Что есть самость? Философы веками бьются над этим вопросом. Христианская концепция бессмертной души, нематериальной и необъяснимой, столетиями пленяла мыслителей и ускользала от серьезного изучения, но с каждым днем приверженцев у нее все меньше. Идея о духовной сущности, которая после смерти отправляется в рай, кажется все более противоречивой. Очевидно, что мы не отказываемся от нее окончательно, как отказались от мысли о существовании гоблинов и ведьм, только потому, что все еще тешим себя иллюзиями. Те же из нас, кто придерживается материалистических взглядов и уверен, что сознание есть мозг (природа которого вполне понятна), вынуждены отвечать на вопрос, почему кажется, что каждый из нас обладает какой-то духовной сущностью, или и того лучше – почему каждый из нас представляет собой такую духовную сущность, живущую в теле, а точнее, в мозге. Может, чтобы найти самость, нужно просто заглянуть внутрь себя?

Дэвид Юм, как известно, раскритиковал эту идею в 1739 г.:

Юм не без иронии признает, что представления людей могут различаться, и его слова по сей день резонируют среди тех, кто гадает – а что, если я, к примеру, зомби (а точнее, зимбо), который наивно судит людей по себе? Такая мысль весьма любопытна, но вряд ли кто-то воспринимает ее всерьез.

Совершенно ясно, чем самость не является. Самость не часть мозга, в отличие от миндалевидного тела и гиппокампа. Лобная доля играет важнейшую роль в оценке ситуаций, намерений, восприятий и тому подобного, но я сомневаюсь, что хоть кто-то ошибочно размещал в ней самость. (Губительная префронтальная лоботомия превращает человека в его “тень”, однако в ходе этой операции не вырезается самость. Как гласит старая шутка, лучше уж одуреть от пьянства, чем подвергнуться префронтальной лоботомии, но в любом случае этому опыту подвергнется самость.) Так что же такое самость? Я полагаю, что она сродни центру гравитации – абстракции, которая, несмотря на свою абстрактность, тесно связана с физическим миром. Вы, как и любой другой материальный объект, обладаете центром гравитации (корректнее называть его центром масс, но здесь мы не станем обращать внимания на эту формальность). Если у вас массивный торс, ваш центр гравитации находится выше, чем в среднем у людей вашего роста, поэтому вам приходится прилагать больше усилий, чтобы прямо стоять, и так далее. Существует много способов найти свой центр гравитации, который – в зависимости от таких факторов, как тип вашей обуви и время последнего приема пищи, – занимает плавающее положение в небольшой зоне посреди вашего тела. Это математическая точка, а не атом и не молекула. Центр гравитации отрезка стальной трубы не сделан из стали – и вообще не из чего не сделан. Это точка в пространстве – точка на средней линии, проходящей через центр трубы, равноудаленная от ее концов (примерно, в зависимости от несовершенств и т. п.).

Концепция центра гравитации – сама по себе полезный инструмент мышления. По сути, она усредняет все гравитационные силы между всеми частицами материального объекта и всеми частицами материи на планете и говорит нам, что мы можем свести все это к двум точкам – центру земли (ее центру гравитации) и центру гравитации объекта – и рассчитать поведение объекта в меняющихся условиях. К примеру, если центр гравитации объекта в какой-то момент окажется за пределами всех точек его основания, объект упадет. Само собой, интуитивно мы понимали центры гравитации задолго до того, как Ньютон постиг саму гравитацию. (“Сядь! Ты раскачиваешь лодку”».) Теперь мы можем во всех подробностях объяснить, как и почему работает эта концепция, а при проектировании торшеров или транспортных средств стараемся разместить центр гравитации как можно ниже или удобнее – иными словами, без центров гравитации никуда. Может, это и “теоретический вымысел”, но очень ценный вымысел, на основании которого можно сделать множество истинных предсказаний. Разве может такая абстрактная сущность, лишенная материального воплощения, становиться причиной чего-либо? Только не напрямую. И все же объяснения, ссылающиеся на центр гравитации, конкурируют с очевидно каузальными объяснениями. Почему кофейная чашка не перевернулась, когда корабль так сильно накренился? Ответ “потому что у нее необычно низкий центр гравитации” конкурирует с ответом “потому что она приклеена к палубе”.

