Глава 23

Вероника сидела на лестнице, держа на коленях мотоциклетный шлем Маттиаса. Руки и ноги у нее дрожали. Пока Маттиас с пистолетом в руке ходил по квартире, она часто дышала и была как на иголках.

Через открытую дверь она слышала, как он двигается, методически обыскивая квартиру. Ванная, кухня, гостиная. Все, вплоть до шкафа в дальнем углу спальни.

Ни вскриков, ни шума борьбы, ни грохота выстрелов. Только звук его осторожных шагов. Вероника погладила шлем, подвигала вверх-вниз темное забрало. Когда Маттиас начал ездить на мотоцикле? И что он делает в шестистах километрах от дома, с пистолетом в кармане куртки?

Маттиас выглянул в открытую дверь. Сказал то, что она и ожидала:

– Здесь никого нет.

Вероника встала и на ватных ногах пошла в квартиру. Выглядывая из-за широкой спины брата, шагнула в гостиную.

– Ничего не пропало?

Вероника огляделась. Телевизор на месте, на месте и дешевая аудиосистема, которую она изредка включала. Комод в спальне, кажется, не тронут. Она выдвинула верхний ящик; шкатулки с немногочисленными украшениями стояли в привычном порядке.

Все, кажется, было как надо, однако же Вероника знала, что это не так. Что-то в квартире как будто сдвинулось.

– Ты всегда оставляешь его открытым? – Маттиас указал на узкое окошко в дальней стене спальни.

– Иногда. А что?

– Закрыто не до конца.

Верно. Окно было закрыто, но металлические задвижки на одной створке смотрели вверх, хотя им полагалось покоиться в маленьких вилочках. Маттиас открыл окно и высунулся наружу. Там была пожарная лестница, уходившая вниз, в темный внутренний двор. Маттиас внимательно изучил ступеньки и перешел к исследованию ручек и оконной рамы.

Вероника попыталась припомнить, когда в последний раз открывала окно во двор. Кажется, вчера вечером. Надеялась, что сквозняк принесет прохладу. Она зажмурилась, глубоко вдохнула и попыталась вспомнить, заперла ли потом окно.

– На раме никаких следов взлома. – Маттиас закрыл окно. – И на лестнице ничего. Ты уверена, что слышала шаги? Может, окно постукивало от сквозняка?

Вероника чуть не огрызнулась, что да, она абсолютно уверена – в квартире кто-то был, но сдержалась. Всего несколько минут назад она думала, что ее преследуют чудовища из детских ночных кошмаров. Поэтому спросила только:

– Какого черта ты тут делаешь?

– У меня встреча. А может, ты все-таки просто забыла закрыть окно как следует?

– Может. Что за встреча?

– Мы расследуем дело о наркотиках. Государственная уголовная полиция тоже хочет участвовать, так что меня попросили сесть в седло. Вдруг это как-то связано с их расследованием.

– Именно тебя? – Она сама не знала, почему спросила об этом, но брат немного напрягся.

– Меня и еще одного коллегу. Решение приняли быстро, я не успел тебе позвонить.

Брат повернулся к ней спиной и проверил окно спальни, выходившее на улицу. Потом перешел к окнам в гостиной. Все они были закрыты; к тому же Вероника жила на третьем этаже.

– Я хотел только заехать, спросить – может, ты еще что-то слышала про этого Исака. Или узнала, кто он и что ему надо.

Полицейские интонации вернулись. Или – интонации старшего брата. В общем, Веронике дали понять: воздержись от дальнейших расспросов о моих делах.

– Нет. Он не пришел на последнюю встречу, – сказала она и не соврала. Правда, ее и самой там не было, но Маттиасу это знать не обязательно, как и то, по какой причине она отсутствовала.

