Книга: Assassin's Creed. Ренессанс
Назад: 15
Дальше: 17

16

И хотя Эмилио Барбариго уже никак не мог прийти на площадь перед собором Сан-Стефано, молодой Аудиторе не собирался пропускать назначенную ему встречу. Ранним осенним утром 1485 года он появился на площади, где уже было достаточно людно. Продолжалась жестокая, непримиримая борьба с орденом тамплиеров. Дело, которому посвятили себя отец и дядя Эцио, незаметно стало делом и его жизни.

Скрыв лицо под глубоким капюшоном, Эцио растворился в толпе. Через какое-то время он заметил Карло Гримальди. Тот был не один, а вместе с аскетичного вида человеком, чьи рыжие волосы и борода никак не гармонировали с синюшно-бледным лицом. На нем был темно-красный плащ государственного инквизитора. Молодой человек слышал о нем – это был Сильвио Барбариго, родственник Эмилио, по прозвищу Il Rosso. Чувствовалось, что инквизитор чем-то рассержен.

– Где Эмилио? – нетерпеливо спросил инквизитор.

– Я назвал ему место встречи, – пожимая плечами, ответил Гримальди.

– Сами назвали? Лично?

– Да, – с раздражением ответил Гримальди. – Сам! Лично! Меня задевает ваше недоверие.

– Меня тоже, – пробормотал Сильвио.

Гримальди скрежетнул зубами, однако инквизитор равнодушно оглядывался вокруг, не замечая или не желая замечать состояние его спутника.

– Возможно, он подойдет вместе с остальными. Давайте пройдемся.

Они двинулись вдоль широкой четырехугольной campo, прошли мимо церкви Сан-Видаль и дворцов, выходящих на Гранд-канал, затем снова вернулись к церкви Сан-Стефано. Иногда их взгляд ненадолго задерживался на лотках, где утренние торговцы уже разложили свои товары. Эцио шел за ними по пятам, стараясь оставаться незамеченным. Это было непросто, поскольку Гримальди беспрестанно оборачивался.

– Пока ждем, вы могли бы рассказать мне про обстановку во Дворце дожей, – предложил Сильвио.

Гримальди развел руками:

– Что ж, честно говоря, все непросто. Мочениго доверяет только своим друзьям. Я пытался подготовить почву, как вы просили, высказал несколько предложений, отвечающих интересам нашего дела. Но я не единственный, кто добивается его внимания. Мочениго хотя и стар, но хитер как лиса.

Сильвио остановился перед лотком, взял искусно выполненную стеклянную статуэтку, повертел в руках и поставил обратно.

– В таком случае, Гримальди, нужно проявить больше усердия. Вы должны войти во внутренний круг.

– Я и так считаюсь одним из его ближайших и наиболее доверенных помощников. И на это ушли годы терпеливых расчетов, выжидания. А сколько унижений мне пришлось вытерпеть!

– Да, да, – нетерпеливо согласился Сильвио. – Но где результаты?

– Задача оказалась труднее, чем мне казалось.

– Это почему же?

Гримальди в отчаянии махнул рукой:

– Сам не знаю. Я изо всех сил стараюсь работать на благо государства… Но факт остается фактом: Мочениго меня недолюбливает.

– Интересно, с чего бы, – холодно произнес Сильвио.

Гримальди был слишком погружен в свои мысли и потому не заметил пренебрежения в тоне собеседника.

– Это не моя вина! Я стараюсь изо всех сил, чтобы ублажить этого высокородного мерзавца. Я успел изучить его вкусы и пристрастия. Изысканное варенье из Сардинии – пожалуйста! Модная одежда прямо из Милана – да сколько угодно…

– А может, дож попросту не любит подхалимов.

– Как вы меня назвали?!

– Тряпкой, льстецом, лизоблюдом… Мне продолжать?

– Не смейте меня оскорблять, инквизитор! – вспыхнул Гримальди. – Вы не представляете, каково мне! Вам не понять, как сильно на меня давят…

– Думаете, я не понимаю, что значит быть под давлением?

