояния осознанности. Предпосылка модели PRISM Иезекииля Морселла заключается в том, что сознание развилось для очаровательно простой цели, а именно для согласования противоположных моторных команд при передаче их в мускулы скелета. (Хочу обратить внимание, что именно такого рода конфликтом – между желанием убрать руку от болезненного воздействия и знанием того, что умрешь, если подчинишься такому желанию – Бене Гессерит оценивали, можно ли назвать Пола Атридеса «человеком» во время теста «гом джаббар» в «Дюне» Фрэнка Херберта.)
Все остальное сводится к трюкам и глюкам. Подсознательные граффити, которые Валери программировала на переборках «Венца» кажутся логическим (хотя и сложным) развитием новой области оптогенетики . «Ощущаемое присутствие», которое Дэн Брюкс и Лианна Латтеродт испытали на чердаке, является следствием взлома височно-теменного узла, который искажает мозговую карту тела (по сути та часть мозга, что следит за расположением частей вашего тела, получает пинка и регистрирует еще один набор рук и ног где-то в стороне). Индуцированная мизофония Сенгупты – это состояние, при котором даже относительно безобидные звуки, вроде чавканья или икоты, могут вызвать приступ неконтролируемой ярости . Но не стоит забывать, что все это Валери делала ради образования: как замечает Брюкс, страх дает толчок к формированию памяти .
Страх и вера могут тебя убить , такой трюк прекрасно используется в определенных религиозных практиках . И если вам вдруг стало интересно, что за дела с веретенообразной извилиной в конце книги (парочке бета-ридеров стало), то эта структура с проводкой по распознаванию лиц , которую мы подкорректировали, чтобы спровоцировать взаимный антагонизм в вампирах. Эта часть той же проводки, которая развилась, чтобы мы различали лица в облаках, она же задействована в эволюции религиозного импульса (смотри ниже).
Привычка мозга воспринимать метафоры буквально – тенденция считать, что у людей более «теплый» характер, если держишь в руках чашку с кофе, или привычка Двухкамерников умывать руки, снижая тем самым ощущения вины и неуверенности – это тоже установленный неврологический факт .
Идею про индуцированный танопарез я высосал из пальца. Но идея-то прикольная, а?
В «Ложной слепоте» я уже разработал фундамент биологии и эволюции вампиров. Здесь я не собираюсь вдаваться в этот вопрос (если хотите освежить свои знания, можете посмотреть презентацию «ФайзерФарм» для акционеров), остановлюсь только на одном источнике из «Ложной слепоты», согласно которому существование вампирш было невозможно (ген, ответственный за обязательное хищничество, находился в Y-хромосоме ). Последняя работа Чеберды с соавторами установила общую недостаточность протокадерина как в Y-, так и Х-хромосомах , решив этот нечаянный парадокс.
В любом случае для этой истории более важны зомби. В «Эхопраксии» появляются две их разновидности: хирургические и вирусные. Индуцированные хирургическим путем военные зомби – это по сути «ф-зомби», которых так любят философы ; этот вопрос уже более-менее проработан в «Ложной слепоте». Примеры вирусной модели включают, к примеру, жертвы пакистанской пандемии: «тела гражданских, низведенные до ходячего спинного мозга с помощью пары килобайт военизированного кода, настроенного на характерную биохимию разумной мысли».
Какие же характерные признаки могли атаковать эти вирусы? Сознание, похоже, является следствием распределенной активности – синхронного запуска мозговых отделов, далеко отнесенных друг от друга – но оно также коррелирует с особыми зонами и структурами . Что касается специфических клеточных мишеней, то я подозреваю, что такими могли бы послужить нейроны фон Экономо или просто VEN: непропорционально большие, аномально длинные и тонкие, не слишком ветвистые нейроны, которые вырастают на 50–200 % больше человеческой нормы . Их не слишком много – они занимают лишь один процент передней части поясной извилины и передней части островка Рейля, но, похоже, они чрезвычайно важны для сознания.
Мозги зомби – свободные от метаболических расходов личности – демонстрируют пониженный метаболизм глюкозы в этих областях, а также в префронтальной коре, верхней теменной извилине и левой угловой извилине; именно это отвечает за частичное снижение температуры мозга зомби. Интересно, что такое же метаболическое снижение можно найти в мозгах клинически психопатов-убийц .
