ГЛАВА 2
Охота на «котов»

Погода стояла сырая, промозглая. Ветер дул колючий, холодный, с ледяными иглами. Я летел низко — метров пятьсот над землей, под облаками, едва не касаясь их рваных краев. Внизу мелькали темные рощи, белые от изморози поля, серые ленты старых асфальтовых дорог. Над реками клубился туман. Тонким ледком прихватило только берега,

Поселки встречались редко. Большей частью они были покинуты. Сносить старые здания не спешили, зато в полях время от времени сияли огнями отстроенные не очень давно фермы. Большие красные дома, огромные застекленные теплицы, объемные тороиды реакторов, высокие молниеотводы, достающие до самых облаков. Над некоторыми домами — надежно застропленные дирижабли. Полеты на пару месяцев придется отменить. Не сезон, зимняя непогода…

Ветер бил в лицо, колол щеки и лоб твердой снеговой «крупой». Время от времени через разрывы снеговых туч я мог увидеть звезды. С каждой минутой полета становилось теплее — ведь я двигался на юг, прочь от холодных туч, от стылой земли. К теплому морю и еще дальше…

Вот показался большой город на берегу широкой полноводной реки. Несколько микрорайонов — мертвые, темные и холодные. Зеленые периметры охранных полей, предупреждающие знаки для любителей пеших прогулок. Хотя преступность сейчас в значительной степени изжили, бродить среди брошенных домов все же небезопасно. Даже в мегаполисах встречаются еще лихие люди, одичавшие звери… А высотные дома, простоявшие сотню лет без ремонта, могут быть опасны и сами по себе.

Ближе к центру город приобрел обжитой вид. Сияющие фасады многоэтажек, теплый свет в окнах квартир, яркие огни голографических реклам.

«Встречай Новый год на Марсе! Сто тридцать лет с начала освоения! Девяносто лет туристической программе! Приобщитесь к истории!»

Полеты на Марс теперь редкость. Группы комплектуются раз в месяц, не чаще, Даже в годы великих противостояний планет, когда экскурсия занимает около десяти дней. Туристы набили оскомину, истоптали пыльные тропинки красной планеты… Стоит удовольствие, несмотря на зимние скидки, очень дорого. Сейчас модно летать к поясу астероидов. Но все-таки до астероидов далеко. Тратить месяц на то, чтобы порезвиться среди обломков Фаэтона, решатся разве что школьники. А им времени не хватает еще больше, чем остальным. Слишком многое надо узнать, многому научиться. Да и захотят ли родители оплатить круиз любимых отпрысков? Нет ничего дороже детей, но деньги можно вложить с большей пользой для подрастающего поколения…

Еще минута полета — и город позади. На левом берегу стылой реки светились только несколько огней. Яркая надпись над входом в ресторанчик: «Последний оплот Европы»… Насколько я понимаю, за рекой уже начиналась Азия. Впрочем, где проходит линия раздела между континентами, известно только географам. И то представители разных школ придерживаются разных мнений. По Дону, по Кубани, по их водоразделу? Мне было приятнее считать, что по Дону.

В Азии стало совсем тепло. Тучи исчезли, Лишь впереди, у вершин Кавказских гор, ярилась непогода, сверкали белые зигзаги молний. Вечернее небо на западе оставалось светлым. Солнце зашло недавно. Я взял направление на юго-восток. Чуть позже поверну прямо на восток. Не всегда путь по прямой самый короткий. Пробиваться через заснеженные просторы Сибири ненамного тяжелее, но потребует больших затрат энергии.

К слову, об энергии… Можно продолжать полет и до следующего утра, но я в пути уже часов шесть. Пожалуй, стоит отдохнуть. Времени у меня в избытке, нет никакой необходимости путешествовать ночью.

Я поднялся выше, оглядывая местность. Можно попроситься на ночлег в любой дом — если удастся найти поблизости жилье — но, чтобы не смущать хозяев, гораздо лучше отыскать гостиницу.

Пролетев еще километров сорок, я увидел на востоке небольшой зеленый круг с тремя желтыми отметками по периметру. Постоялый двор, да еще и неплохой. Гостиница семейного типа. Отлично! О лучшем и мечтать не приходится. Я плавно пошел на снижение.

Приземлился метров за триста от большого двухэтажного дома. Лицо, иссеченное снегом и дождем, уже высохло под теплым ветром. С одеждой дело обстояло хуже, но я надеялся воспользоваться гостеприимством хозяев, чтобы привести себя в порядок окончательно.

Изящная, выполненная со вкусом вывеска, подсвеченная светло-зелеными огнями, сообщала, что гостиница называется «Плакучая ива». Содержит Федор Сарабьев. Сертификат соответствия номер… Впрочем, до номера их сертификата мне уже не было дела. Древняя, наверное столетняя, ива, которая росла здесь еще до того, как построили дом, украшала лужайку перед главным входом.

Поднявшись на широкое и высокое крыльцо, я прикоснулся к сенсору интеркома. Почти тотчас над дверью ожил хорошо замаскированный глазок видеокамеры. Меня внимательно изучали. Спустя несколько секунд раздался голос:

— Желаете у нас остановиться?

— Хочу, — улыбнулся я глазку. — Найдется место?

— Найдется, найдется, — проворчал мужчина лет пятидесяти пяти в светлой, медового цвета рубахе и меховом жилете поверх нее, открывая дверь. — Пешком пришли?

— Нет, конечно. Прилетел. У вас хороший опознавательный знак — его видно издалека.

— А, вы с попуткой, — выдвинул свою версию и сразу же поверил в нее хозяин постоялого двора. — Вымокли, однако! Дирижабли сейчас не те пошли… И молодежь не та… Летают по дождю, по ветру. Все спешат куда-то. Гондолы открыты. Ветер им в морду бьет, а будто удовольствие. Одежда вся мокрая… Еще и попутчиков брать совесть позволяет. А время-то какое? Зима почти что. Солнце только на лето повернуло…

— Действительно, в дирижаблях сейчас неуютно, — не стал спорить я.

В просторном холле гостиницы жарко горел электрический камин, стилизованный под настоящий. Работала стереоустановка. Хозяин смотрел канал новостей. Здесь же, в глубоком кресле, вязала шерстяные носки хозяйка — дородная женщина с отекшим лицом.

— У камина хотите погреться или сразу в комнату? — спросила она.

— Погреюсь, конечно… Удачно, что я вас нашел…

— Еще бы не удачно, — вздохнула хозяйка. — Угораздило же вас появиться сейчас! Уже неделю посетителей нет. Не сезон. Не иначе, к океану собрались? Там сейчас хорошо. Нежарко.

— Я не на отдых. В Турцию. Надо один объект посмотреть.

Лгать я не люблю и стараюсь по возможности этого не делать, но прямо заявить, что я лечу в Китай, было бы все же безответственно. Пусть хозяева хорошие люди. Пусть они слыхом не слыхивали о шпионских делах в Москве. Но лишнее, случайно оброненное слово может слишком дорого стоить.

— А, по делам, значит… — проявил понятливость хозяин.

— Дельтаплан-то где поставили? — поинтересовалась хозяйка. — У крыльца? Надо помочь гостю, Федор! Одевайся, посмотри…

— Да он не на дельтаплане! — почти возмущенно ответил жене хозяин. — Ты не спеши, Маша… Что я, дела не знаю?

— Не беспокойтесь, — улыбнулся я. — У меня с собой нет транспорта.

— Господина подбросили до нашего двора, — объяснил хозяин. — Да вы, наверное, с Рамзаном ехали? На автобусе? Мне втемяшилось сначала, что на дирижабле. А ведь с радара сигнал не поступал. Правда, барахлит радар в последнее время. Лет десять как купил, надо бы профилактику провести.

— Зачем вам радар? — удивился я.

— Так в гостиничном деле радар — первый помощник, — почему-то смутился Федор. — Как радар в небе объект засечет, автоматический маячок включается, который экипаж и пассажиров в гостиницу приглашает. Не все ведь путешественники на зрение полагаются, вывеску ищут…

— Да, конечно…

Действительно, куда сейчас без радара? Особенно в такой глуши?

Позабытый стереовизор, казалось, сам прибавил звук. Посреди гостиной словно бы материализовался огромный диск, вокруг которого сновали крошечные люди в скафандрах. Позади него не было ничего, кроме черноты космоса. Меня всегда поражала возможность стерео передавать габариты предметов. Казалось бы, диск размером с автомобильное колесо в реальном изображении трудно принять за огромный объект. Но даже если бы вокруг него не было людей, зрителям стало бы ясно, что диск размером с огромный дом, но никак не с суповую миску…

— Сегодня журналистам впервые продемонстрирован космический корабль «Великий поход», который собирали на орбите последние десять месяцев. Доставка комплектующих и оборудования велась с космодрома неподалеку от Сеула, — сообщил диктор. — Звездолет вступает в стадию предполетной подготовки. Напоминаем, что в систему Сириуса — альфы Большого Пса — «Великий поход» отправится через месяц.

— Дожили, — резюмировал хозяин «Плакучей ивы», убирая звук стереоустановки. — Все-таки большой звездолет с экипажем решили послать, на автоматы не рассчитывают. Как думаете, и правда на Сириусе есть люди?

— Люди — вряд ли. Но разумные формы жизни вполне могут встретиться. Сириус часто упоминался в легендах африканских племен, например догонов. Они знали о нем очень много. Такие вещи, которые просто не могли знать на своем уровне развития. Впрочем, как самая яркая звезда экваториального неба, он невольно привлекает внимание.

— Название-то у корабля какое занятное, — продолжил хозяин. — Нет чтобы назвать «Дальний поход» или «Великий проект»… Что там говорить — китайцы…

— Да, — машинально кивнул я. — Кстати, название не новое. Еще в двадцатом веке один из китайских ракетоносителей назывался «Великий поход». По-моему, название как-то связано с революцией.

Хозяйка отложила спицы, поднялась из кресла, тяжело поплыла к камину.

— Все бы мужчинам о политике… Сейчас я вам кофе приготовлю. Вы садитесь пока! Табурет вот, крутящийся, твердый — не промокнет. Как раз обсохнуть, Или снимайте одежду, в халат переоденьтесь…

— Спасибо, — кивнул я, усаживаясь на прочный ореховый табурет. — Обсохну, поем… А потом, может, и погуляю еще, У вас тут тепло, хорошо. На севере снег сейчас идет.

Версию относительно «прогулки» я забросил специально — посмотреть, как отреагируют хозяева. Их стереовизор явно не принимал тридцать третий кадр столичных каналов, но мало ли как далеко распространилась сеть агентов неведомой организации.

Нет, похоже, хозяева живут своей жизнью и до чужих интриг им нет дела. Хватает своих проблем.

— Гулять по ночам не надо, — заявила хозяйка. — Я к чему беспокоюсь-то… Федору бы только новости смотреть, на звезды любоваться. А у нас пошаливают. Жить страшно стало! Лет двадцать такого не было… Объявилась шайка. То ли «коты», то ли «волки», то ли все вместе…

— Прямо уж вместе! Такого не бывает.

— Еще как бывает, — заявил хозяин. — Вы-то из столицы, там таких чудес нет…

— В столице еще и не то есть, — успокоил я хозяина гостиницы, — А если шалят — что же вы не пожалуетесь в управу?

— Что не жалуемся, Федор? — обратилась к мужу хозяйка, посмотрев на него с какой-то надеждой.

— Так жаловаться вроде и не на что, — вздохнул Федор. — Нам они ущерба не причиняют. Крутятся вокруг, постояльцев пугают. И нас тоже. Что в их головы дикие взбредет — неясно.

— Опасно здесь поодиночке ходить, — гнула свое хозяйка «Ивы». — Вы бы лучше дома сидели. В комнате своей. Или вы по делу «котов» к нам и приехали? В такое-то время?

— Нет-нет, — заверил я хозяйку. — Первый раз слышу о здешних проблемах. Своих хватает.

Хозяин подошел к стойке бара, открыл шкафчик, придирчиво осмотрел стоящие там бутылки. Потом неспешно обратился к жене:

— Вреда они нам только пока не причинили, Маша… Да и дом цел, и не воруют, и даже на нас не нападают. А вот когда нападут — поздно уже будет! Они нас всех порешат! Звери дикие, нелюди…

— Но вы не беспокойтесь, у нас и парализаторы, и даже пулемет есть, — заявила Мария. — Федор охранную систему исправно содержит. А уехать вам надо будет — мы такси вызовем. Да и проводим. К дому они близко не подходят — боятся.

Кофейная машина издала мелодичный звук, хозяйка вручила мне дымящуюся чашечку с ароматным напитком.

— Ужинать будете? — спросил Федор.

— Обязательно! Если можно — протеинов побольше. Или углеводов, — попросил я.

— Что-что? — не поняла хозяйка. — У нас такого отродясь не бывало!

— Мяса хотелось бы, — уточнил я. — И сладкого что-нибудь…

— Федор! В клонильню! — приказала мужу Мария. — А клубничный пирог только что испечен. Не побрезгуете, мы уже половину съели?

— Да ну, что вы! Напротив — то, что хозяева едят, и гостю не грех, — рассмеялся я. — А то на некоторых постоялых дворах, я слышал, для гостей отдельно готовят. Что похуже.

— У нас таких безобразий нет, — объяснила хозяйка, — А жаркое мы уже съели. Поэтому самое свежее мясо из клонатора сейчас достанем, через час обед будет. Вас говядина устроит?

— Вполне, — кивнул я. — Говядина из клонатора — это ведь не убитая корова.

Когда от одежды перестал валить пар, я за Федором поднялся в предназначенную мне уютную комнату, переоделся в гостиничный халат, а одежду повесил досушиваться около маленького камина, которым был оборудован номер.

Да, хозяевам я задал работы… Одно дело — готовить ужин на нескольких постояльцев, другое — обслуживать одинокого гостя. Экономически невыгодно. Ну да ладно — пусть включат дополнительные услуги в счет… На то у них и коммерческое заведение.

В холле-гостиной между тем накрыли ужин. Около обеденного стола хлопотали уже две женщины: Мария и еще какая-то девушка, молодая, дородная и миловидная.

— Постоялец наш, — объяснил ей Федор, как будто меня можно было с кем-то перепутать или постояльцев здесь были толпы. — А это дочь моя, Даша.

— Рад знакомству, — поклонился я. — За всеми хлопотами и не представился. Меня Даниилом зовут. Документы предъявить? Имплантов, видите, у меня нет, а идентификационная карточка в комнате осталась…

— Да что уж мы, приличного человека без документов не отличим от непорядочного? — всплеснула руками Мария. — Вы располагайтесь. Федор, думаю, рюмочку с вами пропустит… Да и все мы новости из столицы послушаем — если расскажете, конечно. Одно дело — стерео, другое — живой человек.

— Расскажу. Отчего не рассказать? Правда, какие сейчас новости? Зима…

— Да, зима, — вздохнули женщины.

За стол сели все вместе. Дамы взяли по кусочку клубничного пирога, налили ароматный дымящийся чай в фарфоровые чашки. Федор положил себе на тарелку небольшой, хорошо прожаренный кусок мяса. Мне досталось все остальное — три массивные отбивные с пряным соусом.

— Хорошее мясо? — довольно спросила Мария, когда увидела, что я съел две отбивные за пять минут.

— Да, отличное, — вежливо ответил я.

— А соус? — поинтересовалась Даша.

— Конечно…

Говорить, что качество соуса не имеет для меня никакого значения, я, естественно, не стал.

— Что будем пить? Вино? Пиво? Коньяк? — осведомился Федор. — У нас коньяк прямо с завода. Тут рядом — двести километров…

— Если можно — водку, — ответил я.

— Сразу видно настоящего мужчину, — рассмеялся хозяин. — А вам, девочки, все же коньяка?

— Лишнее это, — сурово взглянула на мужа Мария.

— Да что там, — хихикнула Даша. После пары рюмок разговор пошел проще и естественнее.

— Так чем ты занимаешься у себя… В столице? — поинтересовался Федор, проникшись ко мне большой симпатией.

— Работаю в сфере безопасности. Решаю вопросы поддержания должного уровня правопорядка… Выполняю специальные поручения…

— Полицейский, что ли? — уточнила Мария. Лицо ее слегка напряглось.

— Нет-нет… Я работаю на другое ведомство.

— На нет и суда нет, — ответил Федор, хитро прищурившись.

И тут с улицы донесся жуткий, душераздирающий вой.

Даша побледнела. Мария испуганно вздрогнула, зашептала что-то, Федор нахмурился и помрачнел. Вымолвил:

— Да уж…

— «Коты»? Или «волки»? — уточнил я.

— Да среди них, наверное, и «волкокоты» есть… — буркнул Федор. — Модификаторы сейчас самые разные продаются…

— Да, я слышал, что и медвежьи гены научились в кошачьи структуры встраивать…

— Может, и так, В генной инженерии я не силен — все больше по гостиничному бизнесу подвизался, — заявил Федор. — Да только некоторые типы жрут мутагены пачками. И что из них потом выходит — не поймешь.

— Понятно… А почему вы в комиссию по контролю за мутациями не обратитесь? — спросил я. — Вреда соседи вам пока не делают. Но им ведь и правда любая мысль может в голову прийти… Да что там мысль — импульс! У мутантов ведь мысли очень часто подавляются инстинктами.

— Пусть их, — вздрогнула Мария. — Пусть живут, как им нравится.

— А вы ведь их подкармливаете, — заметил я. — Боитесь?

Хозяйка изменилась в лице.

— Кто вам сказал? Почему так решили?

— Догадаться, вообще-то, немудрено… Зима, постояльцев нет — а у вас клонатор в рабочем состоянии. Меньше чем четыре кило мяса стандартный клонатор за раз не производит. В нормальном режиме — десять килограммов, Вам троим много ли мяса надо? И замороженного хватило бы, А вы отбивных пожарили немного совсем… Тоже неэкономно. Стало быть, остальное мясо собираетесь использовать как-то. А как? Теперь понятно — ведь кормушку я заметил, еще когда к дому подходил. Я заплутал немного, сзади зашел. Не собак же вы из того выдвижного короба кормите, что около черного хода у вас висит? Он и сделан с тем расчетом, что собака в него не залезет.

Хозяйка встала из-за стола. Похоже, она была готова заплакать.

— Не говорите никому, Даниил! — попросила она дрожащим голосом. — Пожалуйста, не говорите! Уж хотела я вас упредить, уберечь, да себе во вред проболталась…

— В чем проблема-то? — по возможности мягче спросил я.

— Сын мой там, среди «котов», — всхлипнула женщина. — Не усмотрела я… Многие ребята из деревни в «коты» подались. И он тоже!

Да уж… Только этого не хватает! Местечковые страсти, беспутные дети…

— Если они плохого ничего не сделали — что им грозит? — спросил я. — Не беспокойтесь.

— Позор на семью, — вздохнула Мария. — У нас только сын ушел… А некоторые так целыми семьями в банду подались. Вот и жених Даши. Ходит сейчас под окнами, воет… К себе зовет.

— А ты, стало быть, не захотела «кошкой» становиться? — обратился я к девушке.

— Я еще собираюсь институт закончить, — прямо взглянув мне в глаза, ответила Даша. — Уехать отсюда. И родителей забрать.

— Никуда я не поеду, — твердо заявил Федор. — Давно бы уехать мог — незачем. И «котов» этих с «волками» я не боюсь, Тот, что мне сыном был — теперь не сын. Какой он сын, если от человеческой природы отказался? У него и кровь сейчас другая. Но и бояться я не буду… Ни его, ни еще кого-то.

— Это пока они по ночам разбойничают! — в сердцах воскликнула Даша. — Дальше хуже будет… Куда Миша-дурачок, по-вашему, делся?

Мария охнула и закрыла лицо руками.

— А я скажу, сожрали они его! — почти закричала девушка. — Он безобидный был. Все по окрестностям шлялся. Увидит кого из местных или приезжих, все спрашивает: который час? Десять раз тебя увидит — десять раз спросит. И пропал. Съели они его, сердце мое чувствует. И нас рано или поздно съедят. Застанут врасплох и растерзают. Они ведь не люди уже! Звери! Мать все никак понять этого не может!

Я поспешно доел третью отбивную, налил полный бокал водки и выпил. Федор только крякнул, глядя на меня.

— Ты близко к сердцу не принимай, — осторожно посоветовал он. — И не пугайся…

— Чего мне пугаться? — спросил я. — Сколько их там, в банде?

— Человек пятнадцать, — ответила Мария.

— Не человек, — поправил ее я. — Видоизмененные — не люди. Никогда об этом не забывайте — так будет лучше и для вас, и для них.

— Вы выпейте еще… Выпейте, — торопливо предложила хозяйка, опять наливая мне полный бокал.

— Спасибо, — ответил я, опрокидывая водку в себя. — Вы не беспокойтесь… Я в полицию не пойду. И в комиссию по мутациям — тоже. Если хотите, я попробую разобраться, чем занимается эта банда. На самом ли деле они виноваты в исчезновении этого Миши.

— Хватил ты через край, — попытался образумить меня Федор. — Я местный, меня здесь всякая собака знает. Оружием владею, как никто… А к их пещерке подходить боюсь… Это же «коты»! У них и реакция быстрее, и парализатор на них действует совсем не так, как на людей!

— И все же — у меня есть некоторый опытно работе с бандами видоизмененных, — ответил я. — Занимался этим… Давно. Тогда, когда все это только начиналось. И их банды представляли гораздо большую опасность.

Федор поднялся из-за стола, подошел к большому шкафу темного дерева, в котором, как я полагал, хранилась посуда, и извлек из его недр мощный парализатор полицейского образца.

— А сейчас они не представляют опасности? — спросил он, взвешивая в руке оружие.

— Представляют. Но не для общества в целом.

Мария наливала мне третий стакан, пытаясь подмигнуть мужу. Я сделал вид, что не замечаю ее знаков.

— Куда идти… Поздно, пропасть недолго… Охо-хо, — вздохнул хозяин, возвращая парализатор на место. Его боевой пыл пропал.

— А пусть и сходит, если очень хочется, — неожиданно вступилась за меня Мария.

Вот как? Женщина даже не прочь отдать гостя на съедение «волкам» и «котам»? Впрочем, меня она сегодня видит впервые в жизни, а среди «котов» — ее сын. И уж если я начну болтать что-то лишнее — не лучше ли будет, если я не смогу рассказать никому? И ничего. Хотя, с другой стороны, Мария действительно может верить в невинность сыночка и не против того, чтобы я убедился в безобидности компании видоизмененных. Только вот беда — не бывают такие компании безопасными! Потому и называют их не иначе, чем «бандами».

— Я скоро вернусь, — пообещал я. — Переоденусь сейчас, погуляю часок — и вернусь. Пустите обратно?

— Лучше бы вы с балкона воздухом подышали, — поджала губы Мария. — Но если так приключений хочется — ступайте.

— Парализатор хоть возьмешь? — спросил Федор. — Или у тебя свое оружие есть?

— Мне не нужно оружие, — ответил я.

Одежда высохла на удивление быстро. Хороший камин, отличная вентиляция. «Плакучей иве» вполне можно было присвоить и четыре звезды — если бы не банда видоизмененных, устроившая лежбище поблизости. Казалось бы, какое мне дело до этого, когда мне предстоит важное задание? Но я был в состоянии решить эту проблему. Так зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Человек должен приносить максимум пользы. Всегда и везде.

Выходить через главный вход я не стал. Зачем? Пусть хозяевам будет спокойнее. Приоткрыв окно, выскользнул в образовавшуюся щель. Сигнализация не сработала — на пульте в прихожей я своевременно заблокировал секцию, отвечающую за окно моей комнаты.

Из хозяйской половины дома доносились всхлипывания Даши:

— Они и его съедят? Что же мы делаем, мама?

— Не съедят, — тихо, но горячо отвечала дочери Мария. — И никого они не съели. А герой твой побахвалился, да и дрыхнет сейчас в своей комнате без задних ног. Что ты думаешь — самому выпить полторы бутылки водки? Куда он теперь годен? Пьяные все смелые.

Насчет водки хозяйка постоялого двора ошибалась. Алкоголь на меня практически не действует. Водка — всего лишь калорийный напиток, богатый углеводами. И усваивается легко. Опьянеть же я не могу. Совсем. Имеются в этом и положительные, и отрицательные стороны.

Собак в гостинице не держали. Странно, конечно. В любом доме вдали от города собака — почти член семьи. Людей мало, и в случае чрезвычайной ситуации на помощь верного четвероногого друга всегда можно рассчитывать. Впрочем, здесь отсутствие собак объяснялось просто. Ни волки, ни коты с собаками не дружат. И видоизмененные, даже если сохранили большинство человеческих черт, нет-нет, а попадут под действие инстинкта второго прототипа. А инстинкт естественного врага у животных едва ли не самый главный. Поэтому здешним собакам и не поздоровилось. Человекоподобные «коты» гораздо сильнее обычных псов…

Когда я выбрался во двор, небо было сине-серым, но еще не черным — солнце опустилось за горизонт недостаточно далеко. Луна не взошла. Звезды светили неярко. В воздухе хватало влаги.

По старой привычке я закрыл глаза и принюхался. Нет, запаха видоизмененных не слышно. Скорее всего ветер дует не со стороны логова. Обоняние — не лучший способ найти цель.

Я открыл глаза и вслушался в колебания эфира — так, во всяком случае, называл эту субстанцию мой первый учитель, большой романтик Юрий Федорович Мальцев. Колебания жизни, всплески интеллектуальной активности, электрические разряды, сопровождающие высшую нервную деятельность…

В сарае за домом шевелились, засыпая, козы. Девятнадцать штук. Теперь понятно, почему хозяйка вязала носки. Пуха в избытке. Наверное, и прялка где-то имеется. На носках из настоящей шерсти можно сейчас сколотить небольшое состояние. Это — редкость, предмет роскоши. После того как был изобретен клонатор и животных перестали разводить на убой, мало кто возится с настоящими коровами, козами и овцами.

В доме, кроме троих уже виденных мной людей, никого не было. Найти лежбище видоизмененных не составило никакого труда. Оно дышало жаждой, голодом, похотью и удовольствием. В нем копошились пятнадцать существ различной степени разумности. Кое-кто из них мыслил вполне адекватно, но некоторые по ментальному фону больше напоминали диких животных. Еще двое полуразумных прятались в саду, рядом с домом. Скорее всего они даже видели меня. Но стояли хорошо — по ветру. Они меня чуяли, я их — нет. Впрочем, вряд ли они подозревали, что я обладаю нюхом в достаточной степени, чтобы обнаружить их. У видоизмененных работали звериные инстинкты.

Что ж, посмотрим, как будут они себя вести. Даже хорошо, что они заметили «добычу» сразу. Будет время подумать — и у них, и у меня.

Я направился к логову. Туда, где собралась сейчас почти вся банда видоизмененных.

Небольшие холмы, заросли кустарника, скалы, расщелины, рощи… Местность в предгорьях Кавказа всегда была живописной, а сейчас, после глобального потепления, жизнь здесь по-настоящему бурлила. Спрятаться в буйной растительности не представляло никакого труда.

Поскольку вокруг было темно и полагаться на зрение в поисках пещеры особенно не приходилось, я шел по заранее намеченному вектору. Света звезд и свечения в инфракрасном диапазоне остывающих после дневного тепла скал хватало для того, чтобы не свалиться в расщелину или не споткнуться о камень.

О том, что двое видоизмененных идут за мной по пятам, я знал по запаху.

Рощица, за ней холм — ив нем темный для обычного человеческого глаза, но ярко светящийся в инфракрасном диапазоне зев пещеры. Самой настоящей, природной, не вырытой человеческими руками.

Около двери дежурил «кот» — типичный представитель мутации хомокотус. Он был весьма похож на человека. Но незначительные различия делали его для людей едва ли не страшнее, чем полностью чужеродный организм. Хомокотус производил впечатление неизлечимо больного, заразного. Впрочем, данная мутация действительно до конца не лечится. А заразна она только психологически — как наркомания или алкоголизм.

Мохнатые уши хомокотуса, которые отличались от человеческих формой и расположением — они торчали на голове, словно у настоящего кота — чутко вслушивались в ночные шорохи. «Кот» уже услышал приближение сородичей. И понял, что они за кем-то следят.

Чтобы лучше услышать мои шаги, «кот» повернул в мою сторону лицо, или морду. Лоб его, как и у всех представителей данной мутации, зарос шерстью. Бороды или даже щетины, напротив, не было. Зато над человеческим ртом торчали в разные стороны чуткие тонкие волоски кошачьих усов.

Насколько я знал, у «котов» отличное от человеческого строение зрачка. Это кошачья «щелочка», а не людской «кружочек». У некоторых есть хвост. Причем часть хомокотусов его себе купируют.

Приспособленными для ночной охоты глазами дежурный быстро заметил меня. Сделать это было нетрудно, тем более что я и не скрывался. И с ним сразу случилось то, что часто происходит со всеми мутантами. Инстинкты взяли верх над разумом, пошел выброс адреналина в кровь, сердце забилось часто, и хомокотус превратился в охотника. В хищника, охраняющего свое логово. Прямо к нему двигалась безоружная жертва. «Кот» тихонько, на пороге слышимости, завыл и прыгнул на меня.

Я выставил вперед правую руку, намереваясь просто толкнуть распоясавшегося мутанта в грудь. Но «кот» неожиданно резко взмахнул руками, острыми когтями-ногтями распорол мне рубашку. Кожу его когти повредить не смогли. Зубы щелкнули рядом с моим носом.

Левой рукой я ударил хомокотуса в шею. Так, чтобы не сломать, но чтобы и очухаться он мог не раньше, чем через полчаса. Имея в виду, что позади меня еще двое охотников, которые готовы поднять тревогу, я, не теряя времени, нырнул в широкий зев пещеры.

Что ж, «коты» и «волки» устроились на славу. Вход был задрапирован большим куском брезента. За ним скрывался высокий сводчатый зал, примерно двадцать на сорок метров. Под потолком горело несколько светильников.

Пещера не только освещалась, но и обогревалась электричеством. В центре располагался огромный электрический очаг, жар от которого шел во все стороны. В дальнем углу горел еще один очаг, поменьше. Возле него терлись друг об друга и мурлыкали две «кошечки» и три «кота». Одна из «кошечек», несмотря на острые уши и «шерстяной» лоб, даже по людским меркам была очень симпатична. «Волк» в набедренной повязке — мутация «хомолупус» — наблюдал за играми «котов» со стороны. Стоит ли говорить, что кроме этого «волка» и одного престарелого хомокотуса все мутанты были без одежды?

Толстый силовой кабель, идущий от входа, показывал, что у обитателей пещеры нет своего генератора. Они пользовались электричеством со стороны. Скорее всего их снабжал электроэнергией реактор «Плакучей ивы».

Я пристально вгляделся в мутантов, которые еще не поняли, что в их логово пробрался чужой. Кто из них сын Марии и Федора, брат Даши? Они ведь не сказали, «котом» он стал или «волком»…

Хомолупусов в пещере было четыре. «Волки» похожи на людей больше, чем «коты». Широкие ноздри, мощные клыки. Да изредка — повышенная волосатость. Вот и все отличия. Только «волк» раза в полтора сильнее человека, обоняние его лучше в двадцать раз, слух — раз в десять, зрение — в три раза… И, конечно, он чувствует удовольствие в несколько раз острее человека. В чем бы это удовольствие ни заключалось.

Собственно, затем люди и жрут мутагены — не для того, чтобы получить дополнительные возможности, но дабы вкусить от жизни побольше. Сверхсила, сверхспособности мало кого сейчас интересуют. Хочешь быть сильным — вживи импланты, хочешь быть грозным — купи пулемет. А вот возможность получать удовольствие в десятикратном размере — приманка действенная. Поэтому и изнеженных «котов» больше, чем мужественных и суровых «волков».

— Эй, я пришел к вам с миром и никого не хочу обидеть, — тихо проговорил я.

Тем не менее услышал меня каждый. Половину мутантов сразу же «коротнуло». Они зашипели, зарычали, приняли оборонительные позы или начали подкрадываться ко мне, скаля зубы.

— Что тебе надо? — коверкая слова измененным горлом, прорычал огромный полуседой хомолупус.

— Я лишь осмотрю вашу пещеру и уйду, — сообщил я. — Мне надо знать, как вы живете.

Послышались разноголосые восклицания, взвизгивания и шипение.

— Если ты хочешь жить с нами — приди как брат, — предложил «волк»-вожак. — У тебя есть свои мутагены? Если нет, мы можем поделиться… Потом отработаешь. Сильные члены стаи нам нужны.

— Или не нужны, — капризно фыркнул молодой «кот». — От волчар житья не стало… Давайте лучше его съедим! Чтобы другим неповадно было соваться в запретные места!

Молодой провокатор, в отличие от некоторых других членов банды, не утратил еще человеческого разума. Он был хитрее и изворотливее многих. И гораздо порочнее. А для тех, у кого «упала планка», слово «съедим» из уст сородича прозвучало, как команда. Теперь они видели у себя в пещере не просто чужака, но существо из плоти. Жертву с горячей кровью, добычу, которой можно впиться в глотку! Что может быть слаще?

— Не подходить! — приказал я как можно строже и громче. — Каждому оставаться на месте!

Кое-что мне уже стало ясно. Вожак-«волк» не был социально опасен. Он сохранил больше человеческих черт, чем приобрел звериных. Но, несмотря на авторитет, абсолютной властью в банде старый «волк» не пользовался. Его положение явно оспаривал молодой заносчивый «кот».

Вопрос заключался в том, насколько далеко успели зайти по пути к дикому зверю остальные мутанты. Рано или поздно они сорвутся, в этом сомнений не было. Но законы и принцип «нет преступления — нет репрессий» пока не отменили. К членам банды даже был применим закон о защите животных. Прав у них имелось едва ли не больше, чем у здоровых людей. Во всяком случае, если они меня сейчас растерзают, их направят не в тюрьму, а на принудительное лечение.

«Кот» с рыжими подпалинами на поросшей серым мехом голове с визгом бросился на меня, намереваясь вцепиться в ногу, сбить и дать возможность атаковать другим членам стаи. Я отшвырнул его почти мягко, подкорректировав направление броска. Мутант врезался в стену и тонко заверещал. Реакция у него была хорошей, а вот кошачьей ловкости недоставало.

Видя такое пренебрежение к члену своей стаи, от стены отошли два прежде дремавших молодых «волка». Абсолютно голые, они нисколько не стыдились своего внешнего вида. Да и было ли чего стыдиться? Тела были сложены пропорционально, могучие мышцы бугрились, глаза светились собственным зеленоватым светом.

— Покажите, покажите ему, братцы! — проверещал из своего угла «кот», который минутой раньше оспаривал слова вожака.

Что ж, хомолупусы могли попытаться что-то мне «показать». Но, по большому счету, шансов у них не было. Я даже не сделал кожу тверже, а мышцы сильнее. Только стал двигаться быстрее. Шаг навстречу одному «волку», удар между ушами, удар в грудь, в область сердца — и заскуливший хомолупус повалился на каменный пол. Второй успел упасть на четвереньки и вцепиться мне в ногу зубами. С ним причлось обойтись резче. Ударив его по спине, едва не сломав хребет, я одновременно дернул «волка» за голову, отрывая от своей ноги. Хомолупус вздрогнул всем телом и потерял сознание.

Кровь из прокушенной ноги сочилась в ботинок.

Усилием воли я замедлил кровотечение, а потом и вовсе остановил кровь. Но почуять, что я ранен, успели все. Лучше бы им не слышать запаха крови… Слишком соблазнительно! Даже у степенного прежде вожака глазки стали маслянистыми и бездумными,

Теперь каждому хотелось принять участие в охоте. Показать свою ловкость. Отведать свежий кусок мяса.

Только ушлый «кот», проявивший раньше столько сообразительности, не двинулся ко мне, а рванулся прочь, в дальний угол пещеры,

Я сразу понял, что главная опасность исходит от него. И бросился следом, Какие планы могут роиться в безумной голове мутанта? Что он может предпринять?

Хомокотус проворно скрылся за брезентовой занавесью, в небольшом отнорке. Я в три прыжка пересек пещеру, резко дернул и сорвал брезент, Моему взору открылась небольшая комната, Там, на мягкой подстилке, лежала еще одна «кошечка», а «кот» вытаскивал из деревянного ящика дисковый пулемет — оружие древнее, но грозное.

В прежде изолированной от остальной пещеры комнатке имелся даже стол — хотя обычно мутанты не любят человеческой мебели, за исключением мягких диванов и кроватей. На столе стоял человеческий череп. Он был тщательно очищен — скорее всего выварен, — но от него еще пахло плотью. Череп был свежим…

Крутанувшись на раненой ноге, здоровой я ударил хомокотуса в бок, «Кошечка» зашипела и бросилась прямо мне в лицо, выставив длинные, тщательно отполированные и заточенные ногти. «Кот» повалился, выпуская пулемет, «кошке» я сломал «лапу» — было уже не до церемоний.

В ящике обнаружились два парализатора, несколько осколочных гранат, патроны к пулемету. Зачем все это банде мутантов? Прежде хомокотусы и хомолупусы охотились только с помощью зубов и когтей. Что за удовольствие от охоты с пулеметом? А ведь живут они только ради удовольствий…

Сзади рычали и ревели взбешенные мутанты. Я выхватил из ящика парализатор, Не потому, что боялся противников и не доверял своим силам. Просто мне не хотелось калечить и тем более убивать этих несчастных. Заряд из парализатора, заставляющий нервную систему отключиться на пару часов, гораздо гуманнее.

Обернувшись, я сделал шаг назад и оказался лицом к лицу с тремя «котами», Эти хомокотусы были хвостатыми. Короткие пушистые хвосты дрожали от бешенства, Коты лезли прямо на меня.

Я нажал на гашетку парализатора, Синяя вспышка, разряд, ближайший «кот» свалился кулем на камни. Еще выстрел, и второй «кот», парализованный только наполовину, заскулил и начал разгребать и кусать землю. Третий хомокотус неожиданно прыгнул в сторону, уступая дорогу четырем «волкам». Среди них были вожак «стаи», и тотхомолупус, которого я приложил головой о стену, А сзади уже подкрадывались две «кошечки». В том числе — и та симпатичная, на которую я обратил внимание, едва войдя в пещеру.

Мгновение — и клубок тел должен был покатиться по полу пещеры. Столько противников сразу, лезущих напролом, мне не одолеть, Остается только вообразить себя непроницаемым коконом, стать таким коконом, позволить им попытаться вцепиться в меня, а уж потом выводить из строя по одному.

Так я и сделал. Бросившись под ноги «волкам», сбил на землю вожака, перекувыркнулся через него, отмахнулся от ретивого молодого «волчонка», перехватил руку страшненькой «киски»… И получил заряд из парализатора. Хорошо, что он пришелся в раненую ногу, а не в голову. Я плохо переношу разряды парализатора в область мозга. Крайне неприятные ощущения…

У входа в пещеру, из которого веяло такой приятной прохладой, стояла Даша. С парализатором. Надеюсь, она стреляла не в меня, а в «кошечку», которая пыталась в очередной раз пустить мне кровь.

Еще несколько разрядов, и скулеж позади почти прекратился. Как бы ни беспокоился Федор о том, что парализаторы не способны эффективно поражать мутантов, они действовали прекрасно. Возможно, он специально запасся модифицированными моделями? Ведь частоту излучения можно настроить и для воздействия на синапсы людей, и для усмирения тех же «котов»… Всего-то работы — подкрутить один из верньеров настройки.

И все-таки Даша вошла в пещеру напрасно. Должной подготовки у нее не имелось. Во всяком случае, «волка», подкрадывающегося сзади, она не заметила. Хомолупус, который, по всей видимости, следил прежде за мной, а потом остался перед входом в пещеру, сейчас готовился броситься на девушку. Пасть оскалена, с мощных клыков падает слюна. И, что еще хуже, в руке хомолупус держал нож. Вот таких, не утративших полностью людских ухваток мутантов и нужно опасаться больше всего!

Я стряхнул с себя расслабленную «кошечку», вскочил на негнущуюся, прокушенную и парализованную ногу. Не успеть! Сейчас «волк» прыгнет на девушку сзади, вцепится ей в горло. Стрелять нельзя — разряд парализатора накроет Дашу, причем в области головы. Это может и сойти с рук, но процентах в пяти случаев после такого использования парализатора люди становятся идиотами или паралитиками. Рисковать не стоит.

Волк прыгнул длинным, затяжным прыжком. Я на негнущихся ногах сделал несколько торопливых шагов. И швырнул парализатор прикладом вперед, будто копье.

Лапы хомолупуса вцепились в плечи девушки. Зубы нетерпеливо щелкнули возле уха. Даша ахнула. Еще немного — и пасть сомкнётся на шее, боковым захватом…

Парализатор все-таки долетел, ударив хомолупуса в лоб. Мутант вздрогнул, зарычал, вцепился в девушку еще крепче. Я успел подбежать, резко дернул голову мутанта, пытаясь вывернуть шею…

Не тут-то было. Мускулы хомолупуса оказались более чем крепкими. Он смог удержать свою шею ровно. Все втроем мы опять покатились по полу. Даша кричала, «волк» рычал… Только я помалкивал, подбираясь к артериям на шее мутанта. Тот разгадал замысел и вцепился в мои руки.

Может быть, он и был сильнее меня. То есть его мышцы наверняка были больше и мощнее. Но я гораздо лучше умел концентрироваться. И в определенные моменты мог приложить силу в десять раз большую, чем это было доступно ему.

Вдох, выдох, рывок — и я отшвырнул лапу «волка» в сторону. И ударил в ту точку на шее, поразив которую, можно приостановить приток крови и у человека, и у мутанта. Хомолупус дернулся и обмяк, я отшвырнул мощное массивное тело в сторону. Помог подняться Даше.

— Ничего не расшибла?

— Нет, — тихо ответила девушка.

— Зачем сюда пришла? Почему одна?

— Я боялась, вас съедят, — тихо ответила она. — Надеялась, что догоню вас еще до входа в пещеру. Вы же не знали, где она.

— Нашел, — усмехнулся я. — А парализатор для кого предназначался? Для меня?

— Нет-нет, конечно! — смутилась Даша. — Я ведь не попала? Вы как-то странно двигались…

— Ты попала куда надо… И не совсем не попала в меня, как говорил один плюшевый медвежонок…

— Медвежонок?

— Нуда… И вообще — давай уж на «ты», без церемоний… Большое дело сделали.

— Какое? — глаза Даши широко открылись.

— Выяснили, кто убил Мишу-дурачка, например, я видел его череп. На столе. В дальней комнате. Кстати, надо выяснить подробнее, что к чему. Пошли!

Даша тихо ахнула.

— Все-таки они… А я так надеялась… Вот этот, что бросился на меня сзади… Азамат. Мой бывший жених…

— Теплые чувства к тебе у него не угасли, — отметил я. — Он следил за тобой. Да и убивать на входе не стал. Хотя, наверное, мог. Только когда понял, что ты представляешь опасность для его стаи, напал.

— Его можно вылечить? — спросила девушка.

— Нет, — жестко ответил я. — Полностью — уже нет. Он может вести почти нормальную жизнь, но человеком, в полном смысле этого слова, ему уже никогда не стать. Изменения необратимы. И его дети, если он сможет их иметь, будут такими же «волчатами» как и он сам. Впрочем, как правило, гены мутантов не могут нормально скрещиваться. Ни между собой, ни с нормальными людьми.

Даша тихо заплакала. Я вернулся в пещеру. Парализатор поработал неплохо. Большинство мутантов валялись без движения. В комнате всхлипывала «киска», которой я сломал руку. В стену вжался молодой «кот», избежавший моих ударов. Непонимающими глазами смотрела вокруг симпатичная «кошечка». Сейчас, после эмоциональной встряски, она, кажется, вновь обрела человеческие реакции. Молодой же «кот» только шипел и плевался, полностью скатившись в дикое состояние.

Взяв симпатичную «кошку» за подбородок, я резко поднял ее голову и посмотрел в щелевидные зрачки.

— Сколько человек вы съели? — жестко спросил я. — На кого нападаете? Чем живете?

— Мы ничего плохого не делаем, — мурлыкнула «киска». — Мясо родственники привозят. Ну, мышку когда поймаешь… Слышал бы ты, как эти малявки пищат!

— Меньше лирики! — оборвал ее я. — Кто убил Мишу-дурачка? Когда? Как?

— Это все Семен. Он его ночью увидел на дороге и загрыз. В пещеру уже мертвого притащили. С Лариской. И сразу к себе, за загородку. Они с Ларой его потом неделю ели. Волки некоторые тоже пробовали… А нам и не предлагали даже. А когда уже неделя прошла, я сама отказалась. Лучше мышку поймать, чем глодать старые кости…

Даша, которая подошла было к нам, зажала рот рукой и кинулась к выходу из пещеры.

— Череп зачем он на стол поставил? — спросил я.

— Кто?

— Семен.

— Да Семен — он вообще с заморочками… Дикий, — ответила девушка-мутант. Из ее уст слышать это было довольно странно. — Он мутагенами регулярно обжирался. Он уже и не «кот», и не «волк»… Даже не знаю — кто.

Я вновь вошел в огороженную комнату. Тот, кого «киска» называла Семеном, валялся на полу в отключке. Действительно, было в его облике что-то странное. Острые уши приобрели какой-то синеватый оттенок. Пальцы вытянулись, ногти на них превратились в самые настоящие когти — с крючками на концах. Нос тоже видоизменился, стал почти плоским.

Рядом с Семеном по-прежнему скулила его подруга Лара. Она по внешним признакам была самым обычным хомокотусом.

Достав из ящика второй парализатор, я выпустил разряд в область позвоночника «кота», потом обездвижил больную руку девушки. Так будет надежнее и гуманнее. Сюда все равно придется вызывать спецкомиссию. Один раз попробовав крови, мутанты не остановятся. Всех их нужно долго и серьезно лечить, как бы ни печально это было для их родственников.

Выйдя из пещеры на прохладный, свежий воздух, я вздохнул полной грудью, чувствуя, как кровь обогащается кислородом. Даша сидела на камне рядом с пещерой. Лицо ее было бледно.

Я снял с пояса переговорное устройство, вызвал дежурного местной управы, представился, кратко обрисовал обстановку и попросил прислать санитарный отряд. Девушка наблюдала за моими манипуляциями с некоторым интересом. Но мысли ее, похоже, витали где-то далеко.

Когда переговоры закончились, Даша поинтересовалась:

— Связывался с кем-то в столице?

— Нет. Сообщил о происшествии в вашу управу. Скоро здесь будет санитарный отряд, полиция. Пойдем домой. Разберутся и без нас. Зачем тебе лишние вопросы? Если ты будешь здесь, привлекут в качестве свидетеля.

— А сам ты разве не останешься?

— Нет. Я уже дал показания, которые нужны. Представители местной управы должны быть довольны, что я помог им в решении данной проблемы. Заниматься ею дальше у меня нет ни времени, ни желания.

Даша хотела что-то сказать, замялась, потом все же спросила:

— Почему ты говорил по телефону? Насколько я знаю, работники государственных служб имеют постоянно действующие блоки связи. Импланты. Им даже запрещено их выключать.

— Ерунда. Импланты имеют далеко не все. А уж запретить их выключать человеку вообще никто не может.

— И все же… С имплантами удобно!

— А мне не нравится. Да и мешают иногда… Поэтому приходится пользоваться аппаратными источниками связи. Как делали наши предки…

В гостиницу мы возвратились быстро. До нее было каких-то четыреста-пятьсот метров.

— Ты говорила родителям, что уходишь? — поинтересовался я у девушки.

— По-твоему, отец отпустил бы меня одну? — спросила она.

— Всякое бывает…

— Я ушла тайком. Вылезла в окно своей комнаты. Так же, как и ты. Я проверяла.

— Молодец. Догадливая и наблюдательная. А где взяла парализатор?

Даша невесело рассмеялась.

— Уже год сплю с парализатором под кроватью. Только руку протянуть. И просыпаюсь не меньше трех раз за ночь. Это когда никто под окнами не воет… Что ни говори, как ни смотри, а мы теперь вздохнем спокойнее. И соседи тоже. Хоть там и был мой брат, я его боялась не меньше, чем остальных. Даже больше. Потому что мать всегда могла впустить его в дом. А мы не были для него родственниками… Его родственники — в пещере.

— Да, конечно, — кивнул я. — Кстати, я не понял, кто из них был твоим братом?

— Молодой «волк». Он лежал без сознания, когда я вошла.

— Что ж, хорошо. Тебе не пришлось вставать перед выбором.

Даша посмотрела мне в глаза.

— Я бы выстрелила не задумываясь.

— Тем более хорошо…

Плакучая ива шелестела ветвями. Другие звуки не нарушали ночную тишь. В нескольких комнатах гостиницы горел свет. Не спала Мария? Бодрствовал Федор? Оба они поняли, что происходит неладное? Впрочем, неладное здесь происходило давно.

С юга послышался шум винтов вертолета. Полиция прибыла быстро. Возможно, на этом вертолете летят и спасатели. Сейчас полицейские блокируют пещеру, медики окажут первую помощь пострадавшим. Обследовать их будут уже в стационаре, когда придет наземный транспорт. Перевозить всю банду воздушным транспортом слишком дорого.

— Возвращаться будем так же, как вышли? — спросил я Дашу. — Ты сможешь влезть обратно в окно?

— Попробую, — ответила девушка. — Может быть, ты мне поможешь?

— Конечно…

— А сам ты как поднимешься на второй этаж? Пойдем через мою комнату?

— Спасибо за предложение, — кивнул я. — Идти по пути наименьшего сопротивления — не в моих правилах, но ночь выдалась утомительной… А будить твоих родителей было бы настоящим свинством. К тому же тогда придется отвечать на вопросы.

Окно Даши располагалось довольно высоко, метрах в полутора над землей. Я подсадил девушку, она уже почти забралась на подоконник, когда неожиданно потеряла равновесие и упала на меня, обняв за шею. Была она нетяжелой и мягонькой, поэтому удержать ее было нетрудно. Острым локтем она меня не ударила. Наверное, у нее не было острых локтей…. Но мы едва не свалились в траву, на клумбу.

— Какая я неловкая, — тихо сказала Даша.

— Что ты, это моя вина, — возразил я, а про себя подумал: не такая уж ты неловкая…

Похоже, равновесие девушка потеряла намеренно. Со второй попытки Даша влезла в окно без всяких проблем, а следом за ней в комнату поднялся и я.

— Тише! Родители услышат! — шепнула девушка, хотя я и не думал шуметь.

— Хорошо, — шепотом ответил я.

Тут Даша подошла ко мне вплотную и крепко поцеловала. Интересно, зачем она предупредила, что нельзя шуметь? Предполагала, что я буду отбиваться? Или оставляла пути отступления для себя?

— Хочу искупаться, — тихо сказала она минут через пять. — А потом можно поговорить. Ты не против, если я поднимусь к тебе?

— Нет, конечно.

Не в моих правилах отказывать женщинам в подобной ситуации.

— Подойду через полчаса, — пообещала девушка.

Ох, ну и ночь!

Даша выглянула в коридор, показала мне лестницу. Я тихо поднялся к себе, сбросил одежду, зашел в душевую.

Прокушенная и обработанная парализатором нога выглядела не лучшим образом. В хорошее время ее нужно было бы полечить дня три. Или хотя бы день. Но я не мог оставаться здесь даже на сутки. Поэтому достал из рюкзака шприц и пузырек с дозой восстановительного раствора, сделал себе инъекцию и встал под душ. В течение нескольких дней нога будет работать немного хуже, чем обычно, но в целом она восстановится меньше чем через час.

Душевая установка в «Плакучей иве» работала отлично. Она функционировала и в циркулярном, и в контрастном режиме. Так что расслабиться и вымыться удалось очень хорошо.

Только я успел вытереться и надеть халат, как в дверь поскреблись.

— Входи, Даша, — пригласил я и тут же сообразил, что мог ошибиться и крепко сесть в лужу. Ведь что-то понадобиться от меня могло и Федору, и Марии.

Но пикантной ошибки не произошло. Дверь приоткрылась, на пороге появилась девушка. Распущенные темные волосы пахли ландышем, щеки ярко румянились… Глаза Даша скромно потупила.

Мы были взрослыми людьми, и я, конечно, понимал, зачем она пришла. Особенно после того, как мы целовались в ее комнате. Но старательно делал вид, что не совсем ориентируюсь в происходящем.

Еще в душевой у меня мелькнула шальная мысль — сбежать, предотвращая двусмысленную ситуацию. Но каково бы это было для девушки — она поднимается ко мне в комнату, а кавалер смылся? Даже не заплатив за постой? Впрочем, заплатить-то, конечно, проблемы не составляло. Перевести платеж на счет гостиницы можно из любой точки мира в любое время, да вот моральный ущерб восполнить трудно. Нельзя так обращаться с женщинами! Поэтому я и остался.

— Проходи, пожалуйста! Ты собиралась о чем-то со мной поговорить? — я сделал приглашающий жест в сторону удобного кресла.

Даша покраснела и остановилась посреди комнаты.

— Да. Собиралась. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?

Не скажу, что я был шокирован, но такой прямоты от нее не ожидал. Впрочем, к чему ходить вокруг да около? Она — женщина, я — мужчина… Это уже что-то…

А женщиной она была очень милой. Аккуратный носик. Яркие губы. Красиво изогнутые брови. Очень гладкая белая шея. Ласкающая взгляд линия нежного, маленького подбородка. Когда-то такие женщины были в моем вкусе. Сейчас…

— Давай кое с чем определимся, — предложил я, беря девушку за плечи и усаживая ее в кресло. — Ты хочешь меня?

— Да, — прошептала Даша.

— Не прими этот вопрос за праздный, с какой целью? Ты хочешь ребенка? Собираешься доставить удовольствие мне? Или намерена получить его сама?

Даша покраснела еще сильнее, губы ее задрожали. Она сделала попытку подняться, но я удержал ее. Конечно, девушка решила, что я над ней издеваюсь.

— Понимаешь, я ведь спрашиваю не просто так. Потому что ребенок — это очень серьезно. А относительно удовольствия… Ты очень красивая и, может быть, просто хочешь отблагодарить меня подобным способом?

— Мерзавец, — прошептала девушка сквозь слезы. — Ты что, не мог сразу дать мне понять, что я тебе противна?

— Мерзавец — это уже лучше, — улыбнулся я. — По крайней мере, ты искренна. Нет, ты мне очень приятна. Но… Понимаешь, я не хотел нарушать инкогнито. Дело в том, что я магистр.

Нет, Даша не понимала. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Монах, что ли? — уточнила она, надув губки. — Так что ж ты меня целовал тогда?

— Ты ничего не слышала о магистрах?

— Не знаю… Не помню…

А что же — могла и не слышать. Девочке не больше двадцати лет. Живет в деревне. Разве магистры ее интересуют?

— Магистр — это сокращение, — объяснил я. — Модифицированная автономно генетически исправленная структура типового реестра.

— Структура? — девушка прикрыла рот ладошкой. — То есть ты — не человек? Робот? Или ты такой же мутант, как «коты» и «волки»?

— Нет. Я-то как раз человек. Дело в том, что у магистра генетически модифицирована структура тела. Человеческого тела и человеческого мозга. Без каких бы то ни было примесей — о чем и говорит не очень удачное, какое-то нечеловеческое сочетание «типовой реестр». Разработчики проекта магистров не слишком задумывались над тем, как будет звучать расшифровка сокращения… А сокращение получилось действительно красивым. Я — человек, Дашенька. И я могу контролировать себя очень хорошо. Так хорошо, что многие даже не представляют. Но генетические изменения, разработанные для магистров, имеют ряд особенностей. Необходимых особенностей. Я не чувствую боли.

— Совсем? Как же ты не обжигаешься, когда чай или суп горячий? — ахнула Даша. — Или когда зацепишься обо что-то — не замечаешь?

Что ж, в некоторых вопросах Даша разбиралась очень даже неплохо. Скажем, понимала, зачем в природе предусмотрена такая неприятная штука, как боль.

— Обязательно замечаю. Я всегда получаю информацию о любых изменениях, происходящих с моим телом. В гораздо большем объеме, чем любой человек. Знаю температуру чая, когда пью. Получаю сведения о характере повреждений тканей и глубине проникновения лезвия, когда порежусь. Или когда меня укусит хомолупус, как сегодня…

— Да, любопытно, конечно… Стало быть, женщины тебе не нужны?

Я засмеялся.

— Мне нужны все люди. Не подумай ничего такого…

— Какого — такого?

И опять я забыл, что девушка очень молода. Гомосексуалистов она не застала. Сейчас-то они, понятно, вымерли. Как только для них настала свобода, скрываться, прятаться, жениться и выходить замуж в целях маскировки они не стали. Жили, как им нравится. И, естественно, не оставляли потомства. Генофонд практически полностью очистился за каких-то сто лет…

— Ну, одним словом, мне теперь можно не бояться боли. Я воспринимаю ее структурировано, как разумное существо, а не как животное, — продолжил я объяснения — То есть любая боль для меня — информация, не более. Меня невозможно принудить к чему-то болью. Даже если у меня сломана нога или имеются существенные повреждения организма, я могу двигаться до тех пор, пока работают мышцы. У меня не может случиться болевого шока. Удобно, конечно. Но у медали имеется и обратная сторона. Я не могу полноценно испытывать удовольствие. Точнее, я получаю его не от того же, что нравится другим людям. И не в той степени. Мне очень приятно узнавать что-то новое. Я получаю эстетическое наслаждение от хороших книг, картин, стереопостановок. Но ем я только для того, чтобы пополнить запас белков, жиров и углеводов. Пью — чтобы восстановить баланс жидкости в организме. Алкоголь для меня — не более чем еда. Я не пьянею. На меня не действуют наркотики, Словом, многих обыденных радостей я лишен…

— И с женщинами у тебя ничего не получается… Бедненький…

Даша погладила меня по голове мягкой ладошкой и посмотрела очень жалостливо.

— Почему же не получается? Получается… — возразил я. — Организм находится под моим контролем. Я владею им в полной мере. Просто хочу объяснить тебе, что не надо предлагать себя как вознаграждение. Если сама не хочешь.

— По-твоему, я похожа на шлюху? — оскорбилась девушка.

— Нет, — сказал я, целуя ее.

— И все-таки? — пытаясь вырваться, продолжала настаивать девушка.

— Разве что чуть-чуть… Внешне… Потому что ты очень красивая.

«И потому что тебя это возбуждает, — добавил я мысленно. — Потому что ты хочешь казаться такой сейчас».

Через час раскрасневшаяся и довольная Даша поинтересовалась:

— Так что, ты совсем не получаешь удовольствия?

— Как тебе сказать… — улыбнулся я. — Эстетическое, наблюдая за тобой, — несомненно.

— И только?

— Нет, конечно… — соврал я.

— А мне очень понравилось! — призналась девушка. — По-моему, ты все сочинял… Выпендривался. Так ведь?

— Считай как хочешь.

Поднявшись с постели, Даша подошла к окну.

— Эх, и отчего люди не летают, как птицы?

Я улыбнулся, услышав вечный вопрос русских женщин.

— Некоторые летают… Но это не так здорово, как кажется, — ответил я.

Впрочем, спустя мгновение романтичная Даша спросила:

— У тебя сигарет нет? Я бы закурила… Родители вообще-то не разрешают…

— Сигарет? Нет, конечно, — ответил я. — Пусть потребление алкоголя хоть как-то оправданно, но курение абсолютно бессмысленно! Зачем же поглощать вместе с дымом ядовитые вещества, если ничего полезного он не содержит? Яды не так-то легко вывести из организма. Это отнимает много времени и энергии.

— Ну, ты и нудный, Даниил! — фыркнула Даша. — Впрочем, у тебя есть и некоторые положительные качества… И в постели ты очень мил, что бы ни плел про свое воздержание.

Я поцеловал Дашу еще раз, взял из-под кровати рюкзак и встал на подоконник.

— Мне было хорошо с тобой, — заверил я девушку. — Деньги за постой твоим родителям переведу сегодня или завтра. А сейчас — прощай.

— Уходишь? — подняла брови Даша. — Можно и через дверь…

— Улетаю, — улыбнулся я. Прислушавшись к своему телу, я ощутил каждый мускул, каждую клеточку, каждый нерв. Отдал всем клеткам синхронный приказ: вверх, только вверх. И поднялся над подоконником, полетел к розовеющим облакам, набирая скорость.

Пусть я могу управлять только десятью процентами массы тела, способен синхронизировать движение только определенного процента клеток — этого достаточно для левитации и полета. Начальный импульс — словно у броуновской частицы: с одной стороны в нее ударяют сто молекул, с другой — сто десять. Но именно этот дополнительный импульс придает частице ускорение. Так и мои нервные импульсы позволяют сделать рывок.

На первом рывке, конечно, далеко не улетишь. Но организм человека пропитан электричеством. И клетки вполне могут генерировать электромагнитное поле нужного вектора и напряженности. Кинетический рывок, поддержка с помощью электромагнитного поля нужного вектора, поляризация некоторых клеток, вновь рывок… Я словно отталкиваюсь от электромагнитного поля Земли, цепляюсь за воздух. Не так легко. Учиться этому приходится не один десяток лет, нужна высочайшая концентрация внимания. И энергии требуется порядочно. Но для полета мне не нужны дополнительные приспособления. Я даже могу прихватить что-то с собой. Скажем, не очень тяжелую сумку.

Свежий ветер бил в лицо. Снизу на меня завороженно смотрела Даша. Да, милая, технологии, которые могут сделать человека подобным небожителю, при неправильном использовании разрушают его личность, превращают в животного. И самим небожителям живется не так легко и приятно, как кажется со стороны…

Много работы. Много ответственности. И почти никаких удовольствий. Точнее, удовольствие — только от хорошо выполненной работы…