– Нет, не понимаете! Вы – всего лишь государственный чиновник, а я – приближенный самого дожа и нахожусь при нем день и ночь! Я знаю, вы хотели бы оказаться на моем месте и уверены, что справились бы лучше меня, но…

– Вы закончили?

– Нет! Послушайте, я почти у цели. Я всю жизнь посвятил, чтобы упрочить свое положение в свите дожа. Говорю вам: я убежден, что смогу привлечь Мочениго на нашу сторону. Просто… мне нужно время.

– У вас его было более чем достаточно.

Сильвио умолк. Эцио видел, как он махнул рукой, подзывая богато одетого пожилого человека с окладистой седой бородой, которого сопровождал громила-телохранитель.

– Доброе утро, кузен, – поздоровался подошедший. – Здравствуйте, Гримальди.

– И тебе доброго утра, Марко, – ответил Сильвио и огляделся. – Но где же Эмилио? Мы думали, что он подойдет вместе с тобой.

Услышав это, Марко Барбариго удивился, затем печально вздохнул:

– Значит, вы еще ничего не знаете.

– Что-то случилось?

– Эмилио мертв!

– Что?! – Сильвио и в этот раз возмутился, что его двоюродный брат обо всем узнает раньше его. – Как?

– Я догадываюсь как, – мрачно проговорил Гримальди. – Ассасин.

– Вот именно, – подтвердил Марко, награждая его резким, холодным взглядом. – Вчера поздно вечером тело Эмилио выловили из канала. Скорее всего, труп находился в воде уже давно, поскольку сильно распух. Потому и всплыл.

– Но где же прячется этот ассасин? – спросил Гримальди. – Мы должны найти и уничтожить его раньше, чем он еще кого-нибудь убьет.

– Он может прятаться где угодно! Потому я и хожу повсюду в сопровождении Данте. Без него я чувствую себя беззащитным. – Марко замолчал, озираясь по сторонам. – Этот ассасин может быть где угодно. Даже здесь.

– Надо действовать быстро, – сказал Сильвио.

– Ты прав, – согласился Марко.

– Но, Марко, я близок к успеху! Я это чувствую. Дайте мне еще несколько дней! – взмолился Гримальди.

– Нет, Карло, времени у вас было предостаточно. Нам сейчас не до телячьих нежностей. Если Мочениго не присоединится к нам, мы будем вынуждены его устранить и заменить кем-то из наших. И сделать это надо в течение недели!

Громила Данте, глаза которого не переставали обшаривать площадь, впервые за все время подал голос:

– Синьоры, нам нельзя задерживаться.

– Да, – спохватился Марко. – Магистр ждет нас. Пошли!

Эцио двинулся следом, стремясь держаться к тамплиерам достаточно близко, чтобы ничего не упустить из их разговора. Четверка свернула на улицу, что вела к площади Святого Марка.

– Магистр согласится с нашей новой стратегией? – спросил Сильвио.

– Он будет глупцом, если не согласится.

– Ты прав. У нас нет другого выбора. – Сильвио повернулся к Гримальди. – Вы становитесь вроде как лишним, – язвительно бросил он.

– Это решать не вам, а магистру, – тем же тоном ответил Гримальди. – Мы пока не знаем, кому он определит занять место Мочениго – вам или вашему двоюродному брату Марко. Но зато я знаю, что никто, кроме меня, не даст ему лучшего совета!

– А я и не знал, что вопрос подлежит обсуждению, – сказал Марко. – По-моему, выбор очевиден для всех.

– Согласен, – раздраженно произнес Сильвио. – Выбор должен был бы пасть на человека, который спланировал все это дело и своим умом додумался, как спасти наш город!

– Дорогой Сильвио, я бы не посмел недооценивать тактическую сметку, но прежде нее правитель должен обладать мудростью. Не забывай об этом, – торопливо произнес Марко.

– Успокойтесь, синьоры, – одернул их Гримальди. – Магистр может лишь что-то посоветовать Совету сорока одного на выборах нового дожа. Но он не в силах повлиять на их решение. И потом, совсем не факт, что магистр выберет кого-то из семьи Барбариго…

– Уж не на себя ли вы намекаете? – недоверчиво спросил Сильвио.

Марко лишь пренебрежительно усмехнулся.

– А почему бы и нет? Это ведь я выполнял всю черную работу, – с гордостью произнес Карло.

– Синьоры, прибавьте шагу, – поторопил их Данте. – Разговаривать внутри намного безопаснее.

– Конечно, – согласился Марко, и все четверо пошли быстрее.

– Твой телохранитель – настоящая находка, – сказал Сильвио. – Сколько ты ему платишь?

– Меньше, чем он того заслуживает, – ответил Марко. – На него можно положиться – он дважды спасал мне жизнь. Вот только разговорчивостью не отличается.

– Кому нужен разговорчивый телохранитель?

– Мы пришли, – сказал Гримальди.

Они остановились возле незаметной боковой двери дома, находившегося рядом с площадью, где стояла церковь Санта-Мария Дзобениго. Эцио, вынужденный принимать в расчет излишнюю бдительность Данте, старался держаться от них на безопасном расстоянии. Еще хорошо, что он вовремя завернул за угол и видел, куда они входят. Молодой человек огляделся по сторонам. Никого. Тогда он быстро забрался по стене дома на балкон, расположенный над дверью. Окна комнаты были открыты. Эцио осторожно заглянул внутрь… Узкий обеденный стол был завален бумагами. За столом, в массивном дубовом кресле, восседал Испанец. Сегодня он был в пурпурном бархатном камзоле. Аудиторе затаился в тени и стал ждать, готовый слушать и запоминать все, о чем пойдет речь.



Настроение у Родриго Борджиа было отвратительное. Этот проклятый Эцио уже несколько раз ломал его планы. Все попытки расправиться с ассасином провалились. Теперь молодой Аудиторе перебрался в Венецию и убил одного из главных союзников кардинала. И как будто этого было недостаточно, целых пятнадцать минут Родриго был вынужден слушать их дурацкие споры о том, кто станет новым дожем. Ну что они понапрасну тратят время? Он уже сделал свой выбор, ради осуществления которого щедро подмазал самых влиятельных членов Совета сорока одного. А этим идиотам только бы спорить. Выбор Родриго пал на самого старшего, наиболее тщеславного, но притом и самого сговорчивого из троих.

– Замолчите все! – наконец прикрикнул он на спорящих. – Мне от вас нужна дисциплина и непоколебимая преданность делу, а не эти жалкие потуги самовозвышения. Достаточно того, что я принял решение и оно будет осуществлено. Новым дожем станет Марко Барбариго. Выборы состоятся в течение недели после смерти Джованни Мочениго. Учитывая, что нынешнему дожу семьдесят шесть лет, его смерть вряд ли вызовет подозрения. И тем не менее все должно быть обставлено так, чтобы его кончина выглядела естественной. Гримальди, вам по силам это устроить?

Гримальди поглядел на братьев Барбариго. Марко прихорашивался. Сильвио всячески старался не показывать своей досады. До чего же они глупы! Дожи или нет, они так и остались пешками в руках Великого магистра, который самую ответственную часть работы поручает ему, Карло.

– Конечно, магистр, – ответил Гримальди, надеясь, что его услуга не будет забыта.

– Насколько вы близки к нему?

– Я могу свободно гулять по Дворцу дожей. Хотя Мочениго и недолюбливает меня, я пользуюсь полным его доверием.

– Прекрасно. Отравите его. При первой же возможности.

– Но у него есть дегустаторы.

– Бог мой, вы что, думаете, я этого не знаю? Кажется, венецианцы весьма преуспели в искусстве отравления. Дождитесь, когда дегустаторы попробуют, скажем, его мясное блюдо, и добавьте туда яду. Я слышал, Мочениго обожает варенье из Сардинии. Тоже удобный повод угостить его отравой. Придумайте что-нибудь, а иначе… пеняйте на себя!

– Предоставьте это мне, ваша светлость, – сказал Гримальди.

Родриго повернулся к Марко и, не скрывая раздражения, спросил:

– Думаю, вам не составит труда раздобыть подходящий яд?

– Такое больше по части моего двоюродного брата, – пренебрежительно улыбнулся Марко.

– Трудновато, но я сумею достать некоторое количество cantarella, – спокойно ответил Сильвио.

– И что это?

– Разновидность мышьяка. Действует почти мгновенно. Обнаружить очень трудно.

– Прекрасно. Позаботьтесь об этом!

– Магистр, нам не дает покоя один вопрос, – подобострастно произнес Марко. – Мы искренне восхищены, что вы принимаете личное участие во всем этом. Но не опасно ли это для вас?

– Ассасин не осмелится на меня напасть. Он умен, но со мной ему не тягаться. И потом, у меня есть веские основания для личного участия. Флорентийское семейство Пацци подвело нас. Я искренне надеюсь, что венецианское семейство Барбариго не даст мне повода для разочарований…

Родриго посмотрел на братьев. Взгляд его по-прежнему оставался сердитым.

– Кто такие Пацци? – усмехнулся Сильвио. – Кучка глупцов…

– Пацци, – перебил его Родриго, – были влиятельным и уважаемым семейством, но их уничтожил один молодой ассасин. Так что не стоит недооценивать врага, который сейчас находится в вашем городе. Иначе и семейство Барбариго разделит судьбу Пацци.

Родриго умолк, давая сказанному отложиться в голове слушающих.

– А теперь ступайте. Действуйте быстро и наверняка. Мы не можем себе позволить еще один провал!

– Что вы намерены делать дальше, магистр?

– Я возвращаюсь в Рим. Время сейчас дороже всего!

Родриго порывисто встал и вышел. Эцио продолжал наблюдать за ним с балкона. Борджиа шел один. Он пересек площадь. Целая стая голубей, оказавшаяся у него на пути, испуганно поднялась в воздух. Испанец направлялся к Венецианской гавани. Вскоре разошлись и остальные участники встречи. Едва выйдя на площадь, каждый из них повернул в свою сторону. Выждав еще немного, Аудиторе спрыгнул вниз и поспешил к Антонио.

Его встретила Роза, наградив жарким поцелуем.

– Убери свой кинжал в ножны, – улыбнулась она, обнимая Эцио.

– Ты – единственная, кто заставил меня его обнажить. И только у тебя для него есть подходящие ножны, – добавил он и тоже улыбнулся.

– Тогда идем, – сказала Роза, беря его за руку.

– Нет, Роза, mi dispiace veramente, не могу.

– Никак я успела тебе наскучить?

– Ты же знаешь, что нет. Но мне нужно видеть Антонио. Срочно.

Холодные серо-голубые глаза светились решимостью. Роза поняла: Эцио сейчас не до утех.

– Ну хорошо. На этот раз я тебя прощаю. Антонио у себя в кабинете. Мне кажется, он очень тоскует по макету палаццо делла Сета. Представляешь? Даже сейчас, когда он заполучил настоящий. Идем!

– Эцио! – воскликнул Антонио, увидев, кто пришел. – Почему у тебя такой мрачный вид? Все в порядке?

– Если бы… Я подслушал очень важный разговор. Карло Гримальди и братья Барбариго – Сильвио и Марко – в заговоре с… одним человеком, которого я очень хорошо знаю. Его называют Испанцем. Они замышляют убить дожа Мочениго и заменить его одним из своих.

– Ужасные новости. Если дожем станет кто-то из них, в их руках окажется вся венецианская торговля и флот. – Антонио помолчал. – И они еще называют преступником меня!

– Антонио, ты поможешь мне их остановить?

– Я на твоей стороне, брат, как и все мои парни.

– И женщины тоже, – вставила Роза.

– Grazie, amici, – улыбнулся Эцио.

Антонио задумался.

– Но ты должен понимать, Эцио: такие дела с наскоку не делаются. Дворец дожей настолько тщательно охраняется, что по сравнению с ним палаццо делла Сета – открытый парк. И времени строить макет дворца у нас нет…

– Смелость города берет, – убежденно произнес молодой человек.

Антонио и Роза посмотрели на него, а затем вдруг де Магианис рассмеялся, а девушка озорно улыбнулась.

– Смелость города берет! – повторила она. – Вот за это мы и любим нашего Эцио!



Позже тем же вечером, когда народу на улицах стало поменьше, Антонио и Эцио отправились к Дворцу дожей.

– Предательством меня давно уже не удивишь, – говорил Антонио, пока они шли. – Дож Мочениго – хороший человек. Даже странно, что он так долго продержался на своем посту. В детстве нас учили, что дворяне – добрые и справедливые. И я верил в это. Отец у меня был сапожником, мать – посудомойкой, но я мечтал выбиться в люди. Усердно учился, преодолел кучу трудностей, но в правящее сословие так и не попал. Если ты не отпрыск знатного рода, то для дворян всегда будешь человеком низшего сорта. Так скажи мне, Эцио, кто настоящие аристократы в Венеции? Люди вроде Гримальди или братья Барбариго? Нет! Это мы! Воры, наемники, шлюхи. Благодаря нам жизнь в Венеции кипит, а порядочности у каждого из нас больше, чем у всей этой правящей своры! Мы любим Венецию, тогда как для них она – просто дойная корова.

Эцио слушал и кивал, однако свои мысли держал при себе. При всем уважении к Антонио, он не мог представить этого человека в corno ducale.

Вскоре они вышли на площадь Святого Марка и увидели сам дворец. Антонио был прав: он тщательно охранялся. Боковую стену собора, примыкавшего к дворцу, опоясывали строительные леса. Антонио и Эцио удалось незаметно туда забраться. Перепрыгнуть на крышу дворца тоже не составило труда. Однако доступ к внутреннему двору был закрыт. На крыше их встретила высокая решетка, верх которой был усеян несколькими рядами острых шипов, торчащих вовне и загнутых вниз. А во внутреннем дворе – надо же такому случиться! – стоял не кто иной, как Джованни Мочениго собственной персоной. Держался он горделиво, однако видом своим этот старик напоминал сморщенную куклу, наряженную в богатые одежды и шапку правителя города. Мочениго вел разговор с Карло Гримальди и даже не подозревал в последнем своего убийцу.

Эцио превратился в слух.

– Ваша светлость, неужели вы не понимаете, что́ я вам предлагаю? – спросил Карло. – Пожалуйста, выслушайте меня внимательно, это ваша последняя возможность…

– Да как вы смеете говорить со мной подобным образом?! Как вам хватает наглости мне угрожать?! – возмутился дож.

– Простите меня, господин. – Гримальди залепетал извинения. – Я не хотел вас оскорбить. Заверяю вас: ваша безопасность всегда была и есть главным предметом моих забот.

Не слушая его, Мочениго пошел к дверям. Гримальди засеменил следом. Вскоре оба скрылись внутри дворца.

– У нас очень мало времени, – сказал Антонио, прочитав мысли своего спутника. – А через эту решетку не переберешься. Но даже если бы и случилось такое чудо, гляди, сколько там караульных. Diavolo!

Антонио досадливо взмахнул рукой, спугнув голубей. Те, недовольно крича, поднялись в воздух.

– Посмотри на этих птиц! Как у них все просто: взмахнули крыльями и полетели. Вот если бы мы могли так летать…

Эцио вдруг улыбнулся. Пожалуй, пришло время навестить своего старого друга Леонардо да Винчи.

Назад: 15
Дальше: 17