Этот раздел я бы хотел начать с указания на то, как невероятно крута восьмилапая тезка Порции в реальном мире. Импровизационные охотничьи стратегии, решение проблем на уровне млекопитающих и острота зрения – все это содержится внутри таймшерного скопления нейронов размером с булавочную головку, и это чистая правда .
Учитывая вышесказанное, таймшерная когнитивная слизь с «Икара» еще круче. Принимая во внимание ограничения технологии телематерии в конце XXI века – и не забывая о том, что любой агрессивный агент, решивший добраться до места на чужом луче, будет благоразумно держать свою структурную сложность на минимуме – способность к самосборке будет крайне желательна, как только ты доберешься до пункта назначения. Мирас с соавторами описали процесс, который может подойти для основ таких требований, по крайней мере . Как только Порция начнет себя собирать, я представляю, что она будет функционировать наподобие куперовских «iCHELL» : неорганических металлических клеток, способных на реакции, которые можно назвать «метаболическими», даже не особо преувеличивая. Возможно, Порции также поможет добавка волшебной плазмы (хотя, предполагаю, что два этих процесса могут оказаться несовместимыми).
Последнее время было опубликовано невероятное количество исследований по естественной истории религиозного импульса и адаптивной ценности теистического суеверия . Неудивительно, что религия дает адаптивные преимущества, принимая во внимание практически повсеместное присутствие этого импульса среди нашего вида . Если вам интересно и у вас есть свободные полтора часа, то я рекомендую блестящую лекцию Роберта Сапольского об эволюционных и нейрологических корнях религиозной веры .
Но дело, конечно, не только в пищевых табу или в обрезании крайней плоти. Для настоящей дискуссии гораздо более ценен тот факт, что религиозный разум демонстрирует определенные и характерные нейрологические особенности . К примеру, верующие лучше неверующих находят образы в визуальной информации . Буддийские медитации увеличивают толщину префронтальной коры и правой части передней островковой доли большого мозга (эти структуры связаны с вниманием, интероцепцией и обработкой сенсорной информации) . Есть даже косвенные доказательства, что христиане меньше поддаются эмоциям, чем неверующие (правда, можно ли считать правила, которым они следуют, более рациональными, это уже другой вопрос). Определенные религиозные ритуалы настолько эффективны для сосредоточения разума и снятия стресса, что некоторые исследователи уже предлагают позаимствовать их для чего-то, вроде «религии для атеистов» .
Оборотная сторона всех этих преимуществ заключается в том, что большинство религиозных верований – в богов, душу или космический Диснейлэнд – в лучшем случае существуют при полном отсутствии эмпирических доказательств (а еще чаще люди придерживаются своих верований, несмотря на свидетельства, говорящие об их ложности). И хотя невозможно опровергнуть отрицание, но для большинства практических целей вполне разумно считать подобные воззрения просто неправильными.
Только во время написания этой книги мне пришла в голову мысль, а нельзя ли то же самое сказать о науке.
Сравнение религиозной веры с физиологией зрения, которое делает Лианна, пришло ко мне, когда я читал статью Инзлихта и соавторов , где религия описывается как внутренняя модель реальности, дающая преимущества тому, кто придерживается такой модели, даже будучи неправильной. Идея, конечно, не новая, но ее формулировка настолько напоминала описание работы нашего мозга – все эти разговоры про машины выживания, а не искателей истины, – что я задумался, а не теряет ли значение все различие между правильным и неправильным, как только любая точка зрения на мир проходит через человеческую нервную систему. А уже в следующей статье , которую я прочитал, высказывалось предположение, что определенные космические тайны могут быть не проявлением темной материи, а непоследовательностью в законах физики – и если дело в этом, то тогда уже вообще ничего наверняка сказать нельзя…
Разумеется, отрицать функциональную полезность научного метода глупо, особенно если сравнивать ее с бусами и погремушками парней в забавных шляпах. Но все-таки должен признать, я не совсем уютно себя чувствую, глядя на то, к каким выводам ненадолго свернул подобный ход мысли…
Орден Двухпалатников начался не как рой. Их корни растут из счастливого соседства адаптивных сбоев и небрежной приспособленности.
Имя возникло не от Джулиана Джейнса . Скорее, и Джейнс, и Орден говорят о временах, когда парные полушария были единственным выбором: правое, прагматичный, лишенный воображения стенографист, и левое, распознаватель образов . Представьте себе «дупликацию генов», процесс, когда генетическая репликация неожиданно летит под откос и начинает клепать множество копий гена там, где раньше существовал лишь один; такие копии становятся «запасками», доступными для эволюционных экспериментов. Межполушарная ассиметрия была в чем-то похожа. Прагматичное ядро; философское ядро.
