Трудно с уверенностью судить о том, как именно Павел вел свою миссию. Он приезжал в города, где, насколько мы можем судить, никогда до тех пор не был, и там пытался обратить в свою веру незнакомых людей. Как видно, это ему очень неплохо удавалось. Но как он действовал?

Не следует воображать себе Павла «палаточным проповедником» вроде странствующих американских евангелистов XIX–XX веков. Ни в его посланиях, ни даже в Деяниях мы не встречаем никаких намеков на что-либо похожее. Публичные выступления Павла в Деяниях почти всегда вызваны каким-либо случайным и непредсказуемым событием, например – чудесным исцелением. Павел не организует их заранее.

Теоретически возможно, что Павел импровизировал: просто появлялся в публичном пространстве, так сказать, как чертик из табакерки, и начинал проповедовать, собирая вокруг себя толпу. Но это тоже кажется маловероятным: ни Деяния, ни сам Павел ни о чем подобном не рассказывают, да и процент успеха в этом случае был бы гораздо ниже.

Более вероятным кажется предположение, что Павел посещал синагогу во время субботней службы и там, как гость в городе, использовал возможность провозгласить благую весть о Мессии Иисусе. Согласно этому сценарию, обратив несколько человек, Павел затем мог использовать синагогу как своего рода базу в городе, откуда уже так или иначе добирался и до местных язычников.

Такая стратегия выглядит очень разумно. Новичку в городе естественнее всего в первую очередь идти туда, где он сможет завязать знакомства с людьми со схожим жизненным укладом. И для только что прибывшего иудея нет лучше места, чем местная синагога. Более того: как мы уже читали в начале этой главы, в синагогах Павла наказывали – пять раз жестоко бичевали кнутом. Ему был хорошо знаком враждебный прием со стороны иудеев – по-видимому, именно в тех городах, которые он стремился евангелизировать.

С другой стороны, нельзя забывать, что Павел видит себя миссионером именно язычников, а не иудеев. Кроме того, не так-то легко использовать как базу для своей деятельности синагогу, если все там – в том числе и те, кто обладает в синагоге властью и кнутом, – терпеть тебя не могут и только и мечтают избить до полусмерти. И потом, хотя принято считать иначе, на самом деле у нас мало свидетельств того, что общины, к которым обращался Павел, были смешанными, – включали в себя и иудеев, и язычников. Когда он говорит о прошлой религиозной жизни своих новообращенных, всегда имеет в виду поклонение языческим богам. Вот он напоминает коринфянам: «Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам» (1 Кор. 12:2). И фессалоникийцам он напоминает о том, что они «обратились к Богу от идолов» (1 Фес. 1:9). Все содержание Послания к Галатам связано с тем, что читатели его – христиане из язычников, которых некие лжеучителя призывают выполнять иудейские практики. Все эти церкви полны новообращенных из язычников. Где же Павел с ними встречался?

Современная наука остановилась на ответе, вполне разумном и хорошо сочетающимся со словами самого Павла. В Послании к Фессалоникийцам Павел вспоминает, как проповедовал, одновременно занимаясь ручным трудом: «Ибо вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас благовестие Божие» (1 Фес. 2:9). «Изнурение» здесь, очевидно, не от проповеди, а от того, что Павел сам зарабатывал себе на жизнь, не желая жить за чужой счет. Ради этого он трудился день и ночь. В Послании к Коринфянам Павел также подчеркивает, что он и его спутники-миссионеры «трудятся, работая своими руками» (1 Кор. 4:12). И далее напоминает им, что он и его спутник Варнава «не имеют власти не работать» (1 Кор. 9:6).

Итак, вопрос в том, как же нам представлять себе соотношение между ежедневной работой Павла и его миссионерской деятельностью? Исследователь Нового Завета Рональд Хок предлагает самую убедительную версию: Павел проповедовал во время работы.

Эту версию подтверждает книга Деяний, рассказывающая нам, что по профессии Павел был «делателем палаток» (Деян. 18:3). Некоторые ученые считают, что употребленное здесь слово следует понимать шире, в значении «скорняк». (Палатки и шатры делались из шкур животных; очевидно, из них можно было делать и много других вещей.) Полной уверенности в том, чем именно занимался Павел, у нас нет. Но несомненно, что он был мастером-ремесленником. Если так, становится понятнее, как он путешествовал из города в город, основывая церкви. Скорняк – профессия мобильная. Ножи, шила и прочие инструменты ему легко носить с собой. Придя в новый город, первым делом Павел находил товарищей по ремеслу. Как правило, ремесленники одной специальности жили вместе в определенной части города, создавая ремесленные кварталы. Павел выбирал подходящее место, снимал себе мастерскую и квартиру (возможно, квартиру над мастерской – такие многоэтажные здания, так называемые insulae, были распространены в больших городах) – и открывал свое дело.