Центр гравитации можно назвать теоретическим вымыслом, поскольку ему, как и вымышленным персонажам, свойственна любопытная неопределенность характеристик. Шерлок Холмс из детективных рассказов о Шерлоке Холмсе Артура Конана Дойла наделен множеством характеристик, однако по тем вопросам, по которым Конан Дойл не высказался, предмета для обсуждения нет. Можно продолжить эти рассуждения: писатель ни разу не упоминает, что у Шерлока была третья ноздря, так что мы вправе предположить, что третьей ноздри у него не было (Lewis 1978). Также мы можем согласиться, что он не был двоеженцем с одной женой в Париже и другой в Нью-Йорке. Но на многие подобные вопросы ответов нет: была ли у него родинка на левой лопатке? приходился ли он двоюродным братом Оскару Уайльду? был ли у него коттедж в Шотландии? Если речь идет о реальном человеке, на все эти вопросы – и бесчисленное множество других – должны существовать верные ответы, даже если нам и не дано их найти. Но с Шерлоком все иначе: будучи вымышленным персонажем, он наделен только теми характеристиками, которые называет или подразумевает писатель. Наивный читатель, который полагает, что рассказы о Шерлоке Холмсе правдивы, может поинтересоваться, был ли проводник поезда, идущего в Олдершот, выше или ниже Холмса, но, если вы понимаете, что такое вымысел, вам и в голову не придет задавать такой вопрос. Точно так же и с центрами гравитации. Задуматься, не случится ли так, что в конце концов они “окажутся нейтрино”, – значит упустить из виду, что они, по сути, лишь теоретический вымысел.

Что же такое центр нарративной гравитации? Это тоже теоретический вымысел, призванный унифицировать и объяснить в ином случае поразительно сложный набор действий, высказываний, волнений, жалоб, обещаний и т. п., из которых состоит личность. Именно он лежит в основе объяснений на личном уровне. Ваша рука не подписывала контракт – его подписали вы. Ваш рот не солгал – солгали вы. Ваш мозг не помнит Париж – его помните вы. Вы “номинальный собственник” живого тела, которое мы считаем вами. (Как говорится, это ваше тело – делайте с ним что угодно.) Подобно тому как мы можем упростить все гравитационные силы всех элементов мира и стоящего на земле обелиска, сведя их к двум точкам – центру земли и центру гравитации обелиска, – мы можем упростить и все взаимодействия – рукопожатия, произносимые слова, чернильные каракули и многое другое, – сведя их к двум самостям, продавцу и покупателю, которые только что произвели транзакцию. Каждая из самостей – это личность, имеющая собственную биографию, “предысторию” и множество проектов в работе. В отличие от центров гравитации, самости не просто обладают траекториями во времени и пространстве, а формируются на ходу в процессе накопления воспоминаний, разработки планов и определения ожиданий.

От некоторых фрагментов предыстории человек, возможно, предпочел бы отречься, но сделанного не воротишь – этот фрагмент нарратива не переделать. Тем не менее его можно заново интерпретировать в свете более поздних элементов биографии. Нам хорошо знакома фраза “я был сам не свой, когда это сделал”, и часто наш скепсис по отношению к этому внутренне противоречивому утверждению вполне обоснован. Говорящий так человек имеет в виду, что он действовал совсем “не в своем духе”, и просит нас не судить его на основании этого и не думать, что он снова поступит так же в будущем. Порой его заявления вполне правдоподобны, порой – нет. Нам также знакома другая отговорка: “Если не ты, то кто это сделал? – Меня бес попутал”. И снова мы часто принимаем это не за чистую монету, а в качестве искреннего отречения от черт характера и мотиваций, подтолкнувших к совершенному действию. В результате встают вопросы об ответственности и свободе воли, которыми мы займемся в следующей главе. Пока же обратите внимание, что концепция самости необходима нам, чтобы провести черту (пусть часто и произвольным образом) между тем, что вы делаете, и тем, что с вами происходит.

