Сказать, что я был шокирован, мало. Несколько мгновений я находился в ступоре, не в силах выговорить и слово. Я многого ожидал от Соединенных Штатов. Я мог вообразить себе, что к нам приставят соглядатая. Этакого широкоплечего ковбоя с открытым честным лицом и лживыми глазами, нечто вроде Рейгана в молодости. Или наоборот – плюгавого человечишку, с мерзким хихиканьем потирающего лапки. Короче, любой из заботливо культивируемых газетчиками образов врага сошел бы за официального филера. Но даже в бреду мне не пришло бы в голову, что американцы способны приставить к нам женщину.

Америка – страна консервативная настолько, что наши ретрограды сошли бы тут за опасных радикалов. Особенное распространение имеет здесь (и я говорю это, основываясь на личных впечатлениях) специфическая форма лицемерия, когда объявленная прилюдно государственная политика никоим образом не соотносится с реальным положением дел. Основной закон страны запрещает всяческое поражение в правах любой группы жителей. А в реальности большая часть этих самых жителей или не имеет указанных прав вовсе, или, что случается еще чаще, не может ими воспользоваться. На работающую женщину если и не смотрят косо, то занять мало-мальски значительную должность никак уж не позволят.

А тут, извольте видеть, офицер Тернер. Офицер… по связям с общественностью.

Я мысленно обругал себя за идиотизм. Ну еще бы – кого направить встречать важных гостей, как не аристократическую красавицу? Подобный эскорт кого угодно настроит на благодушный лад. Вон Андрей – так положительно влюбился в нее с первого взгляда. Эх, юноша… Отвел бы я тебя в сторонку и объяснил бы, что в глубине этих синих глаз огненными буквами выписано: «ХОЛОДНАЯ СТЕРВА»… Если бы я был хоть немного глупее и не знал, что объяснять бесполезно, потому что ни единому слову из моих объяснений ты не поверишь.

Одно только подозрительно. Американцы вообще полагают, что весь мир обязан изъясняться по-английски. По крайней мере за неделю, проведенную мною на Аляске, я не встретил ни единого человека, владеющего иностранными языками. А эта фифочка с ясным лицом круглой идиотки говорит по-русски. Медленно, правда, точно по учебнику, и с жутким акцентом, но говорит!

– Офицер Тернер! – окликнул я нашу провожатую, покуда она и неотвязно следующий за нею Заброцкий не скрылись из виду.

Девица остановилась.

– Слушаю, – проговорила она.

Мне пришла в голову ужасная мысль – я не знал, что ей сказать. Извиниться, дескать, не подумал, что к нам могут приставить женщину… Да после такого заявления на всей нашей поездке можно ставить крест.

– Вы меня не подождете? – губы шевелились безо всякого участия рассудка. – Я, признаться, не думал, что мы торопимся.

– Мы не торопимся, – ответила Тернер. Глаза ее чуть потеплели. – Я лишь хотела, э, вывезти коллег наружу. Здесь слишком много людей. Вы, думаю, господин Щербаков?

Моя фамилия далась ей с трудом, но американка справилась даже со звуком «щ».

– Совершенно верно, – ответил я. – А это, как вы догадались, мой коллега Андрей Заброцкий.

Коллега сглотнул и боднул воздух – очевидно, в присутствии красавицы Тернер дар речи у него отшибло напрочь.

– Очень приятно, – откликнулась американка. – Это большая честь для меня.

– Возможно, – предложил я по-английски, – вам будет легче говорить на родном языке? Правда, мой коллега его почти не знает… Или же мы можем все говорить по-французски или по-немецки, если вам так проще.

– Нет, я постараюсь говорить по-русски, – любезно отказалась Тернер. – Из чужих языков я только с испанским знакома немного. Мне нужна трей-ни-ров-ка.

Я согласно кивнул.

– Мне не сказали, – американка изобразила милую улыбку, – в чем должна моя помощь заключаться, кроме… э… помощи по расследованию дела. Вы ведь только что с самолета?

– Совершенно верно, – кивнул я. – Сотрудник посольства, который нас привез, сказал, что нашим обустройством займется американский коллега. Если бы мы знали, что коллегой окажется очаровательная дама, мы бы, несомненно, занялись этим сами.

Взгляд, которым одарил меня Заброцкий, был весьма далек от дружелюбия. Кажется, придется воздерживаться от комплиментов. Что ж, сыграю в русского медведя. Не в первый раз.

– Не стоит того, – отмахнулась Тернер. – Я вас отвезу на своей машине, господа, если вы не будете против.