Левое полушарие всегда ищет смысл, даже когда его в помине нет. Ложные воспоминания, парейдолия – индуцированный стрессом поиск имеющих смысл образов в шуме – все это дело рук Левого. Когда нет ни данных, ни смысла, Левое может все равно его найти. Так левое полушарие получает религию.
Но иногда образы и паттерны еле заметны. Иногда шум их практически забивает; ну или почти шум, по крайней мере, так он выглядит для классически эволюционировавших чувств. Размазанные вероятности, волны, затемняющие место или импульс, или на что вы там прищуриваетесь. Виртуальные частицы, которые можно обнаружить только на границах черных дыр. Если отойти на несколько порядков величин от мира, который научились распознавать наши органы чувств, возможно, именно парейдолия может прийти на помощь. Как уже полностью сформированное перо, эволюционировавшее для терморегуляции, забрили на полетную службу, так и некогда надуманный поиск смысла можно перенацелить на нахождение образов, которые левому полушарию когда-то приходилось изобретать. Возможно, будущее стоит за слиянием религиозного и эмпирического.
Просто левому полушарию нужно слегка помочь.
Сбои и поломки указали Ордену путь. Определенные повреждения мозга приводят к мощным всплескам различного рода креативности. Инсульты дают толчок к художественному творчеству , лобно-височная деменция заряжает отдельные части мозга, хотя повреждает другие . Некоторые аутисты обладают суперостротой зрения, сравнимой со зрением хищных птиц, хотя у них те же самые глаза, что и у всех нас . У шизофреников есть иммунитет к определенным оптическим иллюзиям . По крайней мере некоторые виды синестезии дают когнитивные преимущества (люди, в буквальном смысле видящие время, расположенное вокруг них во всей многоцветной красе, в два раза лучше нас вспоминают события из собственной жизни ). И – как размышляет Дэниэл Брюкс – повреждение мозга является предпосылкой для базовой рациональности в случае принятия решений определенного рода .
Двухпалатники наносят своему мозгу точно вымеренные повреждения. Они воздействуют на экспрессию гена NR2B , корректируют действие TRNP-1 , используя искусственно вызванные раковые опухоли для роста мозговой ткани (все необходимые гены маркированы на случай, если что-то пойдет не так), и в результате на порядок повышают нейроскульптурную степень свободы. Потом они безжалостно выпалывают все эти связи, подрезают сплетения до оптимального состояния, изолируют островки функциональности . Они улучшают свои способности к распознаванию образов до такой степени, что та практически непредставима для обычных исходников.
Разумеется, такие улучшения обходятся не без потерь . Двухпалатники потеряли способность общаться с другим когнитивным видом. И дело даже не в том, что они перепаяли себе речевые центры и теперь используют для речи другие части мозга; дело в том, что после всех изменений они думают исключительно метафорами, содержащими значение образами, даже если этих образов, строго говоря, не существует.
Вся система становится еще более запущенной, когда Двухпалатники объединяются в сети, которые буквально рассеивают разум даже на современных рудиментарных уровнях связности. «Трансактивная система памяти» под названием Гугл уже перепаивает ту часть нашего мозга, что раньше отвечала за запоминание фактов; теперь в этих схемах хранятся поисковые протоколы для удаленного доступа к распределенной базе данных . А Гугл и близко не подходит по уровню связности к реальному роевому разуму.
Несмотря на это роевые разумы уже давно повсеместная часть человеческого общества. Вы и есть роевой разум и всегда им были: единым последовательным сознанием, распределенным по двум полушариям головного мозга, каждое из которых – в изолированном состоянии – способно поддерживать самостоятельного разумного индивидуума со своими собственными мыслями, эстетическими взглядами и даже религиозными верованиями . Случается и обратное. Полушарие, вынужденное работать в одиночку, пока его партнер валяется под общим наркозом (например, ему вкололи анестезию для операции), проявит другую личность, не похожую на ту, что появляется при функционировании мозга в целом, но как только оба полушария восстановят связь, этого индивидуума поглотит двуядерное сознание, работающее на всем органе. Оно расширяется, заполняя все доступное пространство.
