Наблюдать за действиями Андрея было одно удовольствие. За несколько минут он довел липового фэбээровца до нервного истощения. Тот уже не ругался и не ревел белугой, а тихонько поскуливал, думая, что его не слышно. Мой коллега демонстративно потерял к нему интерес, перебирая поспешно собранные со всех комнат инструменты. Особенно ему понравилась тонкая отвертка; он ловко крутил ее в пальцах, поминутно примеряя к нашему пленнику – то к ногтям, то к глазницам, то к уху.

Когда Андрей принялся прокаливать отвертку на пламени зажигалки, «фэбээровец» сдался окончательно.

– Мистер Щербаков! – воззвал он. – Я вас умоляю!

Я «очнулся».

– Что вы сказали? – переспросил я на своем скверном английском.

– Вы же военный человек, мистер Щербаков! – «Фэбээровец» взирал на меня с мукой. – Вы должны прекратить это, это беззаконие!

– Это не беззаконие, – поправил я его. – Беззаконие – это то, чем занимаетесь вы. А мы воспринимаем ваши действия как враждебные. Да, право слово, какая тут может идти речь о законе?

– Пытать пленных запрещено международным правом! – выпалил «фэбээровец», и сам, кажется, изумился собственной смелости.

– Так вы не пленный, – объяснил я ему, – мы же со Штатами пока не воюем. Или уже не воюем, это как посмотреть.

Андрей оторвался от своего увлекательного занятия и подул на отвертку.

– Сергей Александрович, – поинтересовался он, – может, сразу перейдем ко второй ступени? Расколется – хорошо, нет – шлепнем быстренько и двинемся дальше.

– Торопыга вы, Андрей, – укорил я его. – Этот господин явно хочет что-то рассказать. И совершенно необязательно для этого применять насилие. Понимаю, вы давно не практиковались, но я не могу отдавать вам в руки человека просто для тренировки.

– Н-ну ладно, – сдавленно промычал Заброцкий и, отвернувшись, принялся самозабвенно вывязывать узелки на освобожденном от изоляции телефонном проводе. Кажется, он с трудом сдерживал смех. Не перегнул ли я палку?

Но «фэбээровец», похоже, вполне адекватно воспринимал моего молодого коллегу в роли мрачного пытателя.

– Господин Щербаков! – застонал он. – Мы же культурные люди!

– Люди, люди, – успокоил я его. – Вы никогда не думали о своей бессмертной душе?

«Фэбээровца» пробила крупная дрожь.

– Это я к тому, – немного успокоил я его, – что ложь – тяжкий грех. Вы, главное, отвечайте правдиво на наши вопросы, и с вами ничего не случится. Ваше имя?

«Фэбээровец» немного замешкался с ответом, и Андрей воспользовался моментом поддержать свое реноме.

– Ваше благородие, может, вы выйдете? Я знаю, сердце у вас доброе, вам неприятно будет…

– Джокенен Джозия Себастиен Брант! – выпалил «капитан».

Я прищурился. Господи, ну и произношение! Иоканаан, значит, Осия Севостьян Брант. Нет, ну его, буду звать его просто «мистер».

– Ну, мистер Брант, рассказывайте, – пригласил я. – Кто вас подговорил напасть на мирных подданных Российской короны, кто подучил воспользоваться фальшивыми документами. Да вообще, кто вы такой?

– Полковник минитменов, – промямлил «фэбээровец». Похоже, он не вполне определился, кого боится больше – Андрея с его пыточным инструментарием или своего отсутствующего, но оттого не менее грозного начальства.

– Как интересно, – заметил я с отсутствующим видом, решительно не зная, как на подобное заявление реагировать. Мой коллега был импульсивен.

– Кейт! – гаркнул он, высунувшись в коридор, где, судя по цокоту, намеряла шаги наша провожатая. – Кто такие минитмены?

– Вооруженные отряды комитетчиков, – донеслось из-за двери.

– А полковники у них бывают? – не отставал настырный Заброцкий.

– Бывают – Кейт всунулась в комнату, каким-то образом проскользнув под мышкой у моего коллеги. – У них даже генералы бывают. Видели бы вы их мундиры – закачаешься.

– К сожалению, этот господин не предоставил нам такой возможности, – бросил я небрежно. – Так, это мы вроде бы проверили. И что вам, мистер Брант, – называть этого типа самозванно присвоенным чином я не мог, – приказали сделать со мной и моим коллегой?

– Привезти сюда и… и допросить! – прошептал Брант.

Андрей закончил свое макраме и принялся пристраивать у нашего пленника на голове на манер тернового венца. Я знаком велел ему прекратить – Брант белел на глазах, и я боялся, что от страха он не сможет двух слов связать. Андрей скорчил капризную мину, но подчинился.

– Допросить, – повторил я. – И на какие вопросы вы должны были получить ответ?

Брант замычал.

– Андрей, у этого слизняка не было на столе чего-то вроде шпаргалки? – полюбопытствовал я. – Боюсь, на то, чтобы запомнить все вопросы, ему не хватит интеллекта.

– Сейчас пошарю, – бодро отозвался Андрей.

– Н-не надо!.. – обрел голос наш подопечный. – Я так скажу! Мистер Эверхард приказал узнать, что вам известно о Проекте.

Заглавную букву в слове «Проект» я услышал совершенно отчетливо.

– Каком проекте? – переспросил Заброцкий, отрываясь от бумаг.

– О Проекте, – повторил Брант, покрываясь обильной испариной.

– НЕ ПОНЯЛ?!! – взревел Андрей так, что даже я подпрыгнул на стуле. Брант зажмурился и попытался спрятаться в собственном пиджаке.

– Похоже, он не знает, что за Проект, – мягко заметил я. – Но мы-то с вами знаем, не так ли, Андрей?

– Я много чего знаю, – ответил мой коллега. – В том числе как заставить человека говорить при помощи трех вершков провода. Что тебе еще приказали вызнать, погань?

– Что вам известно о Проекте, – повторил Брант, – какой разведкой вы посланы, есть ли у вас дублеры, каковы ваши задачи…

– Ясно, – подытожил Андрей. – Стандартный набор. Ну что, Сергей Александрович, скажет он еще что-нибудь, или можно пускать в расход?

– Не надо!

Очевидно, наш пленник был знаком с этой идиомой.

– А что тебе приказали с нами сделать, не припомнишь? – ласково поинтересовался я.

– Если вы что-то знаете о деталях Проекта, то применить спецсостав «си», по четыре десятых под язык, – пробормотал Брант, – а если нет, то спецсостав «эф», по… не помню, у меня было записано…

– Понятно, – протянул я.

Действительно, ошибиться трудно. Или смерть «от сердечного приступа», или… Думаю, состав «эф» призван отшибить нам память и соображение, наподобие российского «кистеня».

– Так что с ним делать? – нетерпеливо поинтересовался Андрей.

– Мм… Стул у нас деревянный? Вот так и оставим, – решил я. – Думаю, мистер Брант сумеет его разломать часа через четыре… Добротная мебель. Все улики берем с собой. Ключи от машины где?

– Вот, – позвенел ими Андрей. – Экспроприированы.

– Отлично. – Я встал и потянулся. – Поехали.

– Как? – всполошилась Кейт. – Вы хотите их прямо так и оставить? – Она указала на валяющиеся в живописном беспорядке трупы.

Я бросил на нее мрачный взгляд, потом решил, что она права.

– Да, нехорошо получается, – согласился я и, подойдя по очереди к каждому, прочитал молитвы.