Любое физическое тело обладает центром гравитации, а любое живое человеческое тело обладает самостью – или, скорее, любое живое человеческое тело принадлежит самости, которая выступает в качестве своеобразного администратора с проживанием. Один ли владелец у тела? Могут ли в одном теле уживаться две и более самости? Заболевание, называемое диссоциативным расстройством личности (а ранее – расстройством множественной личности), судя по всему, дает нам пример существования нескольких самостей в одном теле, при котором одна самость (“хозяин”) доминирует, имея группу “альтернативных” самостей. Я говорю “судя по всему”, потому что вокруг диагноза не утихают споры: одни считают, что это откровенное надувательство через индуцированное бредовое расстройство (когда наивный психиатр непреднамеренно подталкивает больного к проявлению определенных симптомов), а другие признают несколько редких и истинных случаев заболевания, отличая их от игры всевозможных подражателей. После нескольких лет изучения феномена (и наблюдения за людьми, которые изучают и лечат эту болезнь) мы с психологом Николасом Хамфри (1989) решили, что правы все! Встречаются и надувательства, и преувеличения, и легковерные психиатры с упрямыми пациентами – но и немногочисленные случаи, в которых болезнь, похоже, существовала хотя бы в рудиментарной форме и до вмешательства заинтригованного посредника. В этом нет ничего удивительного, если рассматривать это состояние в качестве более интенсивного проявления вполне нормального феномена, с которым в той или иной степени сталкиваемся мы все. Большинство из нас ведет несколько довольно разных жизней – на работе, дома, за игрой – и в каждом из контекстов приобретает привычки и воспоминания, которые не переходят ни в один из других контекстов.

Как заметил в своей классической работе “Представление себя другим в повседневной жизни” социолог Ирвинг Гофман (1959), мы все представляем себя героями в жизненных сценариях (профессор Деннет, Дэн из соседнего дома, папа, дедушка и так далее) и без труда заручаемся поддержкой героев второго плана, которые представляют себя подобным образом. Мы даем друг другу фразы, которые легко можем переварить, подыгрываем друг другу в ходе представления себя или ломаем продуманные сценарии, выходя из роли, что приводит к неловким, комичным или неприятным моментам. Для этого нужны стальные нервы. Можете ли вы представить, как вас на вечеринке знакомят с человеком, а вы просите его показать какое-нибудь удостоверение личности – скажем, водительские права или паспорт – или наоборот сразу бросаетесь к нему в объятия? Оказываясь в неудобных ситуациях, люди порой прибегают к отчаянным мерам, и случается, что их притворство со временем становится их второй натурой. В тяжелых обстоятельствах вы просто отступаете, оставляя после себя другой центр нарративной гравитации, другого героя, который лучше способен разобраться с насущной проблемой.

Мы с Хамфри обнаружили, что пациенты, предположительно страдающие от диссоциативного расстройства личности, часто демонстрируют виртуозное мастерство при уходе от ответов на неудобные вопросы. Чтобы формулировать вопросы, которые не могут остаться без ответов, или – что даже лучше – расставлять ловушки и проверять, действительно ли одна из альтер-личностей не помнит ничего из того, что делала и говорила другая альтер-личность, нужно быть откровенно грубым, рискуя серьезно обидеть собеседника, поэтому высока вероятность, что вы из вежливости будете подыгрывать пациенту, выступая в качестве завербованного в два счета сообщника. Мошенники занимаются этим намеренно, демонстрируя немалое мастерство, но так же поступают и невинные жертвы описываемого расстройства личности, которые даже не сознают, что делают. В той или иной степени мы все этим занимаемся. Но их альтер-личности – лишь вымышленные персонажи, да? Реальная личность – только хозяин, да? На самом деле все не так очевидно.

Та сущность, которая является вами, – та личность, которой вы себя представляете, играя при этом хоть несколько ролей, хоть одну монолитную роль, – выступает в качестве центра вашей нарративной гравитации. Именно так вас узнают друзья (“Сегодня ты сам не свой!”) и так вы сами видите себя большую часть времени, пусть даже этот образ несколько идеализирован (“О боже! Это я сделал? Я бы никогда такого не сделал!”). Профессиональные писатели, подобно мошенникам, создают нарративы, мастерски снабжая их деталями. Мы же предстаем талантливыми любителями, рассказывая свои истории с умом, но (в основном) безотчетно, как паук, плетущий паутину. Это природа, а не искусство. Скорее не мы, используя мозг, плетем небылицы, а наш мозг, используя небылицы, сплетает нас. Да, в основе всего лежат неопровержимо истинные биографические сведения, однако с годами немалые фрагменты этих сведений теряют значимость, отходят на второй план и перестают определять вас. Некоторые из них вы специально отбрасываете, отвергаете, “забываете” в процессе самообновления и самосовершенствования.

Подумайте, как легко вам ответить на некоторые вопросы о своем прошлом. Танцевали ли вы когда-нибудь с кинозвездой? Бывали ли вы в Париже? Катались ли вы хоть раз на верблюде? Случалось ли вам задушить человека голыми руками? Большинству из нас не составляет труда дать ответ на подобные вопросы, будь он хоть положительным, хоть отрицательным. (Представьте, что кто-то задумался, услышав последний вопрос, и почесал подбородок, прежде чем ответить. Держитесь от него подальше!) Мы знаем ответы на эти вопросы, потому что знаем о себе – о своей самости – достаточно, чтобы понимать, что мы бы точно запомнили, если бы хоть раз танцевали с кинозвездой, бывали в Париже, катались на верблюде или душили человека. Если “ничего не приходит в голову”, мы считаем, что ответ отрицательный. (Как иначе мы можем быть уверены в этом? Разве вы ведете список всех вещей, которые хоть раз делали? Всех мест, где хоть раз бывали?) Сравните эти вопросы с такими, казалось бы, сходными вопросами: вы когда-нибудь танцевали с человеком по фамилии Смит? вы когда-нибудь бывали в аптеке, где продавалась мастика? вы когда-нибудь ездили на синем “Шевроле”? вы когда-нибудь разбивали белую кофейную чашку? Вы без труда ответите на некоторые из них, но другие вынудят вас признаться, что вы понятия об этом не имеете, а третьи и вовсе подтолкнут вас дать неверные ответы, хотя вы сами этого и не поймете, просто потому что все это совсем неважно. Зачем вам помнить, делали ли вы что-то из перечисленного? Многое из того, что случается с нами, вообще не памятно. Наши центры нарративной гравитации скрывают множество хороших и плохих вещей, которые мы делали в своей жизни, но к итоговому нарративу невинным образом добавляется и многое из того, чего никогда не происходило, потому что по той или иной причине это идеально вписывается в наш образ. Вы представляете собой совокупность способностей и опыта, суровых намерений и легковесных грез, заключенную в единственном мозге и теле и называемую вашим именем. Мысль о том, что существует также и особенное, нерушимое ядро самости – или эго, или дух, или душа, – всего лишь чарующая фантазия, в которой нет необходимости, если мы хотим понять людей, их мечты и надежды, доблести и грехи.

Если же центр нарративной гравитации не таинственный фрагмент элементарного вещества, а абстракция, можно ли исследовать его с научной точки зрения? Да.