Брат сел на подлокотник дивана. Под мотоциклетной курткой Вероника заметила кобуру. Плечи Маттиаса опустились, напряженные челюсти слегка расслабились. Надо же, как он похудел. Выглядит спортивным и подтянутым. Стрижка тоже новая. Веронике понравилась прическа брата, и она постаралась не думать о том, как давно они виделись в последний раз.

– Ты точно уверена, что здесь кто-то был?

Он чуть склонил голову набок, как всегда, когда тревожился за нее. Вероника не видела этого жеста много лет, и у нее внутри потеплело. У Маттиаса и правда был серьезный повод для беспокойства. В последние дни она вела себя неразумно, да что там – чуть ли не как псих. Что было бы, не появись тут брат? Она принялась бы стучать в соседские двери? Звонить в полицию? Рууду?

Вероника опустила глаза. Извиняющимся голосом пробормотала, что, ей, наверное, послышалось. Когда она открыла дверь, окно от сквозняка могло стукнуть – и запустить ее фантазию. Еще Вероника твердила себе, что звук шагов, тень перед ванной – все это ей лишь померещилось из-за стресса и недосыпания. И все же она не могла полностью избавиться от неприятного чувства. Что-то в квартире изменилось. Перемена ощущалась, как слабая боль где-то в затылке.

Она хотела уговорить Маттиаса остаться на ужин. Хотела рассказать про фоторобот Билли, похожий на блондина, который назвался Исаком. Рассказать в тишине и покое, так, чтобы это не прозвучало, как дикий вымысел. К тому же ей не хотелось оставаться в квартире одной.

Но у Маттиаса дела. Он, правда, не уточнил, какие именно. Только дал понять, что на вопросы отвечать не будет. Поэтому Вероника пошла провожать его.

Мотоцикл оказался большим, черным и, кажется, новым. Двухместное седло напоминало небольшое кресло, а когда брат открыл багажник, Вероника углядела еще один шлем. Маттиас заметил ее взгляд и опустил крышку.

– Звони, если что, у тебя есть мой мобильный.

Вероника кивнула, неловко обняла его.

– Ты свободна в выходные?

– Совершенно свободна. – Она подумала, что брат предложит пообедать или поужинать вместе. И сообразила, что попала в ловушку, лишь когда она захлопнулась.

– Не хочешь съездить домой на пару дней? Ты давно там не была. Папа обрадуется. В воскресенье мамин день рождения. Ты знаешь, что это для него значит.

– Я подумаю, – промямлила Вероника. Обычные отговорки явно не сработают. В лицо врать труднее, чем по телефону.

– Хорошо, – сказал Маттиас, словно они уже обо всем договорились. – Увидимся там завтра после обеда, тогда и поболтаем. А сейчас мне пора.

Он завел мотор, прежде чем Вероника успела запротестовать. Опустил забрало и помахал ей, медленно выезжая на дорогу.

Вероника еще долго стояла на улице. Минут десять она собиралась с духом, чтобы подняться в квартиру. Неприятное чувство так и висело тут невидимым туманом. Дома Вероника открыла окно, пытаясь изгнать этот туман, а потом еще мыла полы, пока комнаты не пропахли жидким мылом. От усилий она вспотела и отправилась в спальню, снять рубашку. Оставшись в одном лифчике, Вероника встала перед окном. Прислонилась к оконной раме и стояла так, пока напряжение не отпустило. Шрам на правой руке злобно покраснел, но не чесался.

Через некоторое время – может, через час – она позвонит Маттиасу и объяснит, что, к сожалению, у нее возникли затруднения и она и в этот раз не сможет приехать домой на мамин день рождения. Он не слишком удивится – пожалуй, даже разочарован не будет.

Вероника зашла в гардеробную за чистой рубашкой. Под одной из полок стояла табуретка из «Икеи» – выдвинутая, хотя Вероника отлично помнила, что поставила ее в угол.

С полки высовывался край коробки с печальной коллекцией. Вероника осторожно, дрожащими руками достала ее. Крышка на коробке лежала косо.