Рои Двухпалатников берут пример с Кристы и Татьяны Хоган, близнецов, сросшихся черепами, чьи мозги соединены в области таламуса . Среди прочих своих обязанностей таламус выполняет функцию сенсорного ретранслятора; близнецы разделяют одинаковый набор сенсорных входов. Каждая видит глазами другой. Если одну пощекотать, вторая засмеется. Отдельные свидетельства дают возможность предположить, что они могут обмениваться мыслями, и, хотя каждая имеет свою индивидуальность, любая использует местоимение «я», говоря о второй близняшке.
И все это происходит от слияния только в сенсорном ретрансляторе. Что было бы, если Криста и Татьяна оказались связаны еще сильнее? Мысль не знает, как ей остановиться, и поворачивает, когда достигает мозолистого тела. Тогда почему она поведет себя по-другому, если встретит мозолистое тело другого рода, почему два разума, соединенные трубой потолще, должны вести себя не так, как половинки вашего собственного мозга?
Таким образом, при достаточно высокой полосе пропускания получится единое интегрированное сознание, распределенное по любому количеству платформ. Технически сами связи могут использовать так называемую «эфаптическую сцепку» (при которой прямой синаптической стимуляции нет, и нейроны срабатывают из-за распределенных электрических полей, которые генерируются в других зонах мозга). Здесь жизненно важна синхронность: объединенное сознание существует только тогда, когда все его части запускаются вместе с задержкой при передаче сигнала максимум в пару сотен миллисекунд. Если сузить эту трубу, то можно даже сохранить индивидуальность, но при этом получить доступ к воспоминаниям и сенсорной информации с других узлов .
Я сделал степень роевой интеграции Двухпалатников подвижной, давая межузловым связям возможность сужаться или расширяться в зависимости от конкретных нужд – но принимаются ли эти решения по ограничению скорости самими узлами или чем-то более всеохватывающим, в общем-то не до конца ясно. Если хотите взглянуть на последствия полной когнитивной интеграции, то я хочу указать на (по-видимому) кататонический Разум Мокши Дхармического альянса .
Тем не менее как бы ни соединялся рой – какова бы ни была степень слияния сознания, – это в любом случае религиозный опыт. В буквальном смысле.
Мы знаем, что такое религиозный экстаз: выдающийся сбой, глюк в той части мозга, которая следит, где кончается тело и начинается все остальное . Когда эта граница распадается, то разум ощущает себя так, будто он связан со всем на свете, он буквально чувствует себя единым со вселенной. Это, конечно, иллюзия. Трансцендентность – это опыт, а не озарение. Но Двухпалатники чувствует вознесение и экстаз не поэтому.
Религиозный экстаз – это неизбежный побочный эффект принадлежности к рою. Слияние сенсорных систем, соединение разумов – такие связи на самом деле размывают границы между телами. Духовный экстаз Двухпалатников такая же иллюзия, как измеритель диапазона частот. Но чувства при этом все равно замечательные. Монахи кричат, когда связываются для решения проблем. От открытий они получают приход, по интенсивности ощущений граничащий с оргазмом. Если бы исходники получали такое вознаграждение за научную деятельность, то никакие деньги и должности в университетах им были бы не нужны.
Правда, у побочных эффектов есть уже свои побочные эффекты. Активация нейросхем, связанных с религиозным экстазом, вызывает глоссолалию даже в мозгах исходников . Принимая во внимание модификации, которыми Двухпалатники усилили трансцендентность , периодические приступы говорения на незнакомых языках просто неизбежны. Брюксу повезло, что рой хотя бы бормотал, а не кричал все время.
Оглядываясь назад, я могу сказать, что описание Двухпалатников как религиозного ордена вводит в некоторое заблуждение: те части мозга, которые они разогнали, просто перекрываются с частями, запускающимися во время религиозных нейроповеденческих процессов, поэтому проявления у них одинаковые. Имеет ли такое сильное значение эта разница, остается судить читателю.
Идея Бога как вируса работает только в том случае, если вы купились на активно развивающуюся область цифровой физики . Большинство из вас, скорее всего, знают, что это такое: совокупность теорий, в основе которых лежит предположение, что вселенная в своей основе дискретна и математична, а значит, каждое событие можно представить как своего рода вычисление. Цифровая физика подается под несколькими соусами: вселенная – это симуляция, которая функционирует на каком-то компьютере ; или же вселенная – это и есть огромный компьютер, где материя – это «железо», физика – софт, а каждое движение электрона – вычисление. В некоторых версиях материя считается иллюзорной, буквальной реализацией чисел ,. В других, реальность – это голограмма, а вселенная внутри пуста ; настоящее действие происходит на его двухмерной границе, а мы – лишь интерференционные узоры, проектируемые с поверхности мыльного пузыря внутрь. Популярных изложений этой теории полно, как в сети , так и вне ее .