В такой или подобной обстановке он и проповедовал фессалоникийцам «ночью и днем». Люди приходили к нему в мастерскую по делу, а он заговаривал с ними о религии. В то время дела велись куда непринужденнее, чем сейчас, ремесленники могли долго болтать с клиентами на посторонние темы. Павел, по его собственным словам, проводил за работой почти круглые сутки. Разумеется, вряд ли ему удавалось обратить кого-то прямо на месте, в первую же встречу. Он призывал язычников отказаться от религиозных традиций и культовых практик, которых они придерживались всю свою жизнь. Такое требовало времени. Но Павел никуда не торопился. Он работал – трудился от рассвета до заката – и за работой проповедовал Евангелие.

Можно предположить, что он не столь часто добивался успеха. Впрочем, будь даже его проповедь весьма успешной, вряд ли это на что-то повлияло бы. Прежде всего, в древности, как правило, решения, касающиеся религии, за всю семью принимал ее глава – старший мужчина в доме. Обратите старшего в доме – и вы обратите всю семью. Современные христиане сказали бы, возможно, что жену и детей новообращенного считать новообращенными не стоит – ведь это был не их собственный выбор. Но даже если так, глава семьи вводил в дом новые религиозные традиции и новые формы богопочитания, и все остальные их принимали. Во многих случаях, даже в большинстве случаев, спустя несколько месяцев или лет все домочадцы становились искренними приверженцами новой религии. Так один новообращенный оборачивался множеством.

Еще один фактор, который стоит принять во внимание: высокая плотность населения античных городов. В современном городе Антакья на юго-востоке Турции проживает чуть больше двухсот тысяч человек – и, по большинству современных стандартов, он весьма густо населен. Во времена Павла этот город назывался Антиохией и народу в нем было вдвое больше. Однако его можно было обойти кругом за полдня. Средняя плотность населения в римских городах составляла около двухсот человек на квадратный акр; в современности такая плотность наблюдается лишь в особо густонаселенных кварталах. Свободного места было мало, возможности уединиться – еще меньше. С огромной скоростью разлетались новости, сплетни и слухи.

Если кто-то здесь принимал совершенно новую религиозную традицию – и оставлял те традиции, которым более или менее привычно следовали все остальные, – любое подобное обращение, несомненно, вызывало любопытство, живой интерес и бурное обсуждение. Скорее всего, многим становилось любопытно, что это за новая вера. И люди, один за другим, шли в мастерскую к Павлу. Невозможно вообразить, что все они уходили оттуда обращенными, но кто-то обращался. Новообращенные главы семей обращали и своих домочадцев. Так возникала Церковь – и начинала расти.

Со временем Павел с удовлетворением видел, что «посевной сезон» окончен; пора отправляться в следующий город и начинать все сначала. И так продолжалось год за годом, – может быть, около тридцати лет. Сколько всего церквей основал Павел, мы не узнаем никогда. В своих посланиях он прямо связывает себя с дюжиной церквей; всего, должно быть, их было значительно больше.

Остается еще вопрос: что же такое говорил Павел своим слушателям? Что оказывалось для них таким убедительным? Как мы увидим в следующей главе, слушатели его были язычниками: они поклонялись множеству божеств и почитали их согласно местным обычаям и традициям, передававшимся из поколения в поколение, без сомнений и без критики. В любом крупном городе было множество храмов языческих богов, а в каждом храме идолы – статуи богов, – воплощавшие в себе физическое присутствие самого божества. Снаружи храма находился алтарь, на котором верующие время от времени приносили богу жертвы – или, скорее, смотрели, как приносит их кто-то другой. Люди могли посещать любые храмы и поклоняться любым богам, каким хотели. Могли поклоняться и только своим семейным богам, а также участвовать в поклонении императору и другим богам, пропагандируемым государством. В любом городе в любой момент времени имелся целый набор богатых, разнообразных, сложно соотносящихся друг с другом культовых традиций. Павел стремился обратить своих слушателей из последователей этих языческих традиций – в верующих в Иисуса. Что же он им говорил – и как ему удавалось кого-то убеждать?