Ли Смолин (из института Уотерлоо) идет против общего течения: он полностью отрицает цифровую физику и развивает в своих теориях концепцию последовательной вселенной, где время – не иллюзия, реальность не детерминирована, а сами вселенные растут, размножаются и эволюционируют путем естественного отбора, пусть и происходящего в очень больших масштабах (представьте черные дыры как потомство, а энтропию – как силу естественного отбора) . Тем не менее даже модель Смолина уязвима из-за изменчивости законов физики; она по сути предсказывает, что физические законы эволюционируют вместе с остальной реальностью. Что опять же отсылает нас к вопросу о том, как нам с полным основанием предполагать постоянство в непостоянной вселенной.
Анализуя все эти предпосылки, к такой мысли нельзя не прийти, неважно, насколько странно она звучит, но на стороне цифровой физики сейчас стоит немало научных тяжеловесов. Я, правда, не один из них; но так как столько умных людей защищают эту теорию, я, опираясь на их труды, со счастливой душой протащил в текст вирусные божества, и надеюсь, что все прошло гладко.
Полевая работа, которой занимается Брюкс в начале книги, берет свое начало от «ДНК-баркодинга», который сейчас безумно популярен. Это дешевая и сердитая таксономическая техника для классификации видов по фрагменту гена, кодирующего фермент цитохромоксидазы . Шансов на то, что баркодинг сохранится в нынешней форме через восемьдесят лет, нет – у нас уже есть портативные анализаторы , которые вытесняют традиционный механический анализ с пастбища – но концепция генетического баркода, полагаю, останется даже с улучшением технологии.
Смерчевой двигатель , питающий монастырь Двухпалатников, основан на работе, запатентованной Ли Мишо , инженером на пенсии, которому эта идея пришла в голову, пока копался в своем гараже. Понятия не имею, будут ли работать в будущем ветряные воронки в два километра высотой и мощностью в двести мегаватт, но патенты зарегистрировали , и проект получил пристальное внимание со стороны правительства и академических структур. Никто не сказал, что физика там неправильная.
Мы уже приближаемся к техникам обучения, которым не нужно сознательное восприятие , вроде той, что использовали Двухпалатники при обучении Лианны Латтеродт. Предтечи фетиш-капюшона, который Брюкс использует вместо мозговых имплантатов, уже обретают форму в целом ряде читающих/переписывающих разум устройств, которых уже предостаточно в литературе ,. Зависимость Брюкса от когнитала, с другой стороны, говорит о том, что он – настоящее ископаемое прошедшей эпохи (нашей, по сути): усилители памяти уже на подходе , и еще в 2008 году каждый пятый активно работающий исследователь сидел на мозговых стимуляторах, чтобы не слететь с гонки .
Использование онлайновых многопользовательских игр в качестве средств для эпидемиологической симуляции впервые предложили Лоффгрен и Фефферман ; их же, в свою очередь, вдохновила неожиданная пандемия «испорченной крови» в «Мире Варкрафта» , которая случилась из-за того, что люди в РПГ – как и в реальной жизни – часто ведут себя не так, как надо. Я не знаю, сколько народа подхватило эту идею и развило ее – по крайней мере, в одной статье говорится об использовании онлайн-игр для экономических исследований , – но если это все, то, по-моему, мы упускаем большую возможность.
Ближе к концу романа есть поучительный момент по поводу естественного отбора. Большинство людей думают, что организмы развивают адаптивные черты в ответ на изменения в окружающей среде. Это чушь. Окружающая среда меняется, и выживают те, у кого уже есть необходимые адаптивные черты. В связи с этим вопросом уже разрушающийся Дэниэл Брюкс размышляет о любопытном факте того, что строительные блоки продвинутой нейроархитектуры существуют уже в одноклеточных животных, у которых нет даже самой рудиментарной нервной системы .
Парочка отдельных фактоидов. Фруктовые мухи экономят энергию в бедной среде обитания, становясь забывчивыми ; так как конструирование и хранение воспоминаний оказывается, в конце концов, довольно дорогим удовольствием. Я думаю, что «Сплинтернет» Роны Макленнан страдает от энергетической расстановки приоритетов подобного рода после того, как «Икар» ушел в офлайн. А тот момент, где Брюкс спрашивает, зачем Мур делает упражнения, чтобы держать себя в форме? Вопрос возник потому, что мы буквально в шаге от таблетки, которая управляет метаболизмом, и мы скоро сможем получить подтянутое мускулистое тело, даже если будем сидеть весь день на диване, пожирая шкварки и смотря «Голос» .
Стихотворение, которое Брюкс находит в пустыне, когда его разум уже распадается на части, несмотря на то, что вы подумали, не галлюцинация. Оно вполне реально. Это дитя извращенного разума канадского поэта Кристиана Бёка . Последние десять лет он провел, создавая ген, который не только рассказывает стихотворение, но и вполне функционально кодирует флуоресцирующий протеин, чья аминокислотная последовательность декодируется в ответ на это стихотворение . В последний раз, когда мы зависали вместе, он умудрился поместить рифмованные строчки в E.coli, но его главная цель – это засунуть стихотворение в красную бактерию, Deinococcus Radiodurans, по кличке «Конан-Бактерия» , он же самый крутой микробный мужик, который громко смеется внутри ядерного реактора. Если проект Кристиана увенчается успехом, то его слова будут множиться по всей планете до тех пор, пока Солнце не взорвется. Кто бы думал, что у поэзии когда-то будет такой огромный тираж?
Ну, и, наконец, свободная воля. Хотя свободная воля (точнее, ее отсутствие) – это одна из центральных тем «Эхопраксии» (неврологическое состояние эхопраксии для автономности является тем же, что и ложная слепота для сознания), мне тут особо нечего сказать, так как аргументы настолько ясные, что это почти неинтересно. Нейроны не активируются спонтанно, но только в ответ на внешний стимул; значит, и мозг не может действовать спонтанно, но только в ответ на внешние стимулы . Нет нужды говорить обо всех тех исследованиях, которые показывают, что мозг действует быстрее, чем сознательный разум «решает» что-то сделать . Забудьте о ревизионистской интерпретации, которая низводит определение «свободы воли» до «воли, которая достаточно непредсказуема, чтобы поставить в тупик хищников» . Все гораздо проще: рычаг сам по себе повернуться не может. Что и требовалось доказать. Если вы хотите цепляться за концепцию свободной воли, то я не буду тратить время, споря об этом здесь: немало человек уже осветили этот вопрос гораздо более убедительно, чем я когда-либо смогу .
Но принимая во внимание текущее положение вещей, самым крепким орешком, который «Эхопраксия» просит вас раскусить, является то, что спустя восемьдесят лет люди по-прежнему будут считаться со столь неубедительным и непоследовательным предположением, что приближаясь к XXII веку, мы по-прежнему будем вести себя так, словно у нас есть свобода воли.
На самом деле такое поведение вполне естественно. Убедить людей в том, что они – автоматоны, легко, по крайней мере, с интеллектуальной точки зрения. Человечество даже изменит свои отношения и поведение в свете новых истин – например , люди станут чаще обманывать или меньше обвинять других в противоправных действиях. Но со временем наше поведение вновь вернется к исходному состоянию; даже большинство из тех, кто приемлет детерминизм, каким-то образом умудряется при этом верить в персональную виновность . За десятки тысяч лет мы привыкли ездить с максимальной скоростью в сто двадцать километров в час; без постоянного сознательного вмешательства мы обычно жмем на педаль так, как нам наиболее удобно.
«Эхопраксия» делает такие же номинальные уступки, которые, скорее всего, сделает и общество. Вы могли заметить в тексте периодические упоминания о том, что концепция личной ответственности была удалена из юридических систем по всему миру, а те средневековые пережитки, которые еще цепляются за нее, являются объектом санкций со стороны движений за человеческие права в остальном цивилизованном мире. Брюкс и Мур еще в монастыре препираются по поводу старого аргумента об отсутствии свободы воли. Приверженцы тех восточных религий, которые никогда особо серьезно не относились к этой концепции, удалились в роевое состояние глубокой кататонии (так, по крайней мере, их видят со стороны). Остальные люди по-прежнему действуют так же, как всегда.
Оказывается, в этом вопросе у нас просто нет особого выбора.
Войти с помощью